Она была совсем не похожа на Лору. Лора была бледной и мягкой. Энджи отличалась живостью и определенностью черт. Лору можно было сравнить с нежным и хрупким цветком. Энджи была высокой и могла ударить не слабее, чем мужчина.

– Никогда не думала, что смогу кого-нибудь возненавидеть, – сказала Энджи свистящим шепотом. – Но думаю, тебя я ненавижу.

Она покачала головой и уставилась в пространство.

– Все эти годы я жила непорочной жизнью, как никому не нужная старая дева, в то время как ты…

– Что ты хочешь от меня услышать? Все верно, я кругом виноват. Мне следовало уйти и не показываться тебе на глаза, после того как твой отец запретил мне ухаживать за тобой. Мне нужно было уговорить тебя не видеться со мной тайком. Я не должен был просить тебя выйти за меня. Мне не стоило уговаривать тебя выйти за меня замуж тайно и без благословения родителей в то воскресенье. Я должен был силой уволочь тебя из родительского дома. Что еще ты хочешь услышать?

Ее глаза смотрели на него с осуждением.

– Ты жил с другой женщиной как с женой, и у тебя от нее дети.

– За это я не стану просить прощения. Единственное, в чем я не раскаиваюсь, так это то, что был с Лорой. Я жалею, что не мог на ней жениться… Сожалею, что не смог дать ей большего. Но Лора принесла в этот дом свет и дала мне счастье. Она дала мне Люси и Дейзи, а это лучшее, что могло произойти в моей жизни. И если бы мне лришлось снова делать выбор, я поступил бы также. С Лорой я прожил счастливые дни.

В наступившей тишине он старался побороть свой гнев. Энджи медленно вынула булавки и положила их на стол.

– Надеюсь, ты понимаешь, как ты эгоистичен и низок, – сказала она. – Ты, вероятно, ожидаешь, что я буду присматривать за твоими дочерьми, пока живу здесь?

До этой минуты такая мысль не приходила ему в голову. Он не думал, как они организуют свой быт.

– Мне это представляется разумным, – ответил Сэм наконец. – Нет смысла платить Молли Джонсон за то, что она присматривает за девочками, занимается стиркой и иногда готовит. Бог свидетель, пока ты будешь здесь жить, я смогу употребить с пользой сэкономленные деньги.

– Я так и думала, – ответила Энджи печально. – Но тебе надо учесть, что я бездетна и ничего о детях не знаю. Слава Богу, что наша ситуация – временное явление.

– Если у тебя возникнут вопросы, можешь обращаться к Молли Джонсон, моей ближайшей соседке.

– Женщина, которая присматривает за твоими детьми, знает обо мне? Ей было безразлично, что вы с Лорой жили без благословения Божьего?

– Молли Джонсон – это соль земли. – Он смотрел на нее прищурившись и ощетинившись, но старался не повышать голоса. – Я объясню Молли, кто ты.

Каждое слово подливало масла в огонь его гнева. Родители Лоры знали, почему Сэм был не волен жениться на их дочери, и поэтому ненавидели его. Все остальные считали, что они с Лорой женаты. Теперь миссис Финн знала, что они с Лорой жили во грехе. Ему придется признаться в этом Молли. И скоро все, кто знал Лору, решат, что она не была той достойной и уважаемой женщиной, какой они ее считали. Лора этого не заслужила. Ее единственным преступлением было то, что она любила его.

И какую бы неприязнь он ни питал к родителям Лоры, но и они не заслужили позора, который их ожидал, когда всем станет ясно, что их дочь оказалась запятнанной внебрачной связью. К счастью, в Уиллоу-Крик сплетни умирали быстро и большинству его жителей было на все наплевать. Суть философии старательских поселков и городков сводилась к простой формуле: живи и давай жить другим. Но Гаунерам было не все равно. Они уже считали, что Сэм развратил их дочь. Теперь они будут осуждать его за то, что он навлек и на них, и на Лору позор и запятнал бесчестьем их имя. Они используют против него присутствие Энджи.

– Клянусь Господом, я так жалею, что ты здесь, – сказал Сэм, глядя на нее с такой ненавистью, будто она была самим дьяволом, выскочившим из преисподней. Он не оправдывал себя. За все теперешние невзгоды и за погубленную репутацию Лоры в ответе был только он. Роль Энджи в этой истории была незначительной, точнее, была такой до тех пор, пока она не появилась на пороге его дома. Через день-другой он успокоится и поймет, что она ни в чем не виновата. Но сейчас мысль о том, что появление Энджи погубит репутацию хорошей женщины и запятнает память о ней, была ему отвратительна.

В гробовом молчании они допили кофе, глядя в окно на солнце, ставшее из красного оранжевым и розовым. Наконец Сэм заговорил о насущном:

– Ты голодна? Я мог бы пойти в город и купить чего-нибудь поесть.

Сминуту он решал, будет ли между ними очередная баталия. Он поставил на Безумного Моргана пять долларов и не мог позволить себе потерять их. Сэм всегда искал возможности заработать хоть немного денег. В какой-то момент он подумал, что мог бы оставить девочек у Молли, как и собирался. Но нет, это было невозможно. Положение и так создавалось скверное. Не стоило его усугублять. Ему надо было поговорить с Люси и Дейзи, да и с Энджи он обсудил далеко не все…

– Я не смогу проглотить ни кусочка.

Поколебавшись, Энджи сняла плащ и, сложив, повесила на спинку стула Люси, как будто в конце концов примирилась с неизбежным, с тем, что останется здесь. У нее вырвался тяжкий вздох.

– Расскажи мне о ней. Какой она была?

– Лора?

– Конечно, Лора. Кто же еще?

Сэм был плохим психологом, но то, что сегодня Энджи дважды пережила страшное потрясение, он понимал. Может быть, это и было причиной ее плохого настроения? Во всяком случае, он надеялся на это.

– Лора была не такой хорошенькой, как ты, но в ней была неподдельная доброта, и это ее красило, – сказал Сэм, подумав с минуту над ее вопросом. – Она всегда улыбалась, умела радоваться мелочам, какой бы тяжелой ни была жизнь.

Его взгляд остановился на букете одуванчиков, поникших в вазе на столе. Их поставила в вазу Дейзи, но то же самое сделала бы и Лора. Она находила красоту в любых растениях, даже в сорняках, как находила много хорошего в нем.

– Она была крошечной и выглядела такой хрупкой, будто ветер мог ее сдуть. Но в ней была отвага. Она смогла воспротивиться своим родителям и добиться своего. – Он бросил на Энджи многозначительный взгляд. – Она была бесконфликтной и всегда была мне поддержкой. Никогда не слышал от нее грубого слова. Не помню, чтобы она выбранилась или показала дурной нрав. Бог свидетель, я давал ей повод жаловаться, но она никогда не хныкала.

– Короче говоря, – сказала Энджи со вздохом, когда он закончил свою речь, – в ней было все, чего нет во мне.

Самым благородным и галантным было промолчать, но в нем кипело раздражение, и злые слова сорвались с кончика языка.

– Можно сказать и так.

Похоже, его ответ не удивил ее, и это тоже его рассердило.

– Было время, теперь уже давно минувшее, когда я могла стать нежной и покладистой женой, – помолчав, сказала она, разглядывая пустую кофейную чашку. – Но это время прошло. Я выросла. Я узнала, что мужчины – вовсе не те непогрешимые существа, которыми стараются представиться нам. К тому же я итальянка.

– Какое значение имеет то, что ты итальянка?

– Мама из англосаксов, как и ты. – Энджи посмотрела на него, потом отвела глаза, будто его вид оскорблял ее. – Она говорила, что у итальянцев все чувства на виду. Итальянцы приходят в одинаковое волнение и даже ярость, когда видят червяка в яблоке или убийцу у своих дверей. Каждое огорчение для них – несчастье. Папа был именно таким. Возможно, я тоже такая. – Она посмотрела на Сэма. – Я никогда не бывала в Старом Свете. Ни слова не знаю по-итальянски, но во мне итальянская кровь. А это значит, что я едва ли могу быть мягкой и покладистой.

В прошедшие десять лет он не догадывался об этом, зато теперь это знал. Она заметила, как он дотронулся до подбородка.

– Пожалуй, мне немного жаль, что я тебя ударила, но ты это заслужил. По-моему, ты заслуживаешь смерти от моей руки.

– Я смотрю на это по-другому. Мы оба виноваты. А если хочешь знать мое мнение, то ты виновата больше меня.

Он заметил, как раздулись ее ноздри, прежде чем она прикрыла глаза.

– Я слишком устала, чтобы обсуждать эту проблему сегодня.

Внезапно Энджи выпрямилась и с тревогой посмотрела на двери спален.

– Одна из спален принадлежит девочкам? – Он тотчас же понял причину ее тревоги.

– Ты займешь мою спальню, а я разобью на заднем дворе старую палатку.

Когда Энджи согласилась, сочтя это разумным, он уставился на нее. Быть изгнанным из собственного дома вовсе не представлялось ему разумным. Возможно, необходимым или неизбежным. Целесообразным. Деликатным с его стороны. Но назвать это разумным было никак нельзя. Спать на земле на улице, в то время как всего в нескольких футах от него находились его дом и постель! Он уже осознал кое-что такое, что прежде ускользало от его внимания. Его жизнь должна была немедленно измениться, и вовсе не к лучшему.

Она встала, опираясь на стол ладонями, и посмотрела на него сверху вниз. Энджи изо всех сил старалась придать лицуспокойное выражение.

– Забери из своей спальни все, что тебе нужно. Я распакую вещи и возьму то, что мне потребуется сегодня, а завтра займусь остальным. – Она покачала головой. – Как мне это все ненавистно!

Он чувствовал то же самое. Десять лет назад он желал ее всем сердцем, но не смог ее получить. Теперь же предпочел бы, чтобы ее не было рядом, но был вынужден терпеть ее присутствие.


В том, что Энджи подслушивала разговор Сэма с дочерьми, было что-то мелочное и инфантильное, но она заставила себя преодолеть неловкость. Они сидели на ступеньках заднего крыльца рядом с кухонной дверью, и, стоя возле большой черной кухонной плиты, она оставалась невидимой и слышала все.

– Она твоя жена? – удивленно спросила Люси. Вопрос Дейзи последовал, но тон ее был беззаботнее:

– И у вас была свадьба? А почему мы на ней не были?

– Наша свадьба была давным-давно, – пояснил Сэм хмуро.

Стараясь избегать острых углов, он рассказал им, что их мать и он не были женаты. Намек не возымел желаемого действия. Девочки были еше слишком маленькие и не могли понять, что он запятнал доброе имя их матери и сделал их незаконнорожденными в глазах общества.

Люси больше интересовало не прошлое, а настоящее.

– Если она твоя жена, значит, она наша новая мама?

– Мы должны называть ее мамой? – с беспокойством спросила Дейзи.

– Думаю, она не станет возражать, если вы будете звать ее Энджи. Я не знаю, как долго Энджи останется с нами. Некоторое время она с нами поживет, пока мы не получим развода. Вы знаете, что такое развод?

– Нет.

– Если муж и жена решили, что больше не хотят жить вместе, они получают развод – идут в суд и просят судью расторгнуть их брак. И тогда каждый из них начинает жить собственной жизнью. Мы с Энджи в конце концов разведемся.

– Хорошо, – твердо сказала Люси. – Нам не нужна новая жена и другая мама. Но мы не должны ждать долго. Надо получить развод сейчас же.

– Для того чтобы получить развод, нужно много денег, а сейчас я откладываю их на лечение ноги Дейзи. Это важнее развода и необходимо сделать в первую очередь.

Нога Дейзи? Энджи недоуменно заморгала. Она видела, как девочки бросились к Сэму, как прыгнули к нему, но она была в шоке и не обратила внимания на мелочи. Теперь, восстанавливая в памяти эту сцену, она припомнила, что, кажется, младшая споткнулась. А возможно, одна ее ножка была короче другой.

– Я готова подождать операции, папа. Сначала надо получить развод.

– Нет, дорогая, ты и так ждала слишком долго. Я, по правде говоря, чувствую, что скоро мне повезет, и тогда мы сможем потратить деньги на лечение твоей ноги. Итак, есть еще вопросы об Энджи?

– Она будет здесь хозяйкой? – снова спросила Люси.

– Не больше чем миссис Молли. Я хочу, чтобы вы обе вели себя прилично. Никакой грубости. Выполняйте домашнюю работу без просьб.

Девочки захихикали.

– Я хочу, чтобы вы, насколько возможно, облегчили мне жизнь.

Наступила тишина, нарушаемая только отдаленными криками и смехом. Эти крики, исходившие, как видно, от большой толпы людей, сначала удивили Энджи, но потом она вспомнила о матче десятилетия, на котором Сэм, несомненно, хотел побывать. Его авторитет невольно вырос в глазах Энджи, раз ради матча он не бросил ее и девочек.

– Она хорошенькая, – заметила Дейзи, громко зевнув.

– Пожалуй, да. – Бесстрастный тон Сэма не обнаружил никаких чувств.

– Но не такая хорошенькая, как мама.

По тону Люси Энджи поняла, что у нее со старшей девочкой будут проблемы. Несомненно, Люси станет камнем преткновения. Да и Дейзи тоже. Энджи была нежеланной гостьей. Они все не хотели, чтобы она оставалась здесь. Ей предстояли серьезные испытания.

– Я не сказала, что Энджи красивее мамы.

– Она и не красивее.

– Перестаньте ссориться. Ваша мама была хороша по-своему, а Энджи в другом роде, но тоже хорошенькая, – сказал Сэм, изумив Энджи своими дипломатическими способностями. – Как и вы. Каждая из вас хороша собой. В мире много хорошеньких женщин, и все они разные.