– Запомните, Даша, собака не должна спать там, где спит вожак.

– А у нас нет вожака, – улыбчиво сообщила Даша. – Я девушка честная. Мужчин в дом не вожу.

– Даша! Вообще-то я вас имел в виду, – усмехнулся Кулаков. – Это вы должны для своей собаки стать вожаком. И в вашей постели ей не место.

– Но мне с ней удобно! Не так одиноко.

– Это пока вы одна, – сказал Кулаков, стараясь отвести взгляд от ее пристальных, чуть насмешливых зеленых глаз. – А вот появится мужчина… я вот, к примеру, к вам пришел, и Тика уже не пускает. Это ее диван. Не ваш, прошу заметить, а ее.

– Наверное, она понимает, что вы не собираетесь становиться вожаком?

– Плохо то, что вы не собираетесь им становиться! Дело-то не в постели! Она просто держит над вами власть!

Теперь Кулаков оседлал любимого конька, и никакие взгляды его уже не смущали. Как же девчонка не может понять, что собаке нужна власть человека?

– Если вы не вожак, собака забирает власть себе. А отсюда и ее зубы, и недовольство. Скоро она начнет кидаться на всех ваших ухажеров.

– А если я заведу очень умного ухажера? Который не боится собак?

– Это будет очень хорошо. Но Тика станет слушаться только его, а вас опять будет игнорировать. Отсюда и ее бегство, и невыполнение команд. Вам нужна послушная собака?

Даша глубоко вздохнула. Эх, неужели трудно догадаться, что ей нужно?

– Нужна, – сам себе ответил Кулаков. – Тогда будьте любезны трудиться. Вот смотрите… встаньте… Я сейчас сяду с Тикой… Вот… Тихо! Я сказал, тихо!

Даша встала, а Кулаков уверенно устроился на диване. Собачка немного побеспокоилась и осторожно улеглась на другом конце дивана.

– Хорошо. Видите, Даша, я отвоевал у нее это пространство. Потому что я спокоен, уверен и требователен. Она подчинилась. Теперь подойдите ко мне и сядьте рядом.

Даша с готовностью села возле Кулакова. Очень близко села.

– Хорошо, – не сводил глаз с собаки тот. – Видите? Она тоже спокойна. Потому что вы излучаете уверенность.

– А если вы положите на меня руку? – спросила Даша.

– Теперь ее это не встревожит. Смотрите, – Кулаков, как дитя, купился на Дашину уловку.

Он обнял девушку, даже пробовал погладить ее по ноге, по плечу… Собака лишь отводила взгляд.

– Теперь возьмите ее на руки, – командовал Кулаков. – Не бойтесь, возьмите.

Даша усмехнулась и посадила Тику к себе на колени. Та покосилась на Кулакова, немного поворчала и удобно устроилась у хозяйки.

– Вот видите? – обрадовался он. – Она приняла ваше лидерство! Вы теперь управляете ею, а не наоборот! – Он поднялся и направился к двери: – Проводите такие упражнения чаще. И перестаньте спать с собакой.

– А с кем? – усмехнулась Даша.

– Ну… это уж вам виднее, – смутился Кулаков и ушел.

По дороге домой его не оставляло ощущение, будто что-то сегодня было не так… Хотя Тика же исправилась прямо на глазах, тогда в чем дело? Ох, ну что за жизнь, все время какие-то загадки.


На следующий день Мария Адамовна с утра вошла в комнату, где еще почивал Иван Михайлович, и заявила:

– Ваня! Сегодня у нас на завтрак твои любимые сырники.

– Машенька, ты волшебница! – сладко потянулся супруг.

– Да, но ты их не получишь.

От подобной несправедливости муж решил заново впасть в спячку, но желудок настоятельно требовал сырников.

– Машенька, ну что ж такое? Твой любименький Ванечка помрет с голодухи, ну цыпа моя, – захныкал Иван Михайлович.

– А мой любименький Ванечка не пригласил к нам Кулакова, – отрезала цыпа. – Поэтому очень скоро мы все тут с голодухи помрем. Так пусть этот Ванечка будет первым.

Иван Михайлович быстро вскочил.

– А вот знаешь, Мария! Я именно сегодня хотел направиться к Кулакову! Да! У меня так и было запланировано. А ты подорвала мое здоровье, и теперь подрываются все мои планы!

– Хорошо, – кивнула супруга. – Иди, ешь. Правда, я пошутила, там вовсе не сырники, а только кофе с бутербродом. Но если ты пригласишь к нам Кулакова, то сырники тебе обеспечены!

Иван Михайлович, горько стеная, поплелся в ванную комнату, а затем на кухню. Жена так ловко обманула его, что за нее было просто неудобно. Взрослая же женщина!


И все же к Кулакову он пошел. В Доме культуры его не застал, тот крайне редко там появлялся, поэтому пришлось тащиться на остров Отдыха.

Еще издалека он заметил группу людей с собаками. Они занимались там же, где когда-то был со своей группой и Коровин, – возле старого, коряжистого дерева.

– Да, – вздохнул он. – Ну не могли они хоть без собак прийти дрессироваться! Пусть же у них силы хватит, чтобы поводки эти удержать! Я только сегодня ботинки почистил…

К изумлению Коровина, ни одна собака на него не обратила внимания. Каждый хозяин занимался своей псиной, и никому не было дела до какого-то там господина в начищенных ботинках.

– Борис Борисыч! – позвал Коровин. – Борис Борисыч, куда ж вы спрятались?

– Что такое? Здравствуйте, – повернулся к нему мужчина, стоявший спиной. – У вас что-то случилось?

– Ой, а я вас с заду-то и не узнал, – широко улыбался Коровин. – Дело у меня к вам… серьезнейшее.

– Ну говорите, что там у вас за дела.

– Понимаете, – неуверенно начал Коровин, – группу-то вы у меня забрали, а мне теперь работать не с кем. Я хотел новую группу набрать, но решил, что мне надо у вас немного подучиться. Кроме кинологии, я больше ничего не знаю.

– Да и ее-то… – замялся Кулаков. – А что это вас к собакам тянет? Вы ж их боитесь.

– Намерен, так сказать, победить природную стыдливость.

– Понятно. Ну что ж… – Кулаков оглядел группу. – Идите пока, посмотрите, как тот вон мальчишка с овчаркой занимается. Толковый парень. И пес у него серьезный.

Коровин побледнел.

– Нет уж, хватит мне серьезности. К тому же… я все же думаю, начинать надо не с этого. Я все же очень бы вас попросил, чтобы вы к нам приехали, продиктовали мне, так сказать, теорию, проверили, как я все усвоил, а вот потом уже и… толкайте меня к тому парнишке.

Кулаков вздохнул.

– Иван Михайлович, поймите, ну некогда мне по вашим домам бегать. У меня и свои дела имеются.

– То есть… вы бросаете друга в беде?

– Нет. Я ж вам говорю – к чему вам какие-то теории? Здесь практикой нужно заниматься. А всю теорию я вам расскажу по ходу дела.

– Не хотите, – прищурился Коровин. – Тогда… ладно, я свое слово держу.

Кулаков еще не понял, о каких словах идет речь, а с высокой коряги уже раздавался голос Коровина:

– Борис Борисыч! Так вы придете? А то ведь я опять, не ровен час, сорваться могу!

– Да что ж такое? – воскликнул тот. Он быстро подошел к старому дереву и спокойно произнес: – Так вам до такой степени нужна теория?

– Да! Вы даже не представляете, до какой! Без нее мы прямо всей семьей на паперть усядемся.

– Хорошо, – кивнул Кулаков. – Слезайте, будет вам теория.

– Если я вас правильно понял, вы придете? – не поверил в свою быструю победу Коровин. – И будете мне диктовать теорию собаководства?

– Вы даже сами не представляете, какой материал я вам дам!

Коровин попросил, чтобы убрали подальше собачек, и ловко спустился.

– Значит, в пятницу, к семи, не забудете?

– Да, завтра, к семи.

– Так я пошел?

– Ступайте, Иван Михайлович, ступайте. У меня сегодня много работы.

Коровин быстро исчез за деревьями, а Кулаков подошел к Марине:

– Вы с компьютером умеете обращаться?

– Конечно. У нас на работе без этого теперь никак.

– Очень хорошо, – радостно потер руки Кулаков. – Я вас попрошу кое о чем. Поможете?

– Ну о чем вы говорите! – вспыхнула Марина Андреевна. – С большой радостью.

– Тогда слушайте…


Мария Адамовна направилась не к себе в кабинет, а сразу к директору.

– Танечка, а Евгения Петровна у себя? – спросила она девушку, пробегающую мимо.

– У себя, только собирается куда-то.

– Ничего, я ее не задержу, – улыбнулась Мария Адамовна и смело вошла в кабинет.

– Евгения Петровна! У меня для вас сюрприз! – с порога радостно возвестила она.

Однако директор не торопилась радоваться.

– Коровина… Мария Адамовна, мне бы не очень хотелось сюрпризов, – настороженно произнесла она.

Та немного обиделась.

– Как все же начальство несправедливо к тем, кто только и живет своей работой, – поджала она губы. – А я, между прочим, достала спонсора для наших девочек!

– Какого спонсора? И каких девочек вы имеете в виду?

– Наших «Матрешек»! Я нашла спонсора, который очень хочет вложить крупную сумму в их костюмы! Потому что… потому что сам когда-то танцевал и знает все проблемы, так сказать, изнутри. И когда я ему рассказала, что у наших девочек сарафаны в заплатах, он так проникся… Он решил снять деньги с карточки и отдать их вам.

– А что ж вы его не привели? – поинтересовалась Евгения.

– Во-первых, я должна была сначала спросить у вас, а во-вторых… Евгения Петровна, это даже некрасиво, тащить сюда такого человека, когда он собирается раскошелиться! В общем, я пригласила его к себе домой. Так что завтра вы просто обязаны к нам прийти. К семи часам. Конечно, если девочкам нужны новые сарафаны.

– Подождите, – усмехнулась Евгения. – Но почему у вас? Мы могли бы накрыть стол здесь, в актовом зале, девочки бы ему станцевали. Он бы имел возможность воочию убедиться, что сарафаны нужны, а что мы будем делать у вас дома?

Мария Адамовна устало покачала головой.

– Да никуда его не надо водить. А почему к нам, так потому что это мой брат. Родной. Да. Приехал… из Америки… и теперь давай чудить! Главное, мы у него еле выпросили денег в долг, а на костюмы в какой-то ДК он сразу расщедрился! Этих богатых фиг поймешь. И вообще, если вы не хотите, то я и настаивать не стану. Наша баба Нюра найдет способ, как его от денег избавить.

– Подождите! – испугалась Евгения.

Костюмы нужны позарез. Тем более что на носу отчетный концерт, а выйти девчонкам просто не в чем. Да и чего надо-то? Посидеть с братом у Коровиных? Подумаешь! В конце концов, Евгения в любой момент может уйти домой. А вдруг действительно нашелся какой-то ненормальный американец? Который готов целый коллектив нарядить?

– Во сколько? – уточнила она.

– К семи! – обрадовалась Мария Адамовна. Мы вас будем ждать. И брат тоже.


В пятницу в доме Коровиных опять царил переполох.

– Мама! Отойди от хлеба, а то опять, как в прошлый раз… Ваня! Неси тарелки! И не крутись возле салфеток, Кулаков в прошлый раз даже не посмотрел на твои художества! – суетилась Мария Адамовна. – Андрюшенька, сынок… Куда ты окорок стянул?!

– Машенька, ребенок хочет кушать, – заступился за сына отец.

– А тарелку борща он не хочет? – вступилась за невестку баба Нюра. – Третий день кастрюлю борща доесть не можем!

– Баб, так там ни фига нет, даже картошки, одни только морковки плавают! – обиделся Андрей.

– А потому что твой папочка все выловил! – доложила мать. – Иди, я тебе специально куриный бульон оставила. Ладно, возьми себе кусочек окорока. Кусочек, а не целый кусок, который я еще не разрезала! Ваня! Зачем столько водки выставил? В тот раз так упились, что вам никаких женщин не надо было. На сей раз все должно быть красиво.

– Мам, а она хоть придет, эта Евгения?

– Прибежит! Только бы Кулаков не отказался. Ваня! Ты точно его пригласил?

– Машенька, ну как же иначе?

– А он придет? – уточнила Мария Адамовна.

– Машенька, солнце мое, меня Кулаков знаешь как уважает, – надменно проговорил Коровин. – Вот я только вчера заикнулся, а он мне сразу: «Всенепременно буду, Иван Михайлович». Такой прямо вежливый весь.

– Понравилось, видимо, у нас, – кивнула баба Нюра. – Я ж помню, как он тут тебя стоять да сидеть учил.

– Сколько времени? – суетливо спросила Мария Адамовна. – Мамочки мои! Сейчас уже придут!

– Блин! И я опять опаздываю! – заторопился Андрей.

– Только попробуй ключи забыть! – крикнула мать. – Сам прибежишь, хватит уже машину человеку портить.


Кулаков идти не хотел. Ну не верил он, что этот Коровин вдруг ни с того ни с сего воспылал к собакам бурной страстью. Даже если и воспылал – отчего тогда не остался на занятия? Ему просто надо зачем-то затянуть его к себе домой. Кстати, зачем его в прошлый раз приглашали, он так и не понял. Посидели вроде бы неплохо, но… И вот опять. И отказываться неудобно. Может, Коровин просто рвется к нему в друзья? Вон сколько усилий, денег сколько, Кулаков же не маленький, соображает, во сколько застолье обошлось.

Неожиданно раздался звонок.

– Борис Борисович? – спросил в трубке девичий голос. – Это Даша! Борис Борисович, приходите срочно! У нас что-то с Тикой случилось! Я не знаю, что делать! Она задыхается!

– Как задыхается? – испугался Кулаков. – Вообще дышать не может?

– Может, но как-то не так! Приходите! Я не справлюсь!