Луиза Аллен - Покорить маркиза

– С этим я ничего не могу поделать, независимо от того, простишь ты меня или нет. Не будь я мужчиной, ты не казалась бы мне такой ослепительно красивой. Сегодня ты великолепна, Сара. Настоящая фея из волшебной страны.

Луциан наклонился, чтобы поцеловать ее. Его теплое дыхание коснулось ее губ, спутав мысли и чувства.

– Прекратите это немедленно. – Эш стоял, облокотившись одной рукой о дверь и прикрывая их от нескромных взглядов. – Если кто-нибудь из старых сплетниц заметит, как вы целуетесь до объявления о помолвке, они сделают совершенно правильный вывод, что это вовсе не продуманный династический брак, а вы на самом деле любите друг друга. Плохо уже то, что у нас с Филлидой брак по любви. А если мы оба окажемся настолько неискушенными? Скандал!

Эш посмотрел через плечо на гостей. Луциан хохотнул, но неожиданно замолчал и нахмурился. Сара резко втянула в себя воздух. Брак по любви? Хотя Луциан, похоже, не придал значения словам Эша.

– Все уже собрались. Папа готовится сделать объявление. Вам лучше подойти к нему и постараться выглядеть робкими и сконфуженными.

Удивительно! Сара уже побывала замужем, а теперь была старше и намного опытнее, чем когда выходила за Майкла. Тем не менее она действительно чувствовала себя робкой и сконфуженной. Возможно, все дело в том, что она и Луциан несколько предвосхитили события.

Маркиз Элдонстоун тем временем очень правдиво изображал гордого отца. Не исключено, что сейчас, когда Луциан на самом деле собрался жениться на Саре, он был доволен выбором дочери. Его речь была короткой, прочувствованной и теплой. Особо чувствительные дамы даже прослезились. Луциан ответил несколькими в высшей степени достойными фразами о том, что ему повезло заполучить столь красивую и умную невесту. Гости похлопали в ладоши, а потом наперебой стали поздравлять маркиза и Сару.

Шум уже совсем стих, когда к Луциану подошла Маргарет, держа за руку Грегори.

– Луциан, мы должны поговорить с тобой.

– Вы? – Он окинул сестру непонимающим взглядом.

– Я должен, милорд. – Покрытое шрамами лицо Фарнсуорта была красным, но он держал голову высоко поднятой и смотрел маркизу прямо в глаза.

Луциан несколько секунд переводил глаза с сестры на секретаря и обратно. Потом он обернулся к Саре и попросил разрешения отлучиться.

– Подозреваю, здесь еще одна любовная история, – с улыбкой сказала она. – Леди Маргарет много времени проводила, помогая мистеру Фарнсуорту. Мне и раньше казалось, что я замечаю растущую привязанность между ними. Вероятно, так и вышло. Что ж, он умный, способный и достойный молодой человек, сын священника. Лорд Кэннок считает, что юноша далеко пойдет.

– Но ведь девушка очень юна, разве нет? – проговорила леди Фицхью. – И это неравный брак.

– У меня был в точности такой же брак, – призналась Сара, – и я была счастлива. Хотя это продлилось недолго.

Дамы, окружавшие Сару, замолчали. Она могла представить, что они думают. Она – дочь маркиза – вышла замуж за простолюдина, ученого, но осталась леди. Возможно, ничего скандального в этом нет.

Луциан вернулся, перебросился несколькими фразами с маркизом Элдонстоуном и поднял руку, призывая гостей к вниманию.

– Друзья, сегодня воистину день добрых новостей. Я рад сообщить, что моя сестра Маргарет отныне помолвлена с мистером Грегори Фарнсуортом.

Грегори так сильно перенервничал, что побледнел до синевы, а Маргарет счастливо улыбалась. Луциан выглядел довольным, но, возможно, просто был рад, что все задуманное получилось. Сара обнаружила, что вытирает платочком слезы, хотя даже не заметила, как достала его из ридикюля.

Вернувшись, Луциан сжал руку невесты.

– Спасибо тебе, Сара. Если бы не ты, эта история не кончилась бы добром.

– Они, конечно, совершили много ошибок, Луциан, но я была искренне рада им помочь. Мне очень нравится Маргарет. Да и Грегори – приятный юноша. Теперь надо спланировать даты свадеб.

– Я знаю. – Он выглядел слегка встревоженным, что Сара посчитала хорошим знаком. – Сначала должны пожениться мы с тобой, и как можно скорее. Тогда мы устроимся в лондонском доме и выдадим замуж Маргарет. – Он взглянул на невесту сверху вниз. – Это тебя не обижает? Ты не должна думать, что наш брак – всего лишь способ устроить судьбу Маргарет. И еще я не знаю, как долго ты захочешь все планировать.

– Прежде всего я собираюсь поехать в Сэндбей и закрыть магазин. – Увидев, что Луциан едва скрывает свое облегчение, Сара с воодушевлением продолжила: – Там есть одна дама, посещавшая наши собрания. Думаю, она заинтересуется. И разумеется, выплатить некоторую сумму Дот. Если ты поедешь со мной, мы сможем одновременно строить планы. Маргарет может остаться здесь с мамой.

– А я пошлю Фарнсуорта в Лондон открыть дом. И мы сможем побыть вдвоем. – Последние слова они произнесли хором. – Предварительный медовый месяц, – прокомментировал Луциан неожиданно охрипшим голосом.

– Ты считаешь меня безнравственной? – спросила Сара.

– О, я очень на это надеюсь, моя Афродита. Очень.

– Почтовые кареты быстрее, чем экипажи с кучером, но у них есть один большой недостаток, – заметил Луциан, когда тремя днями позже они выехали из Элдонстоуна.

– Они очень тряские? Да, но ведь нас не укачивает. – Сара устроилась поудобнее. Она очень любила родителей, тем не менее с радостью покинула родительский дом и гостей, которым до всего было дело.

– Здесь слишком много стекла, – мрачно сообщил Луциан, жестом указав на большое окно в передней части кареты, которое позволяло им видеть лошадей и почтовых служащих. – Как я могу заняться с тобой любовью у всех на виду?

Сара героическим усилием воли отбросила эротические мысли о занятии любовью в движущемся экипаже и постаралась быть практичной.

– Зато мы можем проделать весь путь за день. Погода хорошая, дороги свободные. Если мы захватим с собой еду и питье и будем останавливаться только, чтобы сменить лошадей, путь займет двенадцать или тринадцать часов.

– Ты будешь вконец измотана, когда мы доберемся до Сэндбея.

– Нет, если мы будем спать. – Она опустила голову ему на плечо. – Мы можем поочередно быть подушкой.

– Я не сплю в пути и определенно не сплю, когда путешествую с дамой. А что, если нас остановят?

– А что, если нас остановят разбойники, когда мы будем заниматься любовью? – засмеялась Сара. – Что ты будешь делать? Испугаешь их своим оружием?

– Вы шокируете меня, леди Сариса. Что вы имеете против моего оружия?

– Что вы, маркиз, меня очень даже устраивает ваше оружие.

Они оба засмеялись.

– Думаю, нельзя заниматься любовью на особенно опасных участках дороги. В картах их могли бы как-нибудь обозначать.

– Совершенно верно, – подхватил маркиз. – Изображением Купидона в красном цвете могли бы обозначать участки дороги, где заниматься любовью небезопасно. Отличная идея! На этом можно разбогатеть. На картах можно обозначать, скажем, гостиницы, где ужасно готовят, красным изображением коровьей ноги, а те, где не сушат постельное белье, – грозовым облаком. Мне нравится. Если мы потеряем все деньги, займемся издательским бизнесом.

– Идиот, – ласково сказала Сара и поцеловала жениха, не обращая внимания на то, что они ехали по главной улице небольшого городка и его жители уже спешили по своим делам.

Хорошо, что у него есть чувство юмора. Неожиданно ей пришло в голову, что у Майкла с юмором было не так уж хорошо, он не всегда чувствовал, что смешно, а что нелепо. Нет, он не был скучным, занудливым педантом. Но она не могла себе представить, чтобы он поддержал ее глупую фантазию о картах с предупреждающими знаками для любовников. Он был хорошим спутником, но очень серьезным.

Не то чтобы Луциан не был серьезным, подумала она, искоса поглядывая на жениха. Он был серьезен в отношении своей семьи, чести, чувств Маргарет, даже когда был зол на свою сестру. Он был серьезен и в отношении ее чувств тоже, уважительно отнесся к ее воспоминаниям о Майкле… Но он до сих пор не понимает, почему она переживает, зная, что Майкла так сильно заботили вопросы чести, что он решил из-за это стреляться и позволил себя убить. Его шокирует то, что она считает это слабостью Майкла, который должен был найти другой способ разобраться с пьяными бреднями Фрэнсиса.

По ее спине пробежала холодная дрожь, когда она подумала, что именно сказал Фрэнсис. Неужели Майкл пошел на смерть, уверенный, что она предала его с его же лучшим другом? Кстати, многие, наверное, так и решили бы, хотя ничего, кроме легкого флирта, между ней и Фрэнсисом не было.

Примерно на полпути Сара уснула. Было два часа пополудни. Они только что поели – жареный цыпленок, свежие булочки с маслом и кувшин эля. Из-за эля она и уснула, улыбнулся Луциан, глядя на крошки на юбке Сары и жирное пятно на ее щеке – там, где ее коснулась куриная ножка. Похоже, его будущая маркиза не слишком печется о производимом ею впечатлении. Он обнял ее за плечи и привлек к себе. Она придвинулась и устроилась поудобнее, прижавшись к жениху. А он с усмешкой заметил, что ее рука лежит на рукояти пистолета, который он на всякий случай положил в боковой карман кареты рядом с сиденьем.

Ему хотелось оберегать ее, осознал Луциан, причем даже больше, чем других женщин. Может быть, это любовь? Вероятно, да. Хотя он ожидал других симптомов, точнее, опасался их, если быть честным. Когда ее брат говорил о браке по любви, она никак не отреагировала. Что же такое увидел Клир? Луциан не чувствовал себя очарованным. И голову он не потерял. Кроме того, он не пытался писать сонеты, воспевая брови любимой, хотя они, конечно, были красивыми, и не имел никакого желания возводить ее на пьедестал и молиться своей богине.

Совсем наоборот. Его желания, связанные с этой женщиной, были совершенно земными, и единственный пьедестал, на который он был согласен, – тот, на который ее можно посадить или наклонить, чтобы было удобнее заниматься любовью.

Он испытывал желание и к другим женщинам, так почему же одна только мысль, что эта женщина может исчезнуть из его жизни, вселяла в него некое чувство, подозрительно напоминающее страх? Ничего похожего он не испытывал по отношению к другим женщинам.

Но почему? Да, она красива, желанна, умна, смела, честна. Еще она горяча в постели. Все это так, и все же дело было не только в этом. В ней было еще какое-то не поддающееся определению качество, которое объединяло все перечисленное неким особым образом, находившим отклик в его душе. Это любовь?

Прямая и честная, она ни разу не сказала, что любит его. Правда, он тоже ничего не говорил ей о любви. Этого Луциан не мог не признать. Но ведь мужчине всегда труднее говорить о любви, даже с самим собой. Нет, если бы Сара его любила, то не стала бы этого скрывать. Тогда почему она согласилась выйти за него замуж? Они говорили о необходимости отвлечь внимание от Маргарет и Грегори, обсуждали компромиссы в браке. А потом она приняла его предложение, и он даже не спросил почему.

Возможно, все дело в том, что она стала его любовницей, а потом сообразила, что совершила ошибку, вступив в сексуальные отношения вне брака. Да, она выдержала явное неодобрение отца и брата, не показав ни раскаяния, ни сожаления. Если она передумала и хотела замуж, то никак этого не показала. Слишком честная, чтобы заманить его в ловушку, она дождалась его предложения и позволила себе согласиться.

Все вроде бы логично, но такие рассуждения оставили в душе Луциана чрезвычайно неприятное чувство. Он закрыл глаза. Проклятье! Любовь – это совсем не так приятно, как пишут в романах.

Его уверенность исчезла, он почувствовал себя больным и полагал, что всему виной страх. Он находился не в своей стихии. Неудивительно, что мужчины сходили с ума от любви, стрелялись в отчаянии. Где теплый солнечный свет и розы, которые должны сопутствовать любви? Птички поют, проклятые купидоны летают…

– Луциан, проснись! Тебе приснился плохой сон. – Кто-то энергично тряс его за плечо.

Маркиз растерянно моргнул и обнаружил прямо перед собой Сару, которая – этого следовало ожидать – смеялась.

– Ты что-то бормотал о купидонах, занимавшихся тем, что, на мой взгляд, анатомически невозможно, особенно для существ с крыльями. Ты правильно говорил, что не являешься романтиком.

– Я мог бы попытаться, – предложил он, вложив в свои слова максимум уверенности.

Как это – быть романтиком? Водить свою даму на прогулки, дарить ей цветы, обращать внимание на ее платья и прически, расточать комплименты. Он не испытывал никаких сомнений, собираясь заниматься всем этим в следующем сезоне, после того как выберет будущую маркизу.

Его прежние любовницы не ждали от него никакой романтики – только страстности в постели. И он постарался не ударить лицом в грязь перед Сарой, достигнув, судя по ее реакции, весьма неплохих результатов. Но она говорила о романтике не единожды, а значит, это для нее важно.