Луиза Аллен - Покорить маркиза

Месяцем раньше, подумала Сара, она бы почувствовала себя оскорбленной. Как же, ее мнения не спросили. Но теперь она поняла, что не должна постоянно, каждую секунду защищаться. Если ей не понравится его решение, она может спокойно это сказать. А Луциан не обидится. Он позовет официанта и попросит то, что она хочет.

А если вдруг он почувствует себя оскорбленным – как же, он ведь лучше знает, что ей надо, – она станет дразнить его, а он улыбнется той неповторимой ленивой улыбкой, и она влюбится в него еще больше.

– Фрукты и мороженое – это здорово, – сказала она.

– За будущую маркизу Кэннок. – Луциан поднял стакан. – За мою совершенную маркизу.

– За моего совершенного маркиза.

Сара тоже подняла стакан, но тут же почувствовала привычный страх. Она знала, что несовершенна, слишком хорошо знала. Пока еще она ничего не сделала, чтобы вызвать недовольство Луциана. С самого начала их отношений она делала то, что он хотел, – помогала Маргарет, стала его любовницей, согласилась выйти за него замуж. А что будет, когда она вызовет его недовольство, а ведь это непременно произойдет. Он хотел получить совершенную жену, совершенную маркизу. А она не желала становиться совершенной и от него этого не ждала.

«Я люблю тебя таким, какой ты есть, – подумала она, наблюдая, как он чистит для нее персик. – Если бы только мог ответить мне тем же!»

– Подбородок выше, плечи расправлены, улыбка на месте, – прошептал Луциан, когда они вошли в бальный зал.

Уровень шума на мгновение поднялся и сразу упал. В зале стало тихо. Гости прекратили разговоры, чтобы лицезреть последнюю сенсацию – самую высокопоставленную жительницу Сэндбея, леди Сару, и Таинственного маркиза. Когда леди Сара зашла в гардеробную, чтобы оставить плащ, вслед за ней отправились самые юные и восторженные горожанки, чтобы поздравить ее. Как-никак ей удалось поймать крупную рыбу. Сара моментально разозлилась, но тут же взяла себя в руки, осознав, что нет никакого смысла обижаться на глупых девчонок.

Она взглянула на Луциана, который принимал всеобщее внимание с прирожденным достоинством, и у нее появилось озорное желание разрушить его непробиваемое спокойствие.

– Знаешь, местные девицы называют тебя Таинственным маркизом, – тихо проговорила она.

– Пустышки, что с них взять. Мозгов, похоже, у них вовсе нет.

– Посмотри, там мисс Уортон в платье цвета пыльной розы. Ты должен пригласить ее на танец, Луциан, – сказала Сара. – Тем самым ты компенсируешь то, что не влюбился в нее с первого взгляда, что должен был сделать, по мнению ее матери.

– Тогда представь меня, и я исполню свой долг. – Луциан проследовал за невестой в противоположный конец зала, туда, где леди Уортон яростно обмахивалась веером и возбужденно шептала что-то на ухо мило краснеющей мисс Уортон.

– Лорд Кэннок, позвольте представить вам леди Уортон и ее дочь мисс Уортон. Леди Уортон, разрешите представить вам маркиза Кэннока, как подходящего партнера для танцев для вашей дочери.

– И это вальс! – Леди Уортон была вне себя от радости, глядя на дочь, которую Луциан вел на танцпол. – Все молодые джентльмены увидят, каким успехом она пользуется! Все матери будут мне завидовать! Не могу выразить, как я вам благодарна, леди Сара. – И дама еще активнее заработала веером.

Сара едва сдержала смех, мысленно похвалила себя за выдержку и медленно пошла по залу, иногда останавливаясь, чтобы переброситься несколькими фразами со знакомыми, большинству из которых, следует отдать им должное, удавалось обуздать свое безудержное любопытство. Ей не хотелось танцевать и, благодаря стратегическому маневрированию, пока удавалось избежать приглашений. У открытой двери на террасу она остановилась.

Здесь она и Луциан впервые поцеловались. Сара мысленно усмехнулась, отметив, что она стала необычайно романтичной. Она уже собралась двигаться дальше, когда ее внимание привлекло движение на террасе.

– Сара. – Услышав шепот, она замерла. – Сара, выйди, мне надо с тобой поговорить.

Она вышла на террасу и закрыла за собой дверь. И сразу сильная мужская рука обхватила ее запястье и увлекла за одну из пальм в кадках, стоявших по обе стороны двери.

– Фрэнсис, это действительно был ты! – Она молча смотрела на него, живого и здорового мужчину, не в силах пошевелиться.

«Этот человек убил Майкла, – произнес голос в ее голове, словно читая лекцию». Но это же был лучший друг Майкла. Ее друг. Она не могла поверить тогда, что он желал причинить вред Майклу, и сейчас не испытывала страха или ненависти. Только оцепенение.

– Я должен поговорить с тобой, – тихо сказал он. – Я должен был повидаться с тобой прежде, чем ты услышишь о моем возвращении от кого-то другого.

Он похудел, отметила Сара. И все так же красив, хотя утратил живость, делавшую его раньше невероятно привлекательным. Теперь он был серьезен, даже мрачен.

– Услышала? Но как ты мог вернуться?

– С меня сняли обвинения. Доказано, что я не имел злого умысла в отношении Майкла.

Где-то вдали, вероятно, в другом мире, стихла музыка, послышались громкие голоса, и Сара вернулась в реальность.

– Мы не можем здесь разговаривать. В любой момент могут появиться люди. Иди ко мне домой и постучи. Передай это моей горничной Мод. Она впустит тебя в дом и позволит дождаться меня в гостиной. – Она взяла карточку и быстро написала несколько слов. – Тебе известно, где я живу. Ты же был возле дома прошлой ночью.

– Да. Я видел, как ты приехала. Но ты выглядела такой измученной, что я не решился тебя беспокоить.

– Уходи, прошу тебя. – Она легонько подтолкнула его. – Нас не должны видеть вместе.

– Нет, конечно. Я все понимаю. Тем более я в таком виде… – Фрэнсис оглядел свой измятый и пыльный костюм.

Сара вовсе не это имела в виду, но тем не менее кивнула и поспешно вернулась в бальный зал, не дожидаясь, пока Фрэнсис скроется из вида.

– С тобой все в порядке? – Луциан уже был рядом. Его широкие плечи заслоняли ее от толпы. – Я видел, как ты вышла. Здесь слишком жарко?

– Я…

Она должна сказать ему, взять его с собой домой и говорить с Фрэнсисом, когда он будет рядом. Но поймет ли он?

Она вспомнила о причине дуэли. Станет ли Луциан думать о ней хуже? Сара вроде бы никогда не была трусихой, но сейчас она боялась правды.

– Здесь на самом деле жарко, но я в порядке. – Она поднялась на цыпочки и шепнула ему в ухо: – Но я слишком ревнива, чтобы спокойно смотреть, как ты танцуешь с мисс Уортон в ее коронном платье цвета пыльной розы.

– Сделать выбор между вами, конечно, нелегко, – сообщил Луциан с напускной серьезностью. – А значит, придется выбирать между будущими тещами. И я глубоко убежден, что никто не может выдержать сравнение с твоей матерью, от которой я в полном восторге. А значит, тебе нечего опасаться.

– Негодник! – Сара ткнула жениха пальцем в плоский живот. – Потанцуй со мной. Пусть вся женская половина общества мне завидует.

– Они и так завидуют. – Луциан нежно погладил ее по щеке. – Ты здесь самая красивая, изысканная и элегантная леди.

– А вы, милорд, настоящий повеса. – Если она не станет думать о Фрэнсисе до тех пор, пока не окажется дома, и все время будет выглядеть счастливой и довольной, она сумеет обмануть Луциана.

– Могу я войти? – спросил Луциан, провожая ее до двери. – Сегодняшнее утро подарило мне наслаждение, но, к сожалению, только мимолетное. А мне бы хотелось… все делать медленно. Я обойду дом и войду в заднюю дверь, так что меня никто не увидит.

– Луциан… извини, но не сегодня. Надеюсь, ты не обижаешься? Я очень плохо спала и теперь хотела бы отдохнуть. Завтра ты придешь на ужин и сможешь больше не уходить. Надеюсь, ты мне приснишься, – улыбнулась она.

Мод вышла в вестибюль, услышав звук захлопнувшейся двери. Сара жестом призвала ее к молчанию и некоторое время стояла у двери, прислушиваясь к удаляющимся шагам жениха. Наконец они стихли.

– Джентльмен пришел? – спросила она.

– Да, миледи. Я проводила его в гостиную.

– Это мой старый друг по Кембриджу. – Впрочем, это не объясняло, почему она принимает его ночью. Глубоко вздохнув, она добавила: – Мод, это человек, который стрелялся на дуэли с моим мужем.

– Миледи! Я сбегаю за констеблем! – Мод схватила хозяйку за руку и потянула ее к двери.

– Нет, не надо. Он неопасен. – Сара высвободилась. – Это был несчастный случай, Мод. Обычная случайность, хотя и ужасная. Я должна поговорить с ним раньше, чем все общество узнает о его возвращении. Мне бы хотелось, чтобы ты посидела в столовой, пока мы будем разговаривать. Двери останутся открытыми. Уверена, что он вполне адекватен, но мне бы не хотелось давать основание лорду Кэнноку думать, что я беседовала с ним наедине.

– Да, миледи, – сказала Мод с большим сомнением в голосе и сразу направилась в столовую, оставив дверь открытой.

Сара решила не давать себе возможности разнервничаться еще больше – ее уже и так била нервная дрожь. Поэтому она бросила плащ и ридикюль на стул и вошла в гостиную.

Фрэнсис встал. В руке он сжимал стакан с бренди.

– Сара, спасибо, что согласилась принять меня. Я бы не стал тебя винить, если бы ты больше никогда не пожелала меня видеть.

– Я только хочу выслушать тебя.

– Конечно. – Он снова сел. – Ты знаешь, что в тот вечер мы оба были пьяны, – начал он. – Я сначала даже не поверил, что он бросил мне вызов. Майкл всегда уничижительно отзывался о людях, которые дерутся на дуэлях. Впрочем, я не могу его винить. Представляешь, я был слишком горд, чтобы извиниться. Пусть и он оказался слишком гордым, чтобы отказаться от дуэли, но я повел себя стократ хуже. Я знал, что должен стрелять в сторону, каковы бы ни были его намерения. Ведь только я виноват в том, что все так обернулось. Вся беда в том, что я совершенно не умел стрелять. Я был не в состоянии попасть с пяти шагов в амбарную дверь. – Он ожесточенно почесал подбородок. – Я прицелился в сторону, как и собирался. Белый платок упал. Майкл выстрелил в землю. Я вздрогнул – от выстрела или нервов, споткнулся, пистолет выстрелил, и…

– И Майкл был убит прямым попаданием в сердце, – договорила Сара. Странно, но она произнесла эти слова спокойно, ощущая лишь пустоту в том месте, где должно находиться сердце.

– Да. Джордж Харпер, мой секундант, сказал, что должен увезти меня подальше, желательно отправить сразу на континент, поскольку коронер посчитает это убийством, и меня повесят. Джимми Филипс, секундант Майкла, сказал, что, по его мнению, я сделал это не намеренно, но и он согласился, что не стоит рисковать. И я бежал.

Сара легко могла представить его себе в тот момент: белый от страха, оцепеневший от ужаса из-за содеянного, он с головокружительной скоростью скакал в утреннем тумане.

Не дождавшись больше слов от Сары, Фрэнсис снова заговорил:

– Я вернулся домой, рассказал обо всем родителям, собрал вещи и всю наличность, которая была в доме. Родители обещали помогать мне деньгами, когда я найду для себя безопасное убежище. Отец предложил Брюссель, а мать была слишком убита горем, чтобы говорить. Я хотел написать тебе, но что я мог сказать? Что мне очень жаль? После всего, что я сделал?

– Мне хотелось убить тебя. Но одновременно я хотела сказать, что верю: это была ужасная ошибка. Я желала в это верить. Мне хотелось знать, что с тобой все в порядке, но никто со мной о тебе не говорил.

Фрэнсис зажал рукой рот. Он выглядел совершенно убитым. Прошло несколько минут, прежде чем ему удалось снова заговорить:

– Я остановился в Генте. Там было не так много людей, которые могли меня узнать, как в Брюсселе. Я назвался мистером Смитом и снял небольшую квартирку. Я много раз думал о самоубийстве, но понимал, что убью не только себя, но и свою мать.

– Что же все изменило?

Он пожал плечами:

– Повезло. Мой крестный знаком с лордом-канцлером и долго уговаривал его провести дополнительное расследование. Оно было проведено. Теперь были приняты во внимание все свидетельства – обоих секундантов и грума Майкла, который все видел. Решили, что это была смерть по неосторожности, и было зачтено то время, которое я провел в изгнании. И вот я вернулся.

– Чем ты теперь займешься? – Сара чувствовала себя больной, но лучше уж тошнота, чем холодная пустота внутри. Почему секунданты не рассказали ей, как все было? Почему промолчал грум Джед? Наверное, потому, что ее там не было. Родители сразу увезли ее домой, окружив заботой.

– Вернусь домой в Хаддон. Буду держаться вдали от Лондона и учиться управлять поместьем. Постараюсь помочь отцу и хотя бы немного успокоить мать. Женюсь. Мы будем жить тихо, воспитывать детей. Если повезет, меня скоро все забудут, кроме самых близких.

Слова были горькими, но голос – нет. Фрэнсис вернулся домой из ссылки. Его имя было очищено от обвинений, и он мог начать новую жизнь, хотя – и Сара была в этом уверена – он никогда не сможет забыть Майкла и простить себя за его смерть. А она? Сейчас, глядя на этого красивого мужчину, может ли она сказать, что прощает себя за то, что была причиной стольких несчастий?