Как только замок щёлкает, я осматриваюсь и вновь вижу стекло, где сегодня тусклый жёлтый цвет. Одинокий столик с бокалом вина, и я улыбаюсь.

– Здравствуй, Ред, – произношу я.

– Ты пришла, Санта, – моментально отвечает темнота слева.

– Не смогла терпеть обратную сторону работы Рейчел, – нахожу самое нелепое объяснение своему появлению.

– И приехала посмотреть на обратную сторону ночи?

– Верно. Лучше, чем слушать отвратительные стоны родной сестры, – усмехаюсь я, подходя к столику. Медленно снимаю пальто и сумочку. Вешаю всё на стул.

– И что дальше? – Поворачиваясь к темноте, интересуюсь я.

– Расслабься, отдохни, – предлагает он.

Ловлю себя на том, что разочарование опускает моё настроение слишком низко, чтобы его смог облегчить бокал вина. Но всё же, так просто я не последую его словам. Оттаскиваю стул немного вбок и разворачиваю, грациозно опускаюсь на него лицом к темноте.

– Как дела? – Интересуюсь я, подхватывая бокал с вином. Каждое движение чётко отточено, и я желаю сейчас показать, что не просто выучила элегантные приёмы, а вжилась настолько хорошо в роль, что никто не сможет сказать об этом иначе.

– Достаточно своеобразно, – с лёгкой усмешкой, так ярко звучащей в его низком тембре, отвечает Ред.

– Почему Шекспир? – Делаю глоток.

– А почему нет?

– Я его ненавижу.

– Первая попавшаяся книга в библиотеке, но и тут наши мысли схожи.

Он замолкает, а я ищу варианты, чтобы ещё спросить. Как вывести его на диалог о другом, более чувственном. Возможно, мне бы хотелось чувствовать его настойчивость, отрицать возбуждение, хотя моё тело сейчас покрыто мурашками, а низ живота вновь покалывает от одного присутствия этого мужчины.

– Красивое платье, – подаёт он голос.

– Спасибо, цвет бургунд, – моментально отзываюсь я, отставляя бокал.

– Я бы назвал его красным, подпалённым огнём. Туфли тоже имеют интересный оттенок, а…

– Всё. Правда, хватит. К чему это, Ред? Зачем ты тянешь время? – Обрывая его, ударяю ладонью по столу и всматриваюсь в темноту.

– Ты права, я именно это и делаю, потому что мои планы сейчас меняются. И я должен обдумать их. Мне не следовало назначать встречу сегодня, – словно ожидая моего вопроса, отвечает он.

– И что же побудило тебя думать именно так? – Напряжение явно сквозит в моём голосе, но не волнует. Я, как полная идиотка, нашла для себя вескую причину приехать, а он планы меняет. Это обидно, чёрт возьми!

– Я ошибся, – делает паузу, от которой я вся превращаюсь в слух. Боюсь упустить хоть какую-то мельчайшую частичку разговора.

– Вчера я неверно предположил о причине твоих слёз. Точнее, не полностью увидел картину. А сегодня знаю.

– И кистью какого художника она нарисована?

– Болью. Настоящей, физической болью. Насилием, – как только он произносит эти слова, по моей спине пробегает холодок.

– Он рассказал, – зло шиплю я.

– Он не имел права не рассказывать. Я его клиент.

– А я кто? Как же неразглашение личной информации? Как же… чёрт, – подскакиваю на ноги и отворачиваюсь от темноты. Мне необходимо побороть стыд, чувство предательства, новую порцию обиды и неприятных ощущений. Наверное, мне бы хотелось быть иной для этого человека. Без прошлого. Без этих кровавых пятен, и это я должна была рассказывать о сокровенном, но никак не третий участник.

– Ты моя женщина, поэтому именно я общаюсь с Джо.

– С какого момента я стала полностью твоей, Ред? Я не желаю никому принадлежать. Не называй меня так, – от недовольства ударяю ладонью по столу, и она горит. Пусть. Будет легче. А хочется бежать, выскочить из этой комнаты и никогда больше не возобновлять разговор. Но это не получится. С этим мужчиной не выйдет.

– Это было раз? – Словно не понимая, что я сейчас чувствую, задаёт спокойно вопрос.

– Тебя это не касается, – качаю головой, смотря на стекло впереди себя.

– Более чем, Санта. Я поторопил события, решив, что ты одна из тех женщин, которая пока не представляет, насколько яркой может быть близость. Но всё иначе. И мне следует оборвать это сейчас, прекратить всё, и отправить тебя обратно.

– Так что же ты этого не сделаешь? – Вскрикиваю и поворачиваюсь вновь к темноте.

– Ещё что? – Злость, которую раньше не слышала в его голосе, вызывает дрожание и желание отступить.

Повисает молчание, и в ней я слышу звук скрипа стула, а затем шаги, как будто этот мужчина мечется передо мной, пытаясь побороть ярость. Но у него-то нет причин испытывать такие чувства.

– Это было раз, – тихо произношу я, и звук шагов стихает. Кожа покрывается мурашками, и внутри образовывается какой-то странный трепет. Он смотрит на меня.

– Да и разве это имеет хоть какое-то значение? – Стараясь придать голосу безразличие, спрашиваю его, а, может быть, и себя тоже.

– Большое. Ты даже не представляешь, как много это значит для меня. Насилие никогда не забывается, оно навсегда вычёркивает желание узнать нечто другое. Оно рождает страх в сердце и опасность повторения. И я сделал то же самое. Хоть ты и не увидела этого, но я не лучше. Это недопустимо для меня. Ты первая, кто заставляет меня ненавидеть самого себя ещё больше.

Замираю, ища варианты ответа, но такой честности не ожидала. Он мог выкрутиться, мог выдумать иное и оправдать себя. Не сделал. Даже не захотел. И теперь я смотрю на это… всего за секунду… иными глазами. Ред не имеет понятия, куда влез. Я предупреждала, а меня, как обычно, не восприняли всерьёз. И теперь всё стало нашей общей проблемой. Желание и противостояние. Страх и боль. Жалость и сильнейшее чувство увидеть собственными глазами, какой я могла бы быть, если бы он встретился мне раньше Филиппа. Было бы притяжение в темноту таким же сильным? Или же я не оценила бы и не распознала искреннюю заботу и сопереживание?

– Тогда я могу идти? – Сдавленно спрашиваю его.

– Можешь, – делает паузу, когда внутри меня всё опускается, и я издаю шумный вздох.

– Ко мне.

Резко поднимаю голову и удивлённо вглядываюсь в темноту перед собой. Я ослышалась?

– Если ты хочешь, конечно, – добавляет Ред.

И я знаю, что получу, если решусь. Знаю, как мне будет спокойно, и никто не осудит за слёзы и желание быть слабой. В его руках, вдыхая его аромат, мне станет прекрасно.

Иду, шаг за шагом, пока меня не поглощает темнота, а за спиной раздаётся характерный звук, опускающегося занавеса у стекла. Иду медленно, но не от страха, а от быстрого стука сердца, от нервозного состояния и желания дотронуться. Всего лишь протянуть руку и ощутить, как меня притягивает к себе другая. Уткнуться в его шею, ощупывая тонкую материю рубашки.

– Здравствуй, Санта, – обнимает меня второй рукой за талию, и я улыбаюсь.

– Привет, – отодвигаюсь немного, хотя ни черта не вижу. Только знаю, что он есть, вот его грудь под моей ладонью, и слышу его горячее дыхание.

– Я не хочу больше говорить о Филиппе, – шепчу я.

– Это придётся делать, сладкая моя. Но не сегодня. Сегодня, я хочу тебе кое-что показать и научить не стыдиться ничего, что происходит вокруг нас, – его рука скользит по моей талии, и Ред оказывается сзади меня.

– Я не готова к третьему пункту. Не могу… я…

– Не нужно, – опаляет ответом моё ухо, и по позвоночнику бежит разряд, резко сжимая мышцы живота.

– Я никуда не тороплюсь, но мои фантазии слишком порочны и красочны, а твоя близость буквально изъедает изнутри. Для меня важнее, чтобы женщина получила удовольствие. Этим я и займусь прямо сейчас, – перед моими глазами стена начинает двигаться, открывая другое стекло, за которым горит знакомый свет. Выходит, мы по другую сторону уже знакомой комнаты, открывающей пару, полураздетую пару, лежащую на полу.

– О, господи, – выдыхаю и перевожу взгляд вбок.

– Посмотри на них, Санта, – мягко приказывает Ред, нет даже вкрадчиво, словно обещает мне необычайно прекрасное представление или же редкую диковинку, если подчинюсь.

Искоса с явным отвращением поглядываю на женщину, выгибающуюся под ласками её пышной груди мужчине. Хорошо, что не напрягающая музыка скрывает её стоны, срывающиеся с губ. Я уверена, так всё и есть. Губы женщины постоянно приоткрыты, она непозволительно открыта для обозрения, и это вызывает лишь тошноту.

– Это противно. Они хотя бы знают, что за ними наблюдают? – Резко спрашиваю я.

– А ты угадай.

Теперь полностью поднимаю голову и всматриваюсь в лица. Их движения замедлены, слишком чувственны и откровенны. Мужчина, пока ещё остающийся в джинсах, томительно опускается поцелуями к животу своей партнёрши, уже готовой показать ему всё. Буквально всё, отчего она закусывает губу, выгибается навстречу его жадному рту. И до сих пор гадко.

– Да. Всё довольно наигранно. Им за это платят? – Усмехаюсь я, делая верный вывод, судя по поглаживанию моей поясницы, словно одобряет.

– Нет. Они наслаждаются тем, что на них смотрят, наблюдают и впитывают в себя страсть.

– И им не стыдно?

– Ни капли. Разве видишь стыд в её горящих от похоти и ожидания глазах? Нет. Она хочет большего. Могу предложить тебе послушать их, но предполагаю, что ты откажешься, – усмехается Ред.

– Верно предполагаешь. Хорошо, это их дело. Каким боком отношусь их гадкому совокуплению я? – Дёргаюсь в его руках, желая повернуться, но Ред крепче сжимает мою талию, не позволяя ничего, кроме как, смотреть на этот ужас.

– Почему ты считаешь, что это гадко?

– Потому что это порнография в чистом виде, унижение женщины её партнёром, выставляющим на всеобщее обозрение целлюлит, – едко отвечаю ему, за что получаю мягкий, но в то же время неожиданный шлепок по ягодице.

– Язвительность тебе не к лицу, сладкая моя.

– Ты ударил меня? – Обескуражено шепчу я.

– Возможно.

– Ты совсем обалдел? – Возмущённо цепляюсь в его руку на моей талии, желая оторвать от себя.

– Совсем, Санта, совсем больной и сумасшедший. Гадкий. Грязный. Извращённый, – его насмешливый шёпот проникает в моё сознание, когда Ред толкает меня прямо к стеклу. Едва успеваю выставить руку, чтобы защитить лицо от удара.

– Порочный. Отвратительный. Уродливый. Это тебя и привлекает, – он берёт мою руку и, поднимая её, кладёт на стекло, параллельно второй.

– А ты обманчивая. Скрытная. Желающая сама быть на её месте, – Ред играет пальцами по моим рёбрам и достигает шеи.

– Никогда, – мотаю головой, хотя смотрю на то, как женщина ползёт к мужчине и хватается за его ширинку.

– В реальности нет, но твои фантазии могут быть очень похожи. Ты только представь. Едва освещённая комната, – он продолжает шептать, обдавая острым бархатом мой разум, пока его пальцы двигаются вниз, то усиливая, то ослабевая напор, как при массаже.

– Ты вот в этих туфлях и полностью обнажена, – поглаживает мои ягодицы, вызывая внутри трепет. Поднимаю взгляд вверх, быстро облизывая сухие губы.

– Я сижу в кресле, ожидая твоего следующего решения. А ты видишь в моих глазах восхищение, огненное желание обладать тобой. И я даю тебе возможность обрести власть надо мной. Что ты будешь делать, сладкая моя? – Его губы касаются мочки уха, и он кусает мягкую плоть, пропуская по моим венам какое-то странное сумасшествие, ведь я так ярко всё представляю. Но в то же время не вижу его. Только смутно, слишком далеко.

– Ну же, Санта, со мной ты можешь быть любой. Буйной. Возбуждённой. Желающей немедленно взять то, что ты хочешь. Без предрассудков. Без стыда. Ты можешь воплотить любую фантазию, которая вспыхивает в голове. Так каково будет твоё следующее действие? – Его губы перемещаются на мою шею, когда он уже приподнял платье, оголив ягодицы.

– Я… – закусываю губу, пока внутри меня происходит самая кровавая война из всех, что я переживала. Бросаю взгляд на женщину, с наслаждением заглатывающую член партнёра.

– Тебя очень отвлекает чужая страсть. Мы к этому ещё вернёмся, – его руки исчезают. И через несколько мгновений стекло закрывается. Я убираю ладони, но как только мы погружаемся во мрак, он тут же поворачивает меня к себе.

– Ты не против, я лишу тебя этого уникального платья? – Риторический вопрос сопровождается уже стягиванием с меня одежды, и я позволяю это. Безвольно. Пока всё дрожит от предвкушения. Моя грудь ноет, а прохлада тут же съёживает соски, превращая их в упругие бусинки.

– Ты, действительно, идеальна, моя сладкая. С виду так точно, – его ладони, горячие и без перчаток, скользят по моей талии, едва касаясь груди, и ложатся на плечи. Это вырывает из груди сдавленный стон, который я отчаянно пыталась до этого удержать. Да и ноги теперь отказываются подчиняться, дрожа с каждой секундой, пока Ред изучает моё лицо, мягко касаясь губ. А я даже шевельнуться не могу, хотя ещё немного и рухну.

– Так что ты хочешь, Санта? Твоё следующее действие, – я чувствую его лицо близко к моему.

– Поцелуй меня… поцелуй, – шепчу и моментально получаю то, что так желаю.