— Ты чего…

Договорить не успела. Миг, и Мерк стоит рядом. Хватает рукой сзади за шею и притягивает к себе, целуя. Я замерла, перепуганная. Не ответила на поцелуй, не коснулась его тела рукой. Так и стояла, балансируя между реальностью и небытием, мечтая отключиться прямо здесь. И плевать, что тогда упаду на сырой асфальт.

— Ну что, Хомяк, — от моих губ соизволили оторваться, когда воздуха начинало уже не хватать. — Добегалась.

— Отпусти, ненормальный, — выдохнула и уперлась руками в его грудь. Попыталась отстраниться, но пальцы, что слегка сжимали шею, так и продолжали удерживать. — Макс! Это не смешно, слышишь? Отпусти!

К счастью, или к сожалению, народу в это время пока было не так уж и много. И все они, встав с утра пораньше, не торопились на помощь одной непутевой девице. Проходили мимо, поглядывали косо, качали головами и шли дальше.

— Как ты узнал, где я? Зачем приехал? — продолжала сыпать вопросами.

— Не так уж и много хостелов, расположенных на относительно близком расстоянии от твоего института. А если быть еще точнее — всего один, — меня опять притянули ближе и быстро поцеловали. Прикусили за нижнюю губу. Больно… Черт, как же больно!

— Если бы знала, что ты так легко догадаешься, где я, выбрала бы самый дальний. — Сама не заметила, в какой именно момент вцепилась в толстовку Макса. То ли не хотела отпускать, то ли в очередной раз пыталась его оттолкнуть.

— И там бы нашел, — самоуверенности Мерку было не занимать.

— Зачем? — Мне было важно знать ответ. Признаний в любви не ждала. Такие как Меркулов никого кроме себя не любят. Сердце пропустило удар.

— Затем… — коротко и непонятно. Открыла рот, чтобы задать очередной вопрос, но этот наглец снова завладел моим губами, лишая возможности вообще что-либо говорить. И опять я не могла сопротивляться. Наоборот, вцепилась в серую ткань толстовки еще крепче, боясь упасть.

Туман из головы исчез резко. По спине побежали холодные мурашки. И где-то слева от нас недовольно запричитали старушки, сокрушаясь по поводу бессовестной молодежи, которые готовы чуть ли не на глазах у посторонних заняться непотребством. Когда это простой поцелуй считался непотребством, понятия не имею. И с чего пожилые женщины взяли, что я…

Почувствовав, как пальцы Меркулова сжимают ягодицу, осознала, что таки да, для старушек это прямо-таки непотребное непотребство. Макс в свою очередь, как и всегда, плевать хотел на мнение окружающих. Вот кто-кто, а он легко (мне так кажется) мог показать свое желание по отношению к той или иной девчонке.

— Макс… — в мыслях я произнесла его имя раздраженно, на деле вышел жалобный писк. — Хватит… Хватит! — на последнем восклицании голос каким-то чудом прорезался.

Собрав остаток сил в кулак, оттолкнула от себя парня и сделала шаг назад. Было плевать, что плечо нещадно ноет. Я рисковала опоздать на занятия. И вокруг постепенно собираются любопытствующие. Смогла подавить в себе желание послать любителей уличных разборок куда подальше.

— Чего ты хочешь от меня услышать?! — повысил голос Мерк, тыкая себя пальцем в грудь. Нервно, зло, причиняя себе этим резким тычком боль. — Признаний? Заверений в вечной и неземной, чтоб ее, любви? Ты насмотрелась сериалов, Хомякова. Спустись с небес на землю. Есть желание, этого достаточно.


— Желание? — эхом повторила, во все глаза смотря на того, кто рано или поздно мог меня погубить. — Всего лишь?

— Да!

Он был на взводе. Я, впрочем, тоже. Если бы не лишние глаза и уши, точно бы набросилась на этого мажора. Расцарапала наглое лицо, прошлась кулаком по скуле, причиняя боль и ему, и себе.

— Знаешь, Меркулов, — выдохнула, прикрывая на миг глаза. Чего, спрашивается, так паршиво, если изначально было ясно, что этому индюку нужно. Не только от меня, а от всех, в ком есть XX-хромосомы. — Я не жалею, что ушла. И искренне надеюсь, что больше никогда тебя не увижу.

Сказала это спокойно, а в душе подыхала. Именно подыхала, медленно и мучительно. Еще немного и позорно разревусь, показывая свои истинные чувства и эмоции. Меня начало трясти. Бросив на Макса, что не торопился подходить ближе, последний взгляд, показала ему неприличный жест и поторопилась скрыться в подземке. Вот и все. Вот и поговорили. Лучше бы он не приезжал. Не стал искать со мной встречи. Лучше бы… Я не поддалась тогда на уговоры Светки и не заселилась к ней в комнату. Тоже мне «Дом-2» — убей свою любовь.

Он просто меня хотел. Этим и объяснялись его поступки. Он собирался уложить меня на лопатки. Точно так же, как делал со всеми девчонками ранее. И я, черт бы побрал эти ненужные чувства к этому индюку, почти сдалась. Позволила…

Поезд подъехал к платформе, обдавая лицо прохладным ветерком. Вошла в вагон, устроилась в дальнем углу, устраивая между ног сумку и, обхватив себя руками за плечи, прикрыла глаза. Слезы душили, обжигали и в любую секунду были готовы вырваться на свободу. Я пыталась их приглушить, но…

Первая слезинка покатилась по щеке и коснулась уголка губ. Слизнула ее, чувствуя на языке солоноватый привкус.

Было все равно, смотрит на меня кто или нет. Люди, чаще всего, если видят, что кому-то плохо, не пытаются помочь. Будут сидеть, коситься, перешептываться, строя догадки, с чего это вдруг рано утром какая-то девица в не самых дорогих вещах и с растрепанными волосами сидит и ревет, не стесняясь посторонних. Это же не прилично, проявлять свои эмоции на людях. Даже если они душат и сдержать их невозможно.

Я не хотела ненавидеть Макса. Но ненавидела. Не желала о нем думать, а думала. Его образ ядом проник в голову, уничтожая меня изнутри. Выжигая все, чем я дорожила.

На учебу не пошла. Не нашла в себе силы сидеть на парах и делать вид, что ничего не произошло. Мои покрасневшие глаза и не желающий нормально дышать нос, говорили сами за себя. Не хватало еще, чтобы одногруппники стали шушукаться. Начнутся расспросы, а мне нечего было на них ответить.

Устроившись в кафе быстрого питания, в котором всегда умопомрачительно пахло картофелем-фри и кофе, просто сидела, медленно потягивая обжигающий ароматный напиток и смотрела в окно, за которым постепенно становилось все оживленнее. Пила и не чувствовала себя бодрой. Эффект был прямо противоположный — я медленно умирала. Нет, я продолжала дышать, видеть, сердце, пусть и болезненно, но стучало.

Телефон лежал на столешнице рядом, и я не ожидала звонка. Конечно, после случившегося Меркулов не будет звонить. Пошлет одну несговорчивую девчонку на три веселых буквы и забудет. Как сделал это тогда, после окончания школы. Те редкие встречи, когда из-за Светки нам приходилось сталкиваться, не в счет. Мы не общались. По крайней мере, нормально.

Когда по залу разнесся голос солиста группы «Эпидемия», я дернулась от неожиданности, чуть было не расплескав добрую половину кофе.

Макс

Стерва! На кой продолжила упираться и свалила в метро вместо того, чтобы позволить усадить себя в машину?! А шмотки… Неужели попрется со всем своим скарбом прямо в универ?

Но если подумать, мне было дико стыдно за свои слова. Причем я в итоге озвучил немного не то, что чувствовал. Жажда, тяга, голод, желание. Это все не то. Лишь часть того, что ощущал, когда Хомяковой не было рядом. Я пока сам не мог себе объяснить, что происходит, однако разбрасываться жаркими признаниями, не хотел. Тем более, что вся шелуха не спадет с меня после бурной недельки, проведенной с ней бок о бок. Любовь… Полная фигня, от которой в итоге становится хреново. Это не что-то глобальное, всепоглощающее, имеющее точное определение. Я вообще обычно это слово коверкаю, как хочу. А девушкам пофиг. Они охотно ведутся, не вдумываясь в смысл. В каком контексте, с какой интонацией — побоку. Лишь бы выдал. Правда надо еще умудриться нести подобную чепуху, когда она в хорошем расположении духа. Иначе найдет скрытый смысл даже там, где его нет.

Любовь… Только в глупых сериалах, которые смотрела Хомяк. Чувства? Да, бесспорно. Эмоции, от которых сейчас мне хотелось сдохнуть.

Я решил забить сегодня на учебу и поехал домой, чтобы поесть, освежиться и по возможности склеить одну из моих дворовых шкур. Сейчас мне было без разницы, с кем. Сбросить напряжение, которое сосредоточилось в паху и поехать с чистой совестью на тренировку. Отморозок, муд**к, псих. А Хомякова… Переживет до вечера. Тогда-то я ее и встречу у места работы. Благо теперь знаю точный адрес. Замученная, уставшая, валящаяся с ног, Хомякова не сможет мне отказать.

Но всему в этой жизни приходит конец. Вот и удача повернулась ко мне своим толстым задом. Запарковал «Мустанг», пошел к подъезду, поднялся на лифте к себе на этаж, а там…

— Гражданин Меркулов, — как-то подозрительно дружелюбно обратился ко мне мент. — Ну, наконец-то! А я уж думал, придется взламывать.

Застыв между этажами жадными до сплетен глазами на нас взирала моя вездесущая соседка. Неужели она вызвала? Но почему?!

— Здрасьте, — не очень-то вежливо ответил мусору. — Чем обязан?


— Призывному возрасту и, собственно, призыву в армию, — припечатал так и не представившийся мужчина в форме. — Салага.

Я влип. Окончательно. Мир рухнул и разбился вдребезги, когда прозвучало последнее слово. И ведь теперь не скроешься…

— Тут, видно, какая-то ошибка, — стараясь держаться уверенно, возразил своему собеседнику. — Я учусь на дневном отделении в институте.

— М-да? — сделал вид, что удивился полицейский. — А у меня информация, что вчера тебя отчислили из института.

— Что… — я не мог поверить собственным ушам. — Этого не может быть!

— Судя по показаниям ваших соседей, очень даже может, — гаденько усмехнулся ментяра. — У вас десять минут на сборы, молодой человек.

Это конец. Я не получу высшее образование, меня турнут из школы автоспорта. И Машка так и не станет моей. Год службы, а дальше одному богу известно, куда занесет меня волей судьбы.

Как потом оказалось, мент был не один. Этажом ниже на всякий случай обосновалось еще двое. Такая поспешность отправить меня в места «лишения свободы» насторожила. Однако, благоразумно решил промолчать. Сразу вязать меня не стали. Дали возможность позвонить отцу и сообщить, что теперь я буду пахать на благо Родины. Год не такой большой срок. Да и я не нежная барышня, чтобы падать в обморок при виде трудностей. Зато не стоило сомневаться в том, кто это такой шустрый решил от меня избавиться. Бессонова захотела играть по-крупному. Что ж… я тоже сыграю. Потом.

— Пошевеливайтесь, молодой человек, — прокричал топчущийся на пороге квартиры мент.

А где же сотрудник военкомата? Трусливо обтирает задом стену возле квартиры склочной старушки?

Артачиться и качать права не стал. Если к этому делу приложил свою лапу отец Юльки, я от блюстителей порядка не отделаюсь. Это же нужно было положить в карман какой-то продажной сволочи круглую сумму денег, чтобы та сразу засуетилась. И сомнений в том, кто побеспокоился о моем отчислении, тоже не было.

Забрав с полки шкафа документы, проверил есть ли при себе хотя бы немного наличности, и пошел на выход. На что рассчитывала моя бывшая, устраивая такую подставу? Надеялась, что я струшу и свяжусь с ней, чтобы она пошуршала со своим батей, и тот снизошел до помилования? Не хрена.

Я был в бешенстве. Выходя из подъезда, будто под конвоем, мысленно представлял, как откручиваю блогерше тупую голову. Надо было сунуть ей вибратор не в руки, а куда пониже поясницы. И прокрутить пару раз. Хотя… черт, не факт, что ей бы не понравилось. Судя по наклонностям девицы, она питала интерес к подобным развлечениям. Смартфон оставил дома. Потом буду связываться уже из учебки. Да и что-то мне подсказывало, что Юлька не собиралась оставлять меня в покое. Обязательно позвонит спросить, как я.

Пока добирались на машине до военкомата, мыслями снова вернулся к Хомячку. Я не увижу ее целый год. Триста шестьдесят пять гребаных дней, за которые какой-нибудь хмырь может ее окрутить. И я ничего не смогу сделать.

Сжал руки в кулаки, пытаясь успокоиться. Машка не из тех, кто так просто подпускает к себе парней. Дождется ли? Хоть и не обещала ждать. Светка точно не будет умалчивать. Разболтает, куда ее придурка-брата занесло на этот раз. Я не питал особых надежд, что Хомяк начнет закидывать новоиспеченного призывника любовными посланиями. Это на нее не похоже. Слишком упряма, чтобы показать настоящие эмоции. Слишком обижена, чтобы так быстро простить. И слишком разочарована, чтобы вообще посмотреть в мою сторону.

Ну что, Макс, добился, чего хотел? Не х***я не добился. Погряз в дерьме еще больше, тратя время на девчонок-однодневок. Парился из-за репутации беспечного му***ка, не видя очевидного: все клали на меня. А та, чье мнение было на самом деле важно, ушла. А я не стал удерживать, сразу переключившись. Думая не о том, что надо остановить, объяснить все как есть, а представляя, как отымею очередную давалку. Не важно, где. Самое главное снять напряжение.