Оливия Дрейк - Похищенная принцем

– Прежде чем я уйду, может быть, вы нарисуете для меня тот украденный ключ? Возможно, его вид подстегнет мою память.

Он нахмурился. Для чего она предлагает помощь? Надеется таким способом убедить его доставить ее в Лондон, несмотря на бурю и штормовое море?

– Мои художественные таланты равняются нулю.

– Талант здесь не нужен. Просто сделайте чертеж с отличительными признаками. Пожалуйста! Хотя бы попробуйте!

Демиан хотел одного – чтобы девица Стратем вместе со своим соблазнительным запахом поскорее убралась из цитадели и вернула ему здравый рассудок, так что решил не спорить. Взяв карандаш, он начертил толстую вертикальную линию – перемычку ключа, добавил к нижнему ее концу три зубца. К верхнему концу принялся старательно пририсовывать круг с короной внутри. Корона вышла криво; он послюнил палец, чтобы стереть неудачную линию, но в результате только все испачкал. Вышла мазня, которая не сделала бы чести даже его шестилетней дочери!

– Просто смешно! – пробормотал он, захлопнув записную книжку.

Затем бросил карандаш – и тот покатился на другой конец стола.

Элли Стратем вскочила, чтобы поймать карандаш, но тот уже упал на каменный пол. Стуча каблучками, она погналась за ним к камину. Схватив карандаш, вернулась и села на свое место.

– Дайте мне взглянуть, – попросила она, взяв записную книжку в руки.

Разглядывая его рисунок, не удержалась от легкой усмешки. Но если она и смеялась над ним, Демиану сейчас было плевать. Честно говоря, ему было плевать на все – кроме того, как она выглядит.

Шаль ее снова распахнулась и сползла с одного плеча. В глубоком вырезе платья ясно различались белоснежные холмы грудей. Сама Элли Стратем этого не замечала: она полностью сосредоточилась на рисунке. Вдоволь на него наглядевшись, взялась за карандаш и чертой разделила страницу.

А Демиан не мог отвести от нее глаз. Начав рисовать, Элли немного повернулась на скамье, и взгляду его открылась затененная ложбинка меж безупречных грудей. Что за вид! Тело отреагировало нестерпимым жаром, а в уме начала рождаться фантазия: вот он сжимает ее в объятиях и зацеловывает до бесчувствия, вот несет наверх, раздевает, ласкает ее нагое тело, предается с ней пламенной страсти. Они здесь одни: о том, что он соблазнил ее, никто никогда не узнает…

Раздраженный направлением собственных мыслей, он вскочил и широким шагом направился к камину, чтобы подбросить полено в огонь. Какого дьявола, о чем он только думает? Элли Стратем – леди, а не какая-нибудь распутница, с которой можно покувыркаться в постели часа два и отправить восвояси.

Неужто одного урока о том, как опасно иметь дело с невинными девицами, ему оказалось недостаточно?

Схватив кочергу, он яростно мешал пылающие угли, пока огонь не охватил полено целиком. Он уже нанес ущерб репутации Элли, когда ее похитил! Сказать по правде, он причинил ей куда больше вреда, чем мог бы причинить леди Беатрис. Свою сестру Уолт стал бы защищать. Приложил бы все усилия, чтобы как можно скорее отдать ключ и вернуть ее домой – на том бы дело и закончилось.

Но в том, что этот гаденыш сделает то же самое для мисс Элли Стратем, Демиан очень сомневался. Сама она говорила об этом с нескрываемой тревогой на лице, явно не веря, что Уолтер Гривз бросится ей на выручку. Элли даже не понимает, как жаждет сам Демиан поскорее вернуть ее в Лондон и забыть об этой дурацкой истории, словно о страшном сне! Если бы не шторм…

– На нем были другие декоративные элементы?

При звуке ее голоса он развернулся с кочергой в руке и непонимающе уставился на нее.

– Что?

– На ключе, – ответила она, подняв взгляд от рисунка и рассеянно постукивая карандашом по подбородку. – Только корона, и больше ничего? Выглядит как-то бедновато.

Демиан задумался, пытаясь восстановить в памяти точный вид ключа.

– Там по краям были еще такие… ну, знаете, завитушки. Вокруг короны. Примерно такие вот… – И, не зная, как их описать, он начертил «завитушки» пальцами в воздухе.

– Ага! Спасибо!

Она снова склонилась над записной книжкой, и на этот раз он поймал себя на том, что любуется плавным изгибом ее шеи. Несколько локонов, выбившихся из прически, сияли в свете пламени рыжевато-золотистым светом; и Демиан задумался о том, что сделает Элли, если он подойдет к ней вплотную и распустит этот строгий пучок.

Воткнет ему карандаш в какое-нибудь чувствительное место – вот что она сделает!

Поморщившись при этой мысли, Демиан снова взялся за кочергу. Может, Элли Стратем и выглядит как леди, но за этим безмятежным фасадом скрывается настоящая фурия. Стоит вспомнить, как она на него набросилась прошлой ночью на берегу! Пиналась, царапалась, как дикая кошка, била по лицу, старалась выцарапать глаза. Пришлось прижать ее к валуну – но и тогда она не угомонилась: билась и рвалась у него в руках, прижималась к нему и…

– Вот так? – спросила она.

И протянула записную книжку. Демиан подошел, взглянул на рисунок, освещенный пламенем… и застыл с открытым ртом.

Под его неумелой, полузатертой мазней красовалась точная копия ключа – именно такого, каким он сохранился в памяти. С одной стороны три зубца, с другой корона, окруженная буйной порослью гравированных завитков. Мало того, мисс Стратем добавила объем и тень! Демиан даже не очень понимал, что именно она сделала – но ключ выглядел объемным, настоящим. Таким реальным, что хотелось протянуть руку и взять его со страницы.

– Так вы его видели! – воскликнул он.

С легкой улыбкой она покачала головой.

– Увы, нет. Просто последовала вашему описанию.

Она говорила правду – это Демиан понял по спокойному, бестрепетному взгляду карих глаз. Так, выходит, его пленница еще и талантливая художница?!

– У вас настоящий дар, – проговорил он, не в силах сдержать любопытства. – Что вы обычно рисуете? Людей? Пейзажи? Натюрморты?

Она быстро отвела взгляд.

– Да так… все понемногу. Для меня это просто увлечение.

Бросила на него быстрый пугливый взгляд и снова уставилась в огонь. Это разожгло его любопытство еще сильнее. Разговор о ее художественном таланте определенно смутил Элли Стратем, быть может, даже напугал. В чем дело? Просто стесняется – или что-то скрывает?

Она взяла записную книжку у него из рук и переменила тему.

– Кстати, об этом ключе, – заговорила она, обводя пальцем рисунок. – Финн рассказал, что его нашли при вас, когда вы были младенцем. И что вы ничего не знаете о своих родителях.

Демиан словно окаменел. Чертов Финн, старое трепло!

– Финн любит поговорить. Не обращайте внимания на его болтовню.

– Но ведь вы как-то попали в Итон. В прошлом году я записывала туда своего кузена Седрика – и ясно поняла, что эта школа принимает только мальчиков из лучших семей. Должно быть, кто-то в руководстве школы знал, что вы из знатного рода!

Демиан и сам не раз об этом размышлял. И не только размышлял – наведывался в школу и пытался навести справки. Ездил в Саутуарк и расспрашивал былых соседей. Даже нанял частного детектива, чтобы выследить хоть каких-нибудь знакомых миссис Мимс, его покойной опекунши, или узнать, что сталось после смерти с ее вещами, в том числе с письмом, которое она хранила и в котором, как говорила, скрыта тайна его рождения.

Тщетно. Все пропало! Все его поиски обрывались в пустоту.

Но, черт возьми, было же у него прошлое – пусть и неразличимое во тьме! Какой-то мужчина стал его отцом. Какая-то женщина родила его. А потом кто-то из них – или оба – приложил массу усилий, чтобы скрыть себя.

От него, их сына.

Даже сейчас, много лет спустя, эта мысль отдавалась в сердце болезненной горечью. Демиан даже испугался, что Элли прочтет его чувства по лицу, и ему потребовалась вся сила воли, чтобы голос звучал спокойно:

– Ценю вашу помощь, мисс Стратем. Но моя частная жизнь вас не касается.

Не поднимаясь со скамьи, она устремила на него настойчивый взгляд.

– Начала касаться, когда вы похитили меня, чтобы вернуть ключ. Вы уверены, что директор школы ничего не знает? А ваши школьные документы? В них должны быть сведения о том, кто платил за обучение.

– Там ничего нет, – меряя холл широкими шагами, отрезал Демиан. – Вы серьезно думаете, что все это не приходило мне в голову? Что я не вел розыски сам? Все нити оборвались; единственный путь к моему прошлому – этот ключ. И я его верну. Любой ценой.

Плотно сжав губы, она вырвала листок из записной книжки.

– Боюсь, никакого ключа, кроме этого, я вам предоставить не смогу.

Демиан отмахнулся:

– Оставьте себе. Может быть, он поможет вам найти настоящий ключ в Пеннингтон-Хаусе.

Элли выпрямилась:

– Так вы все-таки вернете меня в Лондон? Не станете держать здесь до старости, как тот лэрд свою неверную жену?

Неожиданная шутка и веселый блеск ее карих глаз произвели на Демиана непривычное действие. Все напряжение его вдруг исчезло, и он с трудом удержался от того, чтобы улыбнуться в ответ.

– Отправимся в путь, как только уляжется шторм, – коротко ответил он.

Она вскочила на ноги:

– Мистер Берк! Надеюсь, вы человек слова!

– Разумеется. Хотя предупреждаю вас, буря вполне может продлиться еще день или два. Так что у вас будет время заполнить рисунками всю записную книжку.

– Обязательно!

Ее улыбка – радостная улыбка предвкушения – вновь воспламенила его любопытство.

– А все-таки, что же вы рисуете? – спросил он.

– Да так… все подряд. Все, что придет в голову.

И повернувшись к нему спиной, Элли накинула свой зеленый плащ и туго затянула у горла завязки капюшона. Трудно яснее дать понять, что разговор окончен. Почему же его так тянет расспрашивать ее дальше, узнать о ней больше?

Демиан хмуро смотрел, как она натягивает перчатки. Элли не хочет говорить о том, что рисует, – хотелось бы знать, почему! Может быть, родные запрещают ей рисовать? Или просто не оставляют на это времени, заставляя работать с утра до вечера? Живя в доме графа Пеннингтона, она могла бы одеваться в лучших модных домах Лондона, а вместо этого носит тряпки, старящие ее на двадцать лет. И почему она так и не вышла замуж? Неужели граф Пеннингтон даже не позаботился вывести свою племянницу в свет, где она могла бы найти жениха?

Демиан стиснул зубы, вспомнив, что все эти вопросы лучше оставить при себе. Не стоит лезть в ее дела – тогда и она не станет совать нос в его тайны.

Девушка взяла записную книжку и карандаш, и он поспешил вперед, чтобы открыть ей дверь. Порыв холодного ветра проник внутрь, рванул на нем сюртук, ударил ледяными каплями дождя, словно хлыстом в лицо. Мисс Стратем натянула капюшон, рассеянно пробормотала: «Всего доброго» – и шагнула под дождь. Не оглядываясь, как будто сразу забыла о Демиане.

Он стоял в дверях и смотрел, как она, сгибаясь под порывами ветра, спешит через двор. Сгущались сумерки; в арках и проходах уже лежали густые тени. Неумолчный вой ветра и отдаленный рокот прибоя довершали мрачную картину.

Он снова остался один – как и хотел.

Однако и захлопнув дверь, и вернувшись к работе, долго еще не мог выбросить из своих мыслей тайну Элли Стратем.

На следующий день буря бушевала еще сильнее прежнего. Ветер за стенами башни завывал, как банши, дождь холодными пальцами скребся в узкие бойницы окон. Однако несмотря на заточение на острове, на душе у Элли было легко и радостно. Уютно трещал огонь в камине; на завтрак она попробовала вкуснейшие сконы – шотландские булочки; а лучше всего было то, что теперь у нее имелась записная книжка со множеством чистых страниц, полное уединение и обилие свободного времени.

Заполучив бумагу и карандаш, Элли была только рада целый день не выходить из спальни. Облачившись в лимонно-желтое платье, с шалью на плечах, она сидела с ногами на огромной кровати с балдахином, подсунув себе под спину гору подушек. Положив записную книжку на согнутые колени – так рисовать было всего удобнее, – в свете прикроватной масляной лампы Элли делала наброски для следующей главы своей сказки.

Над этими набросками она работала все утро. Свирепый крыс, превратившись в зачарованного принца, обзавелся плащом и шляпой с пером. Элли решила дать ему имя Принц Крысиан. В правой лапе Принц Крысиан держал большой сверкающий меч: именно им он будет защищать принцессу Арианну от людоеда.

Помимо острой мордочки и торчащих во все стороны усов, Принц Крысиан получит глаза необычного серо-зеленого цвета. Скорее бы добраться до Лондона, где у Элли остались акварельные краски!

Она задумалась, покусывая кончик карандаша. Слава богу, Демиан Берк наконец прислушался к голосу разума и понял, что, сидя здесь, выкупа ему не дождаться! Едва ли Уолт покинет Лондон ради кузины. Он из тех людей, что готовы предпринимать усилия и идти на жертвы ради лишь одного человека – самого себя.

А как там прочие ее родные? Доставили ли Беатрис от модистки готовые платья? Кто теперь ходит с ней по магазинам? Кто готовит бабушке травяной отвар, который она пьет перед сном? Кто каждое утро читает доброй леди Анне, пока та сидит за вышиванием?