В загашнике оставалась половина бутылки коньяка. Думал заглушить досаду алкоголем и двинуться на подвиги на ночь глядя. Кто-нибудь из пацанов непременно пожелал бы как следует гульнуть посреди недели. Но едва мне стоило извлечь из-под своего письменного стола заветную бутыль, внутри все перевернулось. Нет, не то.

От безысходности разделся и тоже лег спать. Эта девчонка совсем меня доконала. Тут уже не до смеха: знать, что за стенкой спит Хомякова, вся такая обиженная и натянутая, словно струна. Даже во сне она, зуб даю, была на меня в обиде. И чего я так к ней прикипел? Когда это было, чтобы у меня замирало сердце от одной лишь мысли, что могу остаться ни с чем. Один, наедине с бутылкой и мечтой, которую воплотить одному не так-то просто. Я мог признаться самому себе: мне понравилось приходить домой и знать, что для меня приготовили кашу. Пусть и на воде, но от этого все равно вкусную. Мне понравилось готовить для девушки, которая, я это знаю, в скором времени отплатит мне тем же. Стремился сюда, чтобы увидеть ее. Светка не в счет. У нее уже давно своя личная жизнь. А у меня… тоже жизнь, но какая-то общественная. Не та, в которой есть место сокровищу, которое никому не хочется лишний раз показывать. Впрочем, если поднапрячься, то Хомячок простит одного зарвавшегося придурка, и мы сможем начать все с чистого листа.

Спал, как убитый. И, скорее всего, даже выспался бы, если бы не приспичило в туалет. Закон подлости какой-то. Только понадеялся, что утром стану похожим на человека, и сразу случился трэш. Вот, казалось бы, что такого в том, что я поднялся и, еле волоча ноги, поперся в уборную? Если бы жил один, то вообще проблем бы не возникло. Но в соседней комнате спала Машка и видела, наверное, десятый сон о том, как меня третий раз подряд кастрируют чернокнижники, которым под силу отчекрыжить, прилепить и снова отчекрыжить что-нибудь особо ценное. На живую, медленно и со смаком. А я в это время мучаюсь угрызениями совести, которая впервые в жизни решила потревожить мою и так измотанную душу.

Темно. Тишина, в которой хорошо слышны мои шаги. За заветной дверью ни звука. В этот раз я проиграл схватку с разбушевавшимся либидо (так и представляется полуживое существо, которое, словно зомби, прет к своей цели) и направился не к себе, а к ней. Чего я там надеялся найти, так и не понял. Просто неожиданно осознал, что мне необходимо прикоснуться к бархатистой коже, вдохнуть запах волос и поцеловать в висок. Я не думал о том, что разбужу ее своими действиями. Откуда-то взялась уверенность, что смогу убедить и доказать, что мой Хомячок значит для меня намного больше, чем другие. Намного…

Я отмер, медленно протягивая руку к дверной ручке. Во рту пересохло, когда почувствовал, что нахожусь на грани. Кажется, я совсем спятил. Это не нормально — трястись, робея перед тем, как прикоснуться к красивой девушке. Не мое, и я никогда себя так не вел. Тогда почему сейчас боюсь расстроить девчонку своим смелым и даже дерзким поступком?

Как вор, честное слово. Сначала не понял, что к чему, по-прежнему представляя, что вот-вот коснусь плавных изгибов девичьего тела. Не сразу осознал, что нахожусь в комнате… нет, в квартире совершенно один.

— Маша! — громко прокричал имя девушки и с силой долбанул по выключателю, вмонтированному в стену. — Хомякова!!!

Никто не откликнулся. Я же стоял, совершенно обескураженный произошедшим. Она сбежала из дома. Машка… Мой Хомяк, черт ее дери!

Понимая, что совершаю очередную тупость, кинулся на кухню. Ну, конечно… Кто бы сомневался. Никого. Значит, она предпочла уйти в неизвестность, лишь бы больше не встречать меня на своем пути. Что ж, я это заслужил. Но, твою ж мать! Какого х*я она добровольно лишила себя крыши над головой?! Это же безумие — срываться вот так и начинать мыкаться по столице в поисках жилья. Лишь бы больше со мной не видеться. Неужели ей настолько больно из-за того, что кроме нее я позволил кому-то другому поцеловать себя? Еще и руки распустил. Которыми ласкал сбитую с толку и доверившуюся мне девчонку. И ведь ни словом, ни жестом не дала понять, что задумала. Дура! Где мне теперь искать ее аппетитный зад? Почему так скоро? Неужели было сложно подождать до утра?


Мое общество ей было в тягость. Понимаю… Если у Машки так же поехала крыша, как и у меня. При том, что я в ее глазах подлый Казанова, который постоянно всех кидает. Не серьезный, развратный, хамоватый и напыщенный индюк. А язык для того, чтобы давать пустые обещания, а не ставить на место зарвавшихся шлюх. Вот чего мне стоило сразу выставить бывшую за дверь? Да я мог бы вообще не открывать, по-тихому вернувшись в ванную.

Нет, я не придурок, я муд***к.

Снова зашел в ванную и застонал в голос вспоминая ее нежные руки на моих плечах. Нет, я обязан ее вернуть. Опять же, Хомяковой банально негде жить. Ну, переночует она в ближайшем хостеле, ну завтра, послезавтра — край. А дальше что? К кому начнет проситься пожить? Нет уж… Я никуда ее не отпущу. Где там находится ближайший от ее ВУЗа хостел?

Думать о том, что с ней может что-то случиться, не хотелось. Она должна была спокойно догрести до метро и доехать в район, где у нее регулярно проходит учеба. И что, что ночь? Тем более, я трезвый и в любой момент могу взять ключи и спуститься к своей тачке. Прошерстить дворы и поехать искать эту ненормальную.

Так и сделаю. Пробью по инету адреса хостелов, найду самый ближайший к ее институт и поеду туда. Только сначала попробую ей позвонить…

Маша

Игнорировать пиликанье не могла. Разрывалась внутренне на части. И рада бы была, не обращать на входящий вызов внимания, а не могла. Рука сама тянулась к смартфону. На второй звонок тоже отвечать не стала. Не могла побороть страх, сковывающий при одной лишь мысли, что услышу его голос. Чего в нем будет больше: беспокойства или злости? А может… ненависти?

Писать новое сообщение не собиралась. Макс соизволил прислать эсэмэс после того, как я в третий раз сбросила его вызов. Было желание просто стереть послание. Возможности выключить телефон не было. Будильник на нем был выставлен на шесть утра. И без него я просто просплю и пропущу занятия.

Нажала на сообщение, что всплыло на экране и пробежалась взглядом по строчкам:

«Почему ты ушла? Неужели так сложно ответить на звонок и все объяснить? Какого хрена… Черт, Хомяк, ты зря это сделала…»

Последнее предложение мне особенно не понравилось. Оно было похоже на обещание. Где бы я ни была, он все равно меня найдет. И вернет. Вопрос в том: в качестве кого?

Нет, бред какой-то. Я просто устала, вот в голову и лезет всякая ерунда. Не специально, однако, я утерла ему нос. Вот парень и бесится. Грозится… На деле же, скорее всего, и пальцем о палец не ударит.

Я не стала больше ничего писать. Состояние было таким омерзительным, что сил ни на что больше не было. Несколько часов сна не сделают из меня бодрую и жаждущую знаний студентку, но они необходимы, чтобы я смогла нормально сидеть за партой. А не заваливаться набок, мешая одногруппникам.

Отключилась резко. Сначала слышала громкие голоса соседок, которые, видя, что я ложусь спать, и не думали затихать. А в следующую секунду провалилась в сон. Казалось, в эти минуты меня ничто не могло разбудить.

Мелодию будильника расслышала далеко не сразу. Она все нарастала. Девчонки ворчали сквозь сон и собирались раздолбать кому-то смартфон. Или лицо, как выйдет. Выудив свой старенький телефон, не с первого раза попала на кнопку «Отключить будильник». Глаза так и норовили закрыться. Организм не отдохнул. Наоборот, его разморило еще больше. Он ни в какую не желал принимать вертикальное положение, предпочитая горизонталь.

— Еще три пилик, и кто-то лишится ровного носа, — пригрозила особо бойкая девица.

И чего возмущается? Я же уже… А, нет. Таки и в последний раз я промахнулась. Приподняла руку, с зажатым в ладони гаджетом и еще раз тыкнула пальцем в заветную продолговатую кнопочку.

— Так-то лучше, — очередное ворчание.

Кому лучше, а кто чертовски хочет спать и забыть, где находится. Себя забыть. На минуту, чтобы выдохнуть и снова истязать свою душу и сердце.

Смогла сесть на кровати и открыть глаза. Голова была мутной и тяжелой. Еще и звенела противно. Черт, сейчас я как никогда жалела о том, что не стащила у Светки немного кофе. Можно было наколдовать себе напиток бодрости на местной кухне. Увы, кофе — это последнее, о чем я думала, сбегая из квартиры Меркуловых.

Не стоило себя обманывать. Мой поступок ничем другим кроме как побегом не назовешь. Струсила. Не смогла бы смотреть Максу в глаза. Не смогла бы находиться с ним рядом. Слишком тяжело и больно. Я попалась. Позволила себе слабость, от которой не стало лучше.

Одевшись, застегнула на спортивке молнию, перекинула ремень через плечо и пошла на выход. Отдала ключ от комнаты администратору, расписалась, где надо и побежала дальше. Перед тем, как идти в институт, надо будет забежать в какую-нибудь кафешку и таки выпить кофе. Если не взбодрюсь с его помощью, точно засну. Сразу, как начнется первая пара. От тонкого и заунывного голоса Ираиды Петровны все зевали. В моем случае, сон неизбежен.

Улица встретила меня прохладным ветром, сгущающимися над головой серыми тучами и запахом осени. Волосы, которые со вчера были не в самом лучше виде, так и норовили стегануть по лицу. Пока бежала до метро, постоянно поправляла их, убирая за уши.

Макс

Я так и не определился, в каком конкретно хостеле она остановилась. Безбожно врал, блефуя на самом деле. Подогнав машину к метро, надеялся, что она рано или поздно появится в поле видимости. На сон у меня был всего час. Звонки и сообщения ничего не дали. Меня тактично послали на все четыре стороны, искренне веря в то, что сдамся. Них***я! С какого перепугу? Мы жизненно необходимы друг другу. Иначе у меня окончательно сорвет тормоза. Я уже не смогу нормально существовать, все время думая о голой Машке, которая находилась у меня прямо перед носом. То единственное, что до сих пор было для меня табу, вдруг само обвило ногами за талию, готовясь к тому, что я дальше возьму дело в свои руки. Это ли не страсть, влечение, которое нормальные современные люди доводят до ума и потом расходятся, продолжая проживать каждый свою жизнь.

Как объяснить этой колючке, что все намного проще и приземленнее? Что мыльные оперы для тех, кого не хотят. Кто стремиться уйти от реальности, окунаясь в вымышленные истории, созерцая, как пылкие влюбленные на протяжении пяти лет бегают друг за другом, сосутся раз по пять в каждой серии, но почему-то никак не могут воссоединиться. Мне этого не понять. А Машка наверняка примерила на себя образ строптивой героини в надежде, что в финале я обязательно перевоспитаюсь. Как?! Из меня хотят сделать подкаблучника, который будет целиком и полностью во власти девчонки? Это же надо умудриться забить на все, о чем мечтал в жизни и постричься в монахи. Жениться, если быть точнее. Никаких гулянок, экспериментов, гонок и шатания в компании красоток. Только жена и толпа вопящей детворы. И верность до гроба. Чтобы за километр было видно, что я не свободен.

Не понимал, почему девчонки ведутся на всякую чушь вроде «перевоспитать козла» или «для всех он сволочь, а я особенная, поэтому знаю о нем все». Если по чесноку, то нормальные парни вроде меня вообще не перед кем не вскрываются. Чревато последствиями. Это слабому полу позволено психовать, рыдать, истерить и рассказывать о себе все, как на духу. Выворачиваться наизнанку перед всеми, показывая, насколько слабы. Выслушивая их проповеди, никогда не улавливал сути. И логики. Вот что-что, а логика у девушек странная. Они не принимают факт, как данность. Там все опять же замешано на каком-то там чувстве, которое из нее поперло именно в тот или иной момент.

Как я и предполагал Хомячок не смогла пройти мимо меня. Узрел свою мученицу, когда та уже почти дошла до подземки с массивной спортивной сумкой на плече. Хм, неужели еще не придумала, где проведет следующую ночь? Что и требовалось доказать. Истинно женское «Я сама могу за себя постоять», и вскоре ты едешь забирать бедолажку, у которой закончились деньги, к себе… Бесит. Черт, это же какой наивной надо быть, чтобы сбежать от меня, располагая лишь средствами для оплаты койко-места в не самом хорошем хостеле столицы?

Настроение стремительно поползло вверх. Интересно, как отреагирует на мое внезапное появление? А на поцелуй, который я не собирался откладывать на потом?

Маша

И вот когда до входа в подземку оставалось всего ничего, из машины, что стояла у обочины, вышел знакомый до боли и желудочных колик парень. Ветер не пощадил и его волосы, сразу же начиная с ними играть и сооружая подобие вороньего гнезда. Макс, посмотрев на меня с прищуром, с силой захлопнул дверцу машины со стороны водителя и направился к замершей неподалеку мне.