Симона Элькелес - Покидая рай

Наши взгляды встречаются.

Автобус до Рая приезжает, громыхая по улице, и мы оба влезаем в него. Я сажусь на своем обычное место сзади, и она идет за мной и садится рядом. Меня удивляет, как я ещё не заметил, что у неё дрожат пальцы.

Она напугана.

Это безумно и странно, но после того, что случилось на данный момент она чувствует себя безопасно рядом со мной. Я не смею трогать ее, потому что это будет означать что-то большее, чем есть на самом деле. И я знаю, что это… Это чувство дружбы мимолетное, временное. Это пугает меня до чертовой смерти, потому что часть моего мозга решила, что этот незначительный акт Мэгги, сидящей рядом со мной, является первым шагом в исправлении всего, что пошло не так в моей жизни. И это делает данный факт более значительным.

Я видела Калеба сегодня в школе. Слухи о синяках на его лице быстро распространились. Но все они ошибочны.

После школы я сажусь на автобус, чтобы поехать домой к миссис Рейнолдс. Я иду по проходу туда, где сидит Калеб. Он не поднимает глаз. Я занимаю место рядом с ним, как и вчера.

В этот раз он не идет позади меня после того, как мы вышли на автобусной остановке у дома миссис Рейнолдс.

Мы идем бок о бок, как будто между нами негласное понимание. Я единственная (кроме Вика и его друзей-отморозков), кто знает, откуда у Калеба синяки. Вчерашняя драка напугала меня. Калеб был втянут в драку, потому что Вик оскорбил меня? Какие бы ни были причины, мы оба были против них.

Калеб и я были в одной комнате, и у нас не было шансов на победу.

Вот почему я побежала к дереву и позвонила в 911, чтобы защитить его (нас), потому что он никогда бы не смог побороть трех парней сам. И, Бог его знает, моя дешевая сумка не выдержала бы гораздо большего. И, во всяком случае, мне никогда не нравилось драться. Драка закончилась, но последствия остались.

Так что сейчас, это еще один день работы вместе в доме миссис Рэйнолдс, но нет.

Калеб все ещё придерживается моих условий: он не разговаривает со мной, когда работает над беседкой, а я сажу новые нарциссы.

Я напеваю песню, когда работаю. Иногда Миссис Рейнолдс принимается напевать вместе со мной, пока она ни начинает распевать слова песни во все горло так громко, что я перестаю работать и щурюсь, смотря на эту старую леди, которую не заботит то, что о ней подумают люди. Это действительно ошеломляет.

Когда Миссис Рейнолдс начинает клевать носом, я иду в дом и наливаю себе стакан воды. Прежде, чем я ухожу с кухни, я набираю еще один стакан для Калеба. Я тихо ставлю его на одну из деревянных планок рядом с ним.

Отправляясь обратно в дом, я вспоминаю, что забыла принести тарелку из - под печенья на прошлой неделе. Я поднимаюсь на два лестничных проема на чердак и беру тарелку. Дверь закрывается и я вскрикиваю.

Калеб стоит рядом со мной на чердаке, держа в руках стакан с водой.

- О, Боже мой!

- Я не собираюсь причинять тебе боль. Я просто хотел сказать спасибо за воду и … Ну, и я знаю, что нелегко работать вместе, но ценю, что ты не выгоняешь меня.

- Ты не можешь уйти, - говорю я.

- Почему нет?

- Потому что дверь автоматически блокируется.

Калеб оглядывает дверь, которую он только что захлопнул.

- Ты ведь шутишь?

Я качаю головой. Я пытаюсь не паниковать из-за реальности того, что мы с Калебом Бекером застряли на чердаке. Дыши, Мэгги. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.

Калеб сначала пытается повернуть ручку, а затем повернуть-дверную-ручку-одновременно-толкая-дверь.

- Дерьмо, - поворачивается он ко мне, - Ты и я. В одной комнате. Этого просто не могло произойти.

- Я знаю, - говорю я.

- Мы могли бы позвать миссис Рэйнолдс. Она спит на улице, но…

- Она ни за что не услышит нас. Она не услышит тебя, если ты дальше, чем на десять метров. Когда она проснется, мы услышим, а затем завопим, обращая на себя внимание.

- Так ты говоришь, что мы застряли здесь?

Я снова киваю.

- Черт.

- Ты уже говорил это, - сообщаю я ему. Калеб начинает ходить из стороны в - строну, запустив ладони в стрижку под “ежика”.

- Да, ну, это отстойно. Быть запертым везде, где только можно, становится главной темой моей жизни, - бормочет он, - Когда она обычно просыпается?

Я пожимаю плечами.

-Она может спать полчаса, но иногда она спит больше часа, как вчера.

Я глубоко вздыхаю, он сидит в центре комнаты и склоняется к чемодану Миссис Рейнолдс.

- Ты тоже могла бы сесть, - говорит он.

- Я немного боюсь пауков.

- Все еще?

- Ты помнишь это обо мне?

- Как я могу забыть? Если ты и Лиа используете меня как личного убийцу пауков, - говорит он. Я же странно на него смотрю.

- Сядь, - приказывает он, - Я даю пожилой леди два часа на то, чтобы освободить нас, а затем я выломаю дверь.

Долгое время нам нечего сказать друг другу. Единственным звуком в комнате является наше дыхание и жуткий треск и скрип из старого дома.

- В тюрьме было страшно? - спрашиваю я, нарушая тишину.

- Иногда.

- Например, когда? Что они с тобой делали?

Я поворачиваюсь и смотрю на него. Выражение его лица настороженно.

- Ты знаешь, ты первая, кто спрашивает меня о деталях.

- Я признаю, что слышала слухи. Я подозреваю, что большинство из них не правда.

- Что ты слышала?

Я сжала губы, нервничая из-за того что скажу ему.

- Давай посмотрим… У тебя был друг в тюрьме… Ты вступил в банду. Ты пытался бежать и попал в карцер… Ты избил парня, которого потом госпитализировали… Стоит продолжать?

- Ты веришь чему-нибудь из этого?

- Нет. А что, должна? Они правдивы?

Он прислоняется головой к стволу и глубоко вздыхает.

- Я был в драке и был брошен в карцер за это. Он закрывает глаза ладонями, - Я был в карцере 36 часов. Господи, я не могу поверить, что из всех людей, я говорю именно тебе об этом.

- Они давали тебе еду или воду?

Он издает смешок.

- Да, тебе дают пищу. Но ты спишь на плите цемента и одном дюймовом поролоновом матрасе, что положен на пол. Туалет из нержавеющей стали - ваш единственный компаньон.

- Ты, по крайней мере, был один, - говорю я. Я должна была ждать кого-то чтобы мне принесли пластиковую миску, чтобы я пошла в ванну, пока я была в больнице. Потом я должна была лежать там, пока они вытирали меня. Это было так унизительно.

- Врачи говорят, что когда-нибудь ты сможешь ходить без хромоты?

- Они не знают. Я должна ходить на физиотерапию два раза в неделю, до поездки в Испанию.

- Испания?

Я объясняю, почему работаю в доме Миссис Рейнолдс каждый день и о своей мечте уехать из Рая, чтобы отделаться от прошлого.

- Я не мог дождаться, чтобы вернуться сюда, - признается он, - Вернуться сюда, означало, что я буду свободен от заключения.

- Это потому, что ты, Калеб Бекер. Люди всегда примут тебя. Единственное, что мешало мне быть изгоем до этого, был теннис и Лия. Сейчас, я потеряла их обоих. У меня нет ничего, кроме унизительных взглядов и комментариев людей, которые они думают, я не слышу.

Калеб встает и принимается снова мерить чердак шагами.

- Возвращаться домой так отстойно. Но уезд из Рая будет отговоркой.

- Для меня, - говорю я ему, - Уезд из Рая означает свободу. Я чувствую себя взаперти, пока живу в этом городе, где каждый напоминает мне, что теперь я полная неудачница.

Калеб приседает, его лицо прямо перед моим.

- Ты не неудачница. Черт, Мэгги, ты всегда знала, чего хотела и шла к этому.

Я говорю ему чистую правду.

- Уже нет. Когда ты сбил меня, часть меня умерла.

- Калеб, телефон! - кричит мама из кухни.

Я был у себя в комнате, пытаясь разобраться с этими запутанными мыслями, которые у меня возникли с вторника, когда Мэгги и я были заперты на чердаке. Мы сидели там, наверное, сорок минут. И за этот короткий период времени, я, скорее всего, рассказал ей больше, чем Кендре. Вообще когда-нибудь.

В данный момент у меня серьезные неприятности. Я беру трубку и направляюсь в комнату.

- Алло?

- Привет, КБ. Это Брайэн.

- В чем дело?

- Сегодня воскресенье, - говорит Брайен чересчур веселым тоном.

- И? - произношу я.

- Да ладно, чувак, не говори, что ты забыл о нашем ритуале. Ты, я, Дрю и Тристан…

Я помню. В воскресенье днем просмотр футбола - я, Брайэн, Тристан и Дрю. “Никаких цыпочек” -гласил наш девиз.

- Я выезжаю к Тристану в десять. Будь готов, - говорит Брайэн,а затем связь обрывается.

Я в брифах. Я поклялся себе, что буду спать весь день. Но если я хочу вернуться к нормальной жизни, то воскресный футбол нельзя игнорировать.

Я по-быстрому принимаю душ - поверьте мне, я уже привык к этому. И когда натягиваю старые штаны и майку, слышу внизу маму, которая любезничает с Брайеном.

- Я так рада, что ты позвонил Калебу. Ты такой хороший друг. Вот немного китайской еды, оставшейся с прошлого вечера, - я клянусь, она как неуправляемая машина.

Когда я спускаюсь вниз, Брайен говорит мне:

- Твоя мама отпад, КБ. Посмотри на всю еду, которую она упаковала для нас.

Я смотрю в большую сумку для продуктов. Мама, должно быть, положила половину еды из нашего холодильника туда. Я собираюсь обнять её, но она берет кухонное полотенце и начинает вытирать стол, когда я подхожу ближе.

- Иди, - говорит она, - Проведи хорошо время.

Дома у Тристана мы ждем начала игры. Это Пэйкерз против Медведей. До моего ареста, я мог сказать вам каждую дату каждой игры и какой соперник у Медведей в каждой игре.

Я устраиваюсь на диване в подвале и откидываюсь на спинку. Я не могу дождаться, когда мы начнем смотреть. Другие парни понятие не имеют, как много я пропустил.

Черт, я даже представить себе не могу, как много всего пропустил.

Я вернул Кендру и друзей. Я должен забыть о Мэгги. Я уверен, что просто думаю о ней так много, потому что мы работаем вместе. Я приехал обратно в Рай с миссией: вернуть жизнь в нормальное русло. Сидеть и смотреть игру - это помогает осознать мое существующее положение, и все не так уж и плохо.

До того как Тристан начинает бросать банки Микалэуб каждому из нас.

- Откуда у тебя пиво? - спрашивает Дрю.

- С четвертого июля. Я стащил ящик с родительской вечеринки и спрятал. Мама даже не узнала об их пропаже.

- Так держать, парень, - говорит Брайен, - Брось одну из этих штук сюда.

Брайен и Дрю ловят и сразу открывают их. Я ловлю одну, брошенную мне.

Тристан поднимает банку.

- За новый футбольный сезон Медведей.

- За защитника, который может по-настоящему бросать мяч, - говорит Брайен.

-И фулбека, который может по-настоящему донести мяч, - предлагает Дрю.

Они все поворачиваются ко мне, ожидая от меня глупую футбольную мудрость.

Я держу банку, холод проходит по ладони и вызывает дрожь в руке.

- И игрока, который может попасть по мячу, - добавляю я, интересно, они понимают, что я не сорвал крышку и ещё не открыл банку.

Они все пьют. Кроме меня. Я, возможно, рисковал попасть обратно в тюрьму, когда дрался с Виком из-за того, что он оскорбил Мэгги, но риск был оправдан. Я даже не приближался к спиртному, после аварии той ночью, и не собираюсь рисковать возвращением в тюрьму ради глупой банки пива.

- Что, по-вашему, вы делаете ?- обращается взрослый голос с лестницы.

Черт. Это мама Тристана.

Я пытаюсь спрятать пиво, но это бессмысленно. Нас уже застукали.

Она проносится вниз по лестнице и вырывает Микалэуб из руки Тристана.

- Не в моем доме, - говорит она, а затем указывает пальцем в меня.

- По-твоему, ты можешь просто вернуться сюда и навязывать каждому свой образ жизни, Калеб, но я не позволю этому произойти.

Тристан делает шаг вперед.

- Мам, перестань.

- Не защищай его,Тристан, - она смотрит вниз на банку пива в моей руке, потом с отвращением качает головой, - Калеб, пожалуйста, уйди из моего дома.

Я ставлю закрытую банку на стол. Миссис Норрис даже не смотрит на неё.

Она слишком занята разглядыванием меня с презрительной улыбкой.

- Держись подальше от моего сына, - приказывает она, когда я ухожу. Сейчас, даже бесполезно защищаться. Миссис Норрис уже составила собственное мнение обо мне. Вердикт: преступник.

Впрочем, даже, если я расскажу ей правду, она не поверит мне. То, как она посмотрела на меня, показывает больше слов.