Луциан не выдержал первым.

– Что я должен был, по-твоему, сделать, когда Фарнсуорт попросил руки Маргарет?

– Согласиться на тайную помолвку при условии, что они подождут восемнадцать месяцев.

– Это лишь подтверждает мое мнение: она слишком молода.

– А ты старый и разумный? Сколько тебе лет, маркиз?

– Двадцать восемь. Мужчины взрослеют и умнеют быстрее.

– Моя мама говорит, что мужчины – маленькие мальчики, а все маленькие девочки – женщины. Подумай об этом. И знай: напрасно мужчины уверены, что женщины – невинные дуры. Поэтому вы с воинственным видом рыскаете вокруг, защищая нас от потрясений и сюрпризов, которые таковыми вовсе не являются. – Сара воткнула нож в ничем не провинившийся яблочный пирог. – Если девушка не умственно отсталая, не лишена наблюдательности и доступа к книгам и имеет подруг, она обладает достаточно полными сведениями о взаимоотношениях полов. Некоторые из нас, конечно, узнают все тонкости и специфику процесса только в брачную ночь, но только если мать постоянно твердит о супружеском долге и необходимости терпеть, чтобы получить компенсацию в виде детей.

– Подозреваю, что у твоей матери был другой подход. Но, между прочим, даже самые полные теоретические знания не защитят юную леди от бессовестного хищника, у которого на уме соблазнение или что-то еще хуже. И от компрометации в глазах общества. Передай мне, пожалуйста, этот несчастный пирог, пока ты не раскрошила его в пыль. Вероятно, ты представляешь на его месте мужчину?

– Я ничего не имею против мужчин, пока ты ведешь себя разумно. – Сара усмехнулась. – Что касается мамы, она воспитывалась при индийском дворе и получила полное теоретическое эротическое образование, как и должно образованной женщине.

Раздался стук в дверь, и на пороге возник хозяин отеля с мальчишкой.

Луциан вопросительно уставился на гостя.

– Итак? Прошло полтора часа.

– Да, я знаю. Они поменяли лошадей в «Черном Лебеде», а это на другом конце города. Им впрягли в тот же экипаж трех гнедых и черного коня, и они поехали в сторону Глостера. Это было около двух часов.

– Значит, они направились не в Лондон. Что ж, ты справился с задачей. – Луциан бросил мальчишке три монеты.

Тот поймал их и исчез – буквально растворился в воздухе.

– Если бы они попали в Лондон, их было бы отыскать чертовски трудно, – продолжал маркиз. – Да и Маргарет там могли узнать. Ты готова? Имей в виду, мы поедем очень быстро. – Луциан встал, натянул перчатки и нахлобучил на голову шляпу. Его физиономия была мрачной.

Он охотится, с содроганием подумала Сара. Она увидела, что в их экипаж впрягли четверку коней вместо пары. Теперь им предстояла настоящая гонка по большим дорогам.

– Вустер.


Голос Луциана разбудил Сару, забывшуюся тревожным сном. Было уже темно, и лишь впереди виднелись огни. Ее голова подпрыгивала на чем-то жестком, и Сара не сразу сообразила, что это плечо маркиза.

– Ой, извини. Я долго спала?

Они въехали на постоялый двор, когда часы на соседней церкви пробили полночь. Сара пошла искать туалет, а вернувшись, обнаружила, что лошадей уже поменяли, а Луциан что-то жадно пьет из высокой кружки. Другую кружку он протянул ей.

– Мы их догоняем. Они проехали всего четыре часа назад. Конюх сказал мне, что им пришлось довольствоваться не самой лучшей упряжкой. Те лошади, которых дали нам, – они выглядят хорошими – тогда еще были недостаточно отдохнувшими. Судя по всему, мы догоним их еще до границы.

– Давай я буду править. Меня учили отец и Эш. И у меня есть опыт управления упряжкой ночью. – Правда, в Индии, и шагом, но это ему знать не обязательно.

– Хорошо.

Столь легкое согласие повергло Сару в шок. Этого она не ожидала. Отец и брат никогда бы не позволили ей править незнакомой упряжкой, да еще и в темноте. Она никак не могла решить, в чем дело: в преувеличенной вере в ее возможности или в том, что он смертельно устал и рассчитывает на короткий отдых.

– Поторопись. – Маркиз с нетерпением ждал, чтобы помочь ей забраться на сиденье возницы.

Сара уселась, взяла вожжи в левую руку и застыла, стараясь их почувствовать. Она не станет спешить из одного только желания произвести на него впечатление. Затем пустила лошадей легкой рысью. Ей надо было как следует узнать, понять животных, пока они еще ехали по городским улицам, которые были, хотя и не везде, но все же освещены.

– Поспи немного, – сказала она сидящему рядом Луциану, не поворачивая головы.

– Через пару минут усну, – ответил он. – Я убедился, что ты обладаешь хладнокровием и достаточной силой, чтобы управлять четверкой. Разбуди меня, если я буду храпеть.

Они выехали из города, и ее глаза постепенно привыкли к освещению тусклым лунным светом. Дорога впереди выглядела светлее, чем обочина. Им повезло. Светила полная луна, и было сухо, так что пыльная дорога не потемнела от дождя. Упряжка была хорошей, лошади реагировали на любое ее движение, и она позволила им бежать быстрее.

Луциан расслабился и уснул, навалившись на нее, и она почувствовала нечто подозрительно напоминающее нежность. Нет, она вовсе не влюбилась в этого человека. Физическое желание – это одно, но любовь к сильному категоричному мужчине с традиционными, а значит, устаревшими взглядами на честь и независимость женщин – совершенно другое. Она полагала, что любовную историю можно начать и завершить вполне цивилизованно – не то чтобы у нее был богатый опыт в этом вопросе, – но при этом лучше обойтись без ненужных чувств, чтобы впоследствии не испытывать боль. В ее жизни уже были и чувства, и боль. Хватит.


Сара поняла, что Луциан проснулся до того, как они добрались до следующей почтовой станции в Киддерминстере, но сохранял молчание и полную неподвижность – она была ему благодарна за терпение, – пока они не въехали во двор «Синего Кабана».

– Хорошие лошади, и ты с ними прекрасно справилась, – сказал он, спрыгнув на землю. – Они продержатся до Вулверхэмптона. До него всего пятнадцать миль.

Сара незаметно потянулась, расправила плечи и размяла руки. Она бы ни за что никому не призналась в том, что с радостью уступила бы место кучера Луциану. А его похвала оказалась одновременно неожиданной и очень приятной.

– Замерзла? – спросил он, когда они снова тронулись в путь. – Луциан остановил лошадей, достал плед и укутал ее, потом притянул к себе и поцеловал. Поцелуй был долгим и чувственным – Да, пожалуй, так путешествовать лучше, чем с грумом.

Сара не нашлась что сказать, когда они снова тронулись в путь. Поцелуй был нежным и вместе с тем собственническим. Не может же Луциан чувствовать… Нет, разумеется, нет. Он устал, на него так действует лунный свет и необычность ситуации.


Она заставила себя закрыть глаза, уверенная, что не уснет. Но она спала крепко и долго и проснулась, только когда экипаж, резко повернув, въехал во двор очередной гостиницы.

– Где мы?

– Это Стаффорд. – Луциан улыбнулся, но у него было осунувшееся лицо, а под глазами залегли темные круги. – Ты проспала всю дорогу. Нам необходимо выйти и размяться.

Сара наблюдала, как он разговаривает с конюхами, распрягавшими лошадей, как смеется и помогает им. Еще не вполне проснувшись, она подумала: куда же исчез жесткий авторитарный диктатор?

Луциан обернулся и замер. Его взгляд был прикован к экипажу, стоявшему в дальнем углу двора. Он задал конюхам вопрос, получил ответ и быстро направился к карете.

– Они здесь.

– Слава богу.

Наряду с облегчением она чувствовала тревогу. Осознание того, что может сейчас произойти, прогнало остатки сна и придало ей сил. Луциан стал доставать сумки – она не стала разбираться чьи и побежала через двор к входу. Сонный портье у дверей подпрыгнул от испуга, когда она потрясла его за плечо.

– В какой комнате молодая пара, приехавшая немного раньше?

Мужчина указал на лестницу.

– Номер шесть. Слева.

Сара побежала наверх, перепрыгивая через две ступеньки, благословляя свою предусмотрительность в выборе одежды, – в юбках так не побегаешь. Приблизившись к двери, на которой виднелась выцветшая цифра «6», она громко постучала. Ответа не было. Услышав, что внизу распахнулась и захлопнулась входная дверь, она вошла в комнату. Из темноты – вероятно, там стояла кровать – раздался испуганный шепот. Сара закрыла дверь на задвижку, наткнулась на стул, схватила его и подперла им дверь.

– Маргарет!

– Сара? Грегори, это Сара.

– Зажгите свечу! – Она слышала, что тяжелые шаги приближались.

Луциан уже шел по деревянной лестнице. Со стороны кровати снова послышался шорох, и зажглась маленькая свеча.

– Откройте дверь! – проревел Луциан.

– Сейчас, одну минутку! – ответила Сара и бросила взгляд в сторону кровати. – Немедленно оденьтесь. Не стоит выводить из себя маркиза. Он и так зол. – Дверь ходила ходуном, но пока держалась, и Сара поспешно спросила.

– Ты уверена, что хочешь выйти за него замуж, Маргарет?

– Да, конечно, я хочу замуж за Грегори. Но Луциан убьет…

– Не убьет. – Только теперь Сара заметила, что стоит на мужских бриджах, подняла их и швырнула в сторону кровати. – Одевайтесь. Он разъярится еще сильнее, если увидит вас в постели.

Задвижка все же не выдержала. Стул тоже. Дверь распахнулась, и обломки стула разлетелись по комнате. Сара успела с облегчением заметить, что в руках у маркиза ничего не было.

– Луциан, она хочет за него замуж. Ты не можешь убить его.

Он пронесся мимо нее, как мимо пустого места. Повернувшись, Сара увидела, что молодой человек с обезображенным шрамами лицом идет навстречу маркизу. Сара не могла не восхититься его храбростью. Он остановился напротив Луциана, который был вдвое шире его в плечах и на четыре дюйма выше, и спокойно проговорил:

– Я в вашем распоряжении, милорд.

Получив сильный хук справа, он взмыл в воздух и тяжело рухнул на пол. А Луциан поморщился и подул на саднящие костяшки пальцев.

– Вставай, я не могу с тобой говорить, когда ты там валяешься.

Грегори медленно поднялся, вздернул подбородок и уставился на маркиза, слегка покачиваясь.

– Тебе не пришло в голову прийти ко мне и рассказать, что произошло в Лионе?

– Это я уговорила его не делать этого, – вмешалась Маргарет, впопыхах натянувшая ночную рубашку задом наперед.

Она подошла к Грегори и взяла его за руку.

– И ты все же хочешь жениться на этой пустоголовой девчонке? – Странно, но в голосе Луциана не было злости – только любопытство.

– Что? Я? Да, милорд. Я люблю ее. – На лице Грегори было откровенное изумление. Он явно не ждал такого поворота.

– Вы оба должны дать мне слово, что эту ночь проведете здесь и больше никогда не сбежите. А утром мы обсудим, что делать дальше. Договорились? А это еще кто? В чем дело? У вас не принято стучать в дверь, когда вы входите в комнаты гостей? – Теперь гнев Луциана обратился на хозяина гостиницы, который стоял на пороге в ночной одежде, сжимая в руке дубинку.

– Здесь нет двери. Вы ее выбили.

– Я сломал замок и стул и возмещу ущерб, – холодно проговорил Луциан. – А пока извольте приготовить две хорошие комнаты для меня и моего лакея.

Сара отступила в темноту, а Луциан пошел прямо на хозяина, вынуждая его пятиться.

– Дайте слово, что вы не сбежите, – поспешно сказала она, обращаясь к молодой паре. – Обещаю, он позволит вам пожениться.

– Есть хорошая новость, – сообщил ей Луциан через минуту. – Но есть и плохая. Два дня назад пронесся ураган, который снес с крыши часть черепицы. Поэтому здесь остались только две пригодные для жилья комнаты. Наши беглецы занимают одну из них. Так что я буду спать внизу.

Пока он говорил, хозяин гостиницы принес их багаж, бросил на пол перед ними и удалился.

– Нет, все будет не так. – Сара подхватила свою сумку. – Мы оба будем спать в оставшейся спальне.

– Сара, мы же решили, что…

– Мы решили, что твоя любовница не будет дружить с твоей маленькой сестренкой. Что ж, твоя повзрослевшая сестренка сейчас в той комнате. Она в постели с человеком, с которым не обвенчана. А тебе необходим полноценный отдых, потому что утро ожидается весьма напряженным. – Она поморщилась. – Пожалуйста, Луциан. Я же не смогу спать, беспокоясь о тебе.

Луциан с трудом наклонился и взял сумки.

– Я готов на все, чтобы избавить тебя от беспокойства. – Он криво усмехнулся. – Впрочем, думаю, сегодня с моей стороны твоей добродетели ничего не угрожает. – Он сделал несколько шагов по коридору и распахнул дверь. – Кажется, это наша комната. Да, точно, у нее есть потолок.

Сара вошла в комнату. Она была вне себя от усталости и едва слышала, что говорил Луциан. Одной рукой она сняла тюрбан, другой начала расстегивать пуговицы на платье. В другом конце комнаты раздевался Луциан. Сара бросила на пол одежду и рухнула на кровать. Она даже не почувствовала, как он укрыл ее одеялом и пожелал спокойной ночи.