— Ты чего это с утра заявился? — не скрывая досады, пробурчал Башун. — И почему рожа кислая? Ко мне сейчас Сашка Цыган должен прийти. У нас с ним деловой разговор.

— Вчера с Софочкой перебрали, голова у меня трещит. В общем, поправить здоровье надо, — без обиняков признался Хирург. — Она сейчас без работы, да и у меня, как знаешь, с бабками туго. Одним словом, выставляй, что у тебя есть! Я вам с Цыганом не помешаю.

«Налить, что ли, ему стакан? — подумал Костыль, но тут же отказался от этой мысли. — Нет! Тогда от него уже не отделаешься. А мне ни к чему, чтобы он присутствовал при нашем разговоре. Будет помехой — у нас с Цыганом до всякого может дойти!» Поэтому вслух возразил:

— Ничего не выйдет, Серега! Спиртного в доме — хоть шаром покати, да и с Цыганом у меня крутой разговор намечается. Ты не усидишь, встревать будешь и помешаешь мне с ним разобраться. Могу лишь дать на выпивку из тех, — он самодовольно ухмыльнулся, — что подкинула мне Катюша за труды праведные.

— Ладно, как-нибудь перебьюсь, — не скрывая обиды, отказался Фоменко. — Не хватало еще, чтобы Катерина содержала двоих. Да меня Софа загрызет, если об этом узнает!

Он гордо повернулся и, не удерживаемый Башуном, вышел, раздумывая над тем, где бы ему опохмелиться. Решение этой проблемы настолько завладело его мыслями, что, выйдя из дома, он не заметил подъехавшего на машине Цыгана. Так бы они и разошлись, если бы Сашка, выскочив из нее, не окрикнул:

— Эй, Хирург! Ты чего шатаешься? Часом, не заболел?

— Здорово, Цыган! Угадал, болею я, — узнав его, хмуро отозвался Фоменко, — Вот надеялся поправить здоровье у друга, а он меня выставил на улицу, — не сдержав обиды, пожаловался он. — Иди, он тебя ждет!

Сообразив, что за болезнь мучит с утра Хирурга, как и то, что его друг не дал ему опохмелиться, сообразительный Цыган обрадовался неожиданной удаче. «Выходит, что обиделся он на Костыля. Это мне на руку! — пришла ему в голову дельная мысль. — Надо ковать железо, пока горячо!»

— Ничего, обождет! Дело не такое срочное, как у тебя, — дружески улыбнулся он «страдальцу». — Его можно и отложить. Тебя ведь Серегой кличут?

— Ну да, Сергеем, — подтвердил Фоменко и с надеждой спросил: — А у тебя есть что мне предложить?

— Само собой! Меня тоже эта болезнь часто мучит, — весело подмигнул ему Сашка. — Поедем в наш кабак, я там тебя быстро вылечу!

— А как быть с Костылем? Он же тебя ждет, — удивился Фоменко, — Сказал мне, что у вас с ним важный деловой разговор.

— Это верно, разговор важный, но пару часиков подождать может, — небрежно бросил Цыган. — Я это беру на себя! Позвоню из кабака и скажу, что задержался из-за того, — он снова весело подмигнул Хирургу, — что друга надо было срочно выручить. Разве не так?

— Все так, — благодарно взглянул на него Фоменко. — Поедем поскорее! — уже не в силах терпеть, поторопил он Цыгана. — Век не забуду!


В ресторан «На Лесной», несмотря на неурочный час, их пропустили, так как Цыгана там хорошо знали. Проблем с выпивкой не было, а закуски им особо не требовалось. Официант быстро приготовил столик в укромном уголке, и, когда водрузил на нем запотевший графинчик с водкой, глаза у Фоменко ожили, и даже голова стала болеть меньше.

— А я-то считал, что вы с Костылем такие кореша — водой не разольешь, — счел нужным подлить масла в огонь Цыган в ожидании, когда им принесут закуску. — Чего это вдруг он для тебя водяры пожалел?

— Наверное, его Катерина ругает за то, что часто забегаю выпить, — стараясь скрыть злость, сказал Фоменко и, как бы оправдывая приятеля, добавил: — Мы ведь с ним оба сидим на шее у своих баб, пока не войдем в дело. А Седой что-то все тянет.

— Да уж, вам не позавидуешь. Тем более, — Цыган сделал паузу, решив вызвать Хирурга на откровенность, — что наш пахан, похоже, решил изменить курс не в вашу с Костылем пользу.

— Он, что же, задумал отказаться от подписанного договора? — болезненно морщась, всполошился тот. — Ведь был же двумя руками «за»!

Цыган насмешливо на него взглянул и, налив водки себе и Хирургу, «добавил уголька»:

— По моему разумению, Седой не собирается ни отказываться от него, ни выполнять. Дело-то новое и очень рискованное. А вот похищение пацанья за хорошие бабки ему кажется выгоднее и намного безопаснее.

— Вот, значит, он как? Решил нарушить соглашение? — залпом опрокинув стопку и сразу почувствовав себя лучше, возмутился Фоменко. — Но и мы не пальцем деланы. Не позволим ему дать задний ход!

«А рыбка клюнула! — мысленно порадовался Цыган. — Сейчас он мне кое-что выложит». Вслух же, с деланным пренебрежением, чтобы посильнее завести Хирурга, иронически улыбаясь, произнес:

— Да ну? Что же такое вы ему сделаете? Кукишь в кармане покажете? Или он, может, испугается медиков и их заокеанских партнеров?

— Напрасно смеешься! Мы знаем, что делать в этом случае, — залпом выпив новую порцию и утратив свою обычную осторожность, мрачно заявил Фоменко. — Костыль предвидел такой поворот и не отдаст ему тех, кто нам нужен для дела.

— И как же он надеется обмануть Седого? — язвительно скривил губы Цыган, подзуживая Хирурга. — Думает, что за ним не проследят? Ведь вам обоим мало не будет, когда все выйдет наружу! — с фальшивым сочувствием добавил он. — Как вы это себе представляете, голуби?

Явное пренебрежение к нему и Костылю, жалостливый тон Цыгана задели за живое самолюбивого Фоменко.

— Да мы все сделаем так, что комар носа не подточит, — в сердцах выложил он то, что на холодную голову никогда бы не открыл Цыгану. — И разумеется, без свидетелей! Костыль вовремя замочит нужную клиентуру, и выглядеть будет все так, словно те отдали концы вполне естественно!

— Все это ваши фантазии! — оскорбительно рассмеялся ему и лицо Цыган, снова наливая по полной. — Никогда вы с ним на это не решитесь. Побоитесь расплаты! Давай уж лучше продолжим твое лечение, Хирург! — с дружеским видом предложил он, поднимая стопку. — Так будет вернее!

Но это еще больше оскорбило Фоменко.

— Зря мне не веришь, Сашка! Я не из тех, кто зря треплет языком, — он даже не стал пить, отставив свою стопку. — Совсем скоро сам убедишься в этом!

— Может, вы и этих девок, что сейчас умыкнем, не отдадите? — решив довести игру до конца, с явной насмешкой поинтересовался Цыган. — Ведь Седой их уже на корню запродал.

— Само собой, — на полном серьезе подтвердил Хирург. — На них у Костыля свои виды. Похоже, старые счеты с семейкой Юсуповых.

Но он уже почувствовал неладное в том, с каким интересом Цыган задает вопросы, и пожалел о сказанном. Опасливо раздумывая над этим, медленно выпил свою стопку и с деланным спокойствием произнес:

— Хотя мы с Костылем все обставим так, что никто ничего не докажет, — Фоменко пристально посмотрел в шальные глаза Цыгана, которые у того сразу забегали, — я попрошу тебя, Сашка, о нашем разговоре никому ни гу-гу! Чтобы не было в наших рядах раздору. Все равно выгода всем одна!

— О чем речь! Буду нем как могила, — поспешил заверить его коварный друг. «Как бы не так, — в то же время злорадно подумал он, разливая остатки водки. — Пусть только Костыль выкинет фокус, все сразу станет известно. Тогда уж ему точно будет хана!»

Сделав вид, что его этот вопрос больше не интересует, Цыган посмотрел на часы и заторопился.

— Ну все, друг Серега! Похоже, ты неплохо поправил здоровье? — он весело подмигнул Хирургу поднимаясь. — Если хочешь, оставайся здесь, а мне пора ехать к Костылю. Он меня уже заждался!

— Посидел бы, да карман пустой, — со вздохом сказал Фоменко, тоже вставая из-за стола. — Спасибо тебе, Сашка! За мной должок.

Он уже вполне сносно себя чувствовал и последовал за Цыганом к выходу из ресторана.


— Так вот, значит, что эти суки задумали? — мрачно усмехнулся Седой, когда Цыган сообщил ему о том, что выведал у Хирурга.

— Ну что ж, дадим им сделать по-своему? Как ты считаешь? — с холодной злобой уставил он свои водянистые глаза на доносчика. — Ведь нам с тобой это на руку?

— Почему на руку? — не понял его Цыган. — Они же замочат девок и сорвут тебе сделку! Да и мне какой прок от этого?

— Неужели не сечешь? — с видом превосходства ухмыльнулся Седой. — А кому нахальный и строптивый Костыль стал поперек горла? Кто считает, что пора с ним кончать, потому что стал слишком опасен? — спросил он, сдерживая ярость, и сам же ответил: — Ведь мы с тобой оба хотим этого! Поймав же на обмане, мы законно справим по нему отходняк.

— А не в убыток это нашей братве? Многие будут недовольны, — засомневался Цыган. — Ты сам превозносил его роль в деле с медиками. Даже убеждал всех, что Костыль в нем незаменим!

— Ну и что с того? Братва ненавидит тех, кто обманывает своих, — отмел его возражение Седой. — А убытка никому не будет! За соплячек получим солидный выкуп. И дело не пострадает, — с усмешкой взглянул он на подельника. — Костыль, конечно, известный мокрушник, но ты, Цыган, мало в чем ему уступаешь. Сам ведь вызывался его заменить. Или уже забыл?

Цыгану крыть было нечем, и он понуро замолчал, а Седой, немного поразмыслив, с недовольным видом добавил:

— Вот только с Настей может выйти осложнение.

— Это почему? — Цыган при ее упоминании поднял голову, и в его шальных глазах появился интерес. — Она же Костыля не переваривает и будет только рада, если мы от него избавимся.

— Я не о том, — поморщился Седой. — Она баба, а сам знаешь, какие эти сучки жалостливые. Одним словом, привязалась к соплячкам, пока с ними нянькалась. Просила их пощадить, и я ей обещал, — хмуро объяснил он. — Теперь понял, в чем дело?

— Да уж, может тот еще тебе скандальчик закатить! Она — баба с характером, — сообразив, что тревожит главаря, согласно кивнул Цыган, но в его голосе прозвучала скрытая радость. «А что? Не простит она Ваське, если не сдержит слова и девчонки погибнут, — с надеждой подумал он, так как давно уже мечтал отбить у него любовницу. — При первой возможности сообщу, что он сознательно ее обманул. Настя ему не спустит, и у меня появится шанс!»

— Между прочим, ты заметил, как она изменилась? Какая-то озабоченная, нервная стала, — не скрывая недовольства, спросил Седой. — Ведь раньше за ней не наблюдалось, чтобы она была слишком чувствительной?

— По мне, так она уж слишком тобой всегда озабочена, — невесело рассмеялся Цыган. — А я предпочел, чтобы мной. Почему спрашиваешь? Неужто меж вами нелады? — удивленно поднял он брови, втайне надеясь, что так и есть на самом деле.

— Что-то не та стала Настена, как прежде, — нехотя признался ему Седой. — Наверное, придется сменить телку. Но ты, Сашка, — остро взглянув, небрежно бросил он, — не очень-то губу раскатывай! Я это еще не решил.

— Да мне что? Я ведь подождать могу, — постарался шуткой снять возникшую напряженность Цыган, отводя в сторону свои шальные глаза, чтобы скрыть от Седого блеснувшую в них радость.


Настя Линева была вне себя от злости, еле сдерживаясь, чтобы не швырнуть о стену что-нибудь из посуды. А объяснялось это тем, что сорвалась задуманная ею «прощальная гастроль»! Не желая самой себе признаться, она жаждала всем своим существом хотя бы еще разок напоследок насладиться близостью с Петром, снова испытать непривычный восторг от его нежной чуткости так непохожей на грубость и эгоизм ее прежних любовников.

Привыкшая к тому, что никто из мужчин не может устоять перед ее чарами, Настя и мысли не допускала, что Петр откажется от новой интимной встречи. Но обнаружилось, что у него характер намного тверже, чем ей казалось. Когда она, будто ни в чем не бывало, обняла его, воспользовавшись тем, что они осталась в квартире одни, он мягко, но решительно отвел ее руки.

— По-моему, Зина, ты сама прошлый раз положила конец нашим прежним отношениям, — холодно глядя на нее, сказал Петр и, нахмурив брови добавил: — Не снимая с себя вины за то, что поддался страсти, все же считаю, и ты не вправе была предъявлять мне претензии, так как знала, что я женат и мы ждем ребенка.

— Да какие у меня претензии, Петенька? Это же я так, сгоряча, — попыталась исправить положение Настя. — Не бери в голову! Нам же хорошо вместе!

— Нет, Зина, к этому возврата нет! — твердо заявил Петр, стараясь казаться спокойным, так как все еще испытывал к ней страстное влечение. — Ты тогда вполне ясно выразила, о чем думаешь. Того, что хочешь, я дать тебе не могу!

— Вот, значит, как? Совесть мальчика заела? — не выдержав, сорвалась на крик Настя. — Стало жаль своей болявой женушки?

Но на Петра ее вспышка не произвела впечатления.

— Не надо скандалить, Зина! — спокойно попросил он. — Это ни к чему нас не приведет. Того, что было, уже не вернуть. Нам ведь хорошо было вместе? Так давай же не будем ссориться!