Валери Боумен - Похититель ее сердца

Эти ее слова врезались в память Кристиана. Он повторял их каждый день, все вместе и по отдельности. Он не мог забыть их, не мог стереть из памяти, не мог занять себя достаточно сильно, чтобы изгнать их из мыслей. «Знаешь, дело вовсе не в твоей одежде, ботинках или репутации». Так сказала Сара.

Быть может, она права? И он напрасно тратил ее время в Шотландии, прося помочь ему стать легендой? Она помогла. Она старалась изо всех сил. А он? Он не сумел выговорить единственное слово, которое она хотела услышать, и испортил все. Ему некого винить, кроме себя. Не исключено, что, несмотря на все его утверждения обратного, он в глубине души действительно не хочет жениться. И не способен любить.

«Хочешь знать, почему ты до сих пор холост? Кристиан, посмотри в зеркало». Так сказала Сара. И он подчинился. Он долго смотрел на себя в зеркало, не в силах отвести взгляд. Из зеркала на него таращился одинокий холостяк, который остался без матери, еще будучи ребенком. Она заболела, и больше он ее ни разу не видел. Он редко позволял себе думать об этом, но теперь, глядя в зеркало, припомнил все мельчайшие подробности того времени, позволил им терзать себя, рвать свое сердце на части, а потом с размаху швырнул зеркало в стену, и оно разлетелось на мелкие осколки.

В конце концов Кристиан все же понял, почему становился другом каждой женщины, за которой вроде бы намеревался ухаживать. Дружба – это просто. А любовь безмерно сложнее. Любовь приносит боль.

Три недели, предшествующие свадьбе, промелькнули, как одно мгновение. Хотя временами Саре казалось, что они тянутся с мучительной медлительностью, доводившей ее до безумия. Она все время вспоминала слова Люси. «Ты не должна пускать свою жизнь на самотек». Будь проклята Люси, внушившая ей мятежные мысли! Сара хотела поступить так, как советовала Люси. Она желала разорвать помолвку и выбрать Кристиана. Но только Кристиан должен был дать ей повод, только один повод – любовь. Она прямо спросила, любит ли он ее. А он не ответил ничего. Он не сумел заставить себя произнести эти слова. А значит, такого чувства он к ней не испытывал. Он говорил о страсти и о дружбе, но не о любви. Сара могла проявить открытое неповиновение родителям и погубить свою репутацию только ради любви. На меньшее она не была готова согласиться.

Усугубляло положение и то, что Мэг была на стороне Люси.

– Герцогиня права, – не единожды повторяла она.

– В чем?

– Ты должна решить, хочешь ли ты выйти замуж по любви или повинуясь чувству долга.

– Я решила, – отвечала Сара. – Я выйду замуж, повинуясь чувству долга. У меня тоже есть обязанности.

Мэг смотрела на нее очень грустно, почему-то напоминая Фергуса II, когда ему не давали лакомство. Но в итоге подруга решила, что должна уважать ее решение, и заверила Сару, что будет с ней рядом в день свадьбы, независимо от личности жениха.

Но когда Сара оставалась в одиночестве, когда она не была занята покупкой недостающих мелочей для приданого и не принимала поздравления бесконечных визитеров, ее преследовали другие слова Люси: «Кристиан не сказал, что любит тебя. Это совсем другое дело. Его поведение можно считать глупым, но простительным, поскольку раньше он ничего подобного не испытывал. Между прочим, нам всем приходится в большей или меньшей степени справляться с глупостью, когда мы влюбляемся».

А если Люси права? Такое может быть? Возможно, Кристиан действительно любит ее, но не может признаться в этом, потому что никогда не влюблялся? Не знает, как назвать чувство, которое испытывает? Или она всего лишь принимает желаемое за действительное?

Когда Сара не изводила себя подобными мыслями, она проводила время с матерью. Они часто ходили к портнихе на примерку свадебного платья. Это было роскошное платье – предел детских мечтаний Сары: с корсажем серебристого цвета, длинной белой сатиновой юбкой, расшитой маленькими голубыми и серебристыми бусинками. Но девушка даже ни разу не взглянула на себя в зеркало, хотя выглядела обворожительно (по крайней мере, в этом ее заверяли мама, портниха и все ее помощницы). Но всякий раз, когда она пыталась взглянуть в зеркало, чувство вины заставляло ее отвести глаза. Она – обманщица.

Ночи она проводила почти без сна, не в силах забыть о той единственной ночи в спальне Кристиана, когда он заставлял ее испытывать такие чувства, о существовании которых она даже не подозревала. А когда Сара не думала о Кристиане, то пыталась справиться со страхом, подавить панику, охватывающую ее при мысли, что всю оставшуюся жизнь ей придется провести с лордом Брэнфордом. Эта паника хватала ее за горло, двигала стены ее комнаты, вызывала удушье.

Сара избегала Люси и Мэг так же тщательно, как избегала смотреть на себя в свадебном платье в зеркало. А потом однажды утром она проснулась – и оказалось, что уже настал канун ее свадьбы.

«Брукс» – клуб, который предпочитали все друзья Кристиана. В любой день он мог встретить здесь Кларингдона, Свифдона, Аптона или Монро – или всех четверых сразу. Сюда захаживали даже Рейф Кавендиш и его близнец – с тех пор как Рейф получил титул виконта от принца за то, что он отдал в руки правосудия убийц покойного графа Свифдона.

Кристиан тоже был членом клуба, но бывал здесь редко. Он не любил проводить время за выпивкой, как, к примеру, Монро. Ему всегда больше нравилось спокойное уединение своего кабинета или библиотеки. Но сегодня его привел в клуб Монро, и Кристиан не сопротивлялся. Завтра Сара выходит замуж. Завтра. Завтра. С тех самых пор как он утром открыл глаза, это слово звучало в его голове мрачным похоронным звоном. Все утро он провел в кабинете, вглядываясь в одну и ту же колонку цифр в бухгалтерской книге, но все время отвлекался из-за постоянно звучащего в его мозгах слова. Завтра. Завтра. Завтра.

К тому времени, как к нему зашел Аптон и предложил сходить в клуб, Кристиан уже был готов швырнуть в стену чернильницу и перо и идти куда угодно. Выпивка сегодня ему явно не помешает.

Мужчины устроились в удобных кожаных креслах одного из салонов клуба, потягивая бренди и беседуя о политике. Через полчаса в салон вошел Оуэн Монро с братом Сары Хартом.

– Монро, что ты здесь делаешь? У тебя же через несколько дней свадьба. Разве ты не должен заниматься последними приготовлениями? – спросил Аптон, предложив мужчинам сесть.

– Я настолько готов, насколько это возможно, – ответствовал Монро, усаживаясь в кресло. Заняв место, он сразу приказал пробегавшему мимо лакею принести ему бренди.

Слово «свадьба» вывело Кристиана из задумчивости. Он поерзал в кресле, нахмурился и сделал большой глоток бренди. Очень большой.

– Вы знакомы с Хайгейтом? – спросил Оуэн, кивнув на Харта.

– Конечно. Рад тебя видеть, Хайгейт, – улыбнулся Аптон.

– Хайгейт, – буркнул Кристиан. Он не мог смотреть на этого человека. Слишком уж он был похож на Сару. Те же черные волосы и яркие зеленые глаза.

Харт тоже сел рядом.

– Что с тобой сегодня, Беркли? – спросил Монро, когда ему принесли бренди. – Ты выглядишь так, словно готов кого-нибудь убить голыми руками.

– Постарайся, чтобы это был не ты, – усмехнулся Аптон. – Наш друг сегодня не в духе. Мрачен с самого утра.

Кристиан проворчал что-то невнятное.

– Полагаю, твое мрачное настроение никак не связано с завтрашней свадьбой леди Сары? – спросил Монро, поправляя и без того идеально завязанный галстук.

Хайгейт всем своим видом выразил удивление.

Кристиан прищурился, глядя на Монро. Какого черта он завел этот разговор в присутствии ее брата?

– Я бы на твоем месте придержал язык, Монро, если не хочешь, чтобы я сорвал твой модный галстук и засунул его тебе…

– Тише, тише! – Монро поднял обе руки, словно сдаваясь или защищаясь. – Я не хотел тебя оскорбить.

– Ты пойдешь на свадьбу? – вмешался Аптон.

– Нет! – буркнул Кристиан. Ну вот, даже Аптон говорит о Саре.

– Но ты же получил приглашение! – не отставал Аптон.

Кристиан лишь скрипнул зубами.

– Тогда давайте спросим Хайгейта, – продолжил Оуэн. – Мне интересно. Что ты думаешь о будущем зяте – маркизе?

Харт пожал плечами.

– Не могу сказать, что я вообще о нем думаю. Но мои родители в восторге от этого союза.

– А твоя сестра?

Кристиану захотелось убить Монро голыми руками. И он чувствовал себя в силах это сделать.

– Она, по-моему, восторга не испытывает, – ответил Хайгейт. – Честно говоря, я не думал, что эта свадьба состоится.

– Вот видишь, вот видишь, – нравоучительно заметил Монро Кристиану. – Еще один человек считает, что для Сары это не лучший союз.

– Хотя, с другой стороны, что я знаю о брачных союзах? – продолжил Харт. – Пока все мои силы уходят на то, чтобы избежать одного из них. – И он засмеялся.

Монро смотрел на Кристиана в упор.

– Ты любишь ее, Беркли? – спросил он, сделав очередной глоток.

Ну вот и настал момент истины. Сейчас Кристиан убьет Монро голыми руками. Он приготовил самый решительный, язвительный ответ. Он даже открыл рот, но не заговорил, поскольку гнев внезапно его покинул. Он глубоко вздохнул и дал единственный ответ, на который был способен. Честный.

– Понятия не имею.

– Это уже что-то, – заулыбался Монро и поднял свой стакан.

Хайгейт сделал глоток бренди.

– Как я могу знать? – простонал Кристиан. – Видит бог, я ухаживал за другими женщинами. Они мне нравились. И я готов был жениться, если бы они захотели. Как мне понять, что с Сарой все не по-другому?

Монро несколько минут молчал, раскурил сигару и выдохнул кольцо дыма.

– Если ты пообещаешь не драться, я тебе кое-что скажу, Беркли. Думаю, тебе надо это услышать. Именно сегодня.

Кристиан фыркнул.

– Не могу тебе этого обещать. – И он подал знак лакею, чтобы тот наполнил его стакан.

– Давай я пообещаю, что удержу его, если он полезет драться, – предложил Аптон с дьявольской улыбкой на лице. – Мне тоже очень любопытно услышать, что ты скажешь.

– Я тоже, – засмеялся Хайгейт. – Меня приводите в восхищение вы, джентльмены, считающие себя влюбленными. А еще вы сбиваете меня с толку. Особенно ты, Монро.

– Подожди немного, Хайгейт. Когда это чувство придет к тебе, ты поймешь, что с этим ничего нельзя поделать. Видит бог, я пытался. – Монро подмигнул.

Кристиан с тяжелым вздохом буркнул:

– Продолжай, Монро. Ты же все равно выскажешься, независимо от того соглашусь я вести себя разумно или нет.

– Это будет не первое наше выяснение отношений с помощью кулаков, – сообщил Монро Хайгейту. Он устроился в кресле поудобнее и продолжил: – Знаешь, Беркли, если бы ты действительно любил одну из женщин, за которыми ухаживал, тебя бы не смог отвлечь от нее ни потоп, ни пожар. Именно это я чувствую по отношению к Александре. Думаю, присутствующий здесь Аптон испытывает то же самое к Джейн.

– Это правда. – Аптон кивнул. – Если по-настоящему любишь, творишь безумства. Те, что ты никогда бы не сделал в нормальном состоянии.

Хайгейт закатил глаза и отпил бренди.

Монро взглядом указал на Аптона.

– Слушай его. Он знает, что говорит.

– Я только сейчас вспомнил, – вмешался Хайгейт, – что сестра о тебе спрашивала.

Кристиан встрепенулся.

– Правда?

Аптон засмеялся.

– Думаю, здесь все ясно. Вон как засиял Беркли, услышав эту новость.

– Она спросила, что я о тебе думаю, – продолжил Хайгейт. – Я сказал, что мы не слишком хорошо знакомы, но ты вроде бы хороший человек.

Кристиан взял у лакея стакан и залпом его осушил. Больше не было смысла скрывать очевидное.

– Кстати, Беркли, что у тебя с рукой?

– Это? – Кристиан поднял забинтованную руку и криво усмехнулся. – Безумство из-за любви.

Кристиан пошел на свадьбу. Не мог не пойти. Пусть его терзали воспоминания и чувство вины, но заставить себя остаться в стороне было свыше его сил. А сегодня стало еще хуже. Он мысленно спорил с друзьями. Яростно спорил. Но и Аптон, и Монро были правы. Сара для него значит неизмеримо больше, чем другие. Так было всегда. Но его собственная трусость не позволила ему признаться в этом самому себе. И ей. А теперь уже слишком поздно. Он сидел среди гостей в церкви Святого Георгия. Да, уже слишком поздно. Ничего нельзя изменить. Он снова и снова напоминал себе, что было бы верхом эгоизма с его стороны признаться Саре в любви. Было бы неправильно раскрыть ей свои чувства и сказать, что он хочет прожить с ней всю оставшуюся жизнь. Она приняла решение. Люси говорила с ней, и Сара ясно дала понять, что ничего не станет менять. Отмена свадьбы вызовет скандал, даже если Кристиан объяснится ей в любви, и Сара примет его предложение. Да и ее отец ни за что на свете не согласится на такого зятя – в этом Кристиан ни минуты не сомневался. Нет, он не станет портить ей жизнь. Но – Бог свидетель – он не мог не прийти в церковь.