Дэвид поддержал сестру:

— И правда, план Донала был такой удачный, зачем портить впечатление?

Дункан посмотрел на младших Кеннеди.

— Если ты весь день проведешь в постели, а ты не отправишься флиртовать Бог знает с кем, то я об этом подумаю.

— Мы обещаем выполнять все, что ты скажешь, и не причиним никаких неприятностей, — провозгласила Тина.

— Неприятности — то, ради чего ты на свет появилась, Валентина Кеннеди, и половина Шотландии уже знает об этом, а вторая половина узнает еще до твоего двадцатилетия, — ответил Дункан.

— Зря ты ей так льстишь, — хихикнул Дэви.


С легким сердцем Тина направилась на кухню, где сразу обратилась к красавцу-французу:

— Мсье Бюрк, мне нужна ваша помощь. Я пригласила Патрика Гамильтона сегодня к ужину, надо бы приготовить что-нибудь сверхъестественное, но, пожалуйста, только не из мяса.

Повар хмыкнул:

— Дорогуша, ни один шотландец не уйдет из-за стола, пока ему не подадут баранину.

— Патрик — сын графа Арана, он не такой неотесанный, как наши гости на прошлой неделе.

— Тогда я предлагаю копченую лососину на закуску, а затем — куропаток. Поджарю их с хрустящей корочкой, как ты любишь.

— Ну, не знаю, мужчины едят дичь прямо руками, получится некрасиво.

— Поставим на стол чаши для омовения пальцев и положим салфетки.

— Мсье Бюрк, Патрик не настолько утонченный!

— Завтра возвращается Донал, Давай-ка, детка, я лучше приготовлю седло барашка. Тебе ведь надо, чтобы брат был в хорошем настроении?

Тина знала, что повар ни за что не выдаст их секрета.

— А помните, мсье, в прошлый раз Гамильтон просто объедался вашим паштетом? Может, снова подадите это блюдо?

Француз игриво посмотрел на девушку.

— Только будь осторожна, это кушанье прибавит молодому человеку резвости!

— О-ля-ля, вы обещаете? — рассмеялась Тина.


Рэм Дуглас не поверил бы ни слову никого из Гамильтонов, но ему пришлось довольствоваться беседой со стражником у ворот. Тот заявил, что сейчас он — самая важная персона в Ланарке. Патрик отправился в Эйр, где на борту королевского флагмана дожидался его отец, младшие сыновья графа Арана охраняют границу, а остальные родственники находятся в фамильном замке, что гораздо севернее.

Вдобавок, соперничество между кланами было таким сильным, что ни один из Гамильтонов не усидел бы в замке, видя беззащитного Дугласа всего только с полудюжиной охраны.

По пути домой Рэм обдумывал, кто еще, кроме ближайших соседей, мог угнать его скот. Англичане не заходили так далеко на север, к тому же на границе всегда стоят патрули. Ну что ж, вскоре он все узнает от мальчишки в подземелье. Дуглас никогда всерьез не собирался вешать узника, но устроить тому хорошую трепку не помешало бы. Его мысли перескочили на красавицу, находившуюся в замке. При одном воспоминании о ней возбуждение охватило Рэма. Может, она видела его в таборе и теперь пытается завлечь? Женщины обычно кидались ему на шею, узнав, что перед ними богатый могущественный Дуглас. История с потерей памяти была, конечно, розыгрышем. Рэм улыбнулся: все это женские штучки, но он подыграет прелестнице, а потом затащит ее в кровать. При мысли о том, как он будет раздевать пленницу, у Дугласа пересохло во рту. Никогда раньше он не замечал, что кружевное белье, одновременно и скрывающее, и выставляющее напоказ женское тело, может быть таким обольстительным.

В зале крепости головорезы Дугласа робко переминались с ноги на ногу.

— Бог ты мой, вас обвел вокруг пальца младенец! Может, вы еще дали ему лошадь и снабдили провизией на дорожку?

Братья Рэма ухватились за свои кружни, хорошо зная его привычку в ярости сметать все со стола.

— Он тяжело ранил Логана, — защищался Гэвин. — Хитрый оказался дьяволенок.

— Вы даже не обыскали его, — продолжал Рэм. — Выпивоха и то охранял бы лучше! Меня просто тошнит от вас! Ужин на двоих принесете в комнату. Где девушка? — спросил он Полина.

— Столкнувшись с нашим гостеприимством, сбежала, спасая свою честь, — язвительно ответил тот.

Гэвин попытался развеять напряжение легкомысленным тоном:

— Должно быть, узнав, что попала в лапы к этим мерзким Дугласам, она сразу пришла в себя и смылась!

Камерон предложил Рэму:

— Давай-ка, я плесну тебе виски.

— Убирайся, — ответил тот, забирая у брата кувшин. — Сегодня я за себя не ручаюсь.

В комнате он сбросил куртку и, налив виски в первый попавшийся под руку бокал, сделал огромный глоток. Огненная жидкость обожгла горло и разлилась теплом в груди. Черный Дуглас застыл, глядя в пламя камина. Волкодав сидел рядом, привалившись к ноге хозяина. С жалобным поскуливанием Выпивоха толкнул Рэма лапой.

— Ну ладно, не вой, — ответил тот и, поднявшись, скинул рубашку. Как по сигналу, пес поднялся на задние лапы, положив передние на плечи мужчины. Человек и зверь смотрели в глаза друг другу, а затем покатились по полу, и каждый пытался уложить другого на лопатки. Рэм схватил волкодава за шкуру и удерживал его на полу, но пес, лягаясь и кусаясь, освободился и оказался сверху. Он немедленно принялся облизывать хозяину лицо и подставлять брюхо, чтобы его почесали. Дуглас, смеясь, возился с Выпивохой, когда раздался стук в дверь, это слуга принес ужин. Морда собаки немедленно приняла угрожающее выражение, от щенячьей беззаботности не осталось и следа. Рэм вздохнул, увидев приборы на двоих, и поставил вторую тарелку на пол для волкодава.

— Пусть все бабы отправляются к черту, особенно рыжие, — пробормотал он, занявшись мясом и виски. Через два часа, устав следить за отблесками огня на серебристой шерсти зверя, владелец замка закрыл глаза.

Сон не заставил себя ждать. Дуглас возвращался домой верхом после объезда границы. Мужчина не чувствовал усталости, его охватило ожидание чего-то невыразимо притягательного и манящего. Это была она, с радостным лицом, в облаке огненных кудрей, бежавшая ему навстречу. Рэм был счастлив — его женщина, его красавица ждала его, она смеялась и обнимала Дугласа, принимая и возвращая поцелуи. Он нес ее в кровать, чувствуя, что сейчас взорвется от возбуждения. Нетерпеливой рукой Черный Дуглас срывал прекрасное белье, обнаруживая новые, все более сексуальные, прозрачные детали туалета. Наконец, чувствуя благоухание ее шелковистой кожи, он прохрипел:

— Я знаю, кто ты.

— Кто?

— Ты — моя женщина! — выкрикнул он, готовый утонуть в глубинах этого великолепного тела.

Внезапно дверь распахнулась, и красавец-цыган появился в комнате.

— Я был ее первым мужчиной! — Юноша, такой же смуглый и обнаженный, как Рэм, держал в руке нож.

Владелец замка выхватил из-под груды одежды кинжал.

— Может, ты и был первым, но последним буду я, — произнес Дуглас, нанося удар, и почувствовал что-то мокрое и горячее на своей ладони. Он открыл глаза. Оказалось, это Выпивоха лизал руку хозяина. Черный Рэм угрюмо усмехнулся. Удастся ли снова заснуть и увидеть ее во сне? Голос девушки прозвучал у него в ушах: «По крайней мере, у вас есть чувство юмора».

На следующий день, однако, чувство юмора совсем изменило Дугласу. Обычно он легко переносил большие дозы алкоголя, но этим утром его голову словно сжимали в тисках. И все же одно стало ясным — побег мальчишки и рыжая колдунья были как-то связаны между собой. Ослеп он, что ли, от ее красоты? Мог бы догадаться обо всем еще там, в зарослях, где обнаружил эту притворщицу. Она их всех обвела вокруг пальца и выставила дураками, а прежде всего его самого. Злоба душила Рэма при мысли, что женщина одержала над ним верх. Облик цыгана из сна всплыл перед его мысленным взором, и лицо Дугласа исказилось. В одном он был твердо уверен: завтра, еще до захода солнца, он узнает ее имя.

Глава 7

Донал прибыл в Дун в прекрасном расположении духа. Теперь у него имелось собственное хозяйство, которое при следующем набеге можно будет пополнить стадами молочных коров и круторогих овец. Оставалось уговорить отца уступить ему замок Кеннеди в Вигтауне. Такое жилище больше подойдет для невесты, особенно если она — дочь Кэмпбелла, могущественного графа Аргайла. А та толстушка, что сегодня согревала постель Донала в Киркудбрайте, пусть там и остается. Чем больше расстояние между женой и любовницей, тем лучше.

На рассвете Рэм Дуглас повел своего коня Бандита на реку. Он снял с жеребца уздечку и кинулся вместе с ним в ледяную воду. Надо было успокоить взбудораженные чувства и освежить голову.

За обедом братья внимательно наблюдали за Рэмом, они знали, что старший Дуглас — человек действия и никогда не оставит без возмездия зло, причиненное клану.

После обеда, находясь в своей комнате, он снял со стены любимое оружие, тщательно начистил и наточил его. Это был широкий, мощный обоюдоострый палаш. Затем наступила очередь кинжала с тяжелой серебряной рукояткой в форме головы круторогого барана. Обнаженный, Рэмсей стоял перед зеркалом, решая, что надеть. Его руки, ноги и грудь покрывали густые черные волосы, и в черное он обычно одевался с головы до ног. В сочетании со смуглым лицом и длинной шевелюрой такой наряд придавал старшему Дугласу еще более устрашающий вид. Сегодня, однако, он выбрал цвета клана. Короткий килт в темно-зеленую и синюю клетку открывал мускулистые ноги мужчины, а плед, наброшенный на одно плечо, скрепляла застежка с гербом Дугласов — кровоточащим сердцем. Палаш и кинжал дополняли костюм горца.

Невидимая для простого смертного, еще одна пара глаз следила за отражением в зеркале. Александр Дуглас с беспокойством наблюдал за кузеном. Сейчас тот выглядел совершенно так же, как его дикие предки, и только тонкий налет цивилизованности скрывал звериную, природную сущность мужчины. Призрак опасался, что Черным Рэмом овладеет роковая для шотландцев междоусобная ненависть. Казалось, даже стены здесь были пропитаны злобой и враждой между членами одного клана, одной семьи, не говоря уж о чужаках. Кровь и горе давно поселились в Грозном замке, а матери пугали своих детишек Черным Дугласом, когда надо было прибегнуть к крайним мерам. Рэм приходился племянником всесильному Арчибальду Дугласу, графу Ангусу, любимым занятием которого было собственноручно вешать нарушителей закона. При появлении этого палача в облике графа дороги мгновенно пустели.


Когда Зара увидела Рэма, галопом въезжающего в табор, ее сердце заколотилось. Неужели он так хотел ее, что не стал дожидаться ночи? Она подбежала к всаднику, жадно охватывая взглядом его ноги, грудь, темное лицо. Глаза цыганки сияли.

— Мой господин оказал мне большую честь, приехав ко мне дотемна.

— У тебя есть то, что мне надо, я за этим и явился, — ответил он.

Зара с гордостью провела Дугласа к своему фургончику, сочувственно поглядывая на других цыганок, занятых приготовлением пищи. Она задирала нос даже больше, чем в тот день, когда уложила с собой в постель Джеймса Стюарта, короля Шотландии[11].

Рэм остановился, увидев молодого цыгана, который вел с реки лошадей. Мужчины разглядывали друг друга с ничего не выражающими лицами, но каждый в глубине души бросал вызов сопернику и чувствовал ответную враждебность. С каким наслаждением Рэмсей приставил бы нож к горлу цыгана, требуя назвать имя девушки. Но он знал, что получит его от Зары, и незачем было расходовать ярость на парня, если ждут более опасные враги. Когда-нибудь они еще сойдутся с этим красавцем, и тогда одному из них не миновать смерти.

Пустив Бандита пастись среди густой сочной травы, Дуглас поднялся по ступенькам в жилище Зары. Большую часть фургона занимала постель, и, когда глаза Рэма привыкли к темноте, он увидел, что цыганка уже лежит на покрывалах.

— Зажги лампу, — попросила она, и вскоре красные отблески заиграли на жестких чертах лица и широких плечах ее любовника. Проворными пальцами Зара расстегнула верхнюю часть наряда, и глазам мужчины открылись крепкие круглые груди, такие же искушающие, как яблоки в райском саду. Широко раскинув ноги, цыганка медленно, дюйм за дюймом, поднимала подол своей красной юбки, пока не оказалась обнаженной до пояса. Она с восторгом заметила, что Черный Дуглас не остался равнодушным к этому зрелищу и складки его килта тоже поднимаются. Любовники сбросили с себя всю одежду. Один только вид могучего, жилистого тела Дугласа пробуждал такое неистовое, почти болезненное желание в цыганке, что ей хотелось кричать. Взгляд Зары застыл между ног Рэма, наблюдая мощь мужского естества. Она придвинулась ближе, дразня и лаская его теплым легким дыханием, призывая и отдаваясь грубой силе. Губы молодой любовницы приоткрылись.

— Этого хотел мой господин? — спросила она.

— Нет. — Рэм рывком поднял ее на ноги, затем очень осторожно начал расстегивать серьгу, продетую у нее между бедер. Цыганка застонала от его прикосновений, чувствуя, как пальцы мужчины раздвигают крошечные завитки волос и высвобождают ее плоть. Дуглас приподнял женщину так, чтобы она смогла обвить ногами его талию, и кончиком языка прикоснулся к ее губам. Теперь он ласкал ее везде, возбуждая все больше с каждым движением. Мужчина жестко и глубоко целовал послушный рот Зары, потом, внезапно оторвавшись, спросил: