- Серьезно?

- Угу. А что здесь такого? – невольно напряглась Юлька.

- Да, ничего, кроме того, что такое мало где увидишь.

- Приходи в мою СТО, посмотришь, – пробурчала девушка.

- Ну, уж нет. Я только в фирменном автосервисе обслуживаюсь.

- Так я и думала, – без обид пожала плечами девушка.

- И что? Тебе нравится то, чем ты занимаешься?

- Если бы не нравилось, зачем бы я это делала?

- А ты думаешь, многие ходят на работу с радостью? Как правило - это единственный способ не сдохнуть с голоду. Об удовольствии речь не идет.

- А тебе-то откуда знать? Ты парень небедный, и, наверное, можешь позволить себе заниматься тем, что нравится.

- Уж не думаешь ли ты, что мне моя «небедность» на голову упала? – Олег не понимал, как они договорились до такого. Тем более - с совершенно посторонним человеком. Впрочем, если им, наконец, удалось отойти от темы кладбища, то разве не все ли равно, о чем они говорят теперь?

- Не знаю. А что? Не упала?

- Нет. Это вообще заблуждение - думать, что деньги кому-то достаются просто так. Беда большинства в том, что, когда они хотят что-то купить – экономят, а не зарабатывают. Понимаешь?

- А ты зарабатывал?

- Зарабатывал. У меня было, ради кого стараться. Я ведь тоже начинал автослесарем.

Юлька недоверчиво скользнула взглядом по мужским холеным рукам с идеальным маникюром и снова уставилась в окно. Поверить, что эти руки держали что-то, тяжелее ложки, было сложно.

- А сейчас чем занимаешься?

- А сейчас у меня свой дилерский центр.

- Порше? – съязвила Юлька.

- Нет. Порше – это… Это другое.

Признаваться в том, что он просто не мог больше ездить на своем старом джипе, не хотелось. Иначе бы снова пришлось вспоминать… Вспоминать, как Димка любил его машину, как он учил сына вождению на закрытом полигоне. Как радовался его успехам… Он так и не смог сесть за руль своего cherokee после гибели сына. А потом, уже после того, как ушел от Веры, и к нему прибилась какая-то смазливая фифа, он от нечего делать купил Порше. Вроде, тогда дамочка намекнула, что это было бы мега-круто. А ему в принципе было по фигу, на чем ездить. И деньги были в избытке.

- Ну, другое – значит, другое. Лично я бы ее ни за что не купила.

- Почему?

- Не знаю. Наверное, это чистая вкусовщина. Многие бы за такую тачку продали душу дьяволу, а мне она не по душе.

- А какая машина у тебя? – Олег вдруг сообразил, что даже не спросил, как Юлька оказалась на кладбище. А она, наверное, там свою машину бросила, и в тот раз, когда он нарезался… Ну, не пешком же она ходила?

- А у меня нет машины.

- Серьезно? Автомеханик без колес?

Непонятно почему Юлька рассмеялась. Задорно. Олег давно не слышал такого счастливого смеха.

- Что, рушу стереотипы? – ухмыльнулась она. – На самом деле все просто – мне на машину пока не хватает денег. Я ипотеку плачу. – Юлька окинула рукой свои хоромы и снова уткнулась в окно. Олег удивился – редко встретишь человека, который вот так, запросто, расскажет о своих скромных финансовых возможностях. В мире, которым правили понты и пафос – это было совсем не комильфо.

- А какую бы ты машину купила?

- Nissan LEAF.

- Это электрокар.

- Угу. Классная тачка.

- Ты серьезно? Она даже не урчит.

- О… Да ты у нас из тех, кто любит слышать шум мотора?

- А как же без этого? Это же песня!

- Я на работе за день порой так этих песен наслушаюсь, что вечером банально хочется тишины.

- Все равно. Электрокар, по нашей жизни – утопия. Пробег – короткий, скорость – ограниченная, станций для подзарядки попросту нет. Жила надо мной одна дамочка, у которой каждый вечер начинался с того, что она с балкона спускала зарядный шнур. Шнур была длинный – тетка жила на двенадцатом этаже. Помаялась она так с полгодика, и пересела на нормальную тачку.

- А я живу на третьем. Шнур будет не таким длинным. Ездить на дальние расстояния мне без надобности, а до работы - самое то, – озвучила свои размышления Юлька. – К тому же, там тоже можно машину подзарядить. Слушай, а тебе никто не говорил, что ты жутко старомодный?

- Я?! – возмутился Олег, и даже на всякий случай пробежал взглядом по собственным отутюженным брюкам и довольно приличной рубашке.

- Ты-ты! – улыбнулась Юлька. – Нынче, знаешь ли, модно заботиться об окружающей среде. А ты экологичности транспорта предпочитаешь рев мотора и объем двигателя.

Олег тоже улыбнулся. И отметил с удивлением, что дышать стало немного легче. Разговор с забавной девчонкой отвлек. Её заразительная смешливость не могла не поднять настроения даже ему. Да и беседа выходила не праздной. Он уже и забыл, как порой интересно бывает с кем-то просто поговорить. В последнее время с этим у мужчины все обстояло непросто – тарахтящие на ухо пустышки, которые рядом с ним менялись с завидным постоянством – были не в счет.

- А ты, выходит, следуешь моде?

- Да нет… Просто хотелось бы, чтобы после нас на Земле хоть что-то осталось. Мой будущий электрокар – мой маленький вклад в завтрашний день планеты.

Сердце Олега болезненно сжалось. Он понял, кого ему напоминала девушка. Она была неиспорченной, настоящей, как ребенок совсем. Как Димка… Тот, в силу возраста, тоже был идеалистом. Заставлял их с Верой сортировать мусор, вместе с другой детворой устраивал субботники у дома, а как-то даже организовал сбор средств на протез дворовой собаке. В общем, с Юлькой они бы точно нашли общий язык. И еще неизвестно, чья бы машина Димке понравилась больше – электрокар девушки или мощный джип отца. Возможно, у последнего бы появился достойный конкурент. Только не узнает он, как бы было. И гадать об этом – глупо. Не быть уже ничему. Смириться бы, да только как?

- Эй… Олег…

- А?

- Не думай об этом.

- О чем? – нахмурился мужчина.

- Не знаю… Но о чем бы ты сейчас ни думал, это не добавляет тебе оптимизма. Значит, просто не думай.

- У Димки послезавтра годовщина. Вторая. А я опять не смогу пойти… Я вообще впервые буду один в этот день. Раньше рядом всегда была Вера. И было легче.

Он уже в который раз с момента их знакомства вываливал на Юльку свои переживания, и ему бы, наверное, стоило стыдиться своей слабости, но стыдно не было… И вообще, как-то так получалось, что ей – постороннему, по сути, человеку, было очень легко рассказывать о том, что его тревожит.

- А что, если тебе созвониться с ней, и договориться о встрече? То, что вы рассталась, не отменяет того, что у вас был общий ребенок.

- Нет! Нет… Как, ты думаешь, я к ней подойду, после всего, что сделал?

- Можно просто сказать «прости». И станет легче.

- У тебя все просто.

- На самом деле, люди многое усложняют сами.

Олег хмыкнул. Пришла его очередь отворачиваться к окну. Это очень удобно – когда есть окно, а у тебя - нет сил смотреть на собеседника.

- Олег, а если бы с тобой все же кто-то пошел… Из близких, или друзей… Эти нарывы нужно вскрывать, понимаешь?

Мужчина покачал головой, не отрывая взгляда от раскачивающейся в окне ветки. У него не было настолько родных людей. Тех, с кем можно было бы разделить боль, тех, с кем можно было быть слабым. Возможно, давно, с Верой… Но он тогда почему-то решил, что она его слабость не примет. Прошло много времени, прежде чем он понял, как ошибался тогда. Потому что быть честным с любимыми – это вовсе не слабость. Слабость – прятаться, и напропалую врать.

- А хочешь, мы вместе сходим? – неожиданно даже для себя спросила Юлька. И сама испугалась своего вопроса. Потому что… ну, кто ему она, а? Он сейчас рассмеется, и правильно сделает. Нашлась помощница! Самой бы кто помог с собственными тараканами разобраться. Да и где она, а где он? Сыпет советами! А Олег, между прочим, взрослый мужик. И весьма неглупый, судя по тому… Да хоть по чему судя!

- Нет, - покачал головой мужчина. – Не нужно.

Потом он резко встал и побрел к выходу.

- Олег, ты прости, что я влезла. Ну, дура… Не понимаю ничего, что с меня взять?

Он замер у самой двери, прислонился к ней лбом:

- Ты не дура. Это я дурак. Спасибо за все. И теперь, уж точно, прощай.

Глава 6

Впервые за неделю Юльку разбудил яркий солнечный свет. Вот и хорошо. Надоел этот дождь. Когда у самой душа плачет, слезы дождя вот совсем никак не способствуют нормализации душевного состояния. С солнышком как-то повеселее. Звонок телефона. Ну, надо же, мама сегодня припозднилась!

- Добро утро, мама!

- Привет, курочка. Я звоню сказать, что, несмотря на солнце – на улице достаточно прохладно. Так что, одевайся потеплее.

- Спасибо. Так и сделаю.

- Ты не забыла, что вечером у нас культурная программа?

Вот же черт! Конечно, забыла. Очередное появление Олега выбило Юльку из колеи. А уж о ненавистном балете она и вовсе не вспомнила. И даже чертово либретто до сих пор не прочитала. Точнее, Тошка ей не прочитал. Это упущение нужно будет срочно исправлять!

- Помню-помню. Балет.

- Вот и хорошо, что помнишь. До сих пор не могу простить себе, что разрешила тебе бросить балетную школу.

Да-да, был такой позорный факт в Юлькиной биографии. В семь лет ее отправили к станку. Балетному. Упитанная Юлька смотрелась довольно странно среди других начинающих танцовщиц. Ну, и доставалось ей, конечно, за собственное несовершенство. И дразнили ее, и подначивали. Даже преподаватели! С тех пор Юля возненавидела всяческие кружки и внешкольные занятия практически так же, как и школьные. А ведь это еще надо было постараться, чтобы составить конкуренцию Юлькиной ненависти к школе.

- Вот и зря! Какая из меня балерина, ну, правда? Даже если меня смог бы поднять какой-нибудь балерун, и не надорваться, то ты хотя бы можешь себе представить, что было бы, если бы он меня случайно упустил на других танцоров?

- Юлька, ну сколько раз я тебе говорила, что не существует понятия - «балерун». Правильнее было бы сказать - артист балета!

- Да, хоть бы и так. Пожалей бедных мужчин, и перестать сокрушаться о моей несостоявшейся карьере танцовщицы.

Поболтав еще немного с мамой, Юлька сварила себе кофе, оделась, как и было сказано, потеплее, и отправилась на работу. День выдался не слишком загруженный. В пятницу мало кто заезжал на СТО. Никому не хотелось оставаться без колес на выходные. Поэтому они доделывали недоделки, накопившиеся за неделю.

- Тошка, ты не забыл о либретто?

- Забудешь тут, – скривился парень.

- Вот и готовься. В перерыве я тебя жду.

- Угу. Не могла мне задание попроще найти…- бормотал Тошка, наблюдая за работой Юльки. Та как раз меняла сайлентблоки на машинке вполне вменяемой женщины, что заехала сегодня, прямо с утра.

- Ну, чего над душой стоишь?

- А я уже закончил, и до обеда не хочу ничего начинать. Все равно не успею сделать.

- Тогда доставай свой бутерброд и заготовку либретто. Быстрей начнем…

- Быстрее закончим, – продолжил за девушку Антон.

- Вот-вот! – рассмеялась Юля. – Тем более, что сегодня мне нужно освободиться пораньше, из-за чего плакал мой обед.

Антон уныло поплелся к подсобке, сделал себе пол-литровую кружку чая, достал сверток с бутербродами. Уселся на аккуратно сложенные в углу станции покрышки и наконец-то загуглил ненавистное либретто.

- Ну, что, ты готова слушать?

- Угу! – подтвердила Юлька, с усердием закручивая болты.

- Итак,«Пролог. На тощем коне едет рыцарь…»

. Слушай, Юль, а чего у него конь тощий, он его, что, не кормит?

- Да откуда ж мне знать? Читай!

Тошка пожал плечами и снова уставился в телефон, возобновляя чтение:

-«Тут же толстяк на осле. Это знаменитые фигуры странствующего рыцаря Дон Кихота и его верного слуги Санчо Пансы». Юль, вот, хоть убей, не пойму, почему осел у слуги толстый, а конь у рыцаря – худой. Что это за несправедливость, я тебя спрашиваю? И кто будет конем в балете?

- Да, не знаю я, чего ты ко мне привязался… Читай!

- «Первое действие. Дочь кабатчика Лоренцо Китри влюблена в бедного цирюльника Базиля…» Юль, а цирюльник - это парикмахер по-нашему, да?

- Угу…

- Ладно. Ну и словечки раньше были.

- А сейчас, что, лучше? – подключились к разговору дядя Леша и еще один механик – Николай. – Я, вон, в субботу хотел подстричься. И знаешь, куда попал? Дай бог памяти… - Дядя Леша почесал репу, перекатывая на языке трудно запоминающееся сочетание букв. - В боберштоп, барбержоп… Тьфу, как же эта зараза называлась?

- Барбершоп, – рассмеялась Юлька.

- Точно! Барбершоп! – повторил дядя Леша. – Вот ты, Тоша, знаешь, что это за хрень такая?

- Да первый раз слышу.

- Вот и я удивился, чем им парикмахерская не угодила?! А ты говоришь – раньше. Вот был цирюльник – переменили. Только привыкли к парикмахеру – теперь уже бобер какой-то… Все течет. Все меняется. И словечки новые, только успевай запоминать. Да, чего далеко ходить – вот вы, молодежь, я же половину ваших слов не понимаю. А мать моя, царствие ей небесное, и вовсе бы ничего не поняла. Для нее чудом было, когда в село автобус пустили, и на телеграфе на три села установили один единственный телефон. А сейчас что?