Луиза Фуллер - Поиграем в любовь

Ролло обхватил пальцами ее запястье.

– У тебя частый пульс, – сказал он.

– Мне просто не хватает кислорода, – быстро ответила она. – Поэтому мое сердце бьется чаще, чем обычно.

Его глаза заблестели.

– Будешь читать мне лекцию по анатомии?

– Зачем? Уверена, ты и сам в ней прекрасно разбираешься.

Ролло заглянул ей в глаза:

– Наверное, ты говоришь это всем мужчинам.

– Нет, – возразила она. – Только тебе.

– Ты нервничаешь. Я могу тебе чем-нибудь помочь?

– Чем ты можешь мне помочь? Я нервничаю из-за тебя, – призналась она, и ее щеки вспыхнули.

– Я заставляю тебя нервничать? – спросил Ролло после небольшой паузы.

– Не ты, а наше совместное появление на публике. С тобой я справлюсь.

Кого она пытается обмануть? С таким же успехом она могла бы заявить, что справится со сбежавшим из клетки львом.

– Неужели? – усомнился он, глядя на нее с ленивой улыбкой.

Дэйзи смутилась, но, к счастью, ей не нужно было придумывать подходящий ответ, потому что их лимузин остановился перед светло-серым зданием. Его тут же окружила толпа журналистов, и они были ослеплены вспышками фотокамер.

Внутри галереи было тихо и прохладно. Пианист играл знакомую джазовую мелодию. Безупречно одетые мужчины и женщины ходили по залам парами и группами, потягивая шампанское и останавливаясь перед картинами. Когда они заметили их с Ролло, у Дэйзи создалось впечатление, будто все смотрят на них.

– Расслабься. Ты отлично выглядишь, – мягко произнес Ролло и сжал ее руку, когда она посмотрела на свое темно-синее платье. – Не обращай внимания на остальных. Они просто проявляют любопытство.

В начале вечера Дэйзи чувствовала себя лишней на этом мероприятии. Многие из присутствующих были известными людьми, которых она видела в журналах и по телевизору. Но рука Ролло, лежащая у нее на пояснице, придала ей уверенности. Ей было трудно помнить о том, что они с Ролло только притворяются парой. Она улыбалась, кивала, вела светскую беседу с другими гостями, но все ее мысли были о Ролло и его магнетической близости. Разумеется, это было хорошо. В конце концов, все должны поверить в то, что она безнадежно в него влюблена.

«Играй», – сказала она себе и, прильнув к нему, положила ладонь ему на грудь.

– Замечательная выставка, правда, дорогой?

Дэйзи не разбиралась в живописи, но картины показались ей оригинальными и интересными.

– Удивительная работа, – произнесла стройная пожилая женщина, стоящая рядом с ними. Она изучала картину, на которой были изображены зеленые, красные и черные волны.

Дэйзи кивнула:

– Они все удивительные, а эту я купила бы.

Разве что во сне. Самая дешевая из выставленных здесь картин стоила больше, чем она зарабатывала за год.

Женщина протянула ей руку:

– Я Бобби Байярд.

– Дэйзи Мэддокс, – представилась ей Дэйзи.

– Вы к каким Мэддоксам принадлежите? К фермерам или к финансистам?

– Ни к тем ни к другим, – ответил за нее Ролло. Взяв Дэйзи за руку, он наклонился и расцеловал седовласую женщину в обе щеки. – Она не принадлежит ни к одной из старых династий, Бобби, так что можете прекращать свой допрос.

– Это хорошо, – улыбнулась Бобби. – Старые династии вроде моей отжили свое.

Ролло покачал головой.

– Не верь ей, – сказал он Дэйзи. – Она бодра и весела. Всего три дня назад она сидела в первом ряду на одном из показов Недели высокой моды в Нью-Йорке. И еще у нее развито чутье на подающих надежды художников.

– У твоей девушки тоже хорошее чутье. – Посмотрев с одобрением на Дэйзи, Бобби перешла к следующей картине.

Твоей девушки. Девушки Ролло.

Подняв глаза, Дэйзи обнаружила, что он смотрит на нее потемневшими глазами, и по ее спине пробежала дрожь.

– Почему она тебе понравилась?

Дэйзи бросила взгляд на картину:

– Не знаю. Когда я на нее смотрю, у меня возникает такое чувство, будто я тону. Но в этом нет ничего плохого. Скорее это означает, что мне больше не нужно сопротивляться.

– В таком случае, может, тебе не следует сопротивляться? – тихо сказал Ролло, и у нее возникло такое чувство, будто в помещении остались только они вдвоем. – Может, тебе лучше просто уступить? – добавил он, с удовольствием отметив про себя, что глаза Дэйзи расширились, и их взгляд смягчился.

– Расскажи мне, Ролло, как вы познакомились, – неожиданно раздался рядом с ними голос Бобби.

– Это хороший вопрос.

Он тупо уставился на Бобби, пытаясь вспомнить заготовленный ответ. Но память подвела его, и его охватила паника.

– Кажется, это произошло на работе. Я не уверен, – пробормотал он, и у него возникло такое чувство, будто стены галереи начали сдвигаться. Ему казалось, что все присутствующие смотрят на него и придумывают каверзные вопросы, чтобы уличить его во лжи.

– Да, – твердо сказала Дэйзи, улыбаясь Бобби. – Ролло так сдержанно отвечает, поскольку знает, что мне не нравится признаваться людям в том, что я официантка. В тот вечер, когда мы познакомились, я разносила напитки. Я совершила глупость, и он нашел способ это исправить. Но самое удивительное то, что мы уже встречались до этого.

– Да. Я видел Дэйзи в театральной постановке. Видите ли, на самом деле она актриса, – услышал Ролло собственный голос.

Закатив глаза, Дэйзи покачала головой:

– Я училась на актрису, и я действительно принимала участие в экспериментальной постановке. Должна сказать, что пьеса была ужасная. Но Ролло действительно был в зрительном зале.

– Все было не так уж плохо, – тихо сказал он, и внутри у Дэйзи все сжалось. Он ее защищает, хотя ни разу не видел, как она играет.

– Все нормально. Не нужно меня защищать.

– Я тебя вовсе не защищаю, – возразил Ролло, и она уставилась на него, словно зачарованная. – Ты хорошо играла. Очень хорошо. Зрители поверили тебе.

Когда чуть позже Дэйзи наблюдала за тем, как он разговаривает с одной известной телеведущей, она думала над его словами. У нее было такое чувство, что он говорил серьезно. Но как он мог говорить серьезно, когда ни разу не видел ее на сцене?

От Ролло было невозможно отвести глаз. Он нисколько не терялся на фоне всех этих знаменитостей первой величины. Его уверенность и обаяние не были игрой на публику.

Внезапно он повернул голову, и их взгляды встретились. Пульс Дэйзи участился, когда он, извинившись перед своими собеседниками, направился к ней.

– Достаточно насмотрелась? – спросил он, и, ошеломленная, Дэйзи не сразу поняла, что он имеет в виду картины, а не себя.

Она пожала плечами:

– Думаю, да. Но если ты этого хочешь, я с радостью побуду здесь еще какое-то время.

Ролло протянул руку, приподнял ее подбородок и мягко произнес:

– Я хочу побыть наедине с тобой.

Затем он тепло улыбнулся ей, наклонился, привлек ее к себе и поцеловал в губы. Все вокруг зашептались, но Дэйзи едва это заметила. Сейчас для нее существовали только его сильные руки, его твердое тело и жаркие губы. Вцепившись пальцами в его рубашку, она ответила на его поцелуй, чувствуя, как в глубине ее женского естества разгорается огонь.

«Это всего лишь работа, – напомнила она себе. – Ты профессиональная актриса, а это твоя роль». Но в глубине души она знала, что происходящее уже перестало быть игрой. Что ее сердце находится в опасности.

Но у нее не было времени обдумать эту мысль, потому что в следующий момент Ролло отстранился. Выражение его лица было непроницаемым, но на долю секунды ей показалось, что в его взгляде что-то промелькнуло. Стараясь спрятать собственные эмоции, она не придала этому значения, и они направились к выходу.

Когда они вернулись в квартиру, на столе в гостиной их ждала бутылка шампанского в ведерке со льдом. Откупорив ее, Ролло наполнил два бокала и протянул один Дэйзи.

– За нас, – сказал он.

– За нас, – повторила она, вспомнив их страстный поцелуй в галерее. – Значит, ты доволен тем, как все прошло?

– Очень доволен. Думаю, что мы прекрасно справились с поставленной задачей. Да, я чуть не забыл… – Он перевел взгляд на что-то у нее за спиной.

Повернувшись, она увидела небольшой плоский предмет, завернутый в коричневую бумагу.

– Я купил тебе подарок.

Дэйзи ошеломленно смотрела на сверток, пока Ролло не спросил:

– Ты не собираешься его открыть?

– Д-да, конечно, – пробормотала она.

Поставив бокал на стол, Дэйзи подошла к свертку, отодвинула край бумаги и ахнула. Внутри была картина из галереи.

– Я не… – пробормотала она.

Ролло нахмурился:

– Тебе не нравится?

– К-конечно, нравится, но я не могу ее принять.

Дэйзи хотела сказать, что не может взять картину, потому что она слишком дорогая, но говорить о стоимости подарка было бы невежливо.

Ролло пожал плечами:

– Почему нет? Она тебе понравилась, и я хочу тебе ее подарить.

Это прозвучало просто и заманчиво. Заглянув в его глубокие зеленые глаза, Дэйзи сглотнула.

– Спасибо тебе. – Внезапно у нее стало так легко на сердце, что ей начало казаться, что оно может выпорхнуть из груди. – Я понимаю, что этого недостаточно, но я не знаю, что еще сказать.

Воздух между ними наэлектризовался.

Ролло приподнял ее подбородок кончиками пальцев:

– В таком случае не говори ничего.

Его взгляд задержался на ее губах, и внезапно все перестало иметь для нее значение, кроме пожара, который разгорался внутри ее.

Встав на цыпочки, она медленно провела кончиком языка по его губам. У них был вкус шампанского. И опасности.

У нее закружилась голова, и она томно вздохнула и положила ладони ему на грудь.

– Поцелуй меня, – хрипло произнесла она. – Поцелуй меня сейчас.

Ролло смотрел на нее, раздираемый желанием. Ее глаза блестели, пухлые розовые губы были приоткрыты. Разве перед ней можно было устоять?

Не в силах справиться с искушением, он наклонился и крепко ее поцеловал. Вкус ее губ опьянил его. Ее пальцы вцепились в его рубашку, и в паху у него вмиг все напряглось. Напуганный таким стремительным развитием событий, он оторвался от ее губ.

– Дэйзи, подожди… – простонал он. – Помедленней, дорогая, иначе… иначе я не сдержусь, и все произойдет прежде, чем мы успеем подняться в спальню.

– Зачем нам подниматься в спальню?

– Я подумал, что там более уединенная обстановка, – ответил Ролло, но, заглянув в ее затуманившиеся от страсти глаза, понял, что ему все равно, где они займутся сексом. – Мы можем делать, что ты захочешь и где ты захочешь.

Дэйзи казалось, что она стоит на краю пропасти и вот-вот совершит свободное падение. Она хочет Ролло. Хочет так сильно, что едва сдерживается.

Но что произойдет, если она подчинится этому безумному желанию?

– Нет. – Отстранившись, она покачала головой: – Мы не можем. Это неправильно.

На смену его замешательству пришло чувство раздражения.

– Не понимаю почему. Мы оба взрослые люди, которые хотят заняться сексом.

Дэйзи вздрогнула, но выдержала его взгляд. Он прав, но, если они окажутся в одной постели, это будет катастрофой. И Ролло прекрасно это знает.

Она надавила на его грудь:

– Возможно, для тебя достаточно этих причин, но мне для того, чтобы заняться сексом, нужно нечто большее, нежели физическое влечение.

– Что, например? Любовь и романтика? – От его холодного взгляда у Дэйзи перехватило дыхание. – Я взрослый мужчина, а не четырнадцатилетний подросток. Мы с тобой скоро поженимся. Тебе этого недостаточно?

Дэйзи отдернула руки. Она чувствовала его враждебность, но ей было все равно. Главное, что ей удалось стереть с его красивого лица самодовольную усмешку.

– Возможно, этого было бы достаточно, если бы я хотела заняться с тобой сексом. А я этого не хочу.

– Ты, оказывается, не только лгунья, но и задира.

Она с такой силой сжала руки в кулаки, что ногти впились в ладони.

– Ты опять начал обзываться.

Его глаза сузились.

– Я перестану тебя обзывать, когда ты перестанешь этого заслуживать. По-моему, это справедливо.

Дэйзи яростно сверкнула глазами:

– Мне все равно, что ты думаешь. Это был всего лишь поцелуй. То, что я поцеловалась с мужчиной, вовсе не означает, что я хочу заниматься с ним сексом. Особенно когда единственная причина, по которой я с ним поцеловалась, связана с моей работой.

В ответ Ролло холодно посмотрел на нее. Его красивое лицо напоминало непроницаемую маску.

– Твоей работой! – усмехнулся он. – Поскольку здесь нас никто не видит, означает ли это, что ты только что поработала сверхурочно?

– Нет! Это было ошибкой! – бросила она, дрожа от ярости. – Я думала, ты понял, что этот поцелуй был таким же ненастоящим, как и все наши отношения. Разумеется, я совсем забыла о твоем гипертрофированном самолюбии.

– Тебе следовало бы беспокоиться не о моем самолюбии, а о твоих провалах в памяти.