Оливия Дрейк - Похищенная принцем

– Вы знаете человека по имени Демиан Берк? – спросила она.

Харгроув немного подумал.

– Знаю, миледи. Семь лет назад мистер Берк был изгнан из общества после скандала: он соблазнил порядочную девушку и принужден был на ней жениться. Сейчас управляет игорным заведением под названием «Логово Демона».

– Я только что видела, как он следил за экипажем леди Беатрис Стратем. Пожалуйста, выясните все, что сможете, о его нынешних делах. Происходит что-то загадочное, и мне хотелось бы знать, что именно.

– Будет исполнено, мадам.

И, снова поклонившись, дворецкий вышел из кабинета. Кларисса знала, что других инструкций ему не требуется: у Харгроува имеется сеть доверенных шпионов, способных выяснить что угодно, при этом никому не попавшись на глаза и не вызвав подозрений. Теперь остается только ждать – и продолжать хранить тайну, которую хранит она уже почти тридцать лет.

– Знаешь, папа, я тут подумала… – начала Беатрис за ужином, ковыряя вилкой в горке зеленого горошка на тарелке. – Всего через несколько недель у меня первый бал. Самый важный вечер в жизни! Но боюсь, как бы мой первый выход в свет не оказался несколько… тривиальным.

Лорд Пеннингтон поднял глаза от бифштекса. Одутловатое багровое лицо, обрамленное седеющими рыжими волосами, раскраснелось еще сильнее, заметно выступили вены на висках. Дядюшка, грузный и неповоротливый, всегда напоминал Элоизе портрет Генриха Восьмого, который она как-то видела в музее.

– Тривиальным, говоришь? – переспросил граф. – Уверяю тебя, дочь моя, счета за это мероприятие всех нас загонят в работный дом!

– О, папа, не сердись! Я просто имею в виду, что в нашем балу не будет ничего особенного. Ну, знаешь, такого, что отличало бы наш прием от всех остальных.

Внешность Беатрис – молочно-белая кожа, нежное личико и огромные голубые глаза – напоминала ангела, однако голос звучал сейчас совсем не по-ангельски. Прочие члены семьи, сидевшие за столом, с интересом прислушивались к разговору.

Напротив Беатрис развалился в кресле старший кузен Элли, Уолт, виконт Гривз: светло-карие глаза его блестели от выпитого за ужином. Напротив Элли сидела леди Анна, тихая и робкая сестра покойной графини. Место на другом конце стола, покрытого белоснежной льняной скатертью, занимала необъятная фигура графини-матери, бабушки Элли и ее кузенов.

– Милая моя Беатрис, ну что ты такое говоришь! – укоризненно прогудела старая графиня. – Не могу вообразить, чего бы тебе недоставало? Твой отец ничего для тебя не жалеет. У тебя будут и розы из теплиц, и французский повар, и лучшее шампанское…

Беатрис в притворной скромности опустила глаза.

– Знаю, бабушка. Я вам так благодарна! Но шампанское и розы бывают у всех дебютанток. Как вы не понимаете? У меня не будет ничего особенного! Чем же я привлеку внимание, если не буду выделяться из толпы?

Уолт поднял бокал вина, насмешливо салютуя сестре.

– Ладно, Беа, договорились: внесем тебя в бальный зал на позолоченном троне. Вот о таком точно все заговорят!

– Не говори глупостей! – сморщила носик Беатрис. – Ты просто завидуешь, потому что в твою честь папа никогда не устраивал приемов.

– А джентльменам не нужно, чтобы их выставляли напоказ, словно лошадей на ярмарке в Таттерсолзе. Это мы выбираем, на какой кобыле ехать, а не наоборот.

– Как ты смеешь сравнивать меня с лошадью?! Папа, скажи Уолту, чтобы не грубил!

Лорд Пеннингтон, с наполненным бифштексом ртом, промычал в сторону старшего сына что-то неодобрительное.

Графиня постучала вилкой по тарелке.

– Хватит! Прекратите оба! Препираетесь, как дети! А ты, Уолтер, сядь прямо. – Уолт неохотно повиновался, а бабушка сурово обратилась к Беатрис: – Будь так любезна, скажи прямо, чего ты от нас хочешь для своего бала.

– Бабушка, я подумала об оформлении в каком-нибудь экзотическом стиле! Вот, например… что бы ты сказала о египетской тематике?

– Египетской? – вырвалось у Элли.

Вспомнив герцога-отшельника и его занятия Древним Египтом, она заподозрила, что за очередным капризом Беатрис стоит расчет.

Беатрис бросила на нее быстрый косой взгляд.

– Ну да, знаете, пальмовые ветви, пирамиды и все такое. Я изучу эту тему и решу, как именно украсить зал.

– Ты – и изучишь тему? – Уолт махнул лакею, чтобы тот подлил ему еще бургундского. – Сестренка, неужели ты еще помнишь, где у нас библиотека?

– На самом деле я предпочла бы найти специалиста, человека, который разбирается в древнеегипетском искусстве, и поговорить с ним, – скромно опустив глазки, сообщила Беатрис. – Может быть, в Британском музее найдется какой-нибудь ученый, который будет рад дать мне совет. Уверена, Элли не откажется меня сопровождать.

Элли сильно подозревала, что ее кузина собирается вовсе не в музей. Скорее всего, Беатрис надеется тем же манером, каким уже напросилась к леди Милфорд, попасть в дом герцога Эйлуина.

– Приставать с расспросами к незнакомым мужчинам неприемлемо для леди, – твердо ответила Элли. – Я куплю или возьму в библиотеке книгу о Древнем Египте, и ты сможешь черпать вдохновение оттуда.

– Нет, нет! – быстро возразила Беатрис. – Разговор с живым человеком даст мне гораздо больше, чем копание в пыльных страницах!

– Дорогая, здесь я вынуждена тебе отказать, – проговорила бабушка. – На этот раз Элоиза права. Юная леди не должна общаться с незнакомцами. Бэзил, скажи ей, что хватит с нее и книги.

Граф шумно заворочался в своем кресле.

– Гхм… вы совершенно правы, матушка, и уверен, Беатрис не станет с вами спорить. – Беатрис надула губы, и багровая физиономия его немедленно смягчилась: – Ну-ну, душенька моя, не дуйся! Для меня главное, чтобы ты была счастлива, а бальный зал мы обставим, как пожелаешь! Хотя бы и этой египетской ерундой.

– Спасибо, папа! – солнечно улыбнулась Беатрис, однако украдкой метнула на Элли злобный взгляд. Затем аккуратно промокнула губы льняной салфеткой и добавила: – Кстати, об общении с незнакомцами: сегодня мы с Элли были у леди Милфорд!

Это известие произвело за столом небольшую сенсацию. Граф уронил вилку, Уолт вздернул рыжеватую бровь, леди Анна громко ахнула. Наступила тишина, прерываемая лишь позвякиванием фарфора: лакеи убирали со стола, готовясь подавать десерт.

– Леди Милфорд? – повторила старая графиня, нахмурившись, от чего на лице ее обозначились новые морщины. – Но, дорогая моя, ты ведь ей не представлена! Для юной девицы, еще не окончившей школу, являться к столь высокопоставленной особе без знакомства и без приглашения – непростительная дерзость!

– Правда? А Элли сказала, что это будет разумно. Ведь леди Милфорд пользуется в обществе большим влиянием. Ее одобрение очень поспособствует успеху моего дебюта.

Все взгляды обратились на Элли, и она ощутила, как шею и щеки заливает краска. Лицо ее пылало. Ясно было, что спорить и доказывать свою невиновность бесполезно: разумеется, родные поверят кузине, а не ей.

Какая же бессовестная маленькая лгунья эта Беатрис!

– Надеюсь, у тебя найдется объяснение этому безответственному поступку, – заговорила графиня. – Поощрять Беатрис навязываться такой влиятельной даме! Молю Бога, чтобы это не нанесло нам непоправимого вреда.

– Уверяю вас, ничего страшного не произошло, – поспешила заверить Элли. – На самом деле ее милость была чрезвычайно добра и любезна…

– Да, она даже сделала Элли подарок! – вставила Беатрис. – Отдала пару своих старых, поношенных туфель. Дорогая кузина с такой радостью их приняла!

Под столом Элли судорожно вцепилась в свою серую саржевую юбку. Как хотелось ей ударить Беатрис, стереть с ее губ эту невинную улыбочку! А еще больше – забиться под стол или провалиться сквозь землю. Только бы не видеть ни возмущения на лицах дяди и бабушки, ни насмешливой улыбки Уолта.

Графиня запыхтела от негодования.

– Ты приняла подачку от леди Милфорд? Боже правый! Что она теперь о нас подумает?!

– Возмутительно, просто возмутительно! – поддержал граф, красный, как помидор. Наклонившись вперед, он взглядом пригвоздил Элли к месту. – Стратемы – не нищие! Ты даже не подумала, как это отразится на твоей семье? И это после того, как я расплатился с огромными долгами твоего отца, принял тебя под свой кров и позволил жить за мой счет!

Элли стиснула зубы. Не время сейчас напоминать, что своим трудом на благо семейства Стратемов она с лихвой оплачивает и кров, и стол.

– Прошу прощения, дядюшка. Больше это не повторится.

– Я уверена, Элли не хотела ничего дурного! – послышался с другой стороны стола дрожащий голос леди Анны. – Отказаться от подарка было бы грубо с ее стороны.

Элли послала ей быструю благодарную улыбку. Леди Анна не была ей кровной родственницей, однако иногда эта хрупкая женщина казалась единственной ее союзницей в этом доме. Она одна дарила Элли немного денег на день рождения, она одна благодарила за услуги. Единственная не относилась к ней, как к ничтожеству.

При этих словах граф обратил свой гнев на невестку.

– Анна, это не пустяк! Моя племянница должна принимать помощь только от меня! Иначе, чего доброго, пойдут слухи, что я скупец и держу ее в черном теле!

Леди Анна покраснела и поспешно опустила взгляд на пирожное с малиной, которое поставил перед ней лакей.

Забавно, подумала Элли, как боится дядюшка, что кто-нибудь скажет о нем правду!

– Леди Милфорд не станет сплетничать, – возразила она, стремясь отвести грозу от леди Анны. – Уверяю вас, она подарила мне туфли только для того, чтобы я могла сопровождать Беатрис на различных светских мероприятиях.

Тут Беатрис, которая явно наслаждалась этой перебранкой, вставила:

– Кстати, совсем забыла! Нельзя позволять нашей дорогой Элли выходить в свет в этих ужасных обносках! Я бы подарила ей какое-нибудь из своих платьев, но, боюсь, для женщины ее возраста они уже слишком легкомысленны. Бабушка, может быть, у тебя найдется что-нибудь подходящее?

– Какая же ты у меня добрая девочка – не забываешь о кузине! – Графиня одарила Беатрис ласковой улыбкой, а затем, уже без всякой ласки, обратилась к Элли: – Элоиза, ты недурно шьешь. Можешь перешить для себя какое-нибудь из моих старых платьев.

Сейчас массивная фигура старой графини была облачена в бесформенный мешок ядовито-оранжевого цвета. Элли знала, что в гардеробе у нее хранится еще множество таких же, расцветками один другого страшнее. Невозможно было и подумать о том, чтобы надеть это бесформенное кричащее уродство на себя!

– Это не обязательно, – быстро ответила она. – Уверена, я смогу купить себе отрез-другой и сшить пару платьев.

– Вот еще! На хорошую материю тебе не хватит денег. Мало того, что ты принимаешь подачки от леди Милфорд, так и еще и собираешься позорить нас своим видом, выходя в свет в каком-то тряпье?

«Если вы с дядюшкой не хотите, чтобы я позорила вас своим видом, почему просто не купите мне пару платьев?» – думала Элли.

Но понимала: вслух об этом лучше не спрашивать. Это установлено раз и навсегда, много лет назад: покойный отец Элли залез в такие долги и так разорил своего брата, что ей ни на какие дополнительные расходы со стороны дядюшки рассчитывать не стоит. Ничего. Скоро, совсем скоро она уберется из этого дома! А пока, если нужно, будет ходить хоть в мешке из-под муки!

– Спасибо вам, бабушка. Вы так добры ко мне.

Старая графиня вздернула бровь, от чего все морщины и складки у нее на лице пришли в движение.

– Надеюсь, Элоиза, это искренняя благодарность. Не хотелось бы, чтобы ты оказалась паршивой овцой, как твой отец.

Элли почувствовала, что ее трясет от гнева. В свой собственный адрес она готова была терпеть любые упреки и унижения – но не выносила, когда задевали отца.

– Быть может, у папы были свои грехи, но он очень любил меня. Я не пожелала бы себе лучшего отца!

– Нечего воображать его святым! – проворчала графиня. – Тео был порочен до мозга костей. Бросал тебя одну и уходил играть в карты, иной раз на целые дни! Разве хорошие отцы так поступают?

– Я никогда не оставалась одна, – возразила Элли. – Со мной всегда был кто-то из слуг. И без папы я не скучала.

Мать Элли умерла, когда ей было всего шесть лет, так что с детства она приучилась занимать себя самостоятельно. А занятий было множество: книги, альбомы для рисования, воображаемые миры, куда можно уноситься фантазией на целый день…

– Знаете, – протянул Уолт, – может быть, не стоит нам нападать на иллюзии Элли. В конце концов, от них никому нет вреда.

Элли обернулась, чтобы взглянуть на кузена. Он, с недопитым бокалом в руке, смотрел на нее пристальным взглядом, от которого у Элли по коже поползли мурашки. Рядом с Уолтом она временами чувствовала себя очень неуютно, особенно когда он бывал пьян и как-то уж слишком дружелюбен. Не раз случалось, что он ловил ее где-нибудь в темном коридоре или на верхней лестничной площадке, заводил разговор ни о чем, а сам все старался взять ее за руку, погладить по плечу или приобнять за талию.