Он лежал перед ней восхитительно обнаженный, возбужденный, готовый соединиться с ней.

Скользнув взглядом по его телу, обхватила рукой его твердую плоть, другой же приподняла подол ночной рубашки, чтобы та легла поверх его бедер. Опустившись на колени, выпустила край рубашки; ткань упала на его бедра, скрывая от него происходящее, в то время, как Минерва направила головку его члена между своих скользких складок.

Медленно стала опускаться, вбирая его плоть в свое лоно.

Опускалась до тех пор, пока его член полностью не заполнил ее. Эта наполненность чувствовалась правильно.

Ее взгляд поймал взгляд его глаз и не отпускал, пока она медленно поднималась вверх, а затем так же медленно опускалась.

Опираясь на ладони, лежащие на его груди, изменила темп и ритм движений, то полностью вбирая его в себя, то почти выходя. Ройс стиснул челюсть, сжал кулаки. Его мышцы окаменели, пока она получала чувственное удовольствие.

Этого не было достаточно.

Не разрывая взгляда, мужчина остро осознал, что она видит в его глазах то, как он пытается удержать контроль над собой, сражаясь с собственными инстинктами, давая ей время для осуществления того, что она хотела…

В этот момент она осознала. Для него этого никогда не будет достаточно. Она должна показать ему все, на что способна. Все, что могла подарить ему.

Все, что расцветало внутри нее.

Потянувшись, сняла свою ночную рубашку, отшвырнула ее в сторону. Его взгляд моментально опустился на то место, где соединялись их тела. Она не могла видеть то, за чем сейчас наблюдал он, но могла представить. Жар между бедер увеличился. Его плоть затвердела еще больше внутри нее, она почувствовала это.

Быстро взглянув на ее лицо, снова устремил взгляд вниз. Его бедра покачивались под ней. Она должна заставить его лежать неподвижно. Но не могла. У Минервы перехватило дыхание, она откинулась назад; запрокинув голову, опираясь на скрещенные за спиной руки, отбросив назад каскад золотистых волос и закрыв глаза, она вся отдалась движениям, чувствуя, как нарастает удовольствие.

Но ей все еще не было этого достаточно; она по-прежнему хотела большего.

Всхлипнув, в отчаянии замедлила движения…

Ройс выругался. Взметнулись связанные руки, захватывая ее в его объятия. Положив ладони на ее спину, посмотрел на нее и стал быстрее двигаться в ней.

Он установил нужный ритм. Его взгляд опустился на ее губы.

— Ты все еще руководишь всем. Скажи мне, если тебе это понравится.

Склонившись, он сомкнул свои губы вокруг вершинки ее груди. Минерва вскрикнула. Он втянул сосок в рот; девушка ахнула. Зарывшись пальцами в его волосы, притянула его ближе к своей груди. Она удерживала его, пока наслаждение охватывало ее все больше.

Она хотела большего.

Большего его.

Всего его.

Она хотела, чтобы он взял инициативу.

Сжав ладонями его голову, заставила его посмотреть на нее.

Когда он это сделал, она поймала его взгляд и выдохнула:

— Довольно. Возьми меня. Покончи с этим.

Он не прекращал двигаться в ней, глубок проникая в нее.

— Ты уверена?

— Да.

Больше всего на свете. Минерва потерлась в его глазах.

— Как пожелаешь.

Ройс выдержал ее взгляд.

Он перекатился на кровати, и девушка оказалась лежащей на кровати, его бедра прижимали ее бедра к кровати, его связанные руки лежали под ее головой, пока он продолжал быстро и глубоко входить в нее…

Все мысли покинули ее голову, и она разлетелась на миллион осколков.

Ройс вздохнул, стараясь сдержаться, чтобы насладиться ее освобождением, но ее лоно так сильно сжимало его плоть, что хриплым рыком он последовал за ней в пучину наслаждения.

Пока он пытался выровнять дыхание, сквозь дымку удовольствия почувствовал, как ее губы ласкают его ухо.

— Спасибо.

Слово прозвучало слишком тихо, но он услышал его, медленно улыбнулся.

Именно он должен благодарить ее.

Спустя некоторое время, Ройс наконец нашел в себе силы, чтобы скатиться с нее, перевернуться на спину и зубами развязать галстук, сковывающий запястья.

Минерва лежала рядом с ним, но не спала. Все еще улыбаясь, он устроился на подушке, притянул в свои объятия и накрыл одеялом.

Не говоря ни слова, девушка прижалась к нему.

Удовольствие исходило из самых глубин его тела и души, он никогда не думал, что сможет испытать такое.

Наклонив голову, посмотрел ей в лицо.

— Я прошел испытание?

— Хм. Пройдя через все это, — она махнула рукой на кровать, — я поняла, что это была скорее проверка для меня, чем для тебя.

Ройс широко улыбнулся. Если бы он увидел свою улыбку, то сильно бы удивился.

Прокручивая в голове последние события, вспоминал, какие эмоции были затронуты за последний час.

Минерва все еще не спала. Ей было интересно, что он скажет.

Герцог прикоснулся губами к ее виску.

— Знай, — продолжил он, понизив голос; она услышала в его голосе все, что он хотел показать ей. — Я дам тебе все. Все, что должен дать. Нет ничего такого, чего ты не м ожжешь попросить у меня. Я все дам тебе — чтобы это ни было, все это принадлежит тебе.

Каждое слово было произнесено с непоколебимой решимостью.

Наступало продолжительное молчание.

— Ты мне веришь?

— Да, — пришел незамедлительно ответ.

— Хорошо, — улыбнувшись, он откинулся на подушку, сильнее прижал ее к себе.

— Давай спать.

Это прозвучало как приказ, но девушку это не волновало. Он почувствовал, как она вздохнула, и как напряжение оставляет ее. Минерва засыпала. Последовав собственному совету, он заснул.


Глава 19.

Незадолго до рассвета Минерва вернулась в свою комнату, легла на кровать и вздохнула. С ее губ не сходила улыбка. Ройс не только с легкостью прошел ее испытание; если он и не пообещал любовь, то дал не менее ценное обещание, чем успокоил ее. Он даст ей все, что она у него попросит.

И что теперь? Что дальше?

Она по-прежнему не могла гарантировать, что в какой-то момент пламя страсти, бушующее между ними сейчас, не погаснет…она решится и рискнет принять его предложение?

Или она не будет рисковать?

Минерва моргнула, почувствовав, как ее бросило в дрожь, и холодная волна прошла по ее телу. Нахмурилась, впервые задумавшись о другом варианте развития событий — о своем уходе от него и всего, что может произойти дальше.

Правда предстала перед ней во всей красе.

— Черт бы побрал этого паршивого шотландца! — она откинулась на подушки. — Он прав!

Почему она не увидела этого раньше?

— Потому что я наблюдала за Ройсом, но не обращала внимания на саму себя. Я люблю его, — в глубине души она всегда знала это. — Независимо от того полюбит он меня или нет, мои чувства к нему не изменятся.

Ее детское увлечение — одержимость им переросло во что-то большее, что невозможно отрицать или изменить. Каким бы испытаниям она его не подвергла — это не более чем предосторожность с ее стороны. Это ее утешало, поддерживало, но в конце концов к делу не относилось. Она любит его, и как верно заметила Пенни, любовь — это не то чувство, которое мы можем игнорировать.

Любовь никогда не позволит ей развернуться и уйти, не позволит струсить, чтобы не рисковать своим сердцем.

Если она хочет любви, то ей нужно рискнуть. Придется сдаться. Ему.

Ее дальнейший путь стал предельно ясным.

— Ваша светлость, для меня честь принять ваше предложение.

Ее сердце громче забилось при этих словах, словах, которые она никогда не думала произнести. Она радостно улыбнулась.

Дверь в комнату распахнулась; вошла Люси.

— Доброе утро, мисс. Готовы к хлопотному дню? Работа внизу уже во всю кипит.

— Ох. Да.

Улыбка Минервы померкла. Она мысленно выругалась; до ярмарки остался всего один день. Единственный день в году, когда у нее нет и минуты свободного времени.

Или у Ройса.

Снова выругавшись, встала.

И окунулась в водоворот дел и забот.

Спустилась завтракать. Ройс, спустившийся раньше и уже позавтракавший, мудро отправился на верховую прогулку. Начали прибывать гости; столовая была заполнена разговорами и смехом. Конечно, ее наставницам не терпелось услышать ее рассказ; но учитывая собравшуюся компанию, все, что она могла сделать, это широко улыбнуться.

Увидев ее улыбку, они поняли, что она означает, и улыбнулись в ответ.

Летиция погладила ее по руке.

— Это замечательно! Ты сможешь позднее рассказать нам все подробности.

Это произойдет намного позднее. Прошло слишком много лет с тех пор, как прислуга в замке готовилась и с приемом, и с ярмаркой одновременно. Проблемы и вопросы будут возникать повсеместно.

Допив чай с тостами, Минерва направилась в утреннюю гостиную герцогини. Она и экономка провели целый час, убеждаясь, что учли все, что необходимо сделать. Как только экономка вышла из комнаты, раздался стук в дверь, известивший ее о прибытии Летиции, Пенни и Клэрис.

— О! — встретившись с Летицией взглядом, Минерва попыталась сосредоточиться на других мыслях.

— Нет, нет, — усмехнувшись, Летиция отмахнулась от нее. — Как бы сильно мы не хотели все услышать — в мельчайших подробностях — сейчас явно не то время. Мы пришли, чтобы предложить свою помощь.

Минерва удивленно моргнула; посмотрев на Летицию, перевела свой взгляд на Пенни и Клэрис.

— Нет ничего хуже, — заявила Пенни, — чем маяться от безделья, особенно когда нужна помощь.

— Особенно, — добавила Клэрис, — когда в наших силах помочь вам, в частности в организации ярмарки, — она села на диван. — Итак, что есть в твоем списке того, в чем мы могли бы помочь?

Минерва собралась и перевела свой взгляд на список дел.

— Есть стрельба из лука, а еще конкурсы…

Разделив между собой обязанности, они отправились вниз. Пока другие направились в свои комнаты, чтобы взять шляпки и шали, Минерва разыскала Ретфорда. Они обсудили размещение гостей, большая часть которых останется в замке на несколько дней, затем она присоединилась в холле к остальным.

По пути к месту, где будет проходить ярмарка, они обсудили последние детали. Достигнув поля возле церкви, где уже кипела работа, переглянувшись, девушки смело нырнули в толпу.

Даже проверяя подготовку ко всем мероприятиям, которые были в ее списке, и обсуждая последние детали, Минерва потратила несколько часов. Ярмарка в Алвинтоне была самым большим событием в округе; многие преодолели огромный путь, чтобы продать свой товар.

Особенно, учитывая, что земледелием в округе занимались многие. И хотя Пенни проверяла подготовку к выставке животных, Минерва занималась сельскохозяйственными культурами; слишком много местных жителей принимали здесь участие, соперничая друг с другом.

Ярмарка являлась одним из тех мероприятий, когда народные традиции и религия тесно соседствовали друг с другом. Перед тем, как священник обвенчает их, молодые люди прыгали через метлу, заявляя о своем намерении вступить в брак. Эта традиции выдержала в смертельной схватке с преподобным Крибхорном.

— В этом году будет девять пар, — священник просиял. — Всегда приятно видеть зарождение новых семей. Для меня это одна из самых приятных обязанностей, даже если церкви и приходится делать вид, что мы об этом не знаем.

Уточнив время и место прохождения церемонии, Минерва заметила Ройса. Его окружали дети, требующие его внимания.

Весь день, к удивлению многих, он помогал другим мужчинам устанавливать навесы и шатры. И хотя они обменивались многозначительными взглядами, он не подходил к ней, чтобы не отвлекать.

Но девушка все равно чувствовала на себе его взгляд, знала, что он находится рядом с ней.

Пользуясь тем, что герцог был занят, Минерва позволила себе полюбоваться им, вспоминая, как он отнесся к своим обязанностям. Он не забыл о мостике и о олдерменах из Харботла тоже. Хэнкок, плотник замка, наблюдал за восстановление моста и ежедневно докладывал Ройсу.

Местные жители не отводили взгляда от фигуры герцога — высокий, в хорошо скроенном сюртуке, бриджах из оленьей кожи, вычищенных сапогах — он приковывал внимание. Минерва заметила, как миссис Крислей из Алвинтона смотрела на него, широко открыв глаза.

На их памяти его отец никогда не посещал ярмарку и уж тем более никогда никому из них не помогал. Тем самым он проводил границу между ними. Он их герцог, но не один из них.

Ройс был сделан из того же теста, что и его предки, но в нем не было отстраненности, отчужденности от всех; в шумной толпе он чувствовал себя одним из них. Больше не было смысла думать об этом, чтобы понять его взгляды. Чувство долга по отношению ко всем людям, за которых он отвечал, было заметно во всем, что он делал. Это было огромной частью того, кем он был.

Уверенный в себе, высокомерный, он — Вулверстон, герцог, пользующийся властью, которая была дана ему при рождении. Он использовал эту власть принципиально и последовательно, чем Минерва могла рассчитывать.