– Конечно, ведь женщины любят приукрасить проблемы, не так ли? – Прочищаю горло и гордо приподнимаю подбородок. Вряд ли мне кто-то поверит, поэтому смысла в этом я не вижу.

– Но я чувствую, что если вернусь обратно, то больше никогда не увижу красок настоящей жизни. Я буду жить в уродливой сказке, где всё перевёрнуто. Где нет воспоминаний, где нет ничего, кроме заученного текста и провалов в памяти. Никто не может мне помочь, потому что это моя клетка. И теперь я убедилась, что даже вы не желаете услышать меня. Возможно, это слишком странно, как и всё, что сейчас происходит со мной, но мои слова нелживы. Я боюсь мужа, не имея возможности вспомнить причин. Моё сердце боится, и внутри лишь одно желание – быть свободной, любым способом. Вряд ли такое рождается от идеальной жизни и образа королевы. Но и этого вам не понять, поэтому я желаю вам всего доброго и прощаюсь с вами.

Глава 9

Рывком распахиваю дверь и выскакиваю в коридор. До сих пор не понимаю, зачем это сделала, зачем сказала всё и получила вновь насмешку, потому что глупа с виду. Да-да, я такая, но обидно, когда тебя не воспринимают всерьёз. Возможно, я надумала это себе, не отрицаю, но что-то внутри не даёт спокойно вернуться к прошлой жизни. И сейчас убегаю, не обращая внимания на оклик сзади, лечу мимо павильонов на прохладный осенний воздух. Лёгкие дерёт, во рту сухо, и дышать становится сложнее. Слишком сложно, чтобы думать.

И я знаю выход, это легко. Выпить. Влить в себя щедрую порцию алкоголя, чтобы притушить желание расплакаться. В последнее время только этого и хочется. Реветь, чтобы все слышали и знали, как дерёт меня нечто непонятное и страшное внутри, не позволяя жить дальше.

Глазами ищу хотя бы какое-то заведение, где можно спрятаться. Дохожу до первого попавшегося и оказываюсь в небольшом ресторане. Администратор даже не успевает произнести заготовленную фразу, как я направляюсь к самому дальнему столику. Бросаю, эти чёртовы цветы на стул, а сама плюхаюсь рядом.

Молча, передо мной кладут меню, но я уже знаю, что хочу.

– Бренди, двойной. Безо льда, – сухо бросаю я.

Меня трясёт внутри, пока ожидаю заветную порцию. Нет, это отличается от обычного моего рациона, но именно это и поможет. Крепче. Сильнее. Пусть не будет так плохо внутри. Повышение градуса приведёт меня быстрее к необходимому состоянию покоя.

Передо мной ставят бокал с тёмной жидкостью, и я смотрю на него. Аромат этот никогда не любила, наоборот, от него меня обычно тошнит. Не знаю, отчего, но он напоминает мне больничный запах. Бинты. Йод. Ещё какие-то лекарства.

– А вот это я бы не советовал сейчас делать, – напротив меня раздаётся хладнокровный голос. Резко поднимаю голову и глотаю быстро кислород.

– Какого чёрта? И ты следишь за мной? Оставь меня, я всё тебе сказала, – шиплю я Джоршуа, даже не поддавшемуся на мой грозный тон. И мне плевать, что мы пренебрегли всей субординацией между клиентом и адвокатом. Но такая наглость просто непостижима!

– Сделаем так, Санта, начнём знакомство не с нападений, а с примирения. Признаю, что не желаю браться за это дело, как и ты не желаешь открыть мне все причины твоего решения. Я должен, потому что не хочу признавать, но тебе, действительно, нужна помощь, – отвечая, он поднимает руку и подзывает официанта.

– Разве таким пойлом встречают гостей в Ирландии, парень? Принеси нам по бокалу белого сухого вина. Лучшего вина. И сырную нарезку, – Джоршуа забирает, нет, выхватывает из моей руки бокал и передаёт его с отвращением опешившему официанту.

– Простите… да, да сейчас, – заикаясь, он ретируется, оставляя нас наедине.

– Как ты нашёл меня? – Изумляюсь я.

– Это не так сложно. Первое место, где можно запить неудовлетворение. Именно так поступают зависимые от алкоголя люди, Санта. С ними я встречался тоже довольно часто, – спокойно улыбается, пока в льющемся из окна свете, я могу лучше рассмотреть его.

Теперь я поняла, почему сложно было разглядеть цвет глаз. Он мутно-зелёный, отдаёт желтоватым оттенком, как и кожа у него загорелая, словно он недавно отдыхал на островах. Он красив, признаю, слишком красив для мужчины, работающего адвокатом.

Пока Джоршуа позволяет мне нагло осматривать его, я ловлю себя на мысли, что сижу в ресторане, рядом букет цветов, напротив мужчина, на мне изящное платье и безупречный макияж. Всё это походит на свидание.

– Господи, мне надо идти, – только хочу подняться от страха, что мне будет за такое, если Филипп увидит. А я боюсь, что он это не только увидит, но и поймёт всё не так.

– Санта, никуда ты не пойдёшь, пока мы всё не обсудим, – мужчина хватает меня за запястье, довольно крепко удерживая на месте.

– Нечего обсуждать… отпусти, пожалуйста, отпусти меня. Он узнает, понимаешь? Ты адвокат. И это… свидание… мне будет плохо… очень плохо, – задыхаясь, пытаюсь объяснить ему ужасающие картинки, появляющиеся в голове, но так и не образовавшие точной причины липкого страха.

– Кто? Твой муж? Ты опасаешься, что он следит за тобой? – Джоршуа придвигается, а я могу лишь кивнуть, поглядывая на большое окно, за которым ходят люди, и машины проезжают чаще, чем мне бы хотелось.

– Уверяю, что нет. Мне бы доложили, – он отпускает мою руку, а я недоверчиво прищуриваюсь.

– Я так же заинтересован в сокрытии этого дела и встреч, как и ты. Раньше времени открывать причины не стоит. Поэтому за нами никто не следит, – продолжает он.

– Но я чувствую, – передёргиваю плечами, желая сбросить тяжёлый взгляд. – Чувствую, что за мной наблюдают. Неприятно внутри, и как-то… даже голова закружилась.

– Ела сегодня?

– Нет вроде бы… а может быть, и да, я не помню, – потираю лоб, пытаясь воссоздать картинки, но ничего, кроме письма, встречи и того, что происходит сейчас.

– Тогда алкоголь лишний в твоём случае, хотя так просто бросить не удастся.

– Я…

Не успеваю возразить, поспорить или же хотя бы что-то ответить, как перед нами ставят два бокала и ароматную тарелку со всевозможными сырами и мёдом.

– Чтобы не опьянеть раньше, чем тебе бы хотелось, всегда закусывай. Сначала сыр, затем глоток, так не потеряется вкус вина, как и алкоголь не впитается в кровь сильнее, – мягко произносит Джоршуа, пододвигая ко мне тарелку с закуской.

– И ты не начнёшь осуждать меня? День за окном, а я уже с бокалом? – Усмехаясь, поднимаю на него взгляд.

– Нет, каждый в этой жизни зависим от разного. Но зависимость можно легко перекинуть на нечто менее губительное. Алкоголь и наркотики дарят иллюзии, делают людей теми, кем они себя представляют в мечтах, потому что окружающие не хотят их видеть настоящими. Эти ядовитые твари уверяют, что только они принимают тебя такой, какая ты есть. Но это и есть иллюзия.

– Тогда как спастись от неё? Ведь это замкнутый круг? – Медленно интересуюсь я, а внутри всё дрожит от его слов, он попал в точку.

– Кому-то нужен лишь человек, готовый не осуждать, а принимать все фантазии и воплощать их, раскрыть индивидуальность и найти способ направлять энергию именно туда, чтобы жизнь стала полноценной. А кому-то ничего не поможет, потому что изначально не было личности. Такое тоже бывает.

– И к какому виду отношусь я?

– К первому. У тебя есть шанс забыть об этой зависимости, если разберёшься в причинах, побуждающих тебя пить. Но я смутно представляю их, хотя это можно списать именно на зависимость от алкоголя. Не с тобой, Санта. Ты боишься мужа, его преследования, его силы и давления. Поэтому ты нашла способ не слышать и не чувствовать. Только вот я пока не понимаю почему? Он бьёт тебя? Причиняет физическую боль? Что он делает, раз ты даже думать боишься о разводе, хотя желаешь его? – Джоршуа делает глоток вина, указывая мне взглядом на сыр.

Накалываю один кусочек и макаю его в мёд, а затем кладу в рот, ощущая странный вкусовой оргазм, ярко вспыхивающий по всему телу наслаждением.

– Не помню, – отпиваю вино и перевожу взгляд на стеклянную ножку бокала. – Я не помню.

– Как такое возможно?

– Не могу ничего сказать по этому поводу, потому что нет ответа. Я помню свадьбу, какие-то отрывки из свиданий, свадебное путешествие, затем каждый день повторяется. Утро. Я одеваюсь, делаю укладку и макияж. Спускаюсь вниз, где уже ожидает завтрак. Наливаю Филиппу чашку кофе. Он спускается, целует меня в щёку. Дальше я предлагаю ему позавтракать, он отказывается и сообщает, что задержится. И так каждый день. Иногда это прерывается приёмами, встречами и походами в ресторан. Всё обычно, но я не могу сказать, что я делала месяц назад в определённое время. Я не помню, – вздыхая, смотрю в задумчивые глаза Джоршуа.

– И ты боишься того, что он может не отпустить тебя? Санта, открою секрет, вокруг достаточно женщин, – иронично произносит он, а я цокаю и закатываю глаза.

– Думаю, и он это знает, раз изменяет мне. Я каждое утро слышу фразу о том, что он никогда меня не отпустит. Это престиж, его лицо, постоянство и образ идеального мужа. Всё это отражается на работе Филиппа, поэтому вряд ли он даст мне развод просто так. Женщины вроде меня пропадают, а я этого не желаю.

– Хорошо, предположим, что ему невыгодно светиться в таком неприглядном амплуа, но есть брачный договор, в котором чётко должно быть прописано всё, даже последствия измены.

– Верно, только у меня нет доступа. И опережу твой вопрос – я не знаю, что там написано. Я его не читала. Да, это очень глупо, но повторюсь, я валютная шлюха, и мне было плевать, какие последствия повлечёт за собой моя подпись на документе. Я видела только возможность носить дорогие шмотки, бриллианты, отдыхать там, где обычному человеку вход заказан и то после смерти, и купаться в деньгах. Вот что мне было нужно, я жаждала этого, и теперь всё это бессмысленно. Ни ты, ни кто-то иной мне не поможет, – допиваю залпом вино, облизывая губы. Да я горечь запиваю, потому что права. Если даже сама не могу найти причины страха, то о каком слушанье или разводе может идти речь. У меня нет ничего, что могла бы поставить против мужа, кроме своей жизни. Вот последнее я бы хотела сохранить, умирать страшно, даже думать об этом страшно. Пусть будет как раньше, но хотя бы агонии и вины не увижу за то, что потяну за собой невиновных.

– А вот здесь ты ошибаешься. Для начала нам нужен договор, а там я пойму, куда двигаться дальше.

– Ты не получишь его, – качаю головой, откидываясь на спинку стула. – Договор хранится у адвоката Филиппа, скорее всего, в сейфе у него в офисе. Оттуда его не достать никому, а если он пропадёт, то моё время кончится. Но я этого не хочу, должна хотя бы немного побыть с сестрой и, может быть, изменить наши отношения. Слишком много я потеряла в погоне за богатством. Мне нужно время, чтобы увидеть немного любви и насладиться ею в последний раз.

– Ты играешь нечестно, Санта. Ты давишь на жалость, – замечает Джоршуа, указывая на меня бокалом вина, из которого в следующую секунду делает глоток.

– Вряд ли на тебя можно надавить. Ты очень странный, как и твой заказчик, – усмехаюсь я.

– На самом деле всё очень прозаично. Мне платят, я исполняю. И мой заказчик загорелся идеей помочь тебе.

– Ты его хорошо знаешь, – заключаю я и получаю утверждающий кивок.

– И ты в курсе о том, что он хочет за эту помощь.

Ещё один кивок. Без зазрения совести признаётся, что участвует в этой отвратительной игре. Хотя в его профессии запрещено иметь совесть.

– Тогда у меня есть вопрос, – делаю паузу и придвигаюсь ближе к собеседнику. Изгибает брови, ожидая продолжения.

– Какого чёрта ты встретился со мной, если я не давала согласия?

– Уверена?

– Определённо.

– Порой вы, женщины, не замечаете, как поощряете мужчин. Вы, отрицая что-то, даёте им надежду, которую они моментально используют. И ты такую подарила. Ты одинока, Санта, и тебе необходим человек, который поможет справиться с зависимостью. Он ответит иной. И теперь мне даже интересно посмотреть, чем это закончится. Кто из вас первый уступит, а кто выиграет. Занимательное зрелище, когда дело касается чувств.

– Чувств? Ау, – возмущённо щёлкаю пальцами перед его лицом, – я замужем. И мне не нужен ещё один мужчина, который больше походит на маньяка, тем более пугающий меня сильнее, чем возвращение в ад. Никогда.

– Каждый мужчина своего рода маньяк, Санта. Мы изначально больные особи, и нам требуется женщина, готовая излечить нас. Мы неправильные, поэтому нас всегда будет притягивать к тем, кто внутри похож на нас, но в то же время может научить иному, показать совершенно другой мир, где нет страхов. И мы болеем, пока окончательно не сходим с ума от одной. Один раз. Единожды в нашей жизни происходит это, но тогда сумасшествие становится заражением, в котором находят счастье двое, – Джоршуа подмигивает мне и поднимается со стула.

– Как только у меня будет ваш брачный договор, я с тобой свяжусь, – дарит улыбку, пока я не могу вымолвить и слова. Разворачивается, чтобы уйти, но затем возвращается и, опираясь о стол, нависает надо мной.