Не могу поверить, что он бросает меня. Сейчас. Перед шоу, когда я еще не стала звездой.

- Пожалуйста, Картер. Прости. Ты не можешь так поступить со мной...

- Удачи, Софи. - Он встает. - Я знаю, что быть звездой - много значит для тебя. Надеюсь просто, что не разрушишь еще больше дружеских отношений, пробираясь на вершину".

Он уходит, а я чувствую себя опустошенной.

Почему у меня все разваливается на части?

Как Картер мог бросить меня так?

Как будто я ничего не значу для него. Как будто я никто.

А ведь я не просто кто-то. Я особенная.

Я выигрывала пять лет подряд конкурс "Талантливые дети Бруклина".

Когда нам приходилось соревноваться с Эммой, я всегда выходила победительницей.

Ладно, не обошлось без ошибок. Но если что я и успела выучить хорошо, так это то, как снова вернуться на вершину. Не могу позволить, чтобы все разрушилось из-за простого недопонимания.

Первый шаг: минимизировать ущерб. Я беру телефон и набираю номер.

- Гуру сплетен, Стейси.

- Привет, Стейси, это Софи Дженкинс... девушка Картера Харрисона.

Повисло непродолжительное молчание:

- Ой, привет, Софи. Вы собираетесь куда-нибудь сегодня? Было бы здорово найти там фотографов.

- Нет, но у меня для тебя есть история.

Я рассказала Стейси о том, что Картер порвал со мной на пороге школы, оставив всю в слезах.

Второй шаг: я должна купить капкейки.

Миссис Коннели была рада видеть меня, открывая дверь в свой особняк. Заходя в комнату Эммы, все выглядело таким привычным. Она лежала на кровати и выписывала какие-то математические задачки.

- Эмма? - тихонько позвала я.

- Ой, привет, Софи. Я не...

Я открываю коробку с капкейками.

- Тебе не следовало...

Она смотрит на капкейки и я замечаю, как роятся в её голове мысли.

- Эм, мне надо с тобой поговорить, - я сажусь на кровать и выдыхаю. - Я не знаю, что будет со мной в будущем. Просто растеряна. Я не хотела беспокоить тебя, ведь ты была так занята, но мне действительно тебе нужно кое-что сказать.

Её глаза расширяются, и она указывает мне на место рядом с собой.

- Не думаю, что была хорошей подругой, - она ничего не произносит. - Все идет не так, как я планировала. Ты знаешь. Не представляю, почему у меня такие трудные времена. Иногда мне кажется, что лучше было бы остаться в Бруклине. - Слеза, реальная слеза застыла в уголке глаза. - Но одна вещь, за которую мне радостно, за которую горжусь, это то, что ты поступила в СРА. Здорово видеть, как ты растешь и сияешь. Понимаю, что слишком сфокусирована была на себе, но ты должна знать, как много значит для меня наша дружба. Не только сейчас, а с самого детства. Я помню, когда увидела тебя на сцене впервые и поняла, что встретила невероятную пианистку... в восемь лет!

- Я знаю, ты через многое прошла... И надеюсь, понимаешь, что можешь прийти ко мне с чем угодно. И я не хочу, чтобы мы общались только во время репетиций. Ты моя подруга, моя лучшая подруга. Я скучаю по нашему простому общению. И я всегда рядом. Не смотря ни на что.

- Ой, Софи, - Эмма подсаживается поближе и обнимает меня.

Я не выдерживаю и начинаю рыдать. Она держит меня и ничего не говорит.

Это заставляет плакать меня еще сильнее. Просто не могу остановиться. Потому что эта боль, эта безнадежность по поводу моего будущего реальны.

Все, что я когда-либо хотела, утекает сквозь пальцы. Моя жизнь вышла из-под контроля, впервые я не знаю, что делать.

Мне казалось, я точно знаю, что надо сделать, чтобы стать звездой. Но может быть мне что-то не известно.

И за это я себя ненавижу.

КАРТЕР

Я не могу не смеяться над заголовком.

- Прочти снова!

- Картер Харрисон: сердцеед. - Мама качает головой и поднимает газету.

- Гениально. Гуру Слухов в этом году заслуживает Пулитцера. - Я скрещиваю пальцы, а мама откладывает газету.

Подобрав её сам, начинаю читать о себе. Забавно, хоть и в статье значится моё имя и фотография с какого-то мероприятия, прошедшего несколько месяцев назад, но ощущается как будто не обо мне. Особенно полюбившаяся часть: "Будьте внимательны одинокие девушки Нью-Йорка. Освободилось вакантное место невесты горячего холостяка".

Но должен признать, что мне больше всего понравилось то, что имя Софи не упоминалось.

- Я думала, раз у нас нет пиар-менеджера, нам не стоит беспокоиться об утечке нечто подобного. У той Джил получится замечательный день, раз ты снова один. Помнишь её? До Шейлы Мари? Та, которая разболтала про прослушивание в СРА?

Я уставился на маму. Думал, это она сделала...

Но относил к сомнениям, которые у меня были на счёт матери. Не могу поверить, что все эти годы считал её виноватой в утечке прессе новостей. Или все разногласия, которые у неё были с продюсерами, происходили, потому что она чрезмерно помешана на контроле (когда на самом деле она присматривала за своим ребёнком). Или, что более важно, мысль о том, что я до сих пор актёр - это её полная ответственность.

Я до сих пор не могу поверить, что мама спокойно приняла новость о том, что актёрство - это не моё. Не думаю, что это месяца на три, но всё же. И она очень поддерживала меня в поиске школы искусств.

- Поэтому она была уволена?

Помнится, думал, что Джил уволили потому, что она не распространила информацию о моём поступлении в СРА. Всякий раз, как об этом упоминалось, мама всегда комментировала это. Но я считал, она не рада размещению или чему-то еще. А не то, что она была расстроена, что новость вообще была упомянута.

- Да. Я совершенно ясно дала ей понять, что твоё образование - это не предмет для распространения. Если она хотела прорекламировать твой выход в свет, то вперёд, но учёба и личная жизнь - это табу.

Я никогда не представлял, чем занимается мой пиар-менеджер. Этими вопросами всегда занималась мама. Мне оставалось только делать то, что она говорит.

- А кто, ты думал, рассказал прессе о прослушивании?

Я молчу. Она поднимает газету и начинает читать.

- Мам, когда я был маленьким, мне нравилось ходить на все эти прослушивания?

- Да. Каждое утро ты подходил, садился ко мне на колени и спрашивал, куда мы на этот раз собираемся. Казалось, тебе действительно нравилось. После прослушиваний мы обычно шли в Макдональдс потому, что я хотела, чтобы у тебя был своего рода опыт чего-то нормального - поесть жирную еду, поиграть с другими детьми... Не знала, что еще делать. Я была матерью-одиночкой, которая не планировала иметь сына с таким стремлением к известности.

Я прихожу к мысли, что во всём случившимся со мной, виноват только я. Ненавижу мать за то, что выглядела в моих глазах как типичная мамочка малолетней звезды, потому что она кто угодно, только не такая.

- Кстати, дорогой, в музее Гуггенхейма открывается новая выставка. Хочешь сходить в следующие выходные?

Большинство детей убили бы за такого понимающего и поддерживающего родителя. У меня есть такой, но всю жизнь её отталкивал. Потому что легче винить кого-то другого.

Но как только я осознал, что сам себе мешал быть счастливым, весь мир стал сразу более открытым.

Я чувствую себя счастливее, увереннее и сейчас, к счастью, один.

И возможно готов стать самим собой.

С тех пор, как говорится, я увидел свет, то осознал, что должен воспользоваться даром судьбы.

Эмма изучает меню с пристальным вниманием, словно вспоминает иностранный язык.

- Тебе действительно позволено есть подобную еду? Я не вижу в меню курицу-гриль.

- Эй, я делаю так раз в неделю. Добро пожаловать в мой сладкий нижний мир. Ты со мной или нет?

- Ой, определённо да. Подумываю о ванильном мороженном…

- Скучно!

- Дай закончить. C арахисовым маслом, горячим шоколадом, карамелью, зефиром со взбитыми сливками, миндалем и вишней, конечно.

- Конечно.

Эмма заказывает просто мороженое с фруктами из того магазина мороженного, который я открыл несколько лет назад, когда направлялся домой из студии Адской кухни. Теперь, когда Чейз Проктор слёг с лихорадкой (внимание спойлер! Она превратилась в неизлечимую болезнь, которая вводит меня в ступор... на тот случай, если когда-нибудь я захочу вернуться), я смогу вернуть своё лицо.

Мы находим место в углу и Эмма сразу усаживается. В последнее время она выглядела более уверенной. Мне кажется, мы все понимали, что она особенная, и я надеюсь, что она также это осознаёт.

- Надеюсь, не потеряю руку, если попробую укусить?

Эмма с удовольствием показывает липкое мороженое у себя во рту.

- Ой, прости.

Она берёт большую ложку и даёт остальное мороженое - вернее, все, что от него осталось, - мне. Для маленькой аккуратной девочки у неё большой аппетит.

- Итак, я работала над своей песней для шоу. Думаю, с ней пойду на прослушивание. А ты знаешь, что собираешься делать?

Приглашения на выпускное шоу были разосланы в начале этой недели. Я даже не обрадовался, когда получил своё.

- А что ты думаешь о том, если я покажу мои рисунки совету?

- Будет здорово. Мне понравилась та, где ты нарисовал Центральный Парк.

Она начинает тыкать ложкой воздух.

- Пуатилизм.

- Говоришь, как настоящий художник.

Странно слышать, как кто-то называет меня так. Художник.

Но дело не во мне. Я должен кое-что сказать Эмме. И догадываюсь - хотя, знаю наверняка - это не впервые, когда кто-то пытается её образумить.

- Я хочу поговорить с тобой о Софи.

Могу сказать, что реакция Эммы показала, как она обеспокоилась возможным моим воссоединением с ней. Я верю, что выражение “холодный день в аду” как можно лучше описывает эту вероятность.

Но вернёмся к сути.

- Ты же понимаешь, что она использует тебя, правда?

Эмма роняет ложку и немного сползает по стулу. Счастье ушло, просто взяло и ушло.

- Я знаю, что все думают, ладно. Я не настолько глупа. Думаешь, мне было приятно осознавать, что она появлялась только тогда, когда ей было что-то нужно. Вполне себе заметное поведение. Это очень ранит меня. Но что все ждут от меня? Она единственная, кто поёт мои песни. У меня бы духу не хватило на первом курсе выйти перед аудиторией и спеть - я даже не знаю, смогу ли сделать это сейчас. Так что последние три года, она вселяла во мне уверенность, исполняя мои песни. Я не могу просто бросить её потому, что решила попытаться запеть. Понимаю, что мы уже не такие друзья, какими были, но тебе стоит помнить, что я начала играть в группе без неё. У меня нет много времени на неё. Не говоря о том, что ем мороженое с её бывшим парнем. Так что не вини во всём Софи.

Она подбирает ложку и соскребает мороженое со дна стакана.

- Простите, мистер Харрисон? – официантка.

Я замечаю пожилую леди с камерой в руках.

- Пожалуйста, зовите меня Картером.

Я дарю ей улыбку "Картера Харрисона". Некоторые роли сложно забыть.

- Не против?

Она смотрит на фото местных политиков и актёров, украшающих стены. Я всегда это замечал и мне интересно, почему она раньше этого не просила. Полагаю потому, что всегда приходил в бейсболке и капюшоне, брал мороженое на вынос. Сегодня впервые присел за столик.

- Конечно.

Эмма начала вставать с места.

- Ок. Ваша подружка тоже может сфотографироваться.

Я улыбаюсь Эмме, хватаю за руку, прежде чем она начнет сопротивляться и подталкиваю её, так что она оказывается сидящей у меня на коленях. Мы держим пустые стаканы из-под мороженого, женщина делает нужное фото. Она просит нас обоих расписаться в гостевой книги, а потом дает купоны на бесплатное мороженое в качестве благодарности.

- А можно прямо сейчас еще мороженого?

Я тяну её к выходу, мы направляемся назад в школу.

И момент сейчас, как по мне, самый подходящий.

- Есть еще кое-что, о чем я хотел бы с тобой поговорить.

- Мне больше не хочется говорить о Софи. Или об Итане. Все только и говорят о том глупом поцелуе. Все случилось под впечатлением от выступления. Поверь мне, я много раз видела, как он целует девушек после шоу. Многих девушек. Это не такое уж и большое дело. Я просто оказалась ближе всех в тот момент.

И тут мне показалось, что я единственный кто играл, притворяясь.

- Нет, я не об этом. Дело в школе.

- Ой, прости.

- Ничего. Просто, я думаю... думаю, если не смогу перевестись на художественное отделение, то собираюсь бросить СРА.

Слова повисли в воздухе. Я поворачиваюсь к Эмме. Она начинает медленно кивать и могу сказать, что следующие слова Эмма подбирает осторожно.

- Бросить старшую школу - не самая лучшая идея, Картер.

- Знаю. Это не старшая школа; это СРА. Я устал от этих ролей, давящих на меня. Если я смогу учиться искусству, то нет смысла учиться здесь. Я могу пройти тест по общеобразовательной подготовке - это и собирался сделать, пока был связан со съёмками. Так что теперь нет необходимости в дипломе СРА, особенно учитывая то, что иначе мой образ Картера Харрисона - притворщика сохранится. Я играл роли, сколько себя помню. Больше не хочу этим заниматься. Я действительно устал делать то, что не приносит мне счастье.