Юлия Зеленина - Поиск.ру

– Я на тебе никогда не женюсь, – подытожил свои блеянья Петр и посмотрел на меня спокойными серьезными глазами. Так разбилась моя иллюзия идиллии предсемейного существования с мужчиной, которого я любила. Я смотрела на него, молча, и улыбалась, ощущая себя героиней чеховской пьесы.

– Ну, нет, так нет. Пойдем пить чай, – сказала я почти беззаботно.

Мы швыркали горячей жидкостью и говорили на какую-то отвлеченную тему. Он вел себя очень непринужденно, а у меня предательски тряслись руки. Я начала рассказывать об ужасах семейных отношений подруг, убеждала больше себя, чем его в том, что такая кабала, как брак, не нужна и опасна.

Мы просу щест вова ли вместе еще полгода. Я дела ла вид, что все по-п реж нем у и его вердикт никак не сказался на моем внутреннем мире, а по ночам смотрела на спящего Петю и тихо плакала. К разговорам о совместном будущем мы не возвращались. А однажды он сказал, что уходит. И я снова улыбалась, как дура. Пока за ним не закрылась дверь…

– И плевать на него! – сказала почти безразлично Наташка. Мы устроили Вечер Плакальщиц на следующий день, после того, как Петр ушел, лишив меня лучика надежды, что своим умением заботится и любить, я все-таки смогу подойти под параметры его супружеского идеала. Хлопнувшая дверь поставила жирную точку в наших отношениях, прокричав, что перспектив воссоединения наших судеб не было.

– Он даже не познакомил тебя со своей мамой! – продолжала возмущаться моя лучшая подруга. – О чем ты думала?

– О том, что люблю его, – прошептала я и зарыдала. Сколько жидкости из меня тогда вытекло! Бездонные слезные мешочки бесконечно выдавали порции соленой воды еще и еще… Наташка молчала. Она смотрела на меня с испугом, потому что понимала: когда разбито сердце, никакие слова помочь не могут.

Чтобы чувствовать себя комфортней и уверенней я поменяла работу. Но это мало помогало, я стала заложницей своей любви, а образ Петра преследовал меня словно призрак. Видя в толпе похожего мужчину, я дрожала, как осиновый лист. Я думала о нем постоянно: когда ложилась спать и открывая глаза утром. Мечты о несбывшемся оживали в моих фантазиях. Они смущали мое сознание и дарили надежду на совместное с Петей счастье. Я страдала и много плакала. Устав от бесконечной депрессии и сверлящей грудь боли, я начала молиться. Я просила кого-то там, на бескрайних небесах о милости, о том, чтобы этот недуг скорее прошел. И однажды мне стало легче. Видя прохожих мужчин, черты которых были схожи с моим бывшим сожителем, я не переживала приступ удушья и дрожь в коленках. Я твердо решила завести новый роман. Но отношения не случались. Все, кто пытался войти в мою жизнь, не проходили строгий кастинг. Теперь у меня появился идеал второй половины с четкими параметрами.

Прошло несколько месяцев, как мы расстались. Я свыклась с мыслью, что Петра больше не будет в моей жизни. Я принимала его отсутствие стойко, и как мне казалось безразлично, но, спустя время, одиночество начало сводить меня с ума. ОН начал сниться мне… Каждую ночь. Какой-то необъяснимый холодок завелся внутри при мыслях о человеке, которого я по-настоящему любила. Наверное, это и есть основная причина того, что не складываются пазлы моей счастливой семейной жизни. С каждым днем я чувствовала себя все хуже и хуже… Боль рубила мое сердце на маленькие кусочки.

– Не снись мне, пожалуйста! Я больше не могу тебя видеть! – кричала я в темноту, звуком голоса прорезая тишину. Беспомощно откинувшись на подушки, я прокручивала увиденные сны. В мою голову стали закрадываться депрессионные мысли о том, как я умру в своей квартире никому не нужная и абсолютно одинокая.

Но однажды в воскресное утро меня разбудил странный телефонный звонок.

– Алло! – безразлично выдавила я в трубку. Незнакомый мужской голос торопливо заговорил:

– Любимая, я понял, что ты лучше всех! Я ошибался! Я возвращаюсь из этой проклятой Америки и буду всегда рядом! Всегда!

– Из Америки? – переспросила я озадаченно. Голос задумался, а потом неуверенно спросил:

– Катя?..

– Нет, вы ошиблись! – сказала я дрогнувшим голосом. Мужчина снова помолчал, а потом спросил, почему я расстроена.

– Потому что мое сердце разбито, – сказала я и зарыдала.

Я рассказала про наши отношения с Петром и про несоответствие параметрам идеальной жены, и про то, что на моем столе лежит лист бумаги, на котором написаны десять способов покончить жизнь самоубийством. Голос сопереживал мне и задорно поддерживал уверенными репликами:

– У тебя все будет хорошо! Все трудности даются во благо! Не спрашивай за что, а пойми для чего! Надо просто идти дальше! Меняться, оставив в прошлом того, кто не сумел оценить такое богатство!

Я улыбалась – приятный мужской баритон возвращал меня к жизни. Мельком взглянув на часы, я вскрикнула: мы говорили с незнакомцем час!

– Вы же из Америки! Вам же дорого! – заволновалась я.

– Я уже в России, торчу в пробке из аэропорта, – засмеялся голос.

– Я завидую вашей Кате! Она самая счастливая женщина на земле!

Голос поблагодарил меня за теплые слова. Он что-то говорил еще, но связь прервалась. Положив трубку, я заворожено смотрела на телефон. Незнакомец, собрал осколки моего сердца и бережно склеил, в конце тоннеля забрезжил свет.

Я сгребла лист бумаги с вариациями самоумерщвления и разорвала его на мелкие клочья!

– Хватит! – гордо сказала я бардаку в моей квартире и решила начать новую жизнь, где на первом месте стояла уборка квартиры. За время отчаянных страданий мое жилище превратилось в захламированый сарай-кладовку, где самой по терянной и ником у нен у ж ной вещ ью оказа лась Я! Пом ывоч но-п риборческий процесс затянулся допоздна…

На следующее утро я планировала проснуться новым человеком. Конечно, мои страхи остались. Они лежали в маленькой коробочке на дне моей души. В моменты отчаянья, я доставала свой секретный ларец и ковырялась в пепле несбывшихся «мечт». Я не озлобилась на мужчин – нет, и была готова к новым отношениям. Я надеялась, что однажды в мою жизнь войдет человек и развеет пепел моих прежних ошибок по ветру.

Остатки ночи в идеально-прибранной квартире я коротала думками о будущем, которые изъедали мозг, словно дождевые червяки, оставляя болезненные тоннели. Чтобы избавиться от мучительно-тягостного бремени, я решила согласиться на предложение Наташки и позволить ей заняться моей личной жизнью.

– Я уже согласна на все! – подытожила я. – Не могу больше быть одна. Я сойду с ума.

– Тогда позволь мне взять твою судьбу в свои руки! – предложила Наташка, хлопая длинными ресничками. Я колебалась. Интуиция подсказывала, что не стоит слепо доверять Наташке, авантюра с поиском жениха с ее легкой руки может превратиться в ад. «Кто не рискует, тот может остаться в одиночестве до окончания дней своих суровых!» – решила я. Мы закрепили договор о реализации плана «Мое экстренное замужество» рукопожатием.

Наташка, как я и опасалась, взялась за дело рьяно. Для удобства она даже завела специальный блокнот, в котором фиксировала кандидатов и составляла график моих встреч. У меня будто появился секретарь, ответственный за мое свободное время.

– Послушай, у меня есть сосед…Он не женат… зато приветлив, умен и… хороший человек, – делово сказала подруга, листая блокнот. – С него и начнем!

Меня смутила скупая характеристика Наташкиного соседа: не женат, приветлив, умен и хороший человек – портрет в блеклых красках, говорящий о том, что он далек от совершенства.

Подруга запланировала нашу встречу на пятничный вечер. После рабочего дня я забежала домой, переоделась и направилась в назначенное место – пафосный ресторан на одной из центральных улиц. Наташкин сосед встретил меня на крыльце. Он очень обрадовался нашей встрече, заявив, что доволен тем, что видит. «Не самый изящный комплимент» – подумала я и через силу улыбнулась. Кавалер пытался быть галантным: он помог мне снять плащ и сдал его в гардероб. Я была одета скромно: черная узкая юбка средней длины и персиковая блузка. Взгляд спутника был липкий и пошлый. Я смущалась и отводила глаза, как юная пионерка, мне даже не удалось его рассмотреть. Если бы меня просили описать портрет человека, с которым я была на свидании, я бы ограничилась фразами: не худой, чуть выше меня, в сером костюме.

Ресторан был пуст, что для пятничного вечера скорее аномалия, чем нормальное явление. Я грешным делом предположила, что это широкий жест Наташкиного соседа, и он щедро откупил зал, чтобы произвести впечатление. Но я ошиблась, мой спутник был удивлен отсутствием людей не меньше, чем я. Выбор стола оказался затруднительным. Я растерянно проводила глазами по большому пустынному залу. Наконец, махнув на первый попавшийся столик, я поспешно проследовала к нему.

Официантка сдерживала зевок, принимая заказ. Я попросила ее включить в зале музыку, чтобы было романтичнее (ведь у нас все-таки свидание), но она ответила, что музыкальное сопровождение после десяти часов вечера и при наличии людей в ресторане. Судя по вышесказанному, нас за людей она не считала. Я хотела сказать ей что-нибудь оскорбительное, но сдержалась. Ведь эта женщина должна принести мне еду, а где гарантия, что она не плюнет в блюдо?!

– Я думала здесь поживее, – процедила я, со злостью глядя в спину удаляющейся официантки.

– Раньше здесь свободных столиков не было, – мой спутник смущенно кашлял. – Я давно нигде не был. Работа!

Мы молчали, пребывая каждый в своих мыслях. Нас было уже трое за столиком: к нашей скромной компании присоединилась муха. Маленькое черное насекомое ползало по хлебобулочным изделиям, изредка потирая лапки. Живот мой урчал от голода, а разум тлел от скуки. Наконец, принесли наш заказ. На треугольной, достаточно большой тарелке вдали друг от друга стояли три мясных пирамиды с луком – свиные медальоны. Смотрелись они жалко и малоаппетитно. Увидев шедевр больной поварской фантазии, спутник нервно заерзал и предложил поменяться тарелками, т. к. по сравнению с моим его блюдо смотрелось вкусней и объемней.

– Зато останется место для десерта! – отшутилась я.

Мясо было жестким и не прожаренным. Я брезгливо отодвинула тарелку. Аппетит окончательно был испорчен.

– Да, похоже, вечер не очень удачный, – растерялся Наташкин сосед.

Домой я вернулась злая и голодная. Поздно вечером позвонила Наташка, чтобы прослушать подробный отчет о моем первом свидании.

– Чтобы сделала я на его месте? Устроила скандал и увезла бы даму сердца в другой, более приличный ресторан, – возмущалась я в трубку.

– Он оробел, – адвокатировала подруга. – Афанасий не каждый день прыгает по свиданиям!

– Кто? – испуганно переспросила я.

Вдруг я осознала, что мы даже не представились друг другу. То, что спутника звали Афанасием – для меня было открытием. Но я не спешила делиться этой информацией с подругой, ведь тогда она обвинила бы МЕНЯ в том, что вечер не сложился.

– Первый блин комом! – победоносно произнесла моя гипперактивная сваха.

– Я больше не хочу блинов из этого теста, – сказала я откровенно.

– Надо дать человеку второй шанс! Я его проинструктирую, и завтра ты его не узнаешь! Тебе все равно терять нечего!

С Наташкиной настоятельной подачи мы встретились на следующий день – ее сосед заехал за мной вечером. Афанасий был более раскрепощен, чем накануне, вручил небольшой букет роз и предложил мне самой выбрать ресторан. Он был учтив и галантен. По обоюдному согласию мы решили не употреблять в этот вечер спиртного, чтобы наше общение было равноценно, ведь он был за рулем и не мог позволить себе выпивать. В ресторане, на который пал мой выбор, было много народу. На наше счастье отказались от одного столика – я посчитала, что это хороший знак и поделилась своими соображениями с кандидатом в женихи.

– Я не верю в такие вещи, – отмахнулся он. – Если бы не было столика, то мы могли бы приехать в другой ресторан. Их тьма в городе.

«Из этой тьмы вчера ты выбрал самый мерзкий» – мысленно произнесла я, но вслух отшутилась:

– Вы не романтик, Афанасий!

Играла тоскливая музыка, напротив меня сидел мужчина, который мне не нравился. Он ерзал и чувствовал себя не уютно. Я пила минеральную воду и сдерживала зевки.

– Мне кажется ты очень раскрепощенная в постели, – неожиданно сказал Афанасий. Он огорошил меня таким откровением, видимо Наташка перестаралась в инструктаже. Я решила развеять скуку и немного поиграть роль роковой женщины. Развлекаться-то надо было!

– По-разному бывает, – произнесла я томно и провела языком по губам, как в пошлом фильме.

Мой собеседник оживился и решил развить постельную тему:

– Тебе какие позы нравятся?

Афанасий скривил рот и посмотрел на меня очень загадочно, как в дурацкой пародии на какого-нибудь супергероя. Я больше не смущалась и не отводила от него глаз, сверля глазами. В конце концов, он кандидат в мужья, я должна досконально изучить то, с чем возможно я буду просыпаться в ближайшие годы. Чем дольше я смотрела на его лицо, тем больше оно вызывало у меня нездоровое веселье. Оно было похоже на аккуратно слепленный здоровенный пельмень. Я вцепилась в бокал с минералкой и чтобы не заржать на весь ресторан, как лошадь, начала с жадностью хлебать жидкость. Афанасий ждал ответа, а я, понимая, что не в состоянии сдерживать удушливые спазмы смеха, притворилась, что кашляю. В следующую секунду произошло непредсказуемое: мой героический пельмень решил, что я подавилась, и со всей силы саданул по моей спине. Я обмерла, вытаращив на него глаза. Больше не хотелось ни кашлять, ни смеяться, ни кушать… Вечер был испорчен напрочь. У меня возникло желание сделать с этим человеком что-нибудь ужасное, фантазия рисовала садистские картины, в которых Афанасий страдал и корчился от боли. Чтобы прийти в себя я заказала двести граммов лучшего коньяка, сославшись на плохое самочувствие.