Луиза Аллен - Покорить маркиза

Сара не хотела и не могла возражать. Она чопорно приподняла юбки, села верхом ему на колени и после недолгого шуршания юбками взяла в руку его мужское достоинство. Луциан издал низкий, утробный звук и стал двигать им в ее руке. Сара изогнулась. Чуть шероховатая кожа его бриджей терлась о голые ноги Сары над чулками, возбуждая еще больше. В конце концов, она поняла, что не в силах далее терпеть эту сладкую муку. Немного подвинувшись, она направила его мужское достоинство внутрь себя и мягко опустилась на него.

– Ах. – Слишком большой… слишком твердый… слишком мужчина… Луциан. Восхитительное ощущение. Она на мгновение замерла, позволяя своему телу приспособиться к вторжению, а потом начала двигаться. Вверх-вниз, вверх-вниз.

Луциан шумно дышал, откинув голову назад. Его лицо было напряженным и слегка искаженным, словно от боли. Саре часто приходилось ездить на лошади верхом, поэтому мышцы бедер у нее были сильными, что давало ей возможность задавать ритм. Луциан сначала позволил ей взять инициативу в свои руки, но через какое-то время обхватил ее за талию и на мгновение удержал. Перехватив лидерство, он стал двигаться ей навстречу все быстрее и быстрее. Сара тихонько вскрикивала, в глазах стоял туман.

– Нам больше не надо соблюдать осторожность? – спросил Луциан.

– Нет. – Она прижалась к нему всем телом, чувствуя, как нарастает удовольствие, и тут мир взорвался, разлетевшись на разноцветные осколки. А Луциан прижал Сару к себе, выкрикнул ее имя и излил в нее свое семя.

Придя в себя, Луциан прежде всего убедился, что Сара так и сидит у него на коленях, и на всякий случай прижал ее к себе. Она неторопливо касалась губами его шеи. Далеко не сразу оба поняли, что слышат голоса и смех.

– Луциан, мы слышим людей на балконе библиотеки. Как ты думаешь, они могли слышать нас? – Голос Сары был сонным.

– Чайки, – пробормотал он. – Они подумают, что это чайки.

– Я рада, что чайки так хорошо проводят время, – сказала она, и Луциан засмеялся. – Но теперь я слышу стук внизу. Это Дот вернулась. Мы должны открыть дверь.

Сара опустила юбки и расправила их, а Луциану пришлось потратить некоторое время, чтобы справиться с рубашкой и бриджами. Глядя на него, она ощутила внезапный приступ веселости.

– Ты выглядишь в точности так же, как Грегори, когда мы застали его с Маргарет в библиотеке.

– Твоя миссис Фэруэлл – женщина серьезная, – сказал он, со всей поспешностью приводя себя в порядок. – Ее лучше не злить.

– Ерунда, ты ей нравишься. И нравился с самого начала. Хотя, возможно, ее больше привлекает твой римский профиль и ширина плеч, чем моральные качества.

Они вернулись в магазин и обнаружили Дот, убирающую со стола.

– Ваш чай остыл, – воинственно заявила она, окинув Луциана суровым взглядом.

Он ответил высокомерным взглядом истинного маркиза и заметил, как дрогнули в усмешке губы женщины.

– Слухи уже распространились, – сообщила она. – Надеюсь, ты не возражаешь. Этот противный мистер Мейкпис подслушал, как я диктовала сообщение, и поднял шум. Пришлось поставить его на место. Я сказала ему, что его светлость тоже здесь. А леди Уортон пришлось заткнуться, потому что она всем рассказывала, не зная, что вы маркиз, как ее дочь танцевала с вами. А ее дочь хвасталась, что якобы произвела на вас впечатление. Если бы только она послушалась мать и в тот вечер надела платье цвета пыльной розы, вы бы влюбились в нее, а не в миссис Харкур.

– Интересно, с какой стати я должен был всем рассказывать, что я маркиз, – проворчал Луциан. Ему было, в сущности, все равно, но ему не хотелось, чтобы о Саре пошли завистливые сплетни.

– Недовольна только леди Уортон, но ее никто не слушает. Она всем надоела рассказами о том, что ее муж получил рыцарское звание. А мистер Уинстенли ломает руки, потому что поместил вас не в самый лучший номер и не знает, что делать: проявить инициативу и перенести все ваши вещи в лучшие комнаты или дождаться вас и узнать, что вы об этом думаете.

– Мой номер совершенно нормальный, – вздохнул Луциан. – Но лучше я скажу ему, что меня все устраивает, сам. Иначе он перестанет обращать внимание на других гостей и будет вертеться вокруг меня.

Пожалуй, больше он не станет путешествовать инкогнито. Маргарет постоянно читала романы о герцогах, скрывающих лица под масками, и отпрысках королевских семей, шатающихся инкогнито по континенту в надежде завоевать сердце бедных, но честных девиц. Он тоже попробовал. Но Сара в два счета узнала в нем маркиза, да и разговоров о нем было больше, чем если бы стало известно его настоящее имя.

Луциан покосился на невесту и с удовольствием отметил, что краски вернулись на ее лицо, да и глаза блестят. Он испытывал угрызения совести из-за того, что таскал ее из одного конца страны в другой, но сейчас, похоже, все в порядке. После занятия любовью она чувствует себя вполне комфортно. А вот ему не помешал бы долгий заплыв в холодной воде.

Открылась дверь, и в магазин вошли три дамы. Все они не скрывали своего волнения.

– Миссис Харкур, не стану вас больше отвлекать, – сказал Луциан. – Надеюсь, вы поужинаете сегодня со мной в отеле.

– Конечно, благодарю вас. – Сара уже полностью овладела собой. – Сегодня у нас в зале бал. Вы сопроводите меня, лорд Кэннок?

– С радостью. – Он поклонился и вышел, чрезвычайно довольный. Судя по всему, доходы «Раковины Афродиты» резко пойдут вверх. Сюда немедленно начнут стекаться городские сплетницы, и каждой придется что-нибудь купить, чтобы оправдать свой визит.

Заботясь о репутации Сары, Луциан приказал сервировать ужин в общем зале, а не в своих комнатах. Мистер Уинстенли заверил его, что шеф-повар сделает все от него зависящее, лично доставил четыре разных меню для утверждения и пожелал узнать, что предпочтет высокий гость: лучший стол у эркерного окна или уединение за ширмой в углу. Луциан не имел намерения что-нибудь скрывать и потому выбрал эркер. Но он почти утратил терпение, когда ему предложили сделать выбор между розами и смешанной цветочной композицией. Не мог бы его светлость сообщить, какого цвета платье будет на леди Саре, чтобы цветы были подобраны под него?

По правде говоря, его светлость предпочел бы, чтобы на леди Саре вообще не было одежды, а меню состояло только из устриц, клубники и сливок. Вечерний заплыв, что было не совсем обычным для маркиза времяпрепровождением, нисколько не охладил его тягу к ней. Пожалуй, даже наоборот.

Сара прибыла. Ее с большой торжественностью проводили к столику. Судя по серьезному выражению, застывшему маской на ее лице, ей очень хотелось рассмеяться. Но она позволила себе хихикнуть, только когда их, наконец, оставили в покое и позволили спокойно заняться супом.

– Все было так плохо? – участливо спросила она.

– Я как раз собирался задать тебе такой же вопрос. Напомни мне, если я стану жаловаться на множество хлопот при устройстве нашего первого бала, что все может быть хуже. В конце концов, я спасся бегством и отправился поплавать.

– Сегодня? Ты, должно быть, привел в смятение весь город. Удивительно, что люди не пошли в магазин, чтобы рассказать о твоем нестандартном поведении. Никто не купается во второй половине дня.

– Тогда я положил начало новой моде.

Сара округлила глаза.

– Ты хочешь сказать, что на самом деле плавал, а не просто окунался и брызгал себя водой?

– Разумеется, плавал. Вокруг мыса, в соседнюю бухту и обратно. – От его многозначительного взгляда Сара покраснела. – Как выяснилось, во мне накопилось слишком много энергии, от которой надо было срочно избавиться.

– Жаль, что я не плавала с тобой, – вполне искренне сообщила она. – Вдоль берега есть пещеры, куда никто не заглядывает, потому что к ним ведут очень крутые тропинки. Если завтра будет хорошая погода…

Она внезапно замолчала и смертельно побледнела, глядя из окна на набережную, освещенную газовыми фонарями.

– Сара, что случилось? Ты увидела привидение? – Луциан обернулся к окну и всмотрелся в темноту, пытаясь определить, что ее так сильно испугало.

– Я… – Она попыталась взять себя в руки. – Возможно, я действительно видела привидение. – Ее смешок был неуверенным и неубедительным.

– Привидение? Ты имеешь в виду своего покойного мужа?

Вероятно, их помолвка пробудила в ней воспоминания, которые она давно похоронила.

– Нет. – Для убедительности она потрясла головой. – Не Майкла. Я никогда не видела умерших, во всяком случае, пока. Ладно, все это чепуха. – Она некоторое время смотрела на солонку, словно в ней было некое жизненно важное снадобье, потом глубоко вздохнула и тряхнула головой. – Нет, в этом случае я не буду храброй и независимой. Это было бы глупо. Теперь мы помолвлены, и я должна рассказывать тебе, что меня тревожит, делиться с тобой своими проблемами. Надеюсь, ты будешь поступать так же.

Потом она надолго замолчала. Луциан ждал.

– Вчера, когда мы приехали, мне показалось, что кто-то наблюдает за домом. Это было мимолетное ощущение, и я отнесла его на счет усталости. Но сейчас… тот человек на набережной… Его лицо скрывала шляпа, но он смотрел на нас так пристально…

– Как и все другие прохожие. Мы сейчас в центре внимания. Люди любопытны, вот и все, – с облегчением сказал Луциан. Хотя мысль о том, что кто-то слоняется возле ее дома, была неприятной. Но только он подумает об этом позже. – Сегодня о нас говорят все, кому не лень. А эркерное окно прекрасно освещено. Мне жаль, если тебе это мешает, но я не хотел прятаться за ширмой в углу. Где официант? Сейчас мы передвинем стол подальше от окна.

– Нет, ты не понимаешь. Мне кажется, я его узнала. По-моему, это был Фрэнсис.

– Фрэнсис?

– Фрэнсис Уолтон. Друг Майкла, убивший его на дуэли.

– Проклятье! – Луциан вскочил, ложка со звоном упала на пол, и все головы повернулись в его сторону. Луциан поклонился другим гостям и сел. – Извините, – громко сказал он. – Очень горячий суп.

Сара движением руки остановила официанта, который бросился к ним с салфеткой в руках.

– Кто бы это ни был, он давно уехал. К тому же, возможно, всему виной мое разыгравшееся воображение. – Собственный голос показался жалким даже самой Саре. – Фрэнсис бежал за границу сразу после смерти Майкла. Суд коронера вынес вердикт о незаконном убийстве, так что он не мог вернуться в Англию, не рискуя оказаться в тюрьме. Он сын обеспеченного сквайра. Думаю, семья посылала ему деньги за границу. – Сара вздрогнула. – Не могу понять, почему он стал мне мерещиться именно сейчас?

– Такое раньше бывало? – Луциан понял, что люди до сих пор на них смотрят, и начал разделывать лобстера, принесенного официантом. – Смейся. Делай вид, что все в порядке.

Сара послушно засмеялась и указала на что-то за окном. Все головы повернулись туда.

– Нет, никогда. – Неискренняя улыбка была приклеена к ее губам. – Послушай, Луциан, – как бы это сказать, – я не считаю, что мне стали мерещиться призраки прошлого из-за помолвки с тобой. Просто, скажу честно, я много думала о своем первом браке. – Она не знала, задевает его это или нет, но решила быть до конца честной.

– Было бы лучше, чтобы помолвка не вызывала у тебя подобных мыслей. – Лобстер был съеден в молчании, затем Луциан тихо проговорил: – Я не хочу даже пытаться заменить Майкла, Сара. Полагаю, я совершенно другой человек.

– Да, с этим не поспоришь. – Сара принялась гонять вилкой по тарелке маленькую креветку. – Раньше я не была готова для тебя, Луциан. Я была слишком молода и не справилась бы с тобой.

– Не справилась? – удивился Луциан.

– Ты несешь груз ответственности, которого не было у Майкла. Поэтому ты более зрелый и уверенный в себе человек. Он чувствовал себя во многих отношениях студентом, и, будь он сейчас живым, боюсь, оставался бы студентом-ботаником до седых волос. – Он все больше погружался в работу, которая со временем разделила бы их. Оглядываясь назад, Сара понимала, что процесс уже начался. – Он впустил меня в свой мир, но не разделил его со мной. Теперь, надеюсь, я смогу войти в твой мир, став в нем своей.

– Не сомневаюсь, что сумеешь. – Его улыбка была теплой, как объятия. – А почему не раньше?

– Раньше я убегала. Это была чужая страна, которая меня не принимала. Эш и мама адаптировались быстро, а отец силой воли переделал себя в английского маркиза. Я вокруг видела только бесконечные правила, ловушки и капканы и презрительные улыбки. Ведь я не была одной из вас.

– А теперь? – Улыбка стала чуть насмешливой.

– И теперь нет. Другой я никогда не стану. Но только сейчас, понимаешь, мне все равно. Я точно знаю, кто я. Да, я не такая, как все. Но тебя это не тревожит. Меня тоже. А все остальное не имеет значения.

– Я выпью за это. – Луциан поднял свой стакан, когда официант подошел, чтобы убрать со стола. – Я решил, что нам не нужно горячее мясное блюдо, и велел подать фрукты и мороженое. Но если ты хочешь что-то другое – скажи.