— Ладно, — я остановилась у автомата, на боковых стенках которого была изображена чашка дымящегося кофе. Вот что мне было сейчас нужно. Иначе даже усиленные физические нагрузки не помогут стать мне бодрой. — Я себе еще кофе возьму. Пока времени немного есть. Ты иди без меня.

Я не то чтобы намекала, чтобы девчонка оставила меня в покое. Но мне на самом деле хотелось побыть одной. Обдумать сложившуюся ситуацию еще раз. И окончательно решить для себя, как поступить. Ведь… не факт, что я поступлю правильно.

— Хорошо, — кажется, девушка была не очень довольна.

И лишь когда одногруппница отошла на достаточное расстояние, я открыла сумку и стала рыться в ней в поисках кошелька. Нашла быстро. И вскоре у меня в руках был небольшой стаканчик с капучино. Не самый вкусный, стоит признать, но бодрил хотя бы минут на двадцать. А там уже некогда будет. Если я на занятиях у Валерия Георгиевича засну, он меня до экзамена по своему предмету не допустит. Человеком он был злопамятным. Любой косяк студента помнил. А мне у него еще два года мучиться.

Дальше до аудитории шла, не торопясь. Чтобы не разлить кофе.

Обжечься тоже не хотелось. Поэтому пришлось пить маленькими глоточками. Хорошо… Именно это и было мне нужно. Горячая вода и порошковый кофе. Вроде вкус капучино, но пила и лучше. Подумаешь… Главное не вкус, а эффект.

Остановившись неподалеку от аудитории, подперла стену спиной и продолжила пить. До начала лекции было еще минут пять. За это время я должна была успеть допить кофе и войти внутрь.

Мимо проходили студенты. Кто-то, знакомый мне, заходил в лекционную. Кто-то торопился пройти дальше. Шум стоял такой, что начинало звенеть в ушах. Обычная суета в начале дня. Повезло еще, что возле автомата с кофе никого не оказалось. Иначе я бы сейчас не стояла и не потягивала оный, думая о всякой ерунде. Или не совсем ерунде. Сложно это — понять, какие мысли в твоей голове верны, а какие — просто глупые предположения.

Вошла в аудиторию одной из последних. Села за одну из дальних свободных парт и приготовилась клевать носом. Преподаватель пусть и был требовательным, рассказывал так, что заснуть можно было. В связи с тем, что сегодня утром я была не в самом радужном расположении духа, лекция грозила перерасти из «Просто скучной» в «Убейте меня кто-нибудь».

— О, Лисицына, — ко мне повернулся сидящий спереди одногруппник. Серега Верещагин. Тот еще шутник. И не скажешь, что в институте учится. Дури в голове было больше, чем серой жидкости.

— Чего тебе, Сереж? — поинтересовалась, как можно более миролюбиво. Еще и губы в улыбке растянула, как бы показывая, что готова к диалогу. Конечно, готова. В любую секунду в аудитории должен бы появиться преподаватель.

— Чего это ты такая сегодня праздничная? День рождения?

— Нормальная я, — пожав плечами, откликнулась.

— Да я тебя в юбке видел в первый и последний раз в день поступления, наверное, — видно было, что еще немного и он лопнет от еле сдерживаемого смеха. Вон какая улыбка. До самых лопоухих ушей.

— У тебя короткая память, — доверительно проговорила, наклоняясь вперед. — Я надевала ее еще один раз.

— Когда? — полюбопытствовал парень.

— Сегодня, — как можно тише произнесла в ответ.

Молодой человек задумался. Нахмурил густые темные брови, посмотрел на потолок. Будто там должно было высветиться пояснение.

Серега уже было собирался продолжить нашу увлекательную (ага, как же) беседу, но тут в аудиторию вошел вечно чем-то недовольный лектор. Голоса в помещении стихли. Разом, словно по команде.

— Итак, студенты…

Ничего хорошего я от этого дня не ожидала. В принципе, не ожидала я каждый учебный день… Вот и на этот раз не стала обманываться, надеясь, что никто не будет меня трогать. Мало того, что Серый с какой-то стати не отставал от меня, в любой удобный для него момент затевая беседу. Так еще и Машка рядом крутилась. Хотелось спросить у нее в открытую, с чего это она стала затрагивать тему моих отношений с Романом. Учитывая тот важный факт, что отношений у нас не было. Мы даже не представлены друг другу. О том, что его зовут Роман, я узнала случайно еще на первом курсе. Сейчас же, после знакомства с Гоголем, Ромка казался мне… скучным что ли. Не было в нем того веселья и беззаботности, как в Нике. И глаза совершенно другие. У Никиты в них пляшут смешинки, а у Ромы… ничего нет. Увидев его в коридоре, когда группа парня направлялась к аудитории (занятия у нас должны были проходить на одном этаже), я заметила за собой одну странность. Мне на самом деле стало все равно, что он рядом. И плевать на мимолетный взгляд, брошенный в мою сторону.

— Я сказала ему, что он тебе нравится, — как бы между делом шепнула на ухо Дворова.

— Что? — удивленно переспросила, отворачиваясь от группы парня, что столпилась неподалеку. Буквально через две аудитории.

— Ну сказала Роме, что он тебе нравится, — как самому недогадливому человеку в мире, стала объяснять Маша.

— А зачем ты это сделала? — Чего это я рот еле-еле открываю? От шока, наверное. Вот такой подставы я от одногруппницы никак не ожидала.

— Так он же тебе нравится.

Либо она на самом деле не видит очевидного. Либо хорошо притворяется. Если второе, то она выбрала не тот ВУЗ. Ей нужно было в театральный. Там ее с такими талантами бы на клочки порвали, решая, в какой постановке она будет играть.

— Тебе-то до этого какое дело? — Она все больше меня раздражала.

Я была настолько зла, что меня мало волновало, что вокруг нас стоят студенты, в ожидании, когда начнется лекция. Некоторые из них в открытую прислушивались к нашей начинающейся перепалке.

— Я хотела тебе помочь, — невинно хлопая глазками, залепетала Дворова.

— Я не просила, — процедила.

Сжала руки в кулаки, напрягая мышцы. Ох, чую, еще немного и ударю. Пройдусь костяшками по симпатичному лицу. Потом вцеплюсь в шелковые, белокурые волосы и оттаскаю за них так, что мало не покажется.

— Да ты бы сама к нему не подошла.

— Это не твои заботы, — отчеканила. — Если еще хотя бы раз устроишь подобное, — я перешла к угрозам. Еще и пальцем в нее тыкнула. Девчонка поморщилась и потерла рукой то место, куда я попала. — Если устроишь подобное, то останешься без части шевелюры точно.

— Лисицына, ты чего? — такого от меня не ожидали.

Ну да… Обычно я была спокойной и незаметной. В универ приезжала, чтобы учиться, а не болтовней заниматься. Для этого у меня были телефон и соцсети. Хотя, ничто не заменит живого общения.

— Того, — повысив голос, сказала. — Предупреждаю первый и последний раз, Дворова. Не лезь. Иначе все узнают, что ты влюблена в Егорку Ефремова с пятого потока.

— Ефремов? — поморщившись, переспросила девушка. — Этот прыщавый ботаник никогда мне не нравился.

— А меня это мало волнует. Попробуй потом докажи, что ничего к нему не испытываешь.

Сказав это, я отвернулась от одногруппницы и отошла от нее как можно дальше. Снова подперла спиной стену, сложила руки на груди, жалея о том, что сейчас в руках не было горячего стаканчика с кофе. Поступок Маши не просто разозлил. Взбесил! А меня, среднего ребенка из многодетной семьи, не так-то просто было вывести из себя. Но у Маши получилось это проделать всего за пару дней.

Мои слова девушке явно не понравились. Что ж… я испытывала похожие эмоции. Я не давала повода думать, что любой может просто взять, и полезть ко мне со своими советами или помощью.

— Чего это ты угрожать удумала? — приступила к возмущениям девчонка. — Я от чистого сердца…

И с грязными помыслами. Иначе бы глазки твои сейчас так не бегали. Небось продумывала, как ты так тактично слиться. Дескать, не делала она ничего, а мне все просто-напросто послышалось.

Нормального диалога у нас не получилось. Я сдерживалась, чтобы не сказать какую-нибудь колкость, тем самым окончательно уничтожив худо-бедно нормальные отношения с этой девицей. Она тоже не торопилась со мной разговаривать. Стояла неподалеку и нервно кусала губы. Не ожидала, скорее всего, что я могу действовать точно так же, как и она.

В остальном день почти ничем не отличался от предыдущих. Даже занятие по физической подготовке прошло ровно. И это несмотря на то, что я время от времени чихала так, что уши закладывало. Все-таки не совсем я вылечилась. А убирались в физкультурном зале не очень. Или это у меня на почве болезни аллергия на Ларису Матвеевну появилась.

После лекций я, опять же, тихо-мирно добралась до дома. А вот там… попав в привычную атмосферу хаоса и громкой музыки, я оказалась почему-то центром внимания. Папа был дома. Рано для него, между прочим. Обычно он приходил часов в десять вечера. В лучшем случае. Именно его присутствие дома и насторожило в первую очередь. Потом из спальни вышла мама. За ней потянулись и остальные домочадцы, в лице Веника и хмурой Юльки.

— Что такое? — поинтересовалась спокойно, делая вид, что поведение близких меня не беспокоит.

Сняла ботильоны. За ними последовала кожанка. Все-таки еще не лето. Нужно было одеваться чуть потеплее. Повезло еще, что домой успела до дождя. Небо уже хмурилось, когда я выходила из универа.

— Милая, что от тебя нужно этому парню? — спросил папа, кивая головой в сторону входной двери.

Невольно обернулась, словно надеялась увидеть этого самого парня за своей спиной.

— Ты про соседа? — продолжала старательно делать вид, что все хорошо и беспокоиться не о чем.

— Да, про него, — подтвердил родитель, подходя ближе.

— Гоша, дай ей хотя бы раздеться, — подала голос мама. — Тем более, ничего страшного не произошло.

— Пока не произошло, — проворчал отец, смотря почему-то на помрачневшую Юлю. — Но может произойти. Если мои подозрения окажутся верны.

— Да о чем вы вообще? — не выдержала я и повысила голос.

Топтаться и дальше в прихожей не стала. Прошла в ванную комнату. Пока мыла руки, разговор, само собой, прервали. Хотя я бы не назвала этот допрос разговором.

Выйдя в коридор, прошла на кухню, где за столом уже сидело все наше многодетное семейство. И не думала идти к себе и переодеваться. Успею еще. Сейчас меня больше волновало не помятое платье, а странное поведение отца.

Присев на свое место, по левую руку от Юльки, притихла, ожидая грозы, которая должна была пройти прямо над моей головой. Вон как папа молнии метает взглядом.

— Дорогая, я погрею тебе поесть, — встав из-за стола, проговорила ма.

Пока мама суетилась у холодильника, доставая контейнеры с едой, папа продолжил свой допрос. По итогу выходило, что Никита не лучший кандидат мне в парни. Почему? Потому что он точно такая же темная лошадка, как и бывший парень Юльки. И родители не хотели, чтобы я потом страдала точно так же, как и она. Так же родитель затронул и ситуацию с Веником. В общем, папа просто переживал, что и меня коснется разочарование на любовном фронте. Могла его успокоить, сказав, что у Гоголя нет шансов. Но… тогда бы я солгала сама себе. Потому что, увы, шансов у Ника было все больше. Он умел цеплять. И я все больше заглатывала наживку, попадая на крючок.

Вскоре передо мной стояла тарелка с горячим, ароматным супом. Но после разговора с отцом аппетит как рукой сняло. Да и сам отец не собирался так просто отступать. Еще минут двадцать расспрашивал о Никите. Будто я знала больше всех остальных. Для меня этот парень был еще большей загадкой, чем для него.

— В общем, мне все это не нравится, — в конце нашего не очень приятного разговора, проворчал глава семейства. — Учти, если он сделает тебе больно, я лично сверну ему шею.

— Папа, — Юлька настороженно посмотрела на отца, — ты что говоришь? Может он не такой, как… — тут она замялась, явно не желая касаться темы своих душевных переживаний. — В общем, мне он понравился. Симпатичный, напористый… Вдруг все твои подозрения беспочвенны? Ты просто за нее переживаешь.

— Когда это он успел тебе понравиться? — прицепился к ее словам родитель.

— Да так… — Вот только попробуй сказать ему, что видела, как мы целовались! Я с тобой неделю разговаривать не буду. Минимум. — Видела, как они общаются. Ничего такого он себе не позволяет.

— М-да? — папа не торопился верить ее словам. — А чего тогда он утром к ней прицепился?

— Он подвез меня до универа, — почему-то захотелось встать на защиту Никиты. — Ему было по пути.

— Видел я, как ему по пути было, — продолжил возмущаться отец.

Постепенно папа начал успокаиваться. По крайней мере, внешне не было видно, что он переживает. Снова надев маску строгого главы семейства Лисицыных, он посидел еще немного за столом, посматривая на то, как мы все дружно стали опустошать холодильник, поворчал, да и ушел в кабинет, заниматься своими каждодневными делами.