Эмили Сноу - Погружение

Как только Кайли приезжает с обедом из своей любимой забегаловки с едой быстрого приготовления на вынос, я следую за ней на кухню и даю ей задание сделать несколько звонков в мою звукозаписывающую компанию на счет будущего песни, которую я посвятил Сиенне. Она обещает, что сделает эти несколько звонков, как только закончит обедать, и я добавляю:

– Эта песня должна стать первой, и видео на нее тоже нужно снять первым, она должна стать первой везде, где только можно, в этом альбоме. Ты понимаешь?

Она отрывает взгляд от упаковки с картошкой фри, которую только что поставила по центру кухонного острова.

– Она уже первая, знаешь ли? – Кайли открывает рот, собираясь еще что-то сказать, но тут же захлопывает его, отчего ее зубы громко клацают. Я прислоняюсь плечом к холодильнику позади меня и жестом приглашаю ее продолжить. Сестра стонет, но съев пару кусочков картошки с кетчупом, она драматично приподнимает плечи и упирается локтями на черную столешницу. Я закатываю глаза, ожидая когда Кайли начнет представление. В этом вопросе она хороша. – Ты обычно предпочитаешь сам иметь с ними дело. Думаю, я привыкла просто быть твоей чернорабочей сучкой.

– Ты себя недооцениваешь, – говорю я. – А еще ты занимаешься организацией путешествий и всяким другим дерьмом. И ты взламываешь мои банковские счета – видимо, чтобы за что-то рассчитаться, – она залезла в мои банковские счета вскоре после происшествия в Атланте, обнаружив, что я перевел Сэм крупную сумму наличных. Это стало признаком, что со мной не все в порядке.

Кайли прищуривает свои темно-карие глаза и бросает несколько кусочков картошки фри через кухню, ни один из них не попадает в меня, кроме того, что я специально ловлю. Я швыряю этот кусочек обратно в сторону сестры, и он застревает в ее черно-синих волосах.

– Твоя меткость – отстой, – говорю я, усмехаясь.

– Ты играл в бейсбол в школе, я же никогда не претендовала на звание спортсмена, - она отрывает локти от столешницы острова и снова садится на барный табурет, стоящий позади нее. – Кстати, меня не будет здесь завтра днем, – когда я приподнимаю одну бровь, сестра проводит рукой по волосам. – Мне наскучил цвет моих волос. Думаю сменить на розовый, или зеленый, или что-то новенькое.

Даже не знаю, что и думать об этом чем-то новеньком, потому в любом случае киваю, а затем поворачиваюсь и выхожу из комнаты. Указывая на картошку фри, которую Кайли несколько минут назад бросила в меня, я оглядываюсь через плечо.

– И убедись, что ты убралась здесь, – я почти выхожу из кухни в столовую, когда моя сестра решает, что ей нужно еще что-то сказать. А когда ей на фиг это не нужно?

– Ты уходишь?

Я поворачиваюсь к ней лицом, не прекращая двигаться в сторону коридора, сейчас задом наперед.

– У меня встреча.

– Дай угадаю, встреча, связанная с финансовыми вопросами? – спрашивает Кайли, и я при всем желании не могу не уловить нотки сарказма в ее голосе. Она автоматически предположила, что это связано с Сэм, и как всегда моя сестра охуенно права. Бывшая жена звонила мне этим утром, желая снова встретиться и поговорить, и поскольку с момента нашей бессмысленной встречи в Санта-Монике прошло уже несколько недель, и потому что мне все еще хочется сбросить с себя этот мешок с дерьмом и двинуться дальше, я согласился дать ей то, что она попросила.

– Ну, так это Саманта? – спрашивает Кайли.

Намек на ухмылку на моих губах больше похож на насмешку, отчего сестра вымучено улыбается.

– Делай свою работу. И отъебись от моих личных дел, – я разворачиваюсь снова как раз, когда сестра со злостью откусывает огромный кусок гамбургера. Но она бы не была Кайли, если бы последнее слово осталось не за ней, потому не успеваю я закрыть за собой дверь, как слышу ее голос.

– У меня не останется работы, если ты и дальше продолжишь творить херню в тайне от меня, – орет она. Я решаю не отвечать – что бы я ни сказал, это так или иначе заденет ее чувства – и захлопываю за собою дверь.

На удивление поездка к банку занимает меньше обычного времени, и как только я осуществляю несколько платежей для Сэм, то звоню ей.

Так как дело касается денег, она отвечает на втором гудке. Несколько секунд моя бывшая дышит в трубку, словно чертов преследователь, а затем говорит севшим голосом:

– Деньги уже у меня на счету.

Я с силой сжимаю руль и усмехаюсь.

– Рад знать, что ты в курсе этого дерьма, – я почти могу представить себе это: Сэм восседает на своем белом кожаном диване в роскошных апартаментах в Атланте, а с ее рта торчит сигарета - или в случае Саманты рядом лежит фольга и зажигалка - пока моя жена ожидает перевода денег на ее банковский счет. Данная мысль вызывает у меня легкую тошноту, но я ее игнорирую. Сумма, которую я сегодня отправил ей – ничто, по сравнению с тем, что обычно Саманта требует от меня.

Когда сегодня утром она назвала мне цифру, я был шокирован, но быстро убедился, что Сэм серьезна.

– Два платежа, – сказала она. – Один сейчас, второй в конце этого года. И тогда я покончу с этим.

– Покончишь с чем? – спросил я осторожно.

– С этим. С тобой. Мы закончим все, и я просто притворюсь, словно ты не существуешь. Словно все, что ты сделал, не существует.

Мой желудок и грудная клетка пылали от жара вины, унижения и злости, но я нашел в себе силы ответить.

– Но кто тогда будет платить за аренду твоего жилья и другую херню? – мой голос был гораздо жестче, чем мне того хотелось бы, но я не мог ничего с этим поделать. Было странно услышать от Сэм, что она собирается просто притвориться, будто последних нескольких лет не существовало, и это после того количества дерьма, через которое она заставила меня пройти и шантажа, который практически довел меня до края.

– Я буду сама все оплачивать, – наконец-то говорит она, и я едва сдерживаюсь, чтобы не фыркнуть в ответ. Мы оба знаем, что она спускала деньги в течение часа, после того как они поступали на ее счет.

– Лукас, – ее голос звучит хрипло, возвращая меня в настоящее, в мою машину. – Я позвоню тебе, когда буду готова получить остаток.

Нажимая на газ своей Audi, я вливаюсь в поток машин и делаю глубокий вдох.

– Даже не сомневаюсь, – не уверен, услышала ли она хоть половину моих слов, потому что когда секунду спустя произношу ее имя, Сэм уже положила трубку.

Несмотря на отвращение от того, что я с Сэм и того, что подкармливал ее хаос в течение последних четырех с половиной лет, сейчас, пока стою в дорожной пробке, я немного благодарен ей. Наш утренний разговор – тот, который послужил для меня последней каплей – был именно тем, в чем я нуждался, чтобы закончить работу над песней "Десять дней".

Лукас Вульф

Следующие две с половиной недели я надрываю задницу, подготавливая "Десять дней" для включения композиции в мой сольный альбом. Это отнимает много времени, но стоит того, я получаю творческое наслаждение, которое не чувствовал уже пару месяцев. Прямо после того, как я записал песню - потребовалось несколько проб, чтобы в результате получить версию, которая меня удовлетворила, была проста и приятна на слух - и отправился в бар, мне звонит Кайли, сообщая, что Синджин наконец выписался с реабилитационного центра. Сперва я сомневаюсь, стоит ли встречаться с ним незамедлительно. Я не столь раздражен произошедшим между ним и Сиенной в Нэшвилле; у меня было два месяца, чтобы успокоиться после всех тех глупостей, что он наговорили ей, когда был под кайфом. Что меня волнует, так это – готов ли Син меня видеть.

Я знаю его с детства. Знаю его логику мышления. И знаю, что он переживает о случившемся. Встреча со мной лишь усилит его переживания.

– Не будь таким нелепым, Лукас, – говорит нетерпеливо Кайли, когда я высказываю свои размышления на сей счет. – Конечно, он хочет тебя увидеть. Не веди себя как друг-придурок, – даже не видя сейчас Кайли, я могу представить, как она хмурится, прищуривая глаза, как разочарованно проводит рукой по своим волосам нового цвета – самое ужасное сочетание красного и почти белого блонда.

– Перестань играть роль посредника в моей группе, – это именно то, что Кайли делает в течение довольно длительного времени. С самого основания YTS моя сестра убеждена, что в любой момент группа может развалиться. На другом конце линии Кайли издает низкий звук, и я стону. – Но расслабься, я поеду к нему, – однако, мои пальцы невольно сжимают ни в чем неповинный стакан с остатками пива. Я даю знак Луизе, она сочувственно кривит губы и кивает.

Моя сестра вздыхает.

– Хорошо. Что ж, увидимся завтра? Я сказала Сину, что заберу его в обед, так что могу заехать к тебе домой и захватить тебя около...

– Я сам заеду за тобой, – перебиваю я. Маленькая машина Кайли доводит меня до бешенства, а мой лоб ударяется о потолок, каждый раз как я забираюсь в это авто. Сестра не может водить мой Jeep, потому что он на механической коробке передач, а я пока что не доверяю ей достаточно, чтобы дать ключи от своей Audi. – Увидимся в одиннадцать.

Луиза толкает мой напиток по барной стойке, и я беззвучно говорю ей спасибо. Она подмигивает, а потом отворачивается и вытирает стойку.

– Тебе лучше не опаздывать.

– В любом случае, увидимся завтра, – Кайли так и не предоставляется возможность ответить, потому что я кладу трубку и перевожу телефон в беззвучный режим до того, как сую его себе в карман.

– Проблемы с рыжей? – спрашивает Луиза, притворяясь, что внимательно разглядывает пятно на столешнице, которого абсолютно, мать вашу, не существует.

Я выгибаю бровь.

– Хмм?

– Рыжая, которая была здесь в ту ночь, когда я подбросила тебя до дома, – говорит она. Когда я продолжаю напряженно смотреть в ответ, она опускает глаза и еще активнее скребет стойку. – Я предположила, что вы снова вместе, и что возможно, это она тебе звонила.

В прошлый раз, когда я был здесь, я рассказал Луизе лишь о том, что Сиенна работала над съемками клипа на песню "Снова ты". И ближе всего к теме отношений мы подошли, когда решили вместо того, чтобы ехать к Луизе домой, отправиться в круглосуточный ресторан. Она рассказала мне о своем последнем парне – каком-то ублюдке, чья жена два месяца назад порезала шины на ее машине и выбила лобовое стекло. Я же рассказал ей, что облажался, что начал исправлять все в своей жизни, и какой тупица ее бывший. В ответ она снова спросила меня, не хочу ли я поехать к ней домой.

– Тебя зовут, – я указываю Луизе на группу шумных придурков, которые машут ей с другого конца бара. Она бросает тряпку на столешницу и когда уже направляется в их сторону, я тихо добавляю. – И это была не она.

Барменша медленно кивает.

– Как бы то ни было, я надеюсь, у тебя все наладится, – она кусает свою нижнюю губу. – Даже несмотря на то, что ты меня отверг.

– Я – не то, чего ты хочешь, – говорю я, но мой голос звучит более холодно, чем мне того хотелось бы. Луиза качает головой.

– Да что ты говоришь, Вульф, – она прекращает покусывать губу и разворачивается, оглядываясь через плечо, чтобы проверить, не смотрю ли я на ее задницу. Когда Луиза понимает, что данная часть ее тела меня не интересует, она разочарованно улыбается. – Дай знать, если что-то понадобится.

Больше Луиза ко мне не подходит, и хотя я знаю, что она делает это преднамеренно, когда ухожу, я все равно машу ей рукой, прежде чем выйти за двери бара.

* * * 

Кажется, впервые за много лет, мне снится что-то не саморазрушительное. Не какие-то сожаления о прошлом, не лажи и не случайная херня, а настоящий сон о ней. О Сиенне. О том дне, который мы провели в Атланте, прямо перед тем как я облажался. Она снится мне в той постели в Четырех Сезонах, ее волосы обрамляют лицо, а розовые губы изогнуты в мягкой улыбке.

– Какая гитара твоя любимая, – спрашивает она, поворачиваясь ко мне лицом.

– Зависит от дня, – говорю я.

Она проводит кончиком языка по своим губам, увлажняя их. С ее стороны это достаточно невинное движение, но его хватает, чтобы мой член стал твердым, как скала. Это всегда было тем, что я любил и ненавидел в Сиенне.

– Ладно, а какая сегодня?

– Лес Поль.

– Почему?

Я провожу пальцами по ее идеальной груди, касаясь того места, где прошлой ночью поцарапал ее кожу медиатором.