— На шею? Вот уж куда не собиралась садиться! — и принялась устраиваться совсем на другом месте.

— Ты все время уходишь от ответов, распаляя мою похоть, — проворчал я, когда запыхавшаяся наездница рухнула мне на грудь.

— Я уже опять готова отвечать, — простонала Малинка.

— А я пока не готов слушать, — сжал ее в объятиях и перевернулся. Нельзя позволять сладенькой верховодить еще и в постели. Я, видите ли, только здесь и даю ей почувствовать себя женщиной! Что ж, доставлю удовольствие в очередной раз…

— Ты, как я понимаю, теперь единственная прямая наследница короны Багряного Края? — спросил я, отдышавшись.

— К счастью, нет, — ткнулась носом мне в шею. — Ты хорошо пахнешь.

— Мы, айры, всегда пахнем тем, что нравится женщине, с которой спим, — совладать с желанием подурачиться не получилось. — Хошь яблоками, хошь, розами, хошь…

— …перцем.

— Смотри, не расчихайся, — хмыкнул я.

— Да ты не перцем пахнешь, а разогретой солнечной степью, — задумчиво проговорила Малинка. — У нас в Багряном Крае степей нет, но брат однажды брал меня в Ветлуж, там я ее и видела. И не только видела, но и валялась в траве, а она так чудесно благоухала…

— Тимьяном?.. — отчего-то не сдержался я.

— Может быть. Я не знаю тамошних трав, — она помолчала, потом заговорила снова. — Единственный прямой наследник короны Багряного Края — мой племянник. Ему нет еще и двух месяцев. Брат, оказывается, женился втайне от семьи, но сделал все согласно правилам, тому есть свидетели. Малыш — законный наследник. В отличие от меня и дяди. Вепрь — бастард моего деда, они с отцом наполовину братья. Он и привязался ко мне из-за сходного происхождения. Правда, его мать была белокостной, хозяйкой этого замка и очень самостоятельной особой. Наверное, дядя терпит мой нрав, потому что я иногда напоминаю ему матушку.

— Твоя тетка знает о мальчике?

— Вепрь уверен, что нет. В любом случае, и младенца, и мать охраняют его сыновья, на них можно положиться. А мне придется стать наместницей, — Малинка вздохнула. — Разберусь с теткой, и двоюродным братом, наведу порядок в стране (это у нее получится, не сомневаюсь!), дальше видно будет…

— Видно будет? Неужели ты никогда не хотела стать королевой?

— Как тебе сказать… Конечно, я не раз в мечтах примеряла корону. Но, Перчик, только серокостные считают, что королю живется лучше всех. А мне известно, какую ношу правитель тащит на своих плечах. Я б лучше стала посланницей — все-таки посвободнее… — Она опять задышала мне в шею. — А больше всего на свете мне хотелось бы путешествовать, видеть разные страны… Знаешь, как долго мне снилась поездка в Ветлуж? Цветущая степь, небо, ветер, никаких стен, ворот, дверей, решеток, надоедливой челяди…

Я ничего не ответил, обнял сладенькую покрепче, прижал к себе. Хорошо знаю, что такое зов дороги. Может, в этом тоже проявляется айрова кровь? Корень же сказал, что мужчины их племени часто уходят странствовать. Мне нравится бродить: летом на севере, где вздымаются прохладные скалы и шелестят тенистые леса, зимой на юге, где теплый песок, ласковое море, благоухающие острова. Весь мир передо мной, и я сам решаю, куда идти…

Незаметно я заснул и увидел сон, как мы с Малинкой валяемся в высокой степной траве, и головы кружит пряный дух смятых нашими телами стеблей и листьев. Небо ясное, без единого облачка, но вдруг начинает грохотать странный гром. Не грозовой, рокочущий, а ритмичный: бум-бум-бум, словно кто-то дубасит кулаком в толстую деревянную дверь…

— Перчик! — сладенькая (настоящая, а не та, что во сне) трясла меня за плечо. — Мы страшно проспали! Вставай скорей и одевайся! Вепрь сейчас дверь высадит.

Я кубарем скатился на пол и заоглядывался в поисках штанов. Их нигде не было. Малинка, впопыхах натянув рубашку, метнулась в комнатушку, где я вчера прятался. Угу, и купался, а, значит, там и разделся. Вскочив на ноги, кинулся за девчонкой. Три болота, ох, и достанется ж тебе, Перец, от лорда! Пусть уж лучше убьет, чем евнухом сделает…

— Одевайся, — сладенькая пихнула мне в руки штаны и рубаху. — Сиди здесь тихо. Я успокою дядю, потом позову тебя. В обиду не дам, не бойся, — поспешно чмокнула в губы и выбежала, я слегка приободрился.

Через пару мгновений раздался резкий грохот: видно, лорд в раздражении так толкнул открывшуюся дверь, что она ударилась о стену. Тут же зарокотал его голос:

— Я вчера предупредил тебя, девчонка! А ты повела себя как потаскуха! Твои отец и брат умерли не так уж давно, но, видно, напрочь позабылись, раз вместо скорби ты предаешься разврату с какой-то приблудной швалью!

— Если б не приблудная шваль, как ты изволил выразиться, я тоже была бы мертва, — неожиданно спокойно произнесла Малинка. — Он — мой гость, и тебе придется с этим смириться.

— Одуревшая весенняя кошка, даром что осень на дворе… — голос лорда перестал рокотать, в нем отчетливо послышалась усталость. — Никогда не думал, что потеряешь голову из-за какого-то… Вообще не думал, что ты способна потерять голову.

— Я и не теряла! — теперь, похоже, начала злиться сладенькая. — Перчик не только помог мне выбраться из веселого дома и попасть сюда, в Турий Рог. Он сумел напомнить, что, хотя мои самые любимы люди умерли, сама я пока жива.

— Ох, бабы… Хвала Небесной Хозяйке, у меня нет дочери. Где этот твой… Удрал через каминную трубу?

Я пару раз вздохнул поглубже и открыл дверь. Собрался шагнуть в спальню и чуть не столкнулся с застывшей на пороге Малинкой. Она слегка улыбнулась, видно, желая подбодрить, и отступила в сторону. Лорд медленно направился мне навстречу, мрачный, как замковое подземелье. Подошел почти вплотную, остановился и принялся неприязненно разглядывать, сверля пылающими очами с высоты своего немалого роста. Три болота, попадется мне хоть раз кто-то пусть не ниже, а равный, кому можно в лицо смотреть, не задирая головы?

— И как же ты узнал, где именно ночует моя племянница? — поинтересовался Вепрь. — Кто из слуг тебя провел?

— Это не слуги, это сердце, — ляпнул я и тут же прикусил язык. Ну надо быть таким болваном, Перец! Хорошо еще, не сболтнул про другой орган, который был заинтересован гораздо сильнее.

Малинка не сдержалась и прыснула. Смешно ей. Тоже, небось, подумала о моем неугомонном друге.

— Ты странствующий песенник? — взгляд лорда, устремленный на меня, стал задумчивым. — Или просто дурачок?

— Я, скорее, странствующий сказочник, — язык мой по-прежнему работал быстрей разума. — И к тому же недоумок, вы совершенно правы, добрый господин.

— Не пора ли честь знать, сказочник? Я щедро тебя награжу и отпущу с миром на все четыре стороны.

Я глубоко вздохнул, готовясь ответить, что да, давно пора, жаль, еще вчера не ушел, и награды никакой не нужно, вот только бы десяток золотых — отдать долг хозяйке постоялого двора в Холмищах… Но тут взгляд мой упал на Малинку.

Сладенькая едва заметно двинула головой из стороны в сторону: мол, нет. И посмотрела просительно: не уходи. Я никогда не видел у нее таких умоляющих глаз…

— Парень, не забывайся! — раздался голос лорда. — Эта ягодка не про тебя!

— Простите, добрый господин, — отвел глаза от Малинки и посмотрел на Вепря прямо, не прячась. — Я подчиняюсь лишь моей госпоже. Если она отошлет меня прочь, я уйду сразу же, безо всякой награды.

— Я тебя не отпускаю! — тут же выпалила девочка. — Мне нужен личный слуга.

— Уртика, — Вепрь, казалось, потерял ко мне всякий интерес и заговорил с бесконечным терпением. — У дамы должны быть служанки, а не слуги.

— Все отлично знают, что я не лажу с женщинами. Они постоянно на меня жалуются, ты же сам мне выговаривал, неужели забыл?

— Думаешь, люди так глупы? Все сразу поймут, что ты с ним спишь. А я уже объяснял, что наместница должна заботиться о своей чести.

— Люди станут болтать в любом случае. Если я сегодня же выставлю Перчика, они будут еще долго обсасывать историю спасения госпожи Уртики, уделяя немалое внимание ее якобы отнюдь не целомудренным отношениям с безродным спасителем. А вот если он останется, да еще моим слугой, многие засомневаются. Это ведь неслыханная наглость: столь откровенно цепляться за любовника серой кости. Пожалуй, даже Крапивка на такое не способна, — Малинка сладко улыбнулась лорду и плутовски подмигнула мне. — И, дядя, разлюбезная тетушка, лишившись всяких надежд на корону для сыночка, не преминет растрезвонить, что наместница не одну неделю провела в веселом доме, где ею пользовались все желающие. Я могу до хрипоты повторять, что там ко мне никто не прикоснулся, но люди же не глупы…

— Достойная дочь своего отца, — проворчал Вепрь. — Надеюсь, взойдя на престол, не утратишь изворотливости. Уговорила, потерплю твоего нового слугу, — вновь соизволил меня заметить. — Не завидую тебе, парень, даже если большинство поверит в ее сказку. — Взглянул на меня и правда как будто с сочувствием. — Из сточной канавы в замковы палаты — такие мало кому нравятся, знаешь ли…

Лорд вышел, напомнив Малинке, что ждет ее для какого-то очередного разговора. Она обещала поторопиться.

— Линочка, я не стал перечить при твоем родиче, но, мне, по-моему, и впрямь лучше убраться восвояси…

Нет, ни сам Вепрь, ни его предупреждения не пугали. Какое мне дело до сплетен и завистников, если Малинка попросила остаться! Но уж слишком хорошо понимаю: королевна и бродяга — отличная парочка для душещипательной истории или песни. Там они у всех вызывают сочувствие и симпатию, а в жизни… И если я в глазах большинства буду, пожалуй, выглядеть молодцом (парень не промах, раз королевскую дочь заполучил), то сладенькую примутся честить покрепче, чем одуревшей кошкой. А я не желаю, чтобы из-за меня она снова чувствовала себя грязной…

— Ответь мне правду, Перчик, — Малинка смотрела на меня серьезно и, пожалуй, ласково, без обычной издевочки. — Обещаю, не будет ни обиды, ни злости, ни мести. У меня хватает разума, чтобы быть тебе благодарной, и совести, чтобы не забывать об этом. Мне всего лишь нужна правда.

— Я отвечу честно, если буду знать ответ. Спрашивай.

— Я тебе надоела?

— Нет! Конечно же нет, — с облегчением выдохнул и тут же задумался, почему с души будто камень свалился. Какого вопроса я ждал?

— Почему ж ты хочешь уйти? Трусишь?

— Осторожничаю, — улыбнулся я.

— Я не дам тебя в обиду! — рассмеялась она. — С дядей, вон, получилось. И еще: ты свободен. Надоест спать со мной — уходи, с наградой или без, как захочешь.

— Беспокоюсь-то я не за себя…

— За меня? Это очень лестно, — прильнула ко мне и заглянула в лицо, на губах заиграла знакомая лукавая улыбка. — Ты же знаешь, я могу за себя постоять.

— Знаю. И догадываюсь, что ты можешь получить все, что захочешь. Вот только никак в толк не возьму, зачем тебе я? — признаться, этот вопрос порой донимал меня после побега из замка. «Для тебя я пошла б и на большее…» — не раз звучали в голове Малинкины слова, сказанные сквозь решетку.

— Ох, Перчик, какой же ты все-таки глупый… — сладенькая высвободилась из моих объятий, направилась к сундуку, откинула крышку и принялась перебирать наряды, подыскивая, что надеть. — Мне нравится спать с тобой, вот и все. Ты бы на моем месте тоже постарался удержать рядом желанную женщину, пока она желает тебя. Все так живут.

Я не стал возражать. Это правда, многие так живут, только никогда не слыхал, чтобы люди на все были готовы ради тех, с кем просто приятно покувыркаться в постели.

* * *

Мы провели в замке Вепря не так уж много времени, от силы дней десять. Малинка объяснила, что по традиции Багряного Края предъявить права на корону можно до первого дня осеннего равноденствия, который последует за смертью короля.

— Срок близится, поэтому я так спешила попасть на север. А вовсе не потому, Перчик, что стремилась вернуться в клетку.

Мне оставалось виновато кивнуть. Я в последнее время только и делал, что чувствовал себя виноватым. Под грозным взглядом Вепря, которому старался пореже попадаться на глаза, под завистливо-непонимающими — слуг, под обиженными — молоденьких служанок.

Обитатели замка, как и предполагал лорд, здорово удивились, узнав, что я остаюсь при госпоже Уртике. Зуек, с которым мы были хоть чуть-чуть знакомы, поначалу донимал меня расспросами. Я скормил ему малинкины слова: мол, не терпит она женскую прислугу. Парень, как ни странно, не слишком удивился. Зато на меня насели девчонки, особенно Нежа, темноволосая хохотушка, которой я в свое время поручил присматривать за моей котомкой.

Интерес женщин был много хуже любопытства мужчин. Мне вовсе не улыбалось вызвать ревность Малинки. За один раз я бы оправдался, ссылаясь на необходимость сохранять правдоподобие моего положения слуги, но айрову кровь не утаишь. Нежа, конечно, вряд ли поймет, что я не совсем человек, просто решит — любовник ей попался замечательный. И сама проходу не даст, и подружкам растреплет. Им, ясен хрен, тоже попробовать захочется. А уж с этим сладенькая точно мириться не будет…