Семен Малков - Похищение

— Ты, Катюша, с нами не церемонься! Свои люди, не без понятия, — в тон ему бросила подруге Софа. — Мы с Сержиком, хоть и не молодожены, как вы, но и нам охота, — она цинично усмехнулась, — этим заняться. Пойдем домой! — позвала она его, вставая. — Видишь, им не терпится.

Вздохнув, Фоменко поднялся и молча последовал за ней, а Софа уже в дверях обернулась, с сексуальным интересом наблюдая, как подруга, расстегнув на Костыле рубашку и брюки, умело его ласкает, и они оба постанывают от удовольствия.

— Ты с нами вовек не расплатишься за своего котика! — весело крикнула она Катерине на прощание.

Вернувшись домой, Михаил Юрьевич и Петр Юсуповы ни о чем не могли думать, кроме спасения Оленьки и Нади из рук похитителей. Но, как говорится: два ума хорошо, а три лучше! Поэтому, еще находясь в пути, они сообщили об ужасном происшествии с детьми Вере Петровне и Степану Алексеевичу, и те немедленно выехали с дачи, чтобы вместе посовещаться, как быть.

Ждать их пришлось довольно долго, и, пока они не прибыли, отец с сыном перенервничали, ломая голову и придумывая каждый разные способы счастливого решения этой ужасной проблемы. Обнаружилось, что у них к ней совершенно разные подходы. Сходились они только в одном: пока не будет найдено подходящее решение, ни в коем случае нельзя сообщать о похищении девочек матери. Оба сознавали, что безнадежная ситуация ее может убить. У нее просто не выдержит сердце!

Но вот хлопнула входная дверь, и в гостиной, где они сидели с черными от горя лицами, появились не менее взволнованные бабушка с дедушкой. Старый профессор тяжело дышал, а у Веры Петровны были заплаканы глаза — видно, что всю дорогу проливала слезы. Степан Алексеевич молча плюхнулся на диван, а она, подойдя к зятю, с ходу потребовала:

— Рассказывай, Миша, как такое могло произойти? Я до сих пор не могу поверить в реальность случившегося. Все кажется, что это жуткий сон и я сейчас проснусь!

— К несчастью, это не сон, дорогая Вера Петровна, — морщась, как от боли, скорбно произнес зять. — Мы безответственно взяли на работу отвратительную мерзавку, впустили в наш дом ядовитую змею и сейчас пожинаем плоды своей преступной халатности! Нам с сыном нет оправдания!

— Нет, это не так, бабушка! — резко перебил его Петр. — В том, что похитили моих бедных сестричек, вина целиком моя, а не папы! Он был слишком занят и доверился мне, считая, — голос у него от волнения прервался, — что я разумный и зрелый человек. Но выходит, что зря! Я не оправдал его доверия, — он сокрушенно покачал головой, и в глазах его застыло отчаяние.

— Напрасно казнишь себя, Петя! Не так велика твоя вина! — возразил Михаил Юрьевич. — Она лишь в том, что по молодости неразумно увлекся этой красивой мерзавкой и поэтому излишне ей доверял. А это как раз входило в планы преступников, и ты попался на их удочку! Теперь я в этом уверен!

И без того подавленные происшедшим, Вера Петровна и Степан Алексеевич были окончательно сражены.

— Выходит, Петя, ты не внял нашим советам и завел любовные отношения с этой… — профессор запнулся, подбирая приличное слово, — бандиткой, в то время как жена находится в больнице? Не ожидал! — он осуждающе покачал красивой седой головой. — Ты ведь не глуп. Я согласен с отцом, что бандитской шайкой, в которую она входит, такой вариант был предусмотрен.

— А я что, отрицаю свою вину? — нервно вспылил Петр. — Но не нужно и преувеличивать! Ни в какую шайку Зина не входит. Все произошло, потому что я одумался и порвал с ней. Она обещала мне отомстить — вот и выполнила свою угрозу. — Он сделал паузу и добавил: — В жизни ей пришлось хлебнуть всякого, зналась она и с бандитами. Они, верно, ее и надоумили выбрать такой ужасный способ, — самолюбие не позволяло ему признать, что он так оплошал.

— Ошибаешься, сын! — разгорячился и Михаил Юрьевич. — Вот увидишь, следствие покажет, что она член банды похитителей и именно с этой целью к нам подослана. Ты же знаешь, она совсем не та, за кого себя выдавала. Поэтому виноват только я! Как отец и тем более детектив, я не должен был подпускать эту гадину к дочерям без основательной проверки!

— Значит, вы оба считаете, — подняла свои ясные серые глаза на мужа и зятя до сих пор только слушавшая их Вера Петровна, — что эта негодяйка и нанялась к нам с целью похищения малышек? Тогда, Петенька, ты не должен винить себя за это, — повернулась она к любимому внуку. — У тебя благородная душа, и ты не мог предугадать такой мерзости!

Чуткая и отзывчивая, Вера Петровна выдержала паузу и мягко предложила мужчинам:

— Давайте лучше обсудим, что нам следует предпринять, и как, — ее голос прервался от волнения, — сообщить о похищении деток Светочке? Ведь нельзя же держать ее в неведении? Но боюсь, что произойдет еще одна трагедия!

— Мы с Петей общего мнения: пока не найдем Оленьку и Надю или не узнаем планы похитителей, ничего говорить ей нельзя, — опустив голову, сказал Михаил Юрьевич. — Иначе мы Светочку угробим.

— Но она вот-вот позвонит, и что ты ей скажешь? — с сомнением посмотрела на зятя Вера Петровна. — Будешь обманывать?

— Ничего другого не остается. Ложь во благо — не ложь, — хмуро подтвердил он. — Если спросит, где дочки, то скажу, что гуляют или с вами на даче.

— Ладно, Веруся, не донимай зятя! Ему и без того тошно, — вмешался Степан Алексеевич. — И, кроме того, он прав! Светочке пока говорить не стоит. Я хочу знать, известно ли чего-либо о похитителях и что Михаил с Петей намерены предпринять.

— Ну, тогда наберитесь терпения и выслушайте, что мы с сыном надумали, — Михаил Юрьевич поднял голову и посмотрел на родителей жены так, словно просил у них совета и поддержки. — У меня и у Пети на этот счет разные мнения. Поэтому вы поможете нам принять верное решение! Пожалуй, начну я.

Он откинулся в кресле и прикрыл глаза, как бы еще раз обдумывая то, что собирался предложить для спасения дочерей.

Пауза затянулась. По напряженным лицам профессора и Веры Петровны было видно, что они с нетерпением ждут, что скажет зять, но он все молчал, словно еще раз взвешивал в уме все «за» и «против» задуманного. Наконец Михаил Юрьевич глубоко вздохнул и, как бы решившись, сказал:

— Мой план основан на силовом варианте освобождения Оленьки и Нади, так как за него голосуют весь мой жизненный опыт и статистика подобных преступлений. Трагические последствия похищений хорошо известны: получив выкуп, бандиты убивают заложников, чтобы ликвидировать свидетелей.

— Я этого, Мишенька, не переживу, — не выдержав, всхлипнула Вера Петровна, глотая слезы. — И Светочка тоже!

— Вот почему, по моему убеждению, нельзя допустить передачу негодяям выкупа, — мрачно глядя в одну точку, изложил свой план старший Юсупов. — Стратегия спасения дочек должна состоять в том, чтобы всячески тянуть с передачей им денег, одновременно требуя ежедневного подтверждения того, что девочки живы и здоровы.

— Ну хорошо, но как же ты их спасешь? — не выдержал напряжения Степан Алексеевич. — Бандиты ведь их надежно упрячут и если раскусят твою двойную игру, то уж точно погубят наших малышек!

— Надо все сделать так, чтобы не раскусили! Мы это сможем и тогда спасем, — с мрачной уверенностью ответил Михаил Юрьевич. — За это время мы обязаны установить, кто такие похитители, и узнать, где они прячут Олю и Надю!

Снова воцарилось мрачное молчание, сопровождаемое лишь всхлипываниями Веры Петровны, которое вновь нарушил профессор.

— Ну а что предлагаешь ты, Петя? — с надеждой взглянул он на внука. — Почему не согласен с отцом, который намного опытнее тебя? Неужели придумал что-то получше?

— У меня просто другой подход, так как я знаю мир бизнеса, — без апломба, но с верой в свою правоту объяснил Петр. — Папа привык рисковать, и у него, как правило, все получается. Но вдруг выйдет осечка? — голос его дрогнул, и он с тревогой обвел всех глазами. — Я же хочу исключить риск! Договориться с похитителями, чего бы мне это ни стоило.

— Но разве возможно договориться с бандитами? — выразила сомнение Вера Петровна. — Они тебя, Петенька, непременно обманут!

— Киднеппинг, бабушка, это тоже бизнес, хотя и преступный, — убежденно ответил ей Петр. — Им занимаются с той же целью — в погоне за наживой. И я предложу им много больше того, что запросят. Но поставлю условие: гарантию возврата сестричек!

— А они тебя все равно надуют! Нельзя же быть таким наивным, — с горьким упреком бросил Михаил Юрьевич сыну. — И деньги потеряешь, и сестер своих не вернешь! — он покачал головой и добавил: — Не считай их глупее себя. Не будут они рисковать свободой ради лишних денег!

— Нет! Я уверен, что это сработает! Ведь известно: то, чего нельзя купить за деньги, можно получить за очень большие деньги, — горячо сказал Петр. — Вот увидите: жадность их одолеет, когда сверх выкупа я предложу им миллион долларов!

— Неужели, Петенька, ты сможешь дать им такую огромную сумму? — поразилась Вера Петровна. — И это тебя не разорит?

— Думаю, что нет, хотя наверняка поставит в очень тяжелое положение, так как придется использовать все оборотные средства и золотовалютные резервы, — неуверенно ответил ей внук. — Но какое это имеет значение, когда на карту поставлена жизнь Оленьки и Надюши?

Несколько минут все молчали, мрачно размышляя. Потом Вера Петровна осторожно сказала:

— Прости, Мишенька, но мне кажется, что план, предложенный Петей, как-то надежнее. Риск остается, — не удержавшись, она всхлипнула, — и все же, если бандиты соблазнятся огромной суммой, мы получим наших малышек обратно. Бандиты ведь ходят по краю пропасти, — привела, на ее взгляд, убедительный довод Вера Петровна, — а тут им светит такой куш!

— Главное все же, не давать похитителям денег, пока не будет надежных гарантий вызволения наших девочек. В этом прав Миша, — убежденно высказал свое суждение профессор. — Только это поможет сохранить им жизнь. Петин план мне тоже по душе, но он сработает только в случае, если бандиты в качестве аванса получат мало денег. Но вот согласятся ли они на это?

Глаза у Степана Алексеевича оживились, словно его осенила подходящая идея, и он предложил:

— Я думаю, лучше всего — это совместить оба плана, использовав наиболее эффективные средства. Сначала надо затянуть переговоры под видом торга, используя приманку увеличения выкупа, а за это время для верности сделать все то, что считает нужным Миша. — Профессор с трудом перевел дыхание и продолжал: — Бандитов надо убедить, что обман не пройдет, и если они хотят получить миллион наличными, то должны в обмен отдать заложниц, а пока довольствоваться небольшим авансом. На этом стоять твердо, иначе ничего не получится! — устав от напряжения, он откинулся на спинку дивана.

Снова возникло тягостное молчание, вызванное размышлениями над его предложением. Наконец, Вера Петровна нарушила его, мягко обратившись к зятю и внуку.

— Пожалуй, то, что высказал наш дорогой профессор, — бросив одобрительный взгляд на мужа, сказала она, — больше всего дает надежду на успех. Недаром он у нас ученый-психолог, — попробовала улыбнуться, но у нее не получилось. — Попробуйте сделать так! Идея хорошая, и вы сможете ее осуществить! — с жаром произнесла она, с надеждой глядя на задумавшихся Юсуповых.

— Ну что же, недаром пословица говорит, что истина всегда находится где-то посередине, — словно очнувшись, но все еще как бы размышляя, сказал Михаил Юрьевич. — Наверное, мы так и поступим. Приезжай завтра с утра ко мне в офис, — обратился он к сыну, — и мы разработаем конкретный план действий. Как раз и Сальников сообщит нам, что ему удалось узнать в милиции.

Он поднялся, разминая затекшие мышцы, и предложил:

— А теперь, наверное, нам неплохо бы попить чайку или чем-нибудь подкрепиться. Как вы считаете, Вера Петровна? Поухаживаете за нами, холостяками? — с вымученной улыбкой посмотрел он на тещу.

— О чем речь, Мишенька? — встрепенулась она, легко для своего возраста вставая. — Пойдемте на кухню! Я вас сейчас покормлю.

Виктору Степановичу Сальникову сразу же, как только вернулся из командировки в Казахстан, пришлось вплотную заняться розыском похитителей Оли и Нади в постоянном контакте с органами милиции. Симпатичный, еще не старый инвалид, потерявший ногу в Афгане, он так и не обзавелся семьей, и поэтому большинство расследований на выезде приходилось на его долю.

— Вот что мне удалось выяснить на сегодняшний день, — сообщил он своему шефу и другу Михаилу Юрьевичу и Пете, сидя напротив них в небольшом, но уютном кабинете генерального директора детективного агентства. — Сначала доложу то, что узнал в милиции, а потом уж свои соображения.