Семен Малков - Похищение

— Но так же нельзя, сыночек! — не обращая внимания на присутствие Насти, взмолилась мать. — Ты что же, не думаешь о последствиях? Я тебя воспитывала ответственным и порядочным человеком! Ваша связь предосудительна!

— Не будь ханжой, мама! — спокойно парировал ее упрек Денис. — Сейчас не прежние времена, и молодежь сексуально раскрепощена. Добрачные связи — обычное дело, а мы с Настей уже не дети.

Таким образом, благодаря Денису и положению его родителей скандал удалось замять, но Насте окончить школу так и не довелось. Устав от молчаливой вражды его родителей и тяготясь своим унизительным положением у них в доме, она изменила своему бой-френду с молодым фирмачем, с которым случайно познакомилась в магазине.

Франтоватый Илья, несмотря на молодость, был плешив и не блистал красотой, но ездил на шикарной иномарке и сорил деньгами. Как-то в очередной раз поссорившись с Денисом, измученная постоянной экономией, Настя согласилась на предложение Ильи пойти в дорогой ресторан. Ее кавалер был щедр, красиво ухаживал, они вкусно поели, крепко выпили, и произошло неизбежное — она оказалась в его постели.

Сексуальный опыт у Насти фактически отсутствовал. В ее жизни были лишь Денис, как оказалось, не очень умелый мальчик, и отчим, от близости с которым в воспоминании осталась только боль. С ними она еще ни разу не ощутила себя женщиной. Поэтому Илья для нее стал подлинным открытием. Невзрачный на вид, он оказался искусным любовником, сумевшим довести ее до исступления. В его объятиях Настя впервые испытала высшее блаженство и узнала, что такое женское счастье.

Увлекшись Ильей, она ушла к нему от Дениса, написав в короткой записке, что полюбила другого. Чтобы не видеть бывшего бой-френда и не объясняться, перестала ходить в школу. Но ее счастье с нежно любимым Илюшенькой было недолгим. Оказалось, что он не в ладу с законом и ему пришлось скрыться «за бугром». Взять с собой любовницу он не мог, но жалеючи пристроил к своему не менее богатому другу.

Наверное, так продолжалось бы и дальше, не повстречай Настя на банкете в ресторане, куда пришла со своим покровителем, Василия Коновалова — Седого. Он сразу покорил ее своим богатырским обликом, тем более что старый партнер был довольно инфантильным. С тех пор они стали неразлучны.

«Да уж, сказочно хороша! — мысленно восхитился Фоменко-Хирург, завидев Настю в комнате для свиданий. Он сразу понял, что эта статная брюнетка она самая и есть. — Ничего себе бабу Седой отхватил! Невольно обзавидуешься». Проворно усевшись против нее на стуле и приторно улыбаясь, он спросил:

— Вас Седой ко мне прислал? Что хорошего скажете?

— А вы Фоменко, он же Хирург? Я не ошибаюсь? — вопросительно взглянула на него красивая брюнетка.

— Ну да, кем же мне еще быть? — в том же игривом тоне подтвердил Фоменко. — Зовите меня просто Сергеем.

— Хорошо, Сергей. Слушайте меня внимательно, — не принимая его легкого тона, по-деловому сухо сказала Настя. — У нас мало времени.

Под ее холодным взглядом Фоменко стушевался, и она продолжала:

— Мне поручено вам передать, что Коновалов видит перспективу в предлагаемом деле и согласен обсудить его более подробно при встрече. А пока хочет проверить, на какой базе оно основано.

— О чем речь? — не понял ее Фоменко. — Какая еще база?

— Речь идет о «крыше» и заказчике, — так же деловито пояснила Настя. — Кроме того, его интересует: является ли заказчик постоянным, есть ли посредники? Короче, насколько солидно организован этот бизнес.

— Не слишком ли много он сразу хочет знать? Ведь сбыт — это не его функция, — попытался уйти от ответа Хирург. — Дело вашего шефа — поставлять нужный товар по заявкам заказчика.

В красивых глазах Насти зажглись злые огоньки:

— Шеф отлично понимает, что на его долю выпадает самая грязная и опасная работа. Он даже и разговаривать с тобой не станет, если не откроешь карты!

Он сделал паузу и, подумав, сказал:

— На все его вопросы отвечу через пару недель при встрече. А сейчас я хочу знать, что делается для того, чтобы вызволить Костыля и в чем причина затяжки? Ведь без него в этом деле не обойтись.

— Задержка вышла из-за того, что затянулось следствие. Все произойдет, когда его повезут в суд, — коротко объяснила Настя. — Скажи Костылю, что нужные меры принимаются. Его известят, когда придет время.

Немного поколебавшись, Фоменко решил все же передать угрозу Башуна.

— Хочу, чтоб вы знали, что он на пределе. Седой должен его выручить, иначе всем будет плохо. Костыль не раз говорил, что заложит его, если Седой не выполнит своего обещания. А то и замочит. Не вам мне доказывать, что с Костылем шутки плохи!

— Да, мы его хорошо знаем, — хмуро ответила Настя. — Но можешь передать ему, что зря бесится. Коновалову он нужен, а для нового дела тем более!

В это время всем объявили, что свидание окончено, и она, небрежно кивнув Хирургу-Фоменко, направилась к выходу.

Хирург, Сергей Фоменко, вышел из тюрьмы в начале апреля. Был погожий весенний день, повсюду дружно таяло, журчали ручьи. Выйдя за ворота, он поневоле остановился, щурясь от яркого солнечного света и наслаждаясь чувством долгожданной свободы. Сергея никто не встречал, торопиться было некуда, и поэтому он не стал брать такси, а просто влился в поток пешеходов, с интересом наблюдая за поведением людей на воле и обдумывая свои ближайшие планы.

«Первым делом мне надо будет повидать Леонида, а затем с его помощью связаться с Юрием Львовичем. Интересно, удалось ли Седому добраться до нашего профессора? Сохранил ли старик своих заказчиков и „крышу“ в министерстве? Если нет, то придется искать выход», — не спеша размышлял он, бодро шагая в суетливой толпе. Его часто толкали, обгоняя, но он на это даже не реагировал.

— Наверное, перед тем, как встречаться с Седым, сначала стоит проверить, все ли звенья нашей цепочки сейчас дееспособны, — наконец решил он вслух.

Но тут Хирург вспомнил пышную грудь и крутые бедра Насти, и все деловые мысли сразу вылетели у него из головы. Ему нестерпимо захотелось женской ласки, которой он был лишен столько лет. Причем сейчас, немедленно. Сергей понимал, что проще всего «снять» проститутку, но это было совсем не то, чего требовала душа. Он жаждал не удовлетворения похоти, а любви!

У Сергея Фоменко не было своего жилья. Он как раз собирался купить себе квартиру, перед тем как его осудили. А проживал он у своей любовницы — разведенки Софы, торговавшей на мелкооптовом рынке. Недолго думая, к ней он и отправился, хотя отлично знал, что Софа ему изменила и у нее сейчас кто-то другой. «А ведь не прогонит меня, примет, — мысленно убеждал он себя. — Пошлет на х… своего фрайера!»

Надо сказать, что основания для такой самоуверенности у Сергея были. Она сама, разомлев после бурно проведенной ночи, говорила ему, что лучшего мужчины у нее никогда не было. Сладко потягиваясь и глядя на него влюбленными глазами, она беззастенчиво признавалась:

— Да уж! Повидала я мужиков, но такого, как ты, Сержик, даже и не ожидала встретить. У тебя бесценный дар природы, — весело хихикала она. — Можешь им торговать!

Фоменко и сам знал, что необычно силен, но комплименты, которые ему отпускали женщины, всегда были приятны, а от Софочки вдвойне, потому что она не только была хороша в постели. Помимо этого достоинства, она обладала еще многими другими: вкусно готовила, была веселой, душевной и заботливой.

И все же при виде знакомого обшарпанного кирпичного дома ему стало не по себе. Едва справляясь с волнением, он нажал на кнопку звонка ее квартиры. Ему повезло — Софа оказалась дома. Появилась она в накинутом на плечи халатике, и вид у нее был заспанный. Узнав Сергея, изумленно всплеснула руками и в замешательстве только хлопала ресницами.

— И давно тебя выпустили? — только и сказала она, выйдя из оцепенения.

— Ты одна или у тебя твой фрайер? — вместо ответа с деланной небрежностью произнес Фоменко, входя в прихожую. — Мне все известно, Софа, но, как видишь, я к тебе пришел!

— Ну и молодец, Сержик! Правильно сделал, — уже спокойно одобрила она его, будто все, что произошло, было в порядке вещей. — Я ведь тебе не жена и клятв верности не давала.

Они оба помолчали, с интересом разглядывая друг друга, словно изучая, что в них изменилось с того времени, когда виделись в последний раз. Несмотря на потрепанный вид и утреннее неглиже, Фоменко нашел, что его бывшая подруга стала как будто еще привлекательнее. «Наверное, это мне кажется с голодухи, — подумал он, стараясь себя успокоить. — Сейчас мне любая желанна!»

Горящий взгляд Софы также говорил о том, что она отнюдь не разочарована появлением бывшего любовника. Видно, он, как и раньше, вызывал у нее сексуальный интерес, и она желала восстановить прежние отношения. Она с улыбкой предложила:

— Пойдем-ка на кухню! Я тебя чем-нибудь покормлю, и надо же выпить за твое освобождение. Как-никак, мы с тобой немало времени провели вместе, и нам есть что вспомнить.

Теперь уже Хирург-Фоменко нисколько не сомневался, что вновь обрел кров и любовницу. Есть ему еще не хотелось, но и отказываться он не стал. Конечно, им надо хорошенько вспрыснуть его возвращение! Но вызывала досаду мысль, что постель еще не остыла от постороннего мужика.

— Ну что же, идея хорошая! — одобрительно кивнув головой, бодро произнес он, опуская на кушетку свой вещевой мешок. — Только сначала приму душ и еще попрошу тебя, Софочка, сменить постельное белье. Начнем все по-новому!

Несмотря на апрельскую теплынь, в маленькой гостиной сауны было жарко натоплено. Завернув в махровые простыни свои красные, распаренные тела, Василий Коновалов и его правая рука, Иван Пронин, известный среди своих как Проня, покряхтывая от удовольствия, пили из литровых кружек пенистое пиво. Перед ними на столике красовалось большое блюдо с вареными раками.

— Ну так что ты узнал про этого Хирурга? Он вот-вот должен ко мне прийти, — скосил белесые глаза на подельника Седой, продолжая обсасывать клешню. — Его на днях выпустили из тюряги, но он что-то не спешит показываться.

— Наверное, загулял братан, — благодушно отозвался Проня. — Понятное дело, дорвался до воли!

— Так что же ты о нем узнал? — настойчиво потребовал Седой. — Как считаешь: ему можно доверять?

— Вполне. Надежный кореш, — уверенно произнес Пронин и, прожевав, привел добытые им факты: — Этот Фоменко, во-первых, умеет держать язык за зубами. Когда их повязали, никого не выдал!

Он сделал паузу, отпивая из кружки, и с уважением добавил:

— Во-вторых, он не только поставлял покойничков, но сам же их и потрошил. Мне сказали, что тот, кто должен был это делать — молодой врачишка Власов, охотно перевалил свою работу на него. Я его видел: эдакий пижон-чистоплюй, — презрительно скривил он губы. — Видно, боялся ручонки замарать.

Его информация, похоже, удовлетворила Коновалова.

— Ну что же, такой человек будет нам полезен, — допив свое пиво и вновь наполняя кружку, заключил он. — А что, этот Власов совсем пустое место? Я хотел бы с ним поговорить до встречи с Хирургом.

— Насколько я понял, он доброго слова не стоит. Загребущ, но сачок: не очень любит работать. Однако, похоже, что без него не обойтись.

— Это почему? — поинтересовался Седой.

— Он — связующее звено между заказчиками и исполнителями, — объяснил Проня. — Эти все ученые медики, кому нужны органы для пересадки, видите ли, не желают иметь дело с криминалом. Он же, Власов, нами не брезгует.

Сказанное задело Седого за живое. Он так двинул по столу своим пудовым кулачищем, что со звоном подпрыгнули кружки, расплескав пиво.

— Ну и подлые твари! Будто сами под статьей не ходят. А то, что они делают, не криминал? Покупают и продают краденые человеческие органы! Будто не знают, каким путем их добывают, — его и так красное лицо стало багровым. — Делают свой бизнес на крови, а нами брезгают, суки! Да они хуже нас!

— Само собой! — согласно кивнул Проня. — Мы хоть не изображаем из себя честняг. Эти же двурушники трубят, будто спасают здоровье больных, а нас заставляют губить здоровых людей. Да еще наживаются на этом!

Он, не спеша, наполнил свою кружку пивом и хмуро добавил:

— Со мной этот их главный, профессор, и говорить не захотел. Пижон Власов объяснил мне, что старик должен быть вне всяких подозрений. На нем вроде весь их бизнес держится. Молодчик признался, что когда Хирурга и другую мелкоту, — Проня криво усмехнулся, — повязали мусора, то старого хрыча они не выдали, чтобы не погубить все дело.

— Значит, у него все нити в руках? Это он с нами будет рассчитываться?