Что такое идеал в моём мире? Идеальный человек – мёртвый человек. Он никогда ничего не скажет. Он никогда ничего не почувствует. Он никогда не предаст. Он никогда не возмутится. Он никогда не услышит стук собственного сердца. Он ничего не услышит. Он идеален во всём. Но эгоизм и желание вкусить нечто иное – не позволяют мне полностью погрузиться в мою мечту. Лишь это и станет спасением.

– Хорошо, контракт не достать. Но квалифицированные адвокаты могут помочь, – замечает сестра, сама добавляя в тарелку мюсли и заливая их молоком.

– Ешь, – она придвигает ко мне завтрак и кладёт рядом ложку.

– Адвокаты стоят немало, и если я обращусь к ним, то он об этом узнает. Ведь юрист будет копаться в его делах, которые Филипп охраняет, и он заметит. Гиблое дело подавать на развод, точнее, это проигрышное дело, – качаю головой, отставляя чашку.

– Тогда какой вариант, Санта? Ты не хочешь даже попробовать, – цокает сестра.

– В этом нельзя сделать полшага. Здесь или идёшь навстречу неизвестному, или терпишь. С одной стороны, мне страшно из-за последствий, а с другой это – самое желанное для меня. Я хочу выжить, – шумно вздыхая, принимаюсь за завтрак, пока сестра задумчиво наблюдает за мной и стучит пальцем по губам.

– Здесь ты должна решить: готова или нет, – её фраза смешивается в разуме с иными словами, еда застревает в горле.

– Он… он спрашивал именно это, – шепчу я, отодвигая тарелку.

– Кто он? И что это? – Удивляется Рейчел.

– Этот человек, неизвестный, который звонит мне. Он спросил в первый вечер: «Готова ли я увидеть огонь таким, какой он есть?» А потом всё прекратилось, я испугалась, алкоголь больше не помогал… чёрт, возможно, запаниковала, и он завершил разговор.

– Хм, есть вероятность, он знает больше, чем мы предполагаем. Если взять другую причину его настойчивости? – Сестра подскакивает и начинает мерить шагами маленькое пространство кухни перед столом.

– Какую? – Спрашиваю её.

– Интерес, обычный мужской интерес, возбуждение, извращение… боже, называй как хочешь. Ему понравился твой голос, такое бывает. Очень часто мужчины готовы выложить немаленькую сумму, чтобы женщина, понравившаяся ему на моей работе, говорила с ним постоянно. Лично. И если этот мужчина из такого разряда, то всё может быть проще, и не так страшно, как показалось, на первый взгляд, – быстро тараторит она, отчего я фыркаю и складываю руки на груди.

– То есть ты предлагаешь поощрять его? – Ехидно интересуюсь я.

– Узнать больше информации, чтобы обезопасить и тебя, и меня. Ведь если это Филипп или его человек, то они играют нечестно, надавливая на твои болезненные и слабые точки, то есть на твою семью. Но если это обычная заинтересованность в женщине, то тогда у тебя власти больше, чем ты можешь себе представить, – она пожимает плечами и останавливается.

– Лучше, вообще, с ним не говорить, – категорично отвечаю ей.

– Что ж, ладно, но остаётся лишь один вариант – найти хорошего адвоката, здесь, в Дублине. Хотя бы консультацию получить, Санта. Мы должны знать, с чем столкнёмся в будущем, и какие документы и подтверждения для развода нам необходимы, – замечает она. Кривлюсь от правдивости её слов и киваю.

– Отлично, тогда у меня есть три кандидата, – Рейчел подходит к ноутбуку и поворачивает его ко мне.

– Когда ты успела? – Обескуражено смотрю на сестру, гордо улыбающуюся.

– Заснуть не могла. Итак, их трое. Нам необходимо позвонить в офис, и узнать, когда можно встретиться с ними. Это сделаю я, чтобы ты не светилась раньше времени.

– На встречу придётся идти мне.

– Да, но я буду рядом. Если Филипп настолько болен, что не желает тебя отпускать, и ты опасаешься возможной слежки. А он, скорее всего, это может сделать, то я буду тем человеком, который возьмёт весь огонь на себя. К тому же адвокат даёт клятву Гиппократа.

– Вроде бы это врачи её дают, – хмурюсь я.

– Да какая разница хоть Майку Джексону пусть обещают, но они не разглашают информацию, поэтому мы убережём тебя от последствий, – Рейчел отмахивается от меня и поворачивает к себе ноутбук.

– Ты завтракай, а я пошла звонить. Давай, у нас мало времени на ссоры, поэтому я ушла, и когда вернусь, вылью тебе на голову то, что не съешь, – угрожая, как это было в детстве, она подхватывает лэптоп и исчезает в гостиной.

Вожу ложкой по молоку, пока приглушённо слышится разговор сестры по телефону. Не знаю, что меня останавливает, открыто начать войну. Чёрт, себе вру, знаю. Провалы в памяти, я не могу собрать их воедино, чтобы полностью предоставить информацию и иметь хоть что-то на Филиппа. Но что-то подсказывает мне, что я эти воспоминания забыла не просто так, запила красочным напитком и погрузилась в иной мир, который только и могу представить. Это меня пугает больше всего. Незнание и страх раскопать восприятие настоящей уродливой сказки для взрослых.

Поднимаюсь со стула и подхожу к раковине, выливаю туда весь размякший завтрак и включаю воду, чтобы помыть тарелку. В этот момент входит Рейчел, и я быстро оборачиваюсь.

– Хотя бы ложка жива? – Усмехается она. И я поднимаю её в руке.

– Хорошо, а то в детстве постоянно из-за тебя засорялся унитаз, – это вызывает улыбку у меня, и я возвращаюсь к мытью посуды.

– Ну что? – Интересуюсь я, складывая её на полку.

– Ничего. Вообще, ничего. В данный момент все хорошие адвокаты заняты. К одному я встала в очередь на март, к другому на июнь, а к третьему только через год. Они пытались мне втюхать тех, кто ни черта не знает, я отказалась. Не думала, что с этим будут проблемы.

– Возможно, это судьба. Она показывает нам, что адвокаты – лишнее. – Вытираю руки о полотенце и, направляясь к столу, ловлю удивлённый взгляд сестры.

– Когда ты поверила в судьбу?

– Я и не верю, – пожимая плечами, делаю глоток кофе.

– Тогда к чему эта возвышенная фраза?

– Ты любишь их, а мне не жалко. Тем более нужно было что-то ответить. Лучшего не нашлось.

Сестра прыскает от смеха, а затем подавляет зевок.

– Я взяла на время отпуска, на моей основной работе, постоянную порноработу. С шести до шести, – сообщает она.

– Тогда тебе следует отдохнуть.

– Нет времени. Нам нужно найти тебе адвоката…

– Рейчел, это гиблое дело. Ничего, я подумаю, это моя проблема, а у тебя своих достаточно. И если ты грохнешься из-за недосыпа, ударишься головой, получишь сотрясение, то это не поможет ни тебе, ни мне. Поэтому иди спать, – мягко улыбаюсь ей.

– Но у нас очень мало времени, – упирается она, мотая головой.

– Время – это лишь рамки, в которых мы себя ограничиваем. Оно не имеет значения. Иди, – подталкиваю её к коридору.

– Чем ты займёшься? – Останавливаясь, спрашивает она.

– Прогуляюсь.

– Прогуляешься?

– Ага. Просто погуляю, на меня давят стены. Хочу свежего воздуха глотнуть, побыть одна, подумать, хоть что-то сделать, иначе с ума сойду, – прислоняюсь к стене и допиваю кофе.

– Никакого алкоголя…

– Хорошо, хорошо. Всё, иди, – перебивая её, кривлюсь и направляюсь в кухню.

Дохожу до стула и сжимаю его руками. Мне просто нужна пауза. Во всём желательно. Даже в дыхании. В разговорах. В эмоциях. В мыслях. Ожидаю, когда в доме станет тихо, настолько тихо, что я могу расслышать шум ветра за окном.

Захожу к себе в спальню и набрасываю тунику, приглаживаю короткие волосы, которые очень нравятся Филиппу. Именно он заставил меня остричь их, потому что именно так в его понимании выглядит идеальная жена. Драматичная внешность, как он описывал меня. И сейчас всё это претит, ведь я не актриса на сцене, чтобы играть роль, которую для меня прописали. Но в то же время я это делала и продолжаю делать, потому что привыкла к такой жизни, где ничего не поменять. Тогда откуда появилось желание так резко всё изменить? Я не помню. Правда, только какие-то обрывки картинок, и всё. Во мне нет обиды, нет оскорблённого самолюбия, ничего, только пустота и непонимание причин моей одинокой прогулки по городу.

Хочу ли я, действительно, получить развод? Насколько сильно я этого хочу, раз подвергаю опасности сестру и себя? Ох, не могу объяснить даже себе этих мыслей. Я чувствую, я помню, как расстаются мужчины, вроде Филиппа, с жёнами. И это всегда было плачевно. Они пропадали. Их никто больше не видел, не слышал о них, а с некоторыми я вроде бы дружила. И это выражение лица Филиппа, когда упоминали эти имена, моментально менялось на отвратительную гримасу.

Мотаю головой, и это выходит дёргано, словно я сумасшедшая, сидящая на лавочке у озера в одном из парков. Я не могу протянуть цепочку событий от первой встречи с мужем и до этого момента. У меня в памяти огромные пробелы, которые я сама создала, и теперь же их слишком сложно вытащить. Это всё алкоголь, и он снова манит меня. Я даже чую запах ароматного напитка, который поможет. Мне плохо. Внутри плохо, ведь я, как запрограммированная, иду в сумерках к ближайшему бару. Прохожу мимо столиков и точно направляюсь к бару. Мне плевать на окружение, я на языке ощущаю свою губительную слабость.

– Белое вино. Сухое. Любой марки, пожалуйста, – прошу я официанта.

Мельком взглянув на меня, мужчина улыбается и демонстрирует мне одну из бутылок. Плевать. Правда, мне всё равно, отчего я быстро киваю и нервно стучу ногтями по деревянной стойке. Глупый страх появляется в груди, что Рейчел может увидеть, я предаю свои обещания, но меня трясёт изнутри. Мне необходимо… так необходимо что-то, до чего я не в силах дотянуться сейчас, и бокал вина самое меньшее, что я могу иметь.

Мне называют сумму, и я, копаясь в сумочке, кладу деньги, пока гипнотизирую бокал, слишком медленно приближающийся ко мне. Рывком забираю и делаю глоток. Меня обжигает сухость, и становится хорошо. Вот так просто. Хорошо. Тело обдаёт волной тепла и спокойствия. Боже, это мой конец. Я всё понимаю разумом, но противиться, отказаться не могу. Смакую напиток и прикрываю глаза, а губы сами растягиваются в улыбке.

Первый бокал пришёл в мою жизнь с Филиппом. Именно он пристрастил меня к каждодневному употреблению бокала вина. «Хорошо для здоровья», – так он говорит. Я помню его улыбку, шум океана и ласку, которой он укрывал меня в свадебном путешествии. И я верила, что это моя сказка. Вот она, в моих руках и никуда больше не убежит. Как же я ошибалась, чертовски глупо было верить в то, что иллюзии длятся вечно.

Дальше было ещё хуже, личный погреб, куда поставляли каждую неделю коробками алкоголь. А потом крах всего, и не было причин сдерживаться. «Если плохо, то выпей – полегчает. Если хорошо, то отметь, чтобы навсегда запомнить», – слова Филиппа, слишком глубоко врезавшиеся в мой разум. Неужели, ему не противно было, что от меня несёт перегаром? Неужели, он не замечал этого? Или же не хотел?

– Вам повторить?

Моргая, оказываюсь в небольшом баре, продолжая вертеть пустой бокал в руке. Смотрю на ожидающего мужчину, и хочется сказать – да! Да! Да! Да! Но то, что делаю, стоит невероятных усилий, отрицательно качаю головой и скатываюсь с высокого стула.

Мне лучше ехать обратно в дом Рейчел, чтобы уберечь себя от опасных желаний. Да, так будет намного лучше. Если она узнает, то мне будет стыдно. И сейчас стыдно… чёрт, я вру. Я хочу даже в мыслях отбелить себя. Мне плевать на то, что скажет сестра, и как будет кричать. Мне сейчас хорошо, в эту самую минуту, шагая по тёмным улицам и ощущая запах дождя. Я больше ничего не хочу соображать, мыслить и думать. Мне хорошо, и точка. Я в безопасности. Мой мир в безопасности под пеленой одного бокала с вином. Мне, чёрт возьми, прекрасно в этом мире, и пусть для других я зависима, но у каждого из нас есть свои тайны. А эта – только моя.

Когда вхожу в дом, то моя одежда уже полностью мокрая. Меня не особо это волнует, как и не трогают стоны Рейчел, уже работающей в своей порноиндустрии. Наверное, я плохая сестра… нет, я отвратительная сестра, раз не осуждаю Рейчел за то, что она делает. Но это не моя жизнь, и я не имею никакого права наставлять других, когда сама прогнила полностью.

Принимаю душ, натягиваю лёгкий халат и выхожу из спальни, направляясь на кухню, чтобы выпить кофе. Так перебью аромат вина и займу себя хотя бы чем-то.

Рейчел так и не появляется на шум, который я создаю совершенно не специально. У меня немного трясутся руки, а перед глазами плывут огоньки. И это странно. Ведь один бокал для меня практически ничто, слишком мало. Возможно, это зависимость даёт о себе знать.

Отпиваю кофе и сажусь за стол, безынтересно листаю журнал, лежащий передо мной, и даже не запоминаю то, что читаю. Мне неинтересно, я пытаюсь лишь перебить желание сорваться в ближайший бар и надраться до беспамятства.

Трель звонка заставляет подскочить на месте и обжечь язык от слишком большого глотка кофе. Чертыхаясь, отставляю кружку и оборачиваюсь, надеясь, что Рейчел выйдет из спальни и ответит. Но тут же вспоминаю, что это может быть Филипп, и подрываюсь с места. Лечу к стационарному телефону и резко поднимаю трубку.