Робин постарался отогнать эту мысль, которая тревожила и смущала его. Это было одно из самых чудесных мгновений в жизни Робина. Нет, самое чудесное мгновение!

Он прижал Пейшенс к самому сердцу, где она жила у него уже давно.

Пейшенс подбежала к нему с сияющей улыбкой, совершенно преобразившей ее. И потом, когда Робин упомянул о том, что ему необходимо срочно увидеться с Касс, Пейшенс сразу как бы померкла и пролепетала: мол, она-то думала, будто кузен приехал совсем по другому поводу. А сегодня утром Пейшенс не на шутку рассердилась на него. И расстроилась. Сказала ему, чтобы он уезжал и больше никогда не возвращался. И все потому, что Пейшенс решила, будто он влюблен в Касс. Она заявила, что Роберт для нее ничего не значит, и в глазах ее стояли слезы, когда кузина это говорила. Она не пришла с ним попрощаться, хотя Робин видел ее совсем неподалеку - Пейшенс склонилась над цветочной клумбой. Она наверняка заметила, что кузен уехал, но даже не помахала ему рукой.

Неужели он был слеп, как крот?

А может, глуп?

Да, он слепец и глупец!..

Робин резко подался вперед и постучал по передней стенке кареты, делая знак кучеру остановиться.

...Пейшенс все еще была там, где он оставил ее - у цветочной клумбы. Казалось, она так и застыла, словно заколдованная принцесса. Это была та же цветочная клумба, у которой Робин встретил кузину в тот свой первый приезд, когда она выронила корзинку и кинулась ему на шею. На этот раз Пейшенс не встречала его Она даже не подняла головы, хотя, несомненно, слышала, как он подъехал. А шум колес и топот копыт Робин не смог бы заглушить, если бы и хотел.

Пейшенс сидела, словно окаменев и оглохнув.

Робин подошел к ней и остановился возле клумбы. Кузина расправляла лепесточки цветка, как будто природа плохо позаботилась об его убранстве. Он стоял и смотрел на нее с полминуты. Со словами у него всегда были проблемы.

- Хорошо, что я тебе не родной кузен, - вымолвил наконец Робин. - И не брат.

Вряд ли после такой фразы Пейшенс захочет что-то ему ответить. Он начал снова:

- Я никогда не любил Касс, то есть любил ее, но только как сестру или кузину. Я сделал Касс предложение, потому что хотел ей помочь. Я рад, что она отказала мне. Надеюсь, Касс будет счастлива с Роксли. Очень надеюсь.

Пейшенс дрожащими пальчиками обрывала лепестки цветка, и они плавно опускались на траву.

- Ты дочь барона, - продолжал Робин. - У тебя солидное приданое. Тетя Матильда возлагает на тебя большие надежды. Я это точно знаю.

Пейшенс слегка погладила цветочек, как бы извиняясь перед ним за ту боль, которую причинила ему.

- У меня небольшое состояние и совсем скромное поместье. Кроме того, я скучный, неинтересный и ничем не примечательный человек.

- Это не так, - прошептала она, обращаясь к цветку.

- Ты не хочешь меня, Пейшенс, - заключил Робин. И тут она подняла на него глаза, красные от слез. Ее губы распухли, а щеки покрылись пятнами. Наверное, Пейшенс горько рыдала все это время. Но Робин никогда раньше не замечал, как она прекрасна.

- Откуда тебе знать, Роб? - промолвила она. - Разве ты спрашивал у меня?

- И что? Ты согласна быть со мной? - Ему вдруг стало не по себе. И как другие джентльмены ведут себя в подобных случаях? Как он говорил это Касс? Но, вспомнив, Робин отказался от такого варианта.

- Ты делаешь мне предложение? - спросила Пейшенс. Он кивнул.

- Но почему? Потому что я плакала и тебе стало жаль меня?

Ее глаза - глубокие, прекрасные глаза - выражали сомнение, желание, страдание, надежду. "В них так легко утонуть", - подумал Робин.

- Потому что я не мог уехать домой без тебя. Потому что без тебя у меня нет и не будет дома. Потому что ты и есть мой дом. Черт возьми, Пейшенс, не в ладах я с красивыми фразами! Потому что я люблю тебя. Вот. Так лучше? Но ведь это всего лишь слова. Они ничего не значат. Они не способны выразить...

К счастью, ему не пришлось больше мучить себя этой речью. Пейшенс подскочила и кинулась к нему, сбив с него треуголку и потеряв свою соломенную шляпку. Она обхватила Робина за талию, зарылась лицом в ямку между его шеей и плечом и затихла, словно нашла ту самую гавань, к которой всю жизнь стремилась.

- Но будет гораздо лучше, если ты поедешь на следующий год в Лондон и познакомишься с другими джентльменами, - сказал Робин, крепко обнимая ее и таким образом перечеркивая тот вздор, который нес. - Тебе ведь не с кем сравнить меня, Пейшенс. Когда тебе представится такая возможность, ты увидишь, какой я невыносимый зануда.

Она подняла голову, посмотрела на него сияющим взглядом и улыбнулась сквозь слезы.

- Не знаю, Роб. Но ты мой, и я не покину тебя до конца моих дней. Так что берегись. А сейчас я хочу, чтобы ты поцеловал меня. Пожалуйста, поцелуй меня в губы! Я так долго мечтала об этом поцелуе, и мне не верится, что это происходит наяву.

И Робин поцеловал Пейшенс в губы. Через несколько мгновений он подумал; что, наверное, ему следовало сначала испросить позволения у ее матушки или у отчима, прежде чем позволять себе подобные вольности с молодой леди.

Но Пейшенс улыбнулась ему и тоже поцеловала его в губы.

Робин решил, что подумает о тете Матильде и об отчиме позже. Значительно позже.

***

Два дня, последовавшие за прибытием мистера Крофта, Кассандра чувствовала себя совсем неважно. Она едва ела, а если ей удавалось проглотить кусочек, то ее начинали мучить приступы тошноты. Кассандра плохо спала, ей снились странные, запутанные сны. Вскоре о ее беременности узнали почти все в доме. Да и как это скрыть, когда все признаки налицо?

Но она чувствовала себя не просто больной и разбитой. Кассандра стала раздражительной и вспыльчивой. Целый день она жаловалась служанке, что вода для умывания недостаточно теплая, а свою горничную ругала за то, что та не смогла толком уложить ей волосы. Лакея, который замешкался, открывая Кассандре дверь в столовую, она награждала теперь недовольным взглядом. А если слуга ненароком проливал несколько капель вина на скатерть, Кассандра обрушивала на него град упреков.

А ведь раньше она была неизменно любезна и приветлива со своими слугами.

Конечно, все прощали эти выходки, принимая во внимание ее деликатное положение, но Кассандру это не утешало. Слуги, с которыми плохо обращаются, не обязаны извинять своих хозяев.

Кассандра не знала, что ей делать. От постоянных мысленных споров с самой собой у нее раскалывалась голова. И каждый раз она приходила к новому решению и придумывала все новые оправдания.

Она обнародует содержание письма, потому что это справедливо.

Она ничего не скажет, поскольку прошло слишком много времени.

Она пригласит в Кедлстон дядю Сайруса, посвятит его в эту тайну и предоставит ему решать этот вопрос.

Она наведет справки о потомках брата-близнеца ее прадеда и только после этого примет окончательное решение.

Она уничтожит письмо и пакет и навсегда забудет об этой истории.

Она попытается разузнать, был ли ее прадед официальным наследником Кедлстона. Если да, то Кассандра передаст титул его законному владельцу. Если нет - уничтожит письмо.

Она.., она скоро сойдет с ума от всего этого!

Кассандра ясно понимала только одно: почему отец так изменился. Ее матушка умерла почти сразу же после дедушки. Кассандре казалось, что именно горечь утраты и тяжелая ответственность, свалившаяся на плечи отца, сделали его таким. Возможно, отчасти это и так. Но главная причина - письмо и необходимость сделать выбор.

И отец решил ничего не предпринимать и закрыть глаза на правду. Так же поступил и ее дед, тоже отличавшийся мрачным и вспыльчивым характером. А ведь он, если верить бабушке, не всегда был таким.

Они оба приняли определенное решение, и оба страдали. Им так и не удалось избавиться от гнетущего чувства вины. Отец совсем перестал бывать с ней и не приглашал к себе в Лондон, хотя пришло время подыскивать Кассандре жениха. Он просто не мог взглянуть ей в лицо, зная, что после его смерти дочери придется принимать окончательное решение по поводу их семейной тайны.

Ее отец и дед знали, что они незаконные наследники, но не нашли в себе мужества отказаться от той жизни, к которой привыкли. Молчание представлялось им единственным выходом из создавшегося положения.

Кассандре очень хотелось во всем открыться Найджелу. Но Найджел был холодно-любезен, высокомерен и заботлив. Иногда он напоминал ей мраморную статую. Если она все расскажет ему, муж заставит ее уничтожить пакет. И тогда Кассандра уже точно будет знать, что он человек без чести и совести. Как и она сама.

Его снова стали преследовать по ночам кошмары. Так подумала Кассандра, услышав, как тихонько скрипнула дверь его спальни. Сама она в это время лежала на постели без сна. Шаги Найджела раздались рядом с ее комнатой, потом проследовали в коридор к лестнице. Он вышел из дома. Кассандра видела в окно, как муж пересек широкую лужайку и направился к конюшне. Прошел целый час. Стоя у окна, она ждала его. Наконец Найджел появился - смертельно усталый, что было видно по его походке и поникшим плечам. Но, значит, бессонница для него предпочтительнее, чем кошмарные сны.

Кассандра прижалась лбом к стеклу и закрыла глаза. Да, она тоже смертельно устала. Обессилела. Ей с трудом верилось, что жизнь когда-нибудь снова станет такой же беззаботной и светлой, как раньше.

Она должна на кого-то опереться. Ей нужен.., он. И она ему нужна. После той ночи, когда Кассандра осталась в его постели, у Найджела прекратились кошмары. Сейчас он, наверное, уже в своей комнате. Может быть, тоже стоит у окна.

Как все нелепо! Что их разлучило? Ей даже не удавалось вспомнить. Да, она знала множество причин, по которым они не могут быть вместе. И только одно условие говорит в пользу их близости. Нет, не одно - больше. Они муж и жена. У них будет ребенок. И оба измучены усталостью и одиночеством.

Открыв дверь в гардеробную мужа и войдя в его темную спальню, Кассандра увидела, что он лежит на постели, согнув одну ногу, а рукой прикрыв глаза. Услышав, что она вошла, Найджел повернул к ней голову, но ничего не сказал.

Кассандра молча забралась к нему в постель - он подвинулся, освобождая ей место. Она прильнула к мужу, положив ладони ему на грудь, и он заключил ее в объятия.

Они не сказали друг другу ни слова. Они не занимались любовью. Кто из них первый уснул - неизвестно.

Наутро Кассандра приняла решение. Чувствуя себя спокойной и отдохнувшей, она твердо знала, что на этот раз не будет сомневаться ни секунды. Надо одеться, позавтракать (Кассандра страшно проголодалась) и позвать мистера Крофта в алую гостиную. Он остановился в Кедлстоне, поскольку деревенская гостиница временно закрылась. Теперь она точно знала, что скажет ему.

Кассандра была в постели одна. Должно быть, так крепко спала, что не слышала, когда встал Найджел. Но сон его был глубоким и спокойным. Она не просыпалась, но спала только потому, что он спал рядом, обнимая ее.

"Жизнь снова станет светлой и радостной, - думала она. - Найджел сильный, стойкий и никогда не теряет присутствия духа. Это подтверждают прошедшие девять лет. И я тоже не привыкла отступать. Я докажу, что достойна его. Я люблю Найджела, и у нас будет ребенок. Когда-нибудь, рано или поздно, и он полюбит меня. Я сделаю так, что он меня полюбит".

Отныне прошлое не тревожило Кассандру. Совсем не тревожило. Ей предстояло сражаться за будущее, и она была готова сражаться. Кассандра приняла вызов судьбы. Небо ясное, чистое, голубое. Лето еще не закончилось. День обещает быть чудесным.

***

Найджел сидел в деревенском трактире вместе с Уильямом Стаббсом и Кобургом. Вскоре управляющий извинился и отправился по своим делам.

- Значит, Уилл, ты уверен, что сможешь стать трактирщиком? - спросил Найджел, окидывая взглядом комнату.

- А что тут такого? - ответил Уилл. - Старики говорят, надо уметь вести счета да конторские книги, а что до остального - я и так все знаю: подавать эль и бифштексы да на ночь разводить постояльцев по комнатам. Всего и трудов-то. Неужто я с этим не управлюсь, Найдж? - Уилл потер руки и по-хозяйски оглянулся. - А деньги, что ты мне одолжил, я верну, все до последнего фартинга.

- Считай, что это подарок.

- Ох-ох!.. - Уилл был глубоко оскорблен. - Я у тебя, парень, никогда ничего не брал задаром и сейчас не собираюсь. Все до последнего фартинга верну, Найдж, попомни мои слова.

- А ты не станешь скучать по Лондону? И по прошлой вольной жизни? Ты будешь здесь счастлив, Уилл?

- Ну обходился же я без Лондона семь лет! - расхохотался Уилл. - И дальше проживу. А здесь мне нравится. Тихо, спокойно. Да и за тобой приглядывать буду, чтобы ты глупостей не наделал. Тебе, Найдж, пора остепениться - скоро у тебя появится маленький плутишка.