Джоанна Линдсей - Похищенная невеста

– Собирайся, иначе я сам отвезу его! С этими словами Филип повернулся и покинул комнату.

Кристина понимала, что он не отступится. Постаравшись успокоиться, она покормила Филипа Джуниоpa, положила в кроватку, позвала горничную и попросила помочь ей одеться. Она не может доверить сына Филипу - что, если он попросту не вернется?

Она поспешно разделась и только сейчас увидела, что впопыхах накинула арабский бурнус. Что, если Филип заметил? Но нет, он ничего не помнил, иначе непременно бросил бы какое-нибудь язвительное замечание!

Заколов вьющуюся массу волос на затылке, Кристина поспешно натянула простое сиреневое полотняное платье с, длинными рукавами и высоким воротом, которое посчитала подходящим для подобного случая, и, тщательно нарядив Филипа Джуниора, медленно спустилась вниз. Ожидавший в холле Филип поспешил взять у нее ребенка.

– Где Джон? - нервно спросила Кристина.

– Уехал пораньше в Холстед по делам и передал, что постарается вернуться к полудню, - ответил Филип, направляясь к двери.

– Но…, не можем же мы ехать вдвоем!

– О, Кристина, к чему столько волнений? - засмеялся Филип. - Не беспокойся, я не собираюсь снова похищать тебя…, хотя такая мысль приходила мне в голову.

О, как он может так бесстыдно лгать?!

– Должно быть, когда ты вновь соберешься выкрасть женщину, твоей жертвой станет Эстелла, - резко сказала она.

– Как, Кристина! Ты, кажется, ревнуешь? - съехидничал Филип.

– Вовсе нет. Скорее рада, что ты обратил свой взор на кого-то другого, - холодно бросила Кристина.

Вскоре они добрались до маленькой церкви недалеко от Уэйкфилда. Кристина ждала в открытом экипаже, пока Филип искал священника. Вернулся он довольно скоро и помог Кристине спуститься.

– Все устроено? - спросила она, когда Филип снова взял у нее сына.

– Да. Это займет всего несколько минут, - кивнул он, провожая ее в тускло освещенную церковь. В конце придела их уже ожидал маленький краснолицый человечек, и Филип вручил ему мальчика. Филип-младший не заплакал, когда вода брызнула ему на лоб, но Кристина громко охнула, услышав ясно произнесенные слова, прозвеневшие на всю церковь:

– Я нарекаю тебя Филипом Кэкстоном-младшим. Филип взял ребенка у священника и, схватив Кристину за руку, повел ее вон из церкви. Она ничего не сказала, пока они не уселись в экипаж и кучер не подхлестнул лошадей.

– Ты не имел права делать это, Филип, - процедила она наконец, окидывая его уничтожающим взглядом.

– Наоборот, я имел полное право - ведь я его отец, - расплылся в улыбке Филип.

– Только не по закону! Мы не давали друг другу никаких обетов! Черт возьми, его зовут Филип Джуниор Уэйкфилд, так написано в свидетельстве о рождении!

– Это очень легко изменить, Кристина.

– Сначала тебе придется отыскать свидетельство! Он мой сын и будет носить мое имя, а не твое!

– А когда ты выйдешь замуж? Намереваешься дать ему фамилию твоего мужа?

– Честно говоря, я еще не думала об этом, но если Томми захочет усыновить его, тогда, конечно, Филип Джуниор будет носить его имя.

– Я не позволю этому молодому хлыщу растить моего сына! - рявкнул Филип.

– Твоего мнения никто не спросит. Кроме того, Томми будет ему хорошим отцом, - возразила Кристина, хотя сама не очень-то верила своим словам.

– Посмотрим, - пробормотал Филип, и остальную часть пути оба молчали.

Джон с искаженным от гнева лицом встретил их у двери.

– Где вас носило, черт возьми? Я тут с ума сходил от тревоги!

– Мы крестили Филипа Джуниора, Джон. Никаких причин для беспокойства, - ответила Кристина и вопросительно посмотрела на Филипа, которого отчего-то начал разбирать смех.

– Почему же вы никому не сказали, куда едете? Когда я вернулся и обнаружил, что ни вас, ни ребенка нет, я подумал…

– Я знаю, что ты подумал, Джон, - тоже расхохоталась Кристина, - но, как видишь, ты ошибался. Прости, что расстроила тебя, - это больше не повторится.

Кристина поднялась наверх и, сменив пеленки малышу, уложила его в кроватку. Потом она закрыла дверь детской, чтобы ребенка никто не беспокоил, и направилась к себе, чтобы снять шляпку. Через открытую дверь Кристина заметила входившего в свою комнату Филипа и уже хотела запереться, но тут до нее донесся его голос, и она потрясенно застыла.

– Что вы здесь делаете? Вашу сестру удар хватит, если она обнаружит вас в спальне джентльмена!

– О, Филип, почему вы так шокированы? Уж кто-кто, а вы, должно быть, привыкли принимать дам в своей спальне, - мягко ответила Эстелла. - Я ждала здесь, чтобы поговорить с вами наедине. Почему бы вам не закрыть дверь и не подойти сюда - здесь нам будет гораздо удобнее.

– Это совершенно ни к чему - вы здесь долго не задержитесь. Я не хочу, чтобы меня попросили покинуть этот дом лишь потому, что вы желаете играть в не слишком умные игры, Эстелла.

Кристина не хотела больше ничего слышать, но ничего не смогла с собой поделать.

– Ни в какие игры я не играю, Филип Кэкстон! Я пришла сюда, потому что желаю получить ответ! Вы все еще любите Кристину? Я имею право знать!

– Любовь! Какое отношение имеет к этому любовь? Я желал ее тогда так же, как желаю теперь вас, - бесстрастно ответил Филип.

– Так она больше ничего для вас не значит? - допрашивала Эстелла.

– Кристина - мать моего ребенка, только и всего. А теперь я должен просить вас уйти, Эстелла, прежде чем кто-нибудь обнаружит вас здесь. Когда вы в следующий раз захотите поговорить со мной наедине, найдите более подходящее место.

– Как скажете, Филип, - хихикнула Эстелла, явно довольная собой. - Я увижу вас за обедом?

– Да, я скоро спущусь.

Кристина обессиленно опустилась на край кровати, чувствуя себя так, будто в ее сердце вонзили нож. Она была голодна, но сейчас не могла и думать о еде. Нужно поскорее уйти отсюда!

Кристина сорвала с себя платье, натянула амазонку и почти выбежала из дома. Попросив конюха оседлать Дэкса, она вскочила в седло и помчалась по дороге, ведущей в поля. И только тогда к ней наконец пришли слезы.

Ветер срывал с ее век соленые капли, но Кристина все пришпоривала Дэкса. Шпильки вылетели из ее прически, волосы упали на спину, и ими тут же завладел ветер. На мгновение ей захотелось покончить со всем, но тут она вспомнила о сыне. Она не может оставить свое дитя! Нужно смириться с тем, что, хотя она все еще любит Филипа, между ними некогда больше ничего не будет. Отныне она будет находить радость в своем ребенке и жить ради него. Кроме того, Томми ее любит, и, возможно, когда-нибудь она найдет утешение рядом с ним.

***

Уже два часа как стемнело, когда Кристина наконец вошла в дом и в изнеможении привалилась спиной к входной двери. Из гостиной вышел Филип с рассерженным встревоженным лицом, но, увидев ее, немедленно успокоился и даже улыбнулся. За его спиной маячили обеспокоенная Карин и гневно глядевший на сестру Джон.

– Где тебя носило, Кристина, черт возьми? - взорвался ее брат. - Вот уже второй раз за сегодняшний день ты исчезаешь, никому не сказав ни единого слова. Что на тебя нашло?!

– С Филипом-младшим все в порядке? - устало пробормотала Кристина.

– Конечно. Правда, Джонси пришлось послать за кормилицей, когда ты не вернулась, и малыш немного раскапризничался, но сейчас он спит. Крисси, ты не ушиблась? Ты выглядишь так, словно упала с лошади.

Кристина невольно оглядела себя. Какой ужас! Спутанные волосы разметались по плечам и свисают до талии. Амазонка из темно-зеленого бархата порвана во многих местах во время буйной скачки по лесу.

Оторвавшись от двери, Кристина гордо выпрямилась:

– Я в порядке, Джон. Просто устала и голодна. Она уже повернулась, чтобы уйти, но Джон потянул ее обратно:

– Минуточку, юная леди. Ты не ответила на мой вопрос. Где ты была все это время? Все слуги тебя разыскивали!

Взглянув в веселое лицо Филипа, Кристина неожиданно обозлилась:

– Черт побери! Я больше не ребенок, Джон! И могу сама позаботиться о себе! Нет никаких причин посылать поисковую партию лишь потому, что я решила немного прогуляться!

– Немного? Тебя не было почти весь день!

– Скакала на Дэксе - только и всего! И тебе лучше других должно быть известно, почему!

Джон и правда знал - почему. Кажется, присутствие Филипа в этом доме беспокоило Кристину больше, чем он думал.

– Крисси, я хочу поговорить с тобой. Наедине, - решил он.

– Только не сегодня, Джон. Говорю же, я совершенно измучена.

Провожая ее до лестницы, Джон шепнул так, чтобы не слышали остальные:

– Крисси, если ты действительно не выносишь Филипа, может, попросить его уехать?

– Нет! - крикнула она, но тут же добавила, уже спокойнее:

– Не стоит, Джон. Не могу же я лишить его права видеться с сыном. Я постаралась смириться…, и с этого дня смогу терпеть его присутствие.

Она от души надеялась, что говорит правду.

После ухода сестры Джон с хмурым видом подошел к Карин.

– Я велю прислать в комнату Кристины поднос с ужином и горячую воду для ванны, - пообещала та, встревоженно глядя на мужа. - Ты узнал, что ее так расстроило?

– Да, - ответил Джон, неодобрительно посмотрев на Филипа, - только никак не пойму, что делать.

Настал пятый день нового, 1885 года. Последняя неделя оказалась очень напряженной для всех обитателей Уэйкфилд-Мэнор, но больше всего для Кристины. Эстелла при каждой встрече старалась уколоть ее, особенно в присутствии Филипа, который лишь снисходительно улыбался. Но хуже всего приходилось, когда все собирались за ужином. Бедные Джон и Карин восседали по обеим торцам стола, с ужасом ожидая очередного взрыва. Кристина и Томми занимали места по одну сторону, а Эстелла и Филип - по другую, причем Томми не сводил с Филипа уничтожающего взгляда, а Эстелла не упускала случая высказать Кристине свое презрение. Все чувствовали себя так, словно сидели на пороховой бочке.

С того дня, как Кристина исчезла на несколько часов, Филип изменился. Он больше не пытался вывести ее из себя и обращался с ней сдержанно, с вежливым холодком. И никогда не упоминал о прошлом, что еще больше нервировало Кристину: она постоянно ждала от него какой-нибудь язвительной реплики, однако всякий раз напрасно.

Она старалась не оставаться наедине с Филипом, но их всегда оставляли наедине, когда он приходил в детскую. Кристина настаивала на присутствии Джон-си, но как только появлялся Филип, та под каким-нибудь неуклюжим предлогом исчезала.

Однако Филип, казалось, интересовался лишь сыном и совсем не замечал Кристину. Он часами мог наблюдать, как она купает Филипа Джуниора или играет с ним на большом голубом ковре, но когда наставало время кормления, тактично выходил. И это окончательно сбивало Кристину с толку.

Но худшей из ее бед стал Томми. Со времени появления Филипа он стал слишком требовательным, постоянно настаивал, чтобы Кристина назначила день свадьбы, хотя пока ей удавалось придумывать убедительные отговорки.

Но сегодня Кристина наконец узнала нечто очень се обрадовавшее. Когда она сидела за поздним завтраком, в столовую вошла Карин.

– Эстелла наконец решила вернуться домой. Она сейчас наверху, собирает вещи.

Кристина ничего не ответила, хотя готова была запрыгать от счастья.

– Хотя Эстелла моя сестра и я люблю ее, все же не могу не признать, что рада ее отъезду, - продолжала Карин. - Не могу только понять причину столь внезапного решения, а Эстелла ничего не хочет объяснить. Только вчера я пыталась уговорить ее уехать, но она наотрез отказалась. А нынче утром Эстелла отправилась покататься с Филипом и, вернувшись, вдруг заявила, что не останется здесь больше ни минуты. Конечно, так лучше, потому что я знала, что Эстеллу ждет горькое разочарование, но все-таки я не могу понять, в чем тут дело.

Кристина тоже не понимала. Но не все ли равно, почему уезжает Эстелла: главное, что она уедет. Теперь Кристине не придется страдать при виде другой женщины, откровенно льнущей к Филипу. Правда, теперь Филип, узнав о решении Эстеллы, может тоже уехать!

И Кристина неожиданно почувствовала, что радость куда-то улетучилась.

***

Филип, заложив руки за голову, лежал на большой медной кровати, напряженно прислушивался к каждому звуку, доносившемуся из соседней комнаты. Он посмотрел на старинные часы, стоявшие на каминной полке. Без пяти десять - уже недолго ждать.

Вспомнив, что случилось утром, Филип поморщился. Он устал от игры, которую вел с Кристиной и я Эстеллой, и давно пытался найти способ покончить с ней. Бесстыдное поведение Эстеллы позволило ему наконец решить эту проблему. Эстелла ухитрилась застать его одного после завтрака и попросила сопровождать ее на прогулке верхом. Филип не видел причины отказать ей потому, что Кристина была сейчас наверху и кормила ребенка. Но после того, как они отъехали на некоторое расстояние от дома, Эстелла спешилась под большим дубом, уселась на траву, сняла шляпку, тряхнув густыми волосами, и призывно поманила Филипа к себе.