Они не спешили успокаивать ее.

Наконец, вздохнув, Летиция сказала:

— Безрадостные мысли.

Клэрис поморщилась. Пенни тоже.

— Если бы он любил меня, — сказала Минерва, — то эта проблема не существовала бы. Но он был предельно честен со мной, и я не могу его винить в этом. Он пообещал мне все, что в его силах дать мне, но не обещал любовь. Он не смог. Ройс признался, что не знает, в его ли силах пообещать это.

Клэрис хмыкнула.

— Ничего в этом странного нет, они никогда не знают.

— Что заставляет меня задать следующий вопрос, — повернувшись, Летиция посмотрела на нее, — ты уверена, что он не влюблен в тебя, но просто об этом не знает?

Пенни подалась вперед.

— Если ты никогда не влюблялся раньше…ты уверена, чтобы он смог бы это понять?

Минерва некоторое время помолчала.

— Кое-кто недавно сказал мне, что любовь подобна болезни, и самый простой способ узнать ее, это искать симптомы.

— Отличный совет, — подтвердила Клэрис.

Пенни кивнула.

— Любовь заставляет нас делать вещи, которые мы обычно никогда не делаем.

— Она заставляет нас рисковать, тогда как обычно мы этого не делаем, — Летиция посмотрела на Минерва. — Так как ты думаешь? Может ли Ройс любить тебя, но не знать об этом?

Некоторые поступки, слова, небольшие откровения — все мелочи, которые удивили ее, пронеслись в голове. Слова Хэмиша повторяли ее мысли, которые она обдумывала до этого. Что на земле может оказаться настолько сильным, чтобы заставить его порвать с давней традицией и активно добиваться другого брака? Брака, в котором, если она правильно поняла его, может прийти любовь?

— Да, — она медленно кивнула. — Может.

Если она решит стать герцогиней Ройса, с момента, как она скажет «да», назад пути не будет.

Гонг на обед прервал их разговор; ни Ройс, ни Джек Уорнфлит не появились, но все остальные гости делали невозможным продолжить их разговор.

Большую часть обеда Минерва мысленно припоминала симптомы Ройса, но ни по отдельности, ни в совокупности, они не были убедительными.

На выходе из столовой ее поджидал Ретфорд; остальные гости направились дальше, пока она обсуждала с дворецким некоторые вопросы. Поговорив с Ретфордом, Минерва неожиданно для себя спросила о Треворе.

Судьба благоволила ей, и она нашла его в прачечной, где он гладил галстуки хозяина. Когда Минерва вошла в комнату, он быстро поставил утюг и обернулся.

— Нет, нет, — она махнула рукой. — Не обращайте на меня внимание.

Нерешительно Тревор взял утюг с подставки.

— Могу ли я вам чем-нибудь помочь, мисс?

Это в высшей степени неловкий вопрос, но Минерва должна спросить, должна знать. Глубоко вздохнув, спросила:

— Тревор, вы служите его светлости уже несколько лет, не так ли?

— Семнадцать лет, мисс.

— Именно так. Хорошо. Возможно, вам известно, есть ли в поведении его светлости по отношению ко мне что-то, что отличается от его общения в прошлом с другими дамами?

Вопрос повис в воздухе. Тревор, посмотрев на нее, удивленно моргнул.

Смущение затопило девушку; она поспешила добавить:

— Конечно, я пойму, если долг по отношению к его светлости не позволит вам ответить.

— Нет, нет. Я отвечу, — черты лица Тревора смягчились. — Мой ответ, мисс, заключается в том, что я действительно не могу сказать вам ничего по этому поводу.

— О! — она поникла; вся собранная смелость оказалась зря.

Но Тревор не закончил.

— Мне не было известно о каких-либо дамах. Герцог никогда ни одну женщину не приводил к себе домой.

— Он никогда не делал этого?

Сосредоточив все свое внимание на белье, которое складывал, Тревор покачал головой.

— Никогда. Это его главное правило. Всегда только их кровать.

Посмотрев на камердинера, Минерва кивнула и отвернулась.

— Спасибо, Тревор.

— Рад был помочь, мисс.


— Хорошо! Это обнадеживает, — устроившись на одном из диванов, Клэрис посмотрела на нее. — Особенно, учитывая тот факт, что он настаивал на том, чтобы ты спала в его кровати, а не в своей.

Летиция и Пенни, сидящие на другом диване, кивнули в знак согласия.

— Да, но, — ответила Минерва, — кто может гарантировать, что это не потому, что он пытается убедить меня стать его герцогиней. Ройс принял решение жениться на мне до того, как соблазнил меня, так что вполне в его характере настаивать на его кровати. Таким образом, он пытается показать, что уже считает меня своей женой.

Летиция усмехнулась.

— Если бы Ройс решил игнорировать твое мнение, он просто отправил бы уведомление в «Газетт», а только потом бы сообщил тебе о том, что твой статус скоро поменяется. Что вполне в его характере. Нет, эта новость, безусловно, радует, но, — она подняла руку, останавливая готовый сорваться с губ Минервы протест, — я согласна с тем, что для достижения цели тебе нужно что-то более определенное.

Пенни согласно кивнула.

— Что-то большее.

— Что-то, — заявила Минерва, — большее, указывающие и наводящие на мысль детали. Что-то, что нельзя будет двояко понять, — остановившись, она развела руками. — На данный момент это равносильно гаданию на кофейной гуще. Мне нужно что-то абсолютно доказывающее, что он любит меня.

Клэрис вздохнула.

— Есть кое-что, что ты могла бы попробовать. Если ты…


Позднее этим вечером, после последних наставлений подруг, Минерва спешила к себе в спальню. Остальные уже давно разошлись, сегодня она припозднилась — Ройсу будет интересно, где она была.

Если он ее спросит об этом, она вряд ли сможет ответить ему. Она получила совет, как заставить аристократа открыть свое сердце.

Подойдя к своей комнате, открыла дверь, вошла в комнату — и уткнулась в твердую мужскую грудь.

Его руки сомкнулись на ее плечах, успокаивая ее. За ее спиной захлопнулась дверь. Нахмурившись, Ройс смотрел на нее сверху вниз.

— Где…

Минерва подняла руку, останавливая его.

— Если хочешь знать, я занималась женами твоих друзей, — она отстранилась от него, заметив, что он начал расстегивать ее платье. — Отправляйся в свою комнату, я последую за тобой, как только переоденусь.

Герцог колебался.

У нее сложилось впечатление, что он хочет предложить помочь ей снять платье, но не доверяет себе. Девушка махнула рукой.

— Иди! Я приду раньше, если ты поторопишься.

— Хорошо, — он повернулся к двери. — Я буду ждать.

Двери тихо закрылась за ним, напомнив ей, что она еще не разделась.

— Черт!

Сражаясь с крючками на платье, она стала поторапливаться.


Он не был доволен. Все труды прошлой недели прошли зря.

Леди Эштон приехала позже, чем он рассчитывал и вместо того, чтобы создавать Ройсу какие-либо трудности — не закатила ни единой сцены! — проклятая женщина спокойно приняла свою отставку, без истерик и обид!

Это во-первых. Во-вторых, ее отказ ему.

Закипая от гнева, он вышел из комнаты в западном крыле и, держась в тени, направился по галерее. Он отправился в свою комнату, предполагая, что раз Ройс отказался делить с ней постель, очаровательная леди Эштон благосклонно отнесется к его вниманию. Он мечтал о ней с тех пор, как Ройс обратил на нее внимание.

Вместо этого прекрасная графиня не пустила его дальше двери своей комнаты. Сославшись на мигрень, заявила о своем намерении уехать завтра, поэтому ей требуется хороший отдых.

Он заскрежетал зубами. Такие ничтожные отговорки заставили закипеть его кровь. Он собирался вернуться в свою комнату и выпить бренди, но ему нужно нечто большее, позволяющее забыть об обычной вежливости леди Эштон.

Она посмотрела на него и холодно отказала, посчитав недостойным занять место Ройса.

Чтобы избавиться от этого видения, ему нужно чем-то заменить его. Как, например, образ Сюзанны — любимой сестры Ройса — стоящей на коленях перед ним. И он, смотрящий на нее снизу вверх, любующийся тем, как она удовлетворяет его.

Если он ее возьмет грубо, это поможет ему забыть о графине.

Предвкушая, что сделает с сестрой Ройса — то, чем планировал заняться с его любовницей — он пересек галерею. Комната Сюзанны находилась в восточном крыле.

Он проходил мимо одной из ниш в стене, когда услышал звук открывающейся двери. Инстинктивно остановившись отпрянул в тень.

Он ждал, пока кто бы это ни было не пройдет мимо.

Легкие шаги подсказали, что это женщина.

Она прошла нишу; лунный свет скользнул по ее волосам. Минерва.

То, что она куда-то спешит, даже ночью, не вызывало удивления. То, что она одета в одну ночную рубашку и в руках держит плащ, наоборот вызывало изумление.

Ему потребовалось несколько минут, чтобы добраться до сюда от комнаты графини; в звенящей тишине он бы услышал, если бы кто-то из прислуги постучал в дверь Минервы.

На расстоянии он последовал за ней и перестал дышать, когда она свернула в коридор, ведущий в герцогские апартаменты. Он вовремя успел дойти до поворота, чтобы заметить, как она открыла дверь в гостиную Ройса.

Дверь тихо закрылась за ней.

Несмотря на очевидные факты, он до конца не мог поверить в увиденное. Поэтому ждал. Ждал, что она появится с Ройсом, чтобы вместе разобраться с делом чрезвычайной важности…

В ночной рубашке?

Вошла в спальню Ройса?

Стали бить часы, сообщая, что прошло уже четверть часа; он стоит здесь, наблюдая за дверью уже больше пятнадцати минут. Минерва все не выходит.

Она — та причина, по которой Ройс дал графине отставку.

— Ну хорошо, хорошо, — усмехнувшись, повернулся и направился к комнате Сюзанны.


Глава 18.

Войдя в гостиную Ройса, Минерва глубоко вздохнула, попытавшись успокоиться.

В комнате раздался шорох. Она вспыхнула.

Ройс появился из тени; он снял сюртук, жилет и галстук, его ноги были босы, но на нем все еще были рубашка и бриджи. Он поставил пустой бокал, который держал в руках на столик. Он не напомнил ей о времени, но она отчетливо читала его недовольство в каждом шаге, который он делал к ней.

— А… — она пыталась призвать на помощь все свое остроумие, подняла руки, защищаясь от него.

Он потянулся к ней, но ни так как она ожидала. Обхватив ее голову руками, наклонился и поцеловал ее.

Страстный поцелуй убрал последние мысли, разжигая желание. Языки пламени, потрескивая, лизали их тела.

Минерва в который раз удивилась такой степени страсти. Его руки сомкнулись на ее голове, ртом, языком, зубами он утверждал свою власть над ней, разжигая в них безудержное желание, медленно погружая их обоих в пучину страсти.

Ее руки гладили его грудь; сквозь тонкий лен его рубашки она чувствовала жар и твердость его тела. Девушка почувствовала, что это ее манит и завлекает все дальше и дальше. Через его прикосновения почувствовала, что он хочет ее с еще большей страстью, чем накануне вечером.

Чувственный голод — его и ее — только рос. Обострялся и углублялся.

Вцепившись пальцами ему в рубашку, она вернула ему поцелуй. Если он не мог насытиться ею, то она ощущала то же самое по отношению к нему.

Эта мысль напомнила ей, что она хотела сделать сегодня ночью. Чего она хотела от него. Подруги ее только подтолкнули в этом направлении. Минерва знала, чего хочет добиться, но не знала, как этого достичь.

Каким образом?

Прежде чем она смогла принять решение, он выпустил ее голову и пропустил ее локоны сквозь свои пальцы. Ее плащ соскользнул с плеча, лег бесформенной кучей у ее ног. Ройс прервал поцелуй, потянулся к ней — и она вывернулась из его объятий и отошла на безопасное расстояние.

— Нет! — отступив назад, выставил вперед ладонь, стараясь его задержать.

Остановившись, он посмотрел на нее.

— Я хочу вести. На этот раз я хочу, чтобы ты передал инициативу мне.

Наступил решающий момент, он должен был согласиться. Ему пришлось согласиться играть пассивную роль, уступив ей ведущую, передать ей поводья.

Ройс никогда не позволял ей по-настоящему брать вверх в их отношениях. Он позволял ей исследовать свое тело, но всегда ограничивал, заставляя играть по его правилам. Он герцог, властитель в своих владениях; она никогда не ожидала от него ничего другого.

Но сегодня ночью она не просила, а требовала уступить ей. Сейчас, в его комнате, в его постели.

Ройс отлично понимал, о чем она просила. Он никогда не дал бы ей этого, если бы у него был выбор. Не трудно было догадаться кому принадлежала эта идея, и что для них значила. Они решили, что это заставит его сдаться.

И были правы.

У него нет выбора. Нет, если он хочет, чтобы она стала его герцогиней.

Желание охватило его; он чувствовал, как оно растет. Стиснув челюсть, он выдержал ее взгляд и заставил себя кивнуть.

— Хорошо.

Минерва удивленно моргнула. Ройс пересилил свое желание подхватить ее на руки и отнести в постель. Он мог отвлечь ее, переубедить, заставить поменять решение, но это привело бы только к провалу. Это испытание, и он должен выдержать его. Отступив назад, развел руки в стороны.