«Я уже почти решила вопрос с жильем», — снова и снова проносилось слова в воспаленном мозгу. С кем она там договорилась? С какой стати?! Я ей готовлю, веду почти монашеский образ жизни, из кожи вон лезу… А она глаза в пол, вилку с мясом в рот и как бы между делом выдает мне такое. Неужели я так сильно ее достал в школе, что теперь от меня постоянно ждут подвоха? Сколько можно? Мы не дети, чтобы продолжать сраться из-за неудовлетворенного мужского либидо. Да, я хотел эту девушку. Давно и больше, чем кого бы то ни было. По-моему, это нормально, желать переспать с симпатичной студенткой, которая тебе не давала с самого начала. Которую невозможно напоить, задобрить шубой или цацками, взять силой или на спор. Что такого в слове «секс» в конце концов? В поцелуях, на которые я так и не получил ответа. Ну, по крайней мере, это единственный повод, который я дал Хомяку за последнее время. Приказ «приготовить» не в счет. Потому что я сам потом два раза стоял у плиты. Я и у плиты… мля.

Когда Машка легла спать, я тихонько прокрался к ней и позаимствовал на время смартфон и ноут. Она наверняка не выходила из аккаунтов в социальных сетях. Кроме того, в эсэмэсках могло быть что-то для меня интересное. Голова начинала побаливать, а пальцы подрагивали от нетерпения. Только бы она не проснулась. Тогда мне хана. Маша сразу заметил пропажу. По крайней мере в виде телефона, за которым полезет, чтобы посмотреть время. Поэтому надо все сделать быстро и аккуратно.

Как я и предполагал, у нее было мало подруг и совсем не было друзей. Дружков, которые могли бы успеть до меня лишить ее кое-чего очень важного. Все, у меня капитально снесло крышу. Вот, что делает с людьми (если быть совсем точным, то с мужчинами) длительное воздержание. В голове зрели планы один коварнее другого. Разок у меня уже получилось застать ее врасплох, так почему бы не попробовать еще раз? Теперь я знаю, во сколько Хомячок возвращается. Также из переписки в ВК просек, в каком месте работает. Магазин одежды… Да еще и адрес указали. Замечательно…


В сообщениях, в памяти телефона ей только сегодня прислали номера телефонов троих девчонок, которые согласились вместе с ней снимать квартиру. Твою ж… Машка собралась съехать от меня к троим малолеткам и скинуться с ними на проживание?! Бл***ть!

— Еб***й карась! — тихо прошипел. — Да них***я ты от меня не съедешь.

С этими словами встал со своей постели, подошел к письменному столу и раскрыл первую попавшуюся тетрадь. Звонить прямо из комнаты и по ее телефону не собирался. Мало ли услышит или догадается залезть в список исходящих звонков. Тогда девчонка живо догадается, кто помешал ей начать новую жизнь.

— Арина, Соня, Дана, су***и вы еб***е… — я записал их номера, сам себе бормоча под нос ругательства. — Да чтобы…

Вырвал из тетради листок и, сложив в четверо, сунул в карман джинсов. Затем подошел к кровати, схватил Айфон и пачку сигарет, что лежали поверх скомканного покрывала. Терпеть не могу убираться. У меня нет столько времени, чтобы учиться идеально заправлять кровать. Да и кому это надо, когда, приведя домой очередную красотку, сразу же раздеваешься и заваливаешь ее в койку?

Да, я оставался мерзавцем. То, что должно принадлежать мне, будет моим. И меня мало волновало, одушевлен предмет моего интереса или нет. Вот и сейчас, прокрался в прихожую и прямо в тапках вышел на лестничную площадку. Естественно, перед этим вернул Машке ее имущество. От лапания и лобызания чудом удержался. Хорошо, что она на этот раз оказалась полностью под одеялом. Для нее хорошо. А вот я не отказался бы лицезреть Хомяка в неглиже. Кстати… Нет, не сейчас. Завтра. Все завтра.

Пока баба Стася с нижнего этажа не высунула свой нос из собственной, провонявшей кошками квартиры, набрал всем троим потенциальным сожительницам Хомячка. Что, сказать… Я был груб и не сдерживался, зная, что разговариваю с соплячками. Но мне жизненно необходимо было их запугать. А еще добиться того, чтобы они не вздумали потом болтать о моем звонке. Тем более Машке. Иначе от меня сбегут вообще на улицу. Или в Питер, к родакам, что вернее всего. И тогда… А что тогда, думать совсем не хотелось. Было мерзко о того, что в итоге так и не смогу излечиться от этой глупой мании к запретному и недоступному плоду. Не смогу забыть своего Хомячка.

Маша

Ночью спала беспокойно. Все снилась какая-то ерунда про упитанных хомяков и наглых индюков. Я слышала шорохи, тихий голос, который недовольно бормотал, настораживая. И вроде сон, а кажется, будто все происходит на самом деле. Когда индюк открыл рот и голосом Меркулова произнес несколько витиеватых ругательств, я таки смогла выплыть из забыться и открыть глаза.

Привидится же такое… Близость Максима плохо на меня влияет. Никогда подобной странности мне еще не снилось. Всякое бывало, но матерящийся индюк…

Сразу собравшись и одевшись в вещи, в которых планировала идти в институт, пошла завтракать. Дверь в комнату Меркулова была приоткрыта, и я не удержалась, заглянула, в очередной раз бессовестно сунув свой любопытный нос на чужую территорию. И не увидела в комнате хозяина. Кровать была застелена. Кое-как, наспех, зато прибрана. Помню, когда зашла в спальню Мерка в первый раз, тут царил больший беспорядок. Сейчас можно было сказать, что парень соизволил прибраться.

Подошла к столу, невольно представляя себя незадачливым воришкой, который, не подумав, рискнул забраться на территорию опасного человека. И это мягко сказано. В голове Макса тараканы уже давно танцуют канкан, задирая тощие лапки и отплясывая так, что дощатый пол под ними дрожит и готов вот-вот проломиться.

Зажмурилась, протерла руками глаза и еще сильнее убедилась в том, что общество этого мажора с замашками садиста пагубно сказывается на моих умственных способностях. Или я просто хочу так думать? Ищу новый повод, причину поскорее отсюда съехать. А на самом деле…

Нет. Что за глупости?

Я, уйдя в свои мысли, не обратила внимание на то, что лежало на столешнице. Сейчас, снова вернувшись из мира грез и одолевающих меня сомнений, посмотрела внимательнее. На первый взгляд ничего необычного. Если можно так считать. Валяющаяся в дальнем углу открытая пачка презервативов говорила о многом. Девчонки у него бывали. Сама видела. И какие! Модели доморощенные, чтоб их… И почему, спрашивается, сердце неприятно ноет при одной лишь мысли, что Макс сейчас может быть с одной из них? Я не знаю, когда он ушел, куда и с кем. Еще слишком рано для того, чтобы мчаться на занятия.

С другого края, что был ближе ко мне, высилась приличных размеров стопка, состоящая из бумаг, тетрадных листов и тонких папок. Пара ручек валялись тут же. Небольшой блокнот, пачка из-под сигарет. Пустая, с жуткой картинкой на упаковке, как не поверни, видно. Как после такого человек добровольно себя травит? Мне от одного осознания, что, приобретя вредную привычку, я обзаведусь еще и кучей болячек, боязно.

Задерживаться в берлоге Макса не стала. Я знала, что сейчас он не появится. В лучшем случае увижу его вечером. Несмотря на это, пошла на выход. Ничего нового не увидела. Странно что под столом не обнаружились залежи пустых банок из-под алкогольных коктейлей. Носки-то валялись… Почему бы и банкам не обнаружиться?

Макс… парень, который всегда был слишком… самоуверенным и не заботящимся ни о ком. Даже о себе. Он жил одним днем, на полную катушку. Получал, что хотел и не думал о чувствах других. Мальчик, в сердце которого никогда не найдется места для такой, как я.


Выйдя из квартиры, к лифту не пошла. Решила спуститься по лестнице. Зачем это сделала? Черт его знает… Но как часто бывает, провидение сыграло свою роль и столкнуло меня с прыткой бабушкой лет семидесяти, которая как раз вышла, чтобы выбросить мусор. Она жила на этаж ниже. И, само собой, частенько слышала, как Макс любил проводить свободное время. И, неудивительно, что и про меня она уже была осведомлена.

Поздоровавшись, хотела пройти по-быстрому мимо. Куда там… закон подлости и Удача, которая так и не поворачивалась ко мне лицом, подложили очередную свинью. Пожилая женщина обратила на меня свой колючий взор, сунула пакет с мусором в специальный отсек, захлопнула крышку и в мгновение ока оказалась рядом, загораживая путь к отступлению — лестницу.

— А-а-а-а-а, — протянула бабушка, упирая руки в бока. — Побежала… Куда-то торопишься, проституть?

Простит… что? Это она про меня? Но чем…

— Я вас не понимаю, — нахмурившись, проговорила и попятилась. Надо было спускаться на лифте. — Вы меня с кем- то путаете.

С той блондинкой с четвертым или пятым размером, например.

— Ничего я не путаю, — пожевав губами, выдала бабуля, которая на первый взгляд показалась мне божьим одуванчиком. В старом халате в цветочек и пуклей на голове. — Каждый день к нему шастаешь. А он нормальных девок к себе не водит. Странно только, что до тебя все, как одна, модельки были. У тебя же ни кожи, ни рожи.

Меня в открытую оскорбляли и пытались задеть, чтобы спровоцировать скандал. Я почти поддалась, открыла рот, чтобы высказать все, что думаю о таких, как эта женщина, больше занимающаяся тем, что сует свой нос не в свое дело, чем озабочена и проблемами своей семьи. Почти сказала… Вовремя взяла себя в руки, понимая, что этим ничего не добьюсь. А слухов станет еще больше. С другой стороны, какое мне до этого дело? Почему ее слова кинжалами вонзились в и так кровоточащее сердце? Стоило принять и смириться с мыслью, что я, как те самые глупые, наивные девчонки, начитавшиеся романов о любви, запала на Макса. Вот так просто и не пойми как. И что теперь? Наши пути вот-вот разойдутся. Он продолжит удовлетворять красоток, я погружусь в учебу. У нас нет ничего общего. НИ-ЧЕ-ГО. Все его украденные у меня поцелуи ничто иное как издевка. Меркулов не способен любить. Как человек, так потребительски обращающийся с девушками, может испытывать столь сильные чувства?

Взбежав по ступеням, подлетела к лифту и дрожащей рукой нажала на кнопку. Она загорелась красными цветом, давая понять, что вызов сработал и лифт скоро спустится.

— Ишь, бегают тут, топчут, — продолжала язвить бабуля. — Небось бельишко свое в его квартире забыла, вот и побежала. Дурында. И что вы в нем находите? Алкаш.

Не правда! Хотелось выкрикнуть эти слова, чтобы эта женщина их расслышала. Да, Меркулов не идеален. У него вагон и маленькая тележка недостатков. Еще недавно я и сама легко могла назвать его алкоголиком, одним их тех, которые легко могут пропить кругленькую сумму за вечер. Раньше. Сейчас, видя его отношение к, по сути, чужому человеку, я не имею права так думать. Он мог быть другим. Мог, но сам этого не хотел. Его все устраивало. Несмотря на его странности, Мерк не сделал мне ничего плохого. Друзей-товарищей в дом больше не водил. Готовил божественно. Лишний раз своим обществом не докучал. Чего там, я не так часто его видела.

Лифт, наконец-то, спустился и металлические дверцы отъехали в сторону. Шагнула вперед, снова нажала на кнопку и стала жать. Поскорее выйти из дома. Не слышать противного голоса старушки, которая и не собиралась замолкать. Наоборот, повысила голос, наверное, переживая, что я не все услышу.

Какое ей вообще дело до личной жизни Меркулова? Или он так бурно ее показывал, что соседям и прислушиваться не надо было. Это походило на правду. Продолжающую колоть в самое сердце правду. Зря я тогда согласилась переехать к Светке. Если бы не переступила порог ее квартиры, то сейчас не мучилась бы от ревности, злости и душевной боли одновременно. Хорошо, что вопрос с моим дальнейшим пребыванием на территории Меркуловых решен. В ближайшие дни соберу вещи и съеду. Может, девчонки, с которыми я должна буду делить жилье, уже присмотрели подходящую квартиру.

Выйдя из дома, пошла в сторону метро, продолжая прокручивать в голове ядовитые слова пожилой женщины. Я бы и рада про них забыть, но не могла. Она знала, как больнее ударить. Наслаждалась моим замешательством, смотря, как опешила от ее насмешек.

Как мало понадобилось времени, чтобы так изменить свое мнение по отношению к Максу. Лучше бы я продолжала его тихо ненавидеть. Одно я понимала точно — показывать, что он мне небезразличен, не буду. Ясно, как белый день, чем это может закончиться. Собирать потом осколки своего глупого, нервно стучащего сейчас органа по асфальту, не хотелось. Мерк использует меня так же, как и пользовал всех до этого. Потом «выбросит», как надоевшую игрушку. Еще и посмеется над глупым, доверчивым Хомяком, который наивно надеялся на взаимные чувства.

Хватит! Сколько можно себя мучить? Пора перестать думать о нем. Он ведь обо мне совсем не думает. Ведь так?

Из суеты метро я нырнула в шум и гам института. Все, как всегда.

Занятия проходили спокойно. На первой паре я пыталась связаться с одной из девушек. Но одна не отвечала на сообщения. Во время перерыва стала названивать на номера, которые дала мне Машка. Ноль реакции. Что происходит? Между нами была договоренность. Мы должны были встретиться и переговорить по поводу квартиры, в которую собирались вместе заселиться. Было почти непреодолимое желание выругаться. Удача решила, что моя жизнь налаживается? Возжелала подставить подножку в очередной раз?