Нил склонился над безжизненным телом отца и приложил ухо к его груди. Слава Богу, он уловил едва слышное сердцебиение.

Юноша вскочил на ноги, стремительно выбежал в вестибюль и закричал:

— Позовите доктора! Скорее! Отцу плохо!

Расторопность прислуги была выше всяких похвал. Симас, наверняка, был бы польщен вызванной суматохой. Но он был слишком плох, чтобы оценить ее… Управляющий послал гонца за доктором и поспешил в апартаменты для получения дальнейших распоряжений. .

К счастью, доктор не заставил себя долго ждать Все молча стояли в полной готовности, пока Финнеган, представительный седовласый мужчина респектабельной наружности, щупал пульс Симаса, заглядывал ему в глаза, и покалывал его в различных местах острым наконечником какого-то хирургического инструмента.

— Паралич, — произнес он и повернулся к портье: — Хорас, этого человека нужно перенести в комнату. Помогите нам.

— Да, доктор, сейчас, доктор. Носилки принесут немедленно.

Нил вмешался:

— Я его сын, Корнелий Блейд. Что я должен делать?

Доктор осмотрел Нила с ног до головы и спокойно сказал:

— Выпейте чего-нибудь покрепче и приготовьтесь ждать.

— Сколько ждать?

— Кто знает! Я не Господь Бог и даже не приближенный к нему. Если вы и ваш отец верующие, советую послать за священником в церковь Святой Августины или в Пресвитерианский собор.

— Да, конечно. Отцу может понадобиться присутствие духовного лица.

— Я думаю, вам он понадобится больше, чем ему.

Разговор прервался, когда Симаса уложили на самодельные носилки, собранные наспех из двух грубо отесанных жердей, обвязанных веревкой и покрытых мексиканским пледом.

Нил шел позади носилок и благодарил Бога, что отец легкий и жилистый, так как середина носилок угрожающе прогибалась при каждом шаге. Всю дорогу до дверей спальни отца его одолевал страх, что веревки вот-вот развяжутся и старик покатится по ступенькам.

Но с божьей помощью Симаса благополучно донесли до комнаты и уложили в постель. Помещение сразу же заполнилось людьми: тут были носильщики, управляющий, портье, две горничных, врач, Нил и молодой Карлос. Все столпились вокруг широкой просторной кровати и ловили каждое движение Симаса.

Наконец управляющий опомнился и начал отправлять своих служащих по местам.

Доктор Финнеган взял листок бумаги и ручку со стола в углу комнаты и быстро написал записку.

— Иди сюда, Карлос, — позвал он. — Беги к миссис Рименшнайдер вниз по Огайо Стрит. Передай ей обязательно лично в руки и дождись ответа. Затем на обратной дороге зайди в церковь Святой Августины и попроси отца Антония как можно скорее прийти к мистеру Блейду.

Мальчик кивнул и, повернувшись, убежал.

— Не трать времени по дороге! Я буду здесь ждать твоего возвращения и не собираюсь терять на тебя целый день. Если ты поторопишься, получишь Дополнительное вознаграждение, когда вернешься.


Кэт Стюарт и Луз, находясь в своей маленькой домашней лаборатории, раскладывали в вышитые мешочки, купленные у детей, душистую, с ароматом розы, соль для ванн.

— Они слишком большие для одной чашечки соли, — сказала Луз, — поэтому я насыпаю но полторы и еще останется достаточно места, чтобы затянуть мешочек красивой ленточкой и завязать великолепный, как у Кармен, бант. Голубой, я думаю.

Кэт тщательно размешивала соль, стараясь растереть все крупные куски в однородную массу.

— Ты права, но в таком случае нам нужно за них больше брать. Раньше мы получали по тридцать центов за твои мешочки с одной порцией соли. Как ты думаешь, за эти заплатят пятьдесят?

— Да, я уверена. Они такие красивые, что дамы с удовольствием положат их среди белья для хорошего запаха, после того, как используют эту соль.

— О, это отличная идея, Луз. Мы можем посоветовать нашим покупательницам оставлять небольшую ложечку соли и класть мешочки в сумки для благоухания. Я думаю, что здесь у нас достаточно соли, чтобы наполнить шесть мешочков для ванн и, может быть, можно сделать дюжину маленьких, специально для дамских сумочек. К тому же готово и средство для отпугивания насекомых, и мазь от ожогов. Правда, я не знаю, хватит ли вырученных денег, чтобы оплатить расходы на заказ новой партии материала взамен уничтоженного Ленчем и на пополнение продуктовых запасов. Продовольствие у нас на исходе.

— Осталось немного овощей и сушеных фруктов. Но мука, крупа, кофе, соль… — Луз пожала плечами.

— Зато много бобов, стручкового красного перца, соленой свинины и коровьего молока. И я попросила Анджело и Марину сделать в саду грядки, чтобы посадить горох, зелень, картофель. Во всяком случае, с голоду не умрем.

Кэт задумчиво провела рукой по своим русым во лосам. Она знала, что отец где-то спрятал деньги, но никак не могла найти их. Где она только не искала! И не было никакой возможности поговорить с Джоном наедине после ареста. Джон ни за что не скажет, где деньги, пока не будет полностью уверен, что никто не подслушивает его. Поэтому не оставалось ничего другого, как вместе с Луз заниматься этим скромным бизнесом и довольствоваться вырученными деньгами. Луз осталась без жалованья со времени ареста Джона. Она отказывалась принимать деньги, настаивая на том, что они должны поддерживать друг друга как члены одной семьи.

В довершение всего Кэт приходилось еще беспокоиться из-за Симаса Блейда, когда он приедет обсудить состояние дел! Интересно, каковы его дальнейшие планы относительно Фэнси Леди?

— О, я чуть не забыла. У нас есть около двух дюжин кувшинов кактусового джема. Если вы отвезете их в Гритервилл или Тотал Рек, то их там с руками оторвут по пятьдесят центов за кувшин.

Кэт тяжело вздохнула:

— Я ненавижу ездить в эти города. Никогда не знаешь, что может приключиться. Но придется ехать, нечего делать.

— Мы можем также напечь сдобных лепешек с Дольками цукатов из кактуса. Местные жители проглотят язык — ведь вы же знаете, до чего это вкусно.

Внезапно в лабораторию ворвалась Марина, в ужасе протягивая перед собой руки. В глазах ее стояли слезы.

— Мама, посмотри на мои руки. Они растрескались, почернели, я сломала три ногтя. Я не буду больше работать в этом саду. Я не хочу выглядеть как какой-нибудь пеон[7].

Луз посмотрела на красивое лицо дочери и неожиданно дала ей звонкую пощечину. Она сама всегда была подневольной и только сейчас выбралась из нужды. Она и ее дети всем были обязаны Стюартам, всем, даже жизнью. Джон приютил их, когда все отказали в помощи, а когда Джон попал в Юму, Кэт продолжала совершенно искреннее считать всю семью родной и помогала, чем могла.

— Ты сейчас же вернешься и будешь работать вместе с братом. Ты же любишь поесть наравне со всеми!

— Но он швыряется в меня комьями земли! И к тому же он ушел за травой для теленка.

— Анджело больше не будет кидаться глиной. И чтобы грядки были готовы сегодня к вечеру! Andale![8]

— Конечно, тебя не волнует, что мои руки обезображены! Ты хочешь, чтобы я была уродиной! А я, я…

Кэт больше не могла выносить эту безобразную перепалку. Тяжелое бремя ответственности за окружающих тяготило и подавляло.

Дерзкое и бесцеремонное поведение Марины обидело ее. Да, Марина ни за что не отвечает, только помогает, и вот эта помощь начала тяготить девушку. Кэт не выдержала и выбежала из лаборатории, даже не пытаясь обуздать и призвать к здравому смыслу юную красавицу. Не в первый раз пришла в голову мысль: насколько проще и легче была бы жизнь в городе, где заботиться нужно только о себе!


Фрида Рименшнайдер была пышущей здоровой женщиной, далеко за сорок с крепким телом и сильная духом. Ее седеющие светлые волосы были заплетены в косу и высоко уложены на затылке. Она царственной поступью, шурша многочисленными юбками, величаво вошла в комнату.

За несколько минут Фрида выяснила у доктора состояние больного Симаса, затем начала раздевать его.

— Извините, мэм. Я сам это сделаю, — робко сказал Нил.

— Глупости, молодой человек! Вы лучше спуститесь вниз и встретьте священника. А я приготовлю вашему отцу ванну и сделаю массаж, и ему станет немного лучше.

За долгие годы, проведенные вдали от родины, резкий акцент Фриды умягчился лишь немного.

— Но, мадам, вам не следует… Отцу это бы не понравилось… Это невозможно!

— Ох уж мне эти мужчины с их глупой ложной скромностью! На протяжении тридцати лет я была замужем за врачом и помогала ему принимать пациентов. Многое повидала, и смею вас заверить, предметы «мужской гордости» независимо от владельца у всех одинаковы. Я в обморок от этого не упаду. А теперь идите и не мешайте мне работать!

— И можете поторопиться, — добавил Патрик Финнеган, подмигнув. — Фрида еще никогда не проигрывала сражения.

Эмет Вестон Йорк с приятелями веселились. Весть о параличе Симаса Блейда быстро распространилась по отелю, и Йорк надеялся, что ирландец стоит уже одной ногой в могиле. Йорк самодовольно гордился своей причастностью к этому. Настойчивые слухи о том, что каждый, кто сталкивался с ним в споре, умирал ужасной смертью — часто слишком необычной — подтверждались примерами. Йорк верил в силу наказания идущих против него в назидание остальным.

Сегодня, когда он с друзьями прогуливался перед входом в Храм Музыки и Художеств, он был очень оживлен Название театра заинтриговало его, и Йорк скептически подумал, какого рода развлечения можно найти в Таксоне.

Был прекрасный многообещающий вечер, правда, несколько прохладный для прогулки на свежем воздухе. Недавно прошедший полуденный ливень смыл следы пыли с земли, воздух был чист и свеж, дышалось легко.

Йорк был приятно удивлен, войдя во двор театра. Свет, струящийся из окон зданий, окружающих двор с трех сторон, освещал расставленные для посетителей скамейки. Несколько джентльменов стояли у входа в театр и курили. Все вокруг создавало благоприятное впечатление и казалось очень уютным.

В вестибюле Йорк обратил внимание на стройного темноволосого весьма приятного мужчину, одетого в безупречно элегантный вечерний костюм. На его плечи была наброшена короткая, как у оперного героя, накидка. Он стоял, прислонившись спиной к стене, и что-то неуловимое в его манере поведения показалось Йорку знакомым. Но он никак не мог припомнить, что именно. Когда, проходя мимо, они поравнялись с ним, мужчина выпрямился и склонил голову в почтительном приветствии.

— Добрый вечер, мистер Йорк. Приятно снова встретить вас. Надеюсь, вы хорошо провели время в Калифорнии?

— Да, конечно. Спасибо, — настороженно ответил Йорк. Мысли его путались. Он уже слышал этот легкий английский акцент раньше. Но где? Когда?

Мужчина протянул руку и представился:

— Нед Воррен. Мы познакомились в декабре, когда вы были у нас в последний раз.

— Да, да, конечно, помню, — уже уверенно и радостно ответил Йорк. Он никогда бы не подумал, что этот симпатичный элегантно одетый мужчина окажется человеком, которого он встретил в салоне Росси. То же лицо, немного вытянутое, с тяжелой нижней челюстью, та же прическа, те же серые глаза, но на этом сходство заканчивалось. Одежда Неда соответствовала классическому западному стилю, и он естественно вписывался в круг посетителей театра, ничем не выделяясь, кроме британского акцента. По его словам, Воррен был отставным офицером армии Ее Величества, сложившим с себя полномочия накануне вспыхнувшей в южной Африке войны.

Йорк был достаточно умен и хорошо понимал, что приезжают на Запад Америки, как правило, для того, чтобы скрыть свое прошлое. Поэтому он не поверил ни единому слову нового знакомого.

— Разрешите представить вам моих друзей. Мистер Джонсон и мистер Вестман.

Снимая накидку и небрежно закидывая ее за плечо, Воррен почтительно кивнул в сторону каждого из приятелей Йорка.

— Вы, вероятно, уже слышали, что я избавился от своей доли прииска и передал ее некому ирландцу по имени Блейд?

— Как? Когда?

— Несколько дней тому назад, — Йорк скользнул взглядом по Воррену. За выпивкой накануне того вечера, когда Кэт Стюарт бесцеремонно выставила Эмета со своей территории, он узнал, что Воррен был обручен с девушкой и собирался жениться. Но внезапно без всяких объяснений Джон прервал отношения молодых людей. И Воррен затаил зло против обоих Стюарюв. Более того, Нед Воррен дал решающие свидетельские показания, обвиняющие Джона в убийстве. Ходили упрямые слухи, что он сделал это не очень охотно, из-за страсти к Кэт.

Йорк знал, что экс-англичанин имел все основания ненавидеть и отца и дочь, инстинкт подсказывал ему, что причиной в большей степени были, однако, деньги, а не любовь. Воррен, видимо, хотел заполучить Фэнси Леди гораздо сильнее, чем Кэт Стюарт. Йорк был почти уверен в том, что Воррен не упустит возможности вернуть расположение Кэт, пока ее отец находится в тюрьме, чтобы попытаться заполучить желаемое.

И сейчас Йорк пристально смотрел на молодого человека в надежде заметить признаки растерянности на его красивом лицее. Едва уловимая жесткая складка вокруг рта Воррена, которая была единственным проявлением его реакции, подтвердила возникшие подозрения.