– Я оживаю, когда он рядом. Я могу дышать и мечтать. Мне сложно с ним, и в то же время легко. Я не могу назвать это любовью, слов слишком мало, чтобы описать, что я чувствую к нему. Мне нравится его огонь, благодаря ему я очнулась и поверила в себя. Я поняла, что мечтать необходимо о том, к чему тянется сердце, а не о том, что превратит меня в грушу для битья. И ты был прав, Джо, искры так важны в отношениях, они необходимы, чтобы реанимировать настоящего человека, который прячется в каждом, – во взгляде Джо столько беспокойства и даже печали, что это вызывает внутри новый страх быть отвергнутой. Первый раз и снова больно.

– Прости меня, Санта, что я судил тебя по внешности и привычкам. Я был не прав, ты больше, чем искра, ты очаг. И я благодарен тебе за то, что ты появилась здесь. Не говори ему о том, что ты в курсе о его знаниях. Пусть привыкнет, хотя у вас так мало времени, у тебя его мало, чтобы убедить этого упрямца – его можно любить не за виртуозные позы в сексе, а за то, что он есть. Спасибо тебе, – неожиданно Джо обнимает меня, и я слабо улыбаюсь, отвечая ему тем же.

– Пусть этот вечер станет для тебя особенным, – отклоняется назад и сжимает руками мои плечи. – Но запомни, если тебе что-то не понравится или ты будешь против, то незамедлительно скажи ему об этом. Не думай о том, как он это воспримет, стой на своём.

– Ты предупреждаешь меня о чём-то? – Шепчу я.

– Нет, всего лишь хочу, чтобы ты не потеряла эту искру в огромном пламени. Ред может быть ведом своей идеей и мыслями, не слышать никого, но тебя услышит. Поэтому не позволяй ему ломать свои убеждения, хорошо?

– Хорошо, – киваю ему, и он отпускает меня.

– А я, видимо, сегодня из-за вашего свидания изгнан из рая. Брат написал, чтобы я исчез сейчас же, – усмехаясь, Джо подходит к столу и собирает документы.

– Ты можешь остаться, – заверяя его, поднимаюсь с софы.

– О, нет. Пусть эта ночь будет вашей, а завтра предстоит сложный день. Для всех, – поджимает губы, напоминая о моём отъезде.

– Ты приедешь, чтобы попрощаться?

– Я не собираюсь прощаться с тобой, Санта. Я твой адвокат и не проигрываю. Никогда, запомни. Я не отпущу тебя, даже если не будет вариантов подать иск, найду причину это сделать. Но не думай об этом сегодня. Завтра. Будем решать всё завтра. Если понадобится, то подам прошение в департамент, и ты будешь под защитой страны, как гражданка Ирландии. Я найду выход, – уверенно, даже с какой-то обидой, отвечает мне.

Но я знаю, что это бесполезно. Развод, если такой и будет, должен проходить на территории, где заключался брак. А Лондон город Филиппа, и вряд ли кто-то будет волноваться об ирландке, жаждущей денег.

Выхожу из кабинета и направляюсь в спальню. И не даёт мне покоя то, что Ред в курсе моих чувств. Если он боится их, то этот вечер может стать новой катастрофой. Господи, да у нас даже отношений нет. Только секс, ссоры и безумная страсть. Но разве его честность вчера – не показатель ответных эмоций, которые он испытывает ко мне? Возможно, ему нужно время, чтобы принять этот факт. Да и не поверю, что женщины не влюблялись в него, даже несмотря на ожоги его тела. Хотя он уже упоминал – замужние создают много проблем своей любовью. И я теперь одна из них. Это неприятно, как и до сих пор неловко. Сейчас я понимаю его вопросы по поводу смерти родителей, он считает, что я, как любящая его глупышка, начну причитать и превращать в мальчика, которому необходима жалость. Но я изучила его, и вряд ли бы начала говорить об этом так рано. Он сам ещё не готов, как и я.

Глава 14

Стук в дверь застаёт меня за макияжем, я делаю последний штрих, поправляю волосы и выхожу из ванной комнаты.

В спальне никого нет, поэтому направляюсь к двери и распахиваю её.

– Ты готова, – Ред осматривает мой наряд и поднимает голову, довольно сверкая зелёными глазами.

– А ты нет. Ты в футболке и в джинсах, – замечаю я.

– Было бы странно, если носил бы чулки и туфли, не находишь? – Изгибает брови, отчего я хмыкаю.

– Ред, я хочу поговорить с тобой о том, что вчера… – не успеваю договорить, как он притягивает к себе рукой за талию и впивается в губы. Целует долго и с наслаждением.

– Не сегодня, идёт? Сегодня мы ужинаем, – отрываясь от меня, нежно проводит по щеке, и я киваю.

Может быть, он не хочет, чтобы я отвергла свои слова? И поэтому старается быть вот таким милым. Хотя это ему не особо к лицу, ведь для меня он бомба замедленного действия, и не угадать, когда произойдёт взрыв. Возможно, именно моё признание так сковывает его, и он не знает, как вести себя, но при этом хочет знать – любовь он заслуживает. Да, скорее всего, так и есть. Он пока боится признаться, насколько ему понравились мои слова.

– Боже, ты… это всё для меня? – Изумлённо оглядываю обеденный зал, где больше нет чехлов, на длинном отполированном столе стоят свечи, создающие мягкое и интимное сияние. Где-то играет музыка, и мы одни.

– Нет, конечно, мне было скучно, – хмыкает Ред. Бросаю на него взгляд и чмокаю в щёку.

– Интересный способ избавиться от скуки, научи и меня потом, – смеюсь я.

– Обязательно. Начнём? – Подводит меня к одному из стульев, где сервированное место и галантно отодвигает стул, приглашая присесть.

– Очень вкусно пахнет, – замечаю я, разглядывая закуски на столе, и вдыхаю аромат мяса.

– Мёрл постаралась, по её словам, я начал превращаться в человека, – Ред достаёт из ведёрка, которое я сначала не заметила, бутылку.

– Не против выпить вина? Белое. Сухое, как ты любишь, – демонстрирует мне название.

– Нет, я не против, – улыбаясь, качаю головой.

– И не боишься, что будет потом плохо, зависимость вернётся? – Спрашивая, откупоривает бутылку.

– Знаешь, уже нет. Вряд ли там, за гранью моих воспоминаний есть что-то ещё более ужасное, чем муж, предпочитающий насилие и трансвеститов. Да и вряд ли ощущения мои изменятся после очередного всплеска боли. Нет, мне не страшно, а вот расслабиться очень бы хотелось.

– Расслабление нам обоим необходимо, – натягивает улыбку, и это ещё раз доказывает мне, что Ред «не в своей тарелке». Ему явно не хочется знать, что я испытываю более глубокие чувства, чем просто симпатия. Знаю, что сейчас не место и не время думать об этом. Но не могу выбросить из головы свою оплошность.

Ред предлагает мне бокал вина и наполняет свой. Ожидаю, когда он, расположившись напротив, приподнимет за ножку бокал, словно открывая этот вечер. Делаю глоток, но это вызывает тошноту и даже какую-то неприятную горечь в горле. Хотя сорт вина довольно хорош, он один из лучших, и раньше я предпочитала именно его. Возможно, нервы. Возможно, во мне ещё живёт страх, который навечно соединил мою судьбу с алкоголизмом. Все эти мысли заставляют отставить бокал и ожидать следующего разрешения.

– Не понравилось? – Ред замечает моё нежелание пить сейчас.

– Оно очень ароматное, и букет восхитительный, но я голодна, боюсь, что опьянею раньше времени, – улыбаясь, ухожу от темы.

– Тогда не буду заставлять леди ждать, – с этими словами поднимает купол с моей тарелки и слюнки собираются во рту. Ароматный стейк, овощи в соусе и запечённая картошка.

– Прости, но терпеть не хочу больше, – признаюсь я и беру в руки приборы. Боже, это так вкусно. Хотя я обедала с папой и Рейчел, но сейчас, действительно, желудок сводит, и не могу остановиться. Стараюсь не демонстрировать Реду, постоянно следящему за мной, насколько я жажду умереть от насыщения желудка, поэтому ем медленно.

– Дед любил этот зал, – произносит Ред, и я поднимаю голову, с наслаждением пережёвывая мясо.

– При любом удобном случае он устраивал семейные завтраки, обеды и ужины. Он был горд тем, что мы все собираемся здесь, и когда-нибудь это место должно было стать моим. Но сейчас им владеет Джо, Мэтью отказался от своей части наследства в пользу брата, а я здесь никто, – от его слов и воспоминаний, отрешённого взгляда, прочищаю горло и запиваю вином, ставшую уже не такой вкусной пищу.

– Но разве ты не можешь опровергнуть заключение о смерти или сделать что-то ещё, чтобы воскреснуть? – Спрашиваю его.

– Ты думаешь, меня волнует этот дом? Его постоянно нужно чинить, поддерживать антураж и приближать к современности. На это уходит много денег, по мне, так лишних, но Джо запрещает даже говорить о продаже земли. Он тоже надеется, как и ты, что я когда-нибудь вернусь в обычный мир, – усмехается, как будто я обвинила его в чём-то гадком, и теперь даже кривится, возвращаясь к ужину.

– Я не говорю о том, что ты должен вернуться к людям, только потому, что этого хочет твой брат. Я не против того, что тебя не существует. Но, Ред, придёт момент, и тебе будет необходимо воскреснуть. Вдруг что-то произойдёт, и оно вынудит тебя покинуть эти стены и показаться людям? Конечно, этого, может, и не случиться, но ты прячешься здесь, даже не желая найти способ быть реальным и живым. И я не осуждаю тебя, поверь, никак не хочу убедить в том, что ты должен подумать о своём воскрешении. Просто, надеюсь, у тебя будет причина, очень веская причина, чтобы жить по-настоящему, – отодвигаю тарелку и откладываю приборы. Вот и всё. Вся романтика и лёгкость исчезают. Я, а точнее, Ред начал ту тему, в которой у нас несхожие взгляды.

– Дед не хотел меня воскрешать, ведь я был замкнут, агрессивен, и он опасался за моё здоровье. Я много болел, и он говорил, что бессмысленно сообщать обо мне, ведь может быть, скоро меня не будет.

– Он не любил тебя? – Тихо спрашиваю его.

– Я думаю, он винил меня в смерти своего единственного сына.

– Но если бы не ты, то и Джо был бы мёртв. Он никогда бы не стал таким, как сейчас. Никогда бы не продолжил дело вашего деда, если бы ты был другим. Если бы ты оказался той ночью в доме, то вы бы погибли все, – возмущаюсь восприятию прошлого человека, который так легко перекинул вину на мальчика, истерзанного и получившего страшнейшие ожоги. Кощунственно.

– А почему произошёл пожар? Это кто-то…

– Нет, – перебивая меня, Ред поднимается и обновляет мой бокал с вином. – Отец много работал, у него было серьёзное дело, над которым он сидел ночами. В последнее время мама ругала его за невнимательность, и он курил. Он забыл потушить сигарету в гостиной, когда поднялся наверх. Я не знаю, почему он её не потушил, но она упала, и от одной искры родилось смертельное пламя. Джо не просыпался, потому что принял успокоительное, у него намечались какие-то дебаты или что-то в этом духе. Он был ботаном, поэтому не смог проснуться сразу. Да и что уж воспроизводить ту ночь, ничего не исправить. Тогда погибла моя надежда и будущее, – интонацией ставит точку.

И, наверное, если бы у нас было ещё время, то я бы точно не дала ему оставить этот вопрос подвешенным в воздухе. Но желание стереть с его лица горе, из глаз печаль и раскаяние, подталкивают допить второй бокал и найти другую тему для разговора.

– Будущее наступило, независимо от твоих желаний. Прошло восемнадцать лет, Ред, – не могу ничего сделать с собой, потому что хочу оставить после себя нечто большее, чем просто похожая страсть. Уверена, у него было достаточно женщин, а сколько будет. И у меня есть ночь, чтобы доказать ему – он должен быть прощён самим собой.

– Я их даже не заметил, сладкая моя. Я не понял, когда это случилось. И вот сейчас всё остановилось. Буквально всё, даже стрелки часов. Я не из тех, кто ужинает с кем-то, предпочитаю одиночество. К тому же использовать возможность побыть собой, чтобы разобраться с моими проблемами, глупо. Я не желаю. Мы когда-нибудь обсудим это, Санта. Но…

– Если ты скажешь мне, что завтра не будешь винить себя в прошлом, то я успокоюсь. И ты вынудил меня выпить вино, а оно уже разожгло желание разобраться, – перебивая его, поднимаюсь со стула.

– Даже если я солгу? – Откидывается на спинку и наблюдает, как я огибаю стол, пробегаясь пальцами по полированному дереву.

– Даже если солжёшь. Это не будет иметь значения, но мой разум воспримет это как победу и успокоится, – дохожу до него и жду, пока он встанет. Не знаю, что делать дальше. Не придумала.

– Я могу предложить для твоего разума нечто иное, – загадочно улыбается и подхватывает свой ещё полный бокал.

– Алкоголь, чтобы не мешала, – горько усмехаюсь, когда Ред поднимает мой подбородок, вынуждая смотреть в мягкую зелень глаз, в которой я так же сладко и чувственно тону, как его голос притупляет все острые углы.

– Чтобы стать единственным, кто покажет тебе – алкоголь не всегда означает боль, но и помогает воспринимать реальность ярче, а темноту ближе, – подносит бокал к моим губам и надавливает. Приоткрываю рот, не сводит взгляда с него, пока терпкий напиток проникает в и так бурлящую кровь.

– Я хочу, чтобы ты опьянела от меня. Так глубоко, насколько умеешь. Ведь мне вино не нужно, я уже такой изначально. От тебя. От того, как всё изменилось. И я хочу теперь открыться тебе полностью, потому что уверен, ты примешь мои фантазии и мою жизнь. Ты именно та, кого мне не хватало, – от его слов, практически признания в любви, но более изящными фразами, сердце радостно подпрыгивает. Бокал пустеет, и я облизываю губы. Алкоголь моментально опускается к ногам, делая их пружинистыми и слабыми, готовыми предать, чтобы дать мне возможность поскорее оказаться в руках Реда.