Лицо Колина оставалось невозмутимым — только что-то мрачное и жестокое промелькнуло в его глазах, когда он посмотрел на своего коня, а затем снова перевел взгляд на д'Атра.

— Мне обидно, когда оскорбляют мою лошадь, лейтенант.

— Так сделайте что-нибудь в ответ! — Д'Атр рассмеялся, обнажив желтые зубы. — Но сначала избавьтесь от всех кинжалов и пистолетов, спрятанных на вас. Я не доверяю любому шотландцу, имеющему две руки.

Освобождаясь от избыточного оружия, Колин мысленно пообещал себе, что д'Атр одним из первых отведает его клинка. А тот со смехом проговорил:

— Ну, давай, заблудший, посмотрим, чего ты стоишь. Но имей в виду: я отправил многих твоих братьев назад к их матерям изувеченными и оскопленными.

Губы Колина искривились в усмешке, и он обнажил меч.

— Только не моих братьев. Их бы вам не одолеть.

Клинок его сверкнул, взметнувшись вверх и блокируя удар д'Атра. Колин отбил еще один удар — и еще один. Мечи сшибались с оглушительным лязгом. Внезапно, чуть отступив, Колин расправил плечи и принялся вращать запястьем; меч же, сверкая под солнцем, казалось, танцевал в его руке с непередаваемой грацией.

В глазах д'Атра промелькнула неуверенность, а Колин сказал себе: «Нет, еще не время». Он принял напряженную позу, делая вид, будто у него сдали нервы. Противник, приободрившись, бросился вперед, размахивая мечом, и Колин, отступив влево, уклонился от удара в живот. Затем, наклонившись, увернулся от удара в шею и отбил несколько ударов по коленям.

Спустя короткое время стало ясно, что он может сражаться с лейтенантом, даже находясь в полусонном состоянии. Колин подавил зевок, думая о том, какие постели положены солдатам гарнизона. Сено стало бы желанной передышкой после холодной твердой земли, на которой ему приходилось спать всю последнюю неделю.

Отбивая очередной удар, Колин краем глаза заметил ярко-синий мундир с белым галуном; капитан гарнизона, появившийся во дворе, с минуту наблюдал за сражавшимися, прежде чем приказать им прекратить бой.

— Эй, вы там! — крикнул он. — Остановитесь!

Колин перевел взгляд на капитана, отметив его черные, начищенные до блеска сапоги, свежие бриджи и чистый мундир, отделанный галуном. Старше лейтенанта, возможно, лет сорока, он был чисто выбрит и худощав.

— Я капитан Джордж Гейтс, — сказал он, когда Колин подошел к нему.

— Ясно, — кивнул Колин, спокойно встретив его твердый взгляд.

— Ваше имя? — спросил капитан, пристально разглядывая его — разглядывая скорее с любопытством, чем с вызовом.

— Колин Кэмпбелл из Бредолбана.

— Что вам здесь нужно?

— Я хочу предложить мой меч вашему лорду.

Гейтс изогнул бровь:

— Почему?

— Потому что мой кузен, будущий граф Аргайл, уверил меня, что лорду Девону вскоре понадобится больше людей для охраны его замка.

— В самом деле? — Капитан прищурился. — А что еще сказал вам Аргайл?

Почти все, что Колину требовалось знать. Было известно: голландский принц начал собирать экспедиционные войска против короля, — но он не станет атаковать без письменного приглашения от самых высокопоставленных аристократов Англии, желавших его вторжения. Согласно Аргайлу, Дартмуту предстояло стать местом высадки голландской армии, а лорд Девон должен все это организовать. Задача Колина состояла в том, чтобы выяснить, кто из вассалов короля Якова подписал эту петицию. Следовало также узнать, когда принц планировал вторжение и сколько людей он приведет с собой, а затем — убить их всех. Славная предстояла война!

Колин едва сдержал улыбку при этой мысли.

— Аргайл сказал мне о вторжении.

Едва уловимая реакция Гейтса оказалась в точности такой, какой Колин и ожидал; то было легкое удивление от того, что наемник осведомлен о намерениях принца, а затем последовал одобрительный кивок, поскольку узнать о вторжении он мог только единственным способом — если ему сообщил об этом верный союзник Вильгельма Дункан Кэмпбелл из Аргайла.

— Хорошо, — сказал капитан. — Я отведу вас к графу. Если вы хотите сражаться за него, пусть он сам решает, достойны ли вы этого.

— Благодарю вас. — Колин вернул на место свои кинжалы, игнорируя злобные взгляды, которые д'Атр бросал на него, и последовал за капитаном ко входу в квадратную башню.

У дверей Гейтс остановился и обернулся к нему.

— Кое-что нам следует прояснить. Я не обучал и не выбирал своего лейтенанта. И еще: если вы здесь по какой-то другой причине, чем заявили, я лично отсеку вам голову, ясно?

Колин молча кивнул, и капитан повел его внутрь. Нижний этаж оказался меньше, чем казалось снаружи. Узкие окна пропускали мало света и использовались главным образом как бойницы. Колин насчитал семь таких бойниц.

— Джиллиан! — Оглушительный рев прокатился по длинным коридорам, разгоняя слуг, бросившихся в разные стороны. — Джиллиан! — снова проревел тот же голос, и на сей раз раздался и тяжелый топот сапог. — Отвечай, когда я зову тебя, сука! Эй, Ранульф!.. Где музыканты, где вино?!

Колин поднял взгляд на худого долговязого аристократа, быстро спускавшегося по лестнице. Великолепные темные локоны вихрем взвивались вокруг плеч его хрупкого тела, казавшегося почти безжизненным. Лицо же бледное, словно покрытое белилами, — но нет, это был его естественный цвет. Темно-серые глаза мгновенно обшарили холл, затем уставились на Колина.

— Кто вы такой?

— Милорд, — капитан Гейтс выступил вперед, — это Колин.

Граф перевел взгляд на капитана, утратив всякий интерес к наемнику, стоявшему перед ним.

— Капитан, где моя кузина? Я звал ее. Ваш долг ее сторожить. Почему вы не с ней, почему не привели ее ко мне?

— Она спала, когда я покинул ее, милорд.

— Что ж, тогда разбудите ее! И ее ублюдка — тоже. Нечего этому щенку дрыхнуть целый день.

Капитан Гейтс коротко кивнул и направился к лестнице.

— Вам нет нужды ходить за мной, мой славный капитан, — послышался нежный голос с самого верха лестницы.

Колин увидел женщину, спускавшуюся по ступенькам. Ее светлые вьющиеся волосы волнами ниспадали на белое свободное платье. Это была девушка с парапета башни.

Она не взглянула на него. Ее глаза, подобные двум голубым озерам, подернулись ледяным блеском, когда она устремила взгляд на графа.

— Надеюсь, милорд простит меня за то, что я спала, когда он потребовал меня к себе.

Колин едва сдержал улыбку; его потрясла способность прекрасной незнакомки столь убедительно произносить явную ложь. Правда же таилась в ее глазах — следовало лишь заглянуть в них.

— В следующий раз я не проявлю милосердия, Джиллиан, — ответил граф с явным злорадством, весьма довольный ее покорностью. — А теперь поспеши! Принеси мне из погреба вина! — Он щелкнул пальцами с ухоженными ногтями и приказал капитану: — Отправляйтесь с ней, Гейтс, и позаботьтесь, чтобы она не мешкала. Не то лишитесь месячного жалованья.

Лорд Девон молча наблюдал, как эти двое покидали холл. Затем, заметив молодую служанку, спешившую по своим делам, схватил ее за руку, когда она проходила мимо, и притянул ее к себе.

— Вы все еще здесь? — спросил он, оторвав губы от шеи девушки. — Так кто же вы такой?

«Похоже, твой злейший враг», — подумал Колин. Отвесив хозяину замка изысканный поклон, он проговорил:

— Я тот человек, который приведет вашу армию к победе.

Глава 2

Леди Джиллиан Дирли по пути в винный погреб обернулась и взглянула через плечо на незнакомца, стоявшего рядом с ее кузеном Джеффри. Она поняла по его темному плащу с капюшоном, что это был тот самый мужчина, который наблюдал за ней со скал. Но кто он, что делал, стоя на склоне утеса и рассматривая замок? И сказал ли он капитану Гейтсу, что видел ее на парапете башни?

Она надеялась, что нет. Худшее, что могло произойти, если бы капитан обнаружил, что она рисковала своей добродетелью, бродя в одиночестве по коридорам замка, — это осведомленность Джеффри о том же самом. Ей не разрешали расхаживать по крепости без сопровождения. Не разрешали из страха, что кто-то из наемников кузена ее похитит. И это был совершенно беспричинный страх — по большей части, по крайней мере. Да, эти люди не отличались особой преданностью Богу и королю, — но все они слишком боялись капитана Гейтса и не осмелились бы тронуть ее. Так что ее постоянный сопровождающий выполнял свои обязанности прекрасно. Джиллиан не хотела доставлять капитану неприятности или же, упаси Бог, проснувшись однажды, обнаружить, что к ней приставлен какой-то другой охранник. Но иногда ей нестерпимо хотелось подставить лицо ветру и ощутить, как развеваются волосы в стремительном потоке воздуха, хотелось увидеть бескрайний простор и море, на горизонте сливавшееся с небом. Она часто убегала на самый верх башни, чтобы помечтать о совсем другой жизни… По правде говоря, в том не было особого греха, но если бы кузен с капитаном заподозрили, что ее натуре свойственно больше отваги и ловкости, чем она старалась показать, оба стали бы следить за ней более пристально — однако по совершенно разным причинам.

Джордж Гейтс был главнокомандующим ее кузена, и с первого же дня — она прибыла сюда четыре года назад — ему поручили охранять ее добродетель… вернее, то, что от нее осталось. Но он ограждал ее от негодяев не просто потому, что его для этого наняли. Капитан стал ее другом, стал единственным человеком, которому она доверяла.

Когда они достигли верхнего погреба, девушка погрузила серебряный кувшин в бочонок с выдержанным вином и наполнила его.

— Этот бочонок почти опустел, — заметила она. — Нужно будет принести снизу другой.

— Где вы были, когда граф позвал вас?

Джиллиан подняла взгляд на капитана. Тот стоял, опершись на дверной косяк и наблюдая за ней с жалостью, смягчавшей выражение его лица. Только этого ей не хватало! Ничего хорошего это не сулило, разве что вызывало желание заплакать, — но она никогда себе этого не позволит!

— Ведь я уже сказала, что спала…

Гейтс с минуту разглядывал ее, прекрасно зная, что искусством притворяться она владеет не слишком хорошо и не умеет следить за выражением своего лица, на котором всегда было написано буквально все.

— Если Девон хоть на миг заподозрит, что вы ищете способа убежать…

— Вы же знаете, что у меня и в мыслях такого не было, — перебила Джиллиан, вытирая передником носик кувшина, и направилась к двери. Но сколько раз она размышляла об этом, мечтала об этом?! Не о побеге, — куда она могла убежать одна, с трехлетним ребенком на руках? Эдмунд — вот причина того, что она все еще живет, строит тайные планы и рискует жизнью, посылая сообщения Вильгельму Оранскому. Нет, она не собиралась бежать. Она надеялась покинуть Дартмут с высоко поднятой головой, опираясь на мощь нового короля. Короля, который благодаря ей знал всю правду о ее кузене.

— Куда бы я могла отвести его? — тихо спросила она, остановившись у подножия лестницы и с тоской глядя вверх, туда, где в своей комнате крепко спал ее малыш. — Я не могу вернуться к отцу. Да и не захочу никогда к нему возвращаться.

— Когда-нибудь… — Джордж подошел к ней сзади и положил руку ей на плечо. — Когда-нибудь он простит вас.

— Простит меня? — Джиллиан вскинула голову, чтобы лучше видеть лицо своего друга, и с горькой усмешкой вздохнула. Неужели каждый мужчина ей судья, даже те из них, кто не порицал ее? Да, у нее внебрачный ребенок, но разве это достаточная причина, чтобы отправить ее в ад? — А сколько времени потребуется мне, чтобы, простить его за то, что он бросил меня и моего сына в жестокие руки кузена? И когда я смогу простить мою мать, которую заботило лишь мнение высокомерных аристократов из ее окружения, а не благополучие ее младшей дочери и внука?

Капитан молча отвел взгляд, смущенный справедливостью слов Джиллиан. Но она не винила его, ей самой хотелось бы все забыть. Ее сочли виновной в безрассудной любви и приговорили жить в заточении, в крепости на берегу моря. И все же она и ее сын скоро станут свободны. Она непременно этого добьется. И больше уже никогда не будет столь безрассудна.

— Не будем больше говорить о моих родителях. — Джиллиан подняла руку и смахнула соринку с рукава капитана. — И о моих попытках сбежать из Дартмута. Я сильная женщина, и у меня хватит сил просыпаться каждое утро ради моего сына. А теперь идемте, нужно утолить жажду Джеффри, прежде чем Эдмунд проснется.

Капитан утвердительно кивнул, и хладнокровие покинуло его от той чудесной улыбки, которой Джиллиан его одарила.

— Да, насчет того человека, что прибыл сюда… — Джордж умолк и покашлял в кулак, шагая вдоль коридора.

Сердце Джиллиан забилось быстрее — в такт участившемуся дыханию. Неужели незнакомец сказал капитану, где увидел ее недавно? Она уверяла Джорджа, когда он в последний раз застал ее одну на башне, что сумеет справиться с любым мужчиной, который на нее набросится. Капитан неплохо научил ее пользоваться кинжалом. Но она знала, что он беспокоился за нее, и ей не хотелось его расстраивать.