Фергус II ловко передвинул игрушку в угол рта и принялся ее жевать.

Сара расправила юбки и вздохнула.

– Во-первых, здесь мне совершенно нечем больше заняться. Во-вторых, у меня никогда не возникало желания кичиться своим положением. Это не моя вина и не моя заслуга, что я дочь графа. Точно так же в том, что Фергус родился собакой, нет ни его вины, ни его заслуги.

Кристиан шутливо поклонился.

– Вы, оказывается, придерживаетесь прогрессивных взглядов, миледи.

– А вы со мной не согласны?

– Напротив, полностью согласен. Просто я немного удивлен тем, что все это говорите мне вы. Хотя, признаюсь честно, я могу быть предвзятым. Первые красавицы сезона последнее время не баловали меня своим вниманием и добротой.

– У вас, похоже, пристрастные представления о знати. Разве ваша подруга Люси не красива?

Кристиан весело фыркнул.

– Никогда не думал об этом. Люси прославилась язвительностью и острым языком. Она отпугнула больше поклонников, чем привлекла, можете мне поверить.

Сара сложила руки на груди и устремила на собеседника испытующий взгляд.

– А что, если я скажу, что вы меня тоже удивили?

Кристиан подошел к камину и теперь грел у огня замерзшие руки.

– Я? Чем?

– Если говорить прямо, я еще никогда не встречала красивого мужчину, который был бы готов признать свои ошибки.

Кристиан от души рассмеялся.

– Тогда вы общались не с теми мужчинами. Все мои друзья, как и я, постоянно указывают друг другу на ошибки. И почти все они более или менее привлекательны.

– Я всего лишь имела в виду, что большинство молодых красивых джентльменов в основном заботятся о своей репутации. Не припомню ни одного, кто честно признался бы, что испытывает трудности с поисками жены.

Кристиан, все еще усмехаясь, покачал головой.

– О, у меня полно трудностей! И я вовсе не боюсь в этом признаться. Как иначе можно исправить положение? Невозможно повлиять на то, что ты не признаешь.

Сара сделала реверанс.

– А вы, оказывается, придерживаетесь прогрессивных взглядов, сэр.

– Рад, что вы это заметили. – Он подошел к столу и отодвинул для нее стул. – Но вернемся к моим трудностям. Что еще вы мне можете посоветовать?

Сара подошла, села и задумалась.

– Давайте посмотрим… Одежду мы уже обсудили… Давайте поговорим о вашей речи.

– Речи? – Кристиан обошел стол и сел напротив нее.

– Да. То, что вы говорите женщине, не менее важно, чем ваше соответствие требованиям и ваш внешний вид.

Кристиан невесело усмехнулся.

– Вы имеете в виду то, что я говорю, когда не заикаюсь?

Сара отмахнулась.

– Я уже начинаю сомневаться, что вы хотя бы раз в жизни заикались.

– Уверяю вас, заикался, и не единожды. – Он отвел глаза.

Поддавшись порыву, Сара потянулась через стол и накрыла его руку своей.

– Скажите мне… почему?

Кристиан глубоко вздохнул. Он хотел убрать руку, но не сделал этого. Ему нравилось ощущать рядом присутствие этой милой леди, ее невинные прикосновения. Он не мог припомнить, когда к нему в последний раз прикасалась женщина, не входящая в круг его друзей. А этой малышке, похоже, действительно не безразличны его проблемы.

Не то чтобы он не знал, почему заикается. Он отлично помнил день, когда все началось. Никогда не сможет его забыть. Но рассказать об этом кому-то? Женщине? Красивой женщине? Нет, никогда. Приняв это решение, Кристиан сразу понял, что сейчас все ей расскажет. Потому что здесь, с Сарой, в своем охотничьем домике он чувствовал себя вовсе не робким заикой, которого знали многие лондонские дамы. Ему было… уютно.

– Пожалуйста, расскажите, – тихо сказала она, все еще держа его за руку и заглядывая ему в глаза.

– Я всегда был робким мальчиком. Не любил разговаривать с незнакомыми людьми. Прятался за мамину юбку. – Он хмыкнул.

А Сара молча улыбнулась.

– Это безумно действовало на нервы моему отцу. Он, как правило, хватал меня за руку, вытаскивал из-за спины матери и требовал, чтобы я разговаривал с тем, к кому мы приехали с визитом.

Сара кивнула.

– Вы, наверное, чувствовали себя ужасно.

– Это было невыносимо. Он орал на меня в присутствии того человека, с которым он желал, чтобы я говорил: «Скажи что-нибудь, парень. Не стой здесь столбом, как глухонемой!»

Сара поморщилась.

– Как неприятно.

– Однажды он встречался с потенциальной гувернанткой для меня. Мне тогда было года четыре, не больше. Моя гувернантка собралась замуж, и ей подыскивали замену. Он велел мне зайти к нему в кабинет. Заглянув туда, я увидел самую красивую женщину, которую мне доводилось видеть в своей короткой жизни. Она сидела за столом напротив отца. Конечно, я редко встречался с посторонними женщинами, но эта выглядела как настоящая богиня. По крайней мере, мне так показалось. – Он невесело усмехнулся.

– Позвольте, я угадаю. Отец потребовал, чтобы вы с ней заговорили. – Сара с очевидной симпатией покачала головой.

– Мой отец сказал: «Вот он, маленький полудурок. Вам придется изрядно потрудиться, чтобы заставить его говорить».

– О нет! – Маленькая рука Сары сжала пальцы Кристиана.

– Да. – Мужчина пожал плечами. – И, конечно же, все стало еще хуже. Отец потребовал, чтобы я зашел. А когда я не двинулся с места, он встал, подошел ко мне и втащил меня в комнату за ухо.

– Мне хочется его ударить! Как можно быть таким недобрым к ребенку?!

– Забавно, что вы это сказали. Потому что именно это он и сделал. Ударил меня.

– Не может быть! – Сара прижала ладони к щекам, ее глаза наполнились слезами.

– Все так и было. И он продолжал хлестать меня по щекам снова и снова, пока я не заговорил.

– О, Кристиан, нет! – По щекам Сары покатились слезы.

– Да. – Он стиснул зубы. Он нечасто позволял себе вспоминать этот инцидент. Именно это воспоминание заставляло его чувствовать, как вокруг него смыкаются стены. Но почему-то здесь, с Сарой, этого ощущения не было.

– В конце концов я заговорил, – произнес Кристиан. – Но то, что я сказал, – а я клянусь, что по сей день не помню, что это было, – вырвалось из моих уст с ужасным заиканием. И отец не уставал смеяться надо мной, называя не только полудурком, но и заикой.

– Не хотелось бы говорить об этом, но теперь я тоже рада, что ваш отец мертв. Даже не могу себе представить встречу с таким ужасным человеком.

– Так все и началось, – сказал Кристиан, покачиваясь на стуле. – С тех пор я стал заикаться. По крайней мере, в присутствии красивых женщин. Иногда в присутствии мужчин тоже, особенно сильных мира сего. Как я уже сказал раньше, наша встреча с вами получилась совсем другой. Вероятно, наставленный на меня меч заставил меня позабыть о дурной привычке.

Сара вытерла слезы платочком.

– Ваш отец был идиотом. И я искренне рада, что наставила на вас меч, если именно это в конечном счете позволило вам чувствовать себя со мной комфортно. И прошу прощения за то, что повела себя неподобающе и назвала вас по имени.

Кристиан ухмыльнулся. Ему отчаянно хотелось вернуть легкость, существовавшую между ними раньше.

– Не беспокойтесь. Я видел, как вы ели бекон, одетая в халат. Уверен, мы переживем, если станем обращаться друг к другу по именам.

Сара рассмеялась.

– Полагаю, вы правы. Можете… можешь называть меня Сарой. Когда мы одни, конечно.

– Прекрасно. – Кристиан лукаво подмигнул. – Итак, Сара, до того как я поделился с тобой этой грустной историей, ты собиралась поговорить о моей речи. Так что же не так с моей речью?

– О, я вовсе не имела в виду твою речь. То есть не то, как ты говоришь, а что.

– Понимаю.

– Возможно, с этим все в порядке, но проверить надо.

– Интересно, как ты собираешься это сделать?

– Ну, скажем… – Она прочистила горло. – Давай представим, что ты на балу и приглашаешь меня танцевать. Мы уже встречались, но только однажды.

Она встала и перешла в угол, где начала беседу с воображаемым собеседником.

Кристиан проводил ее взглядом и озадаченно почесал затылок.

– Что ты делаешь?

Она обернулась.

– Я делаю вид, что беседую с друзьями. Подойди и прерви нас.

Кристиан еще немного покачался на стуле. Он уже понял, что леди Сара – необычная женщина, но если она действительно поможет ему найти подходящую жену, игра стоит свеч. Он встал, выбрал из груды одежды на диване фрак, надел его, одернул и направился к Саре.

– Добрый вечер, леди Сара. Могу я пригласить вас на этот танец?

Она оглянулась на него через плечо и несколько раз моргнула, хлопая длинными ресницами.

– Добрый вечер, мистер Форестер. Вы знакомы с моими подругами, леди Кейт и леди Мэри? – Она указала на воображаемых подруг.

– Нет, но я хотел бы пригласить на танец вас, – продолжил он.

Сара сокрушенно вздохнула, повернулась к нему и уперла руки в бока.

– Ну вот, уже неправильно. Ты проявил удивительную недальновидность.

Кристиан нахмурился.

– Но ты же сама говорила, что леди должна чувствовать себя особенной, отличной от других.

– Да, но со своими лучшими подругами она будет говорить о тебе после танца. Если ты не проявишь к ним внимания, ты им не понравишься, и они о тебе хорошего слова не скажут.

Кристиан ничего не понял.

– Значит, я их тоже должен пригласить танцевать?

– Нет, конечно. Тогда леди, за которой ты пытаешься ухаживать, не будет знать, кто именно тебя интересует.

Кристиан переступил с ноги на ногу.

– Ты хочешь сказать, что для всех вас такие вещи имеют значение? Вы действительно считаете их важными?

Сара невинно заморгала.

– Разумеется. Все это будет иметь значение и для тебя, если только ты потрудишься обратить на это внимание.

– Полагаю, у меня ничего не получится.

– Попробуй еще раз, – предложила она.

Кристиан нахмурился еще сильнее, но подчинился. Он отошел, повернулся, одернул фрак, кашлянул и направился к Саре.

– Добрый вечер, леди Сара, леди Кейт, леди Мэри. Рад видеть вас.

– Добрый вечер, мистер Форестер, – ответила Сара и опять захлопала ресницами.

– Не делай этого.

– Чего?

– Не хлопай на меня ресницами. Это отвлекает.

– Леди, за которой ты ухаживаешь, вполне может тебя отвлекать. На самом деле будет даже лучше, если она тебя отвлечет, иначе ты ее не заметишь и не станешь за ней ухаживать. – И Сара весело рассмеялась. Ее смех, мелодичный, как звон колокольчика, тоже отвлекал.

Кристиан постарался не обращать внимания на смех и аромат лилий и сосредоточиться на уроке хороших манер.

– Надеюсь, ваши прелестные подруги не станут возражать, если я ненадолго украду вас у них? Всего на один танец. Вы сможете обойтись без нее, леди? – И он изящно поклонился воображаемым подругам.

– Да, спасибо, я с удовольствием потанцую, – сказала Сара.

Он предложил ей руку, и они вместе направились к середине комнаты.

– У нас нет музыки, – напомнил он, когда они остановились на открытом пространстве между столом и софой.

– Используй свое воображение. Представь, что оркестр играет вальс. – И она положила руку ему на плечо.

Кристиан скрипнул зубами и закружил ее в такт мелодии, звучавшей только в его голове. Сара, очевидно, знала произведение, потому что начала тихонько напевать именно ту мелодию, о которой он подумал.

– А ты превосходно…

– Я же сказал, что обладаю множеством всяческих бесполезных навыков. Меня начали учить танцевать, когда я еще и ходить толком не умел.

Они некоторое время танцевали, и Кристиан прилагал огромные усилия, чтобы не обращать внимания на исходящий от ее волос аромат лилий и на то, как приятно держать ее в своих объятиях. Он напомнил себе, что должен сосредоточиться на остроумных ответах. Это его главная задача.

– Леди Кейт не так прелестна, как ты, – прошептал он, наклонившись к ее ушку.

Сара шлепнула его по руке воображаемым зонтиком.

– Это ужасно.

– Леди Мэри тоже, – сказал он с дерзкой ухмылкой.

– Вы оскорбляете моих подруг, сэр! – воскликнула она, вздернув подбородок.

Кристиан на мгновение остановился.

– У тебя же нет подруг по имени Мэри и Кейт, не так ли?

– Нет. – Сара подмигнула. – Я их только что придумала.

– Вот и хорошо, – улыбнулся Кристиан. – Не хотелось бы оскорблять реальных дам. Хотя оскорблять вымышленных личностей весьма забавно.

– Вам нравится вечер, мистер Форестер? – спросила Сара, явно желая вернуться к уроку.