- Это обезболивающее. Посмотри в инструкции дозировку, которую можно принять. Воду я уже принесла. – Стакан с водой приблизился прямо к носу мужчины.

- А ты сама не могла посмотреть? – пробурчал Олег, зрение которого никак не хотело фокусироваться на мелком шрифте.

- Не могла, – серьезно ответила юная прелестница и немного отступила в сторону. Олегу показалось, что он ее чем-то задел. А может, и нет… Башка совсем не соображала. Мужчина выдавил на ладонь пару таблеток, запихнул их в рот и жадно запил водой. Сушняк был просто адский.

- И как мы познакомились? В баре? – поинтересовался Олег после довольно длительного молчания. Юлька уже было решила, что он опять уснул.

- Нет. В баре мы не знакомились. Я увидела тебя на стоянке, когда ты, абсолютно невменяемый, пытался завести мотор.

- То есть, ты даже не знаешь, как меня зовут? – удивился Олег.

- Почему же? Я заглянула в твои права.

- И ты вот так, запросто, привезла незнакомого мужика в свой дом? – Нет, он категорически не нравился Юльке. Все его вопросы, которые имели непонятную ей подоплеку, и сам тон беседы не вызывали в ней никаких положительных чувств.

- Ну, почему же сразу незнакомого? – сузила девчонка глаза. – Мы уже встречались. Ты как раз имел разговор с моей маменькой. Ниной Васильевной Грановской.

Последние слова девушки имели эффект разорвавшейся бомбы. Олег вскочил, растерянно провел руками по лицу, и уже более внимательно посмотрел на хозяйку квартиры. Точно! Он видел ее раньше... В день, когда окончательно лишился рассудка и совести. В день, когда безвозвратно потерял самое лучшее, что было в его никчемной жизни.

Глава 2

- Ты стояла в коридоре. И подслушивала. В суде, так? Я тебя помню.

- Ну, начнем с того, что никто тебя не подслушивал. Я стала невольным свидетелем твоего эээ… как бы это получше сказать? Монолога… Улавливаешь разницу? И, конечно же, после такого я тоже не сумела тебя забыть.

- Выходит, я тебя впечатлил? – прохрипел Олег, наконец заставив себя спустить ноги с дивана. Он не мог больше находиться здесь. С нею… Ему было стыдно, хотя мужчина никогда бы в этом и не признался. Но, все же, было. За себя. И за то, что сделал, поддавшись какому-то безумному порыву…

- Впечатлил - не то слово. Не каждый день увидишь разгневанного мужа, готового на все, чтобы только удержать неверную жену.

- Она не неверная.

- А по-моему, ты говорил совсем обратное. Ну-ка, ну-ка… Я припомню, сейчас, как было дело! – Девушка состроила задумчивую мину и даже постучала пальцем по губам. А потом, будто бы ее осенило, щелкнула пальцами. - Ты абсолютно точно утверждал, что прокурор…

- Слушай, ты не могла бы просто помолчать? У меня болит голова.

Вранье! Он банально не хотел вспоминать о том дне! Хотел забыть те события, как страшный сон. Заставить себя поверить, что это просто приснилось… Ну, ведь он правда не мог так поступить! Это не он был… Не он! Но память была беспощадна. Головная боль отступала, а вместе с этим в мозгу воскресали ненавистные события того дня. Суд над человеком, убившим его сына. Но мысли Олега далеки от происходящего. Он нацелен совсем на другое. Мужчина хочет вернуть свою Веру. Свою жену. А ради этого даже готов поставить под сомнение результаты следствия, и оставить убийцу сына безнаказанным… Черт, в тот момент он был готов вообще на все! Вера оставалась его незыблемой константой. Тем единственным, что еще напоминало Олегу о прошлой, счастливой жизни. Жизни, когда все было хорошо, когда Димка был жив, а дома его ждала счастливая влюбленная женщина. Именно поэтому он подкараулил в коридоре судью, именно поэтому рассказал ей о связи Веры и прокурора, намекнув на предвзятость последнего. Он еще даже не договорил, когда понял, какую совершил ошибку. По брезгливо опущенным кончикам губ женщины, по ее укоризненному, осуждающему его поступок взгляду. По чувству гадливости, наполнившему собственную душу. Олег отшатнулся, отвел от судьи глаза и тут же встретился взглядом с незнакомой девушкой, которая внимательно следила за ходом разговора. И надо же такому случиться, что в полуторамиллионном городе он снова встретил ее! Свидетельницу своего позора…

- Могу и помолчать, – покладисто согласилась девица. – И кофе могу тебе на дорожку сварить.

Почему-то от мысли о кофе Олегу стало еще хуже. Он нервно качнул головой:

- Не нужно. Я бы лучше чаю выпил. Мате. Если есть.

- Есть! Мне на Али-Экспресс прямо из Китая парни заказали.

Эта информация для Олега была абсолютно лишней. Он проигнорировал ее, тяжело оседая на стул. И только на задворках сознания мелькнула мысль о том, почему она сама себе не заказала чай. Мысль исчезла так же быстро, как и родилась, и Олег снова переключился на свои проблемы.

- Вот… осторожно. Не обожгись.

Олег кивнул, немного сдвигаясь в сторону. В животе заурчало, хотя аппетита не было совершенно. Его дико мутило. Размешивая в чашке сахар, мужчина думал о том, как же необратимо изменилась его жизнь. В одно мгновение он был низвергнут с небес на землю. Секунда, а после два года ада. С которым он так и не смог смириться, и привыкания к которому не произошло. Каждый прожитый день, будто новый виток агонии. И так уже сотни дней к ряду.

- У меня совсем нет еды. Только овсянка, будешь?

- Ты на диете, что ли? – Спросил просто так, чтобы не думать о важном. А она напряглась. Наступил на больную мозоль?

- С чего бы? Меня моя фигура устраивает. Так как, овсянку будешь?

Олег покачал головой из стороны в сторону. Пригубил чай. Осмотрелся. Небольшая комната, странный, как для девушки, интерьер. Хай-тек, или хай так… Непонятно. Кирпичные стены, покрытые белой краской, такая же белая компактная кухонная стенка и молочный диван, который наталкивал на мысль об отсутствии потомства у хозяйки квартиры. Потому что, когда они с Веркой делали последний ремонт, то единственное, на чем они оба сошлись без споров – было отсутствие марких цветов в интерьере. Ребенок и белый диван – понятия несовместимые. Это понимает каждый родитель.

- Тебе плохо? – Раздалось прямо над ухом, а теплая женская ладошка участливо легла на плечо.

- С чего ты взяла? – буркнул Олег, отстраняясь.

- Ты почернел. Мне так показалось… А может, это щетина… Не знаю, – принялась неловко оправдываться Юлька.

- Нормально все, – отмахнулся от девушки и сглотнул. Ему бы уйти. Нет сил даже смотреть на нее. Но ноги не держали. А тошнота только усиливалась. Наверное, не стоило пить этот чертов чай.

- Тебе все-таки нехорошо, – тяжело вздохнула девушка. – Не корчь из себя героя, иди… приляг.

- Жалеть меня вздумала?

- Нет. Хотела проявить участие.

- Добренькая, значит? – Он молол чепуху. И подначивал ее, лишь бы сказать хоть что-то, а не молчать. Молчание давило на виски. Удивительно даже, как остро, даже в таком состоянии, все же ощущалась неловкость. И стыд. Да, черт возьми, ему было стыдно.

- Стараюсь. В этом, знаешь ли, нет ничего плохого.

Угу. Кто ж спорит. Верка тоже такая была. Всем помочь, всех спасти… Хорошая она, да только больше не его. Забыть бы, вырвать с корнем. Сам виноват, ушел, бросил, оставил наедине с болью. И теперь расплачивается за собственную глупость. А все напоминает о ней. Даже эта совсем не похожая на бывшую жену девчонка.

- Ты меня осуждаешь? Скажи! – Спросил зачем-то и, видимо, даже ее поверг в шок. По крайней мере, Юлька плюхнулась на стул рядом с ошарашенным видом. А главное, ведь сам не понял, для чего задал этот глупый вопрос! По х*ену ему было мнение этой малолетки. По х*е-ну! Именно так, по слогам. Вот Верка ему не была безразлична, да только поздно теперь. Не его забота, как ему дали понять.

- Что?! Я… Нет, нет… Что ты. Я не осуждаю, наверное… И права не имею, – запинаясь, ответила девушка. Практически правду ответила, если уж на то пошло. Нет, он, конечно, поступил некрасиво. Возможно, кто-то сказал бы - грязно, но… Он ведь любил, наверное. Женщину, которая от него ушла… Люди всегда вытворяют всякие безумства во имя любви. Это их, вроде бы, извиняет… Или нет?

- Угу, ладно… Пойду я. – Олег подхватился резко, и тут же упал назад. К горлу подкатило. – Где туалет? – прохрипел он.

- Сразу за углом!

Мужчина вскочил и, прикрывая рукой рот, рванул к выходу. Здравствуй, Ихтиандр! В тридцать шесть, мать его, лет, он, как прыщавый школьник, обнимался с унитазом. И ведь не мешал ничего. Так, чистый вискарь. Очищенный. Американский. Прошедший уникальный процесс фильтрации древесным углем американского клена… Хреново-то как! Будь оно все проклято!

- Послушай… Олег, кажется? – Ну, надо же, оказывается, не только у него проблема с именами.

- Угу… - пробубнил мужчина, плеснув в лицо пригоршню холодной воды.

- Может, тебе душ принять стоит? И зубы почистить. Мне кто-то из мужиков говорил, что если зубы почистить, то лучше становится.

Олег кивнул. В душ и ему хотелось смертельно. Наверное, даже больше, чем просто уйти. Кивнул, соглашаясь.

- Я сейчас. Полотенце чистое принесу.

Ишь ты, какие церемонии. Полотенце чистое! Хорошая она все же девка. Хоть и бойкая на язык. Вера была не такой. И есть, да только не у него… У другого. Он вчера как раз отмечал первый месяц холостяцкой жизни. Тяжело это - праздновать, когда любишь. Еще тяжелее понимать, что сам виноват. Это ведь не она ему изменила, если уж говорить начистоту. Он… Он ушел, не справившись с гибелью сына. Оставил ее расхлебывать ситуацию, дезертировав с поля битвы. А она справилась! Его сильная Верка… И… не его.

- Вот, полотенце. Дверь на всякий случай не закрывай, – замялась хозяйка квартиры. – Вдруг тебе плохо станет…

Олег кивнул, забрался в душевую кабинку, включил прохладную воду. Хорошо. Вода смывала похмелье и прочищала мозги. Боль возвращалась. Мужчина устало прислонился лбом к холодному кафелю. Закусил костяшки пальцев, чтоб не завыть с тоски.

- Олег, с тобой все в порядке? – перекрикивая воду, обеспокоенно поинтересовалась Юля. Черт! Сколько времени он вот так простоял? Непонятно… В последнее время он все чаще выпадал из реальности. И только на работе ему удавалось хоть как-то концентрироваться. Он практически жил в офисе, не желая возвращаться в пустую квартиру. Вот недаром Вера хотела ее продать… Нужно было прислушаться к умному человеку, а не делать все на свой нос. От их дома, за который он так цеплялся, уже ничего не осталось. Ведь дом – это вовсе не стены. Дом – это то, что его наполняет.

- Все нормально. Я уже выхожу, – крикнул в ответ, и действительно закрутил краны. Это была не лучшая идея - занять единственную в квартире ванную, к тому же, совмещенную с туалетом, так надолго. Вдруг хозяйке по нужде приспичило? А он тут страдает. Выходи, Олег, выходи… Или Юлька и правда о нем беспокоится? Он уже и забыл – как это, когда кому-то не все равно, что с тобой. Забыл… А ведь когда беспокоились, то все воспринималось, как должное. А часто даже не замечалось.

Олег выбрался из душевой кабинки, обтерся принесенным девушкой полотенцем. Свою одежду надевать не хотелось – она воняла сигаретным дымом и чем-то таким, что невольно наталкивало мужчину на мысли о том, что блевал он не только утром.

- Юля! Йу-у-уль!

- Что? – Запыхавшийся голос за дверью. И чем она там занималась, интересно?

- У тебя нет какой-нибудь мужской одежды случайно? Чистой…

За дверью воцарилось молчание, которое затянулось настолько, что Олег уже, было, решил натягивать свое… Вонючее.

- Сейчас принесу, – вздохнула Юлька, и куда-то пошлепала. Квартира была совсем небольшой, поэтому девушка практически тут же вернулась. Дверь приоткрылась, и в образовавшуюся щелку ему просунули стопку белья. Так-так… Обычные растянутые трикотажные шорты на резинке, которые, скорее всего, были бабскими, и черная футболка с принтом всем известного виски округа Мур. Его-то он и пил… Вчера. Буль проклята эта бодяга! Футболку Олег натянул сразу, с шортами помедлил, но потом, все же, рассудил, что вряд ли его мужественность пострадает, если он их ненадолго наденет. В своей жизни он делал гораздо более немужественные вещи. Например, бросал женщину в беде, а потом подлостью и враньем пытался ее вернуть… Что ему какие-то бабские шорты?!

Голова снова закружилась, и вернулась тошнота. Покачиваясь, Олег вышел из ванной. Клубы пара вырвались наружу и проникли в небольшой коридорчик. Он действительно очень долго стоял под душем.

- Иди, приляг. Я перестелила тебе постельное.

И, видимо, не только это. Юлька еще и проветрила. И теперь Олега мелко-мелко потряхивало – похмельный озноб вернулся.

- Возьми одеяло, – снова вздохнула девушка, и даже помогла ему укрыться. Смешно. Он так сына прикрывал, когда тот был маленьким. Потом-то Димка отметал всякие нежности… Олег плотно сжал веки, чтобы невольные слезы не опозорили его еще больше, но Юлька расценила это иначе: