— Повернись спиной и сделай это.

— Серьезно?

Прежде чем я успела моргнуть, Пэкстон излил ярость мне в лицо. Его ноздри расширились, вены вздулись. У меня перекрыло дыхание, когда он потянул меня за волосы сильным рывком.

— Тебе стоит остановиться, Габриэлла. Ты молчишь. Закрой свою пасть и делай, что велено. Поняла меня?

Я попыталась сдаться, отступить. Но не могла. Я честно считала, что он спутал меня с кем-то. Это не была моя жизнь. Не могла быть. Никто в здравом уме не связался бы с этим парнем.

— А что, если не поняла?

Пэкстон внезапно отпустил меня и отошел назад.

— Тогда иди. Выйди за дверь и иди, — он указал на дверь, пока я стояла на месте. Мой взгляд метнулся к его серьезному, суровому лицу, затем к двери.

— Куда, черт возьми, мне идти? Ты ни о чем мне не рассказываешь. Где мои родители? Моя сестра? Я знаю, что у меня есть сестра. Ты хочешь, чтобы я вспомнила, но не помогаешь мне. Я не твоя собственность. Ты не можешь владеть людьми, — выпалила я в ответ. Не могла сдержаться. Он был невыносим.

От волнения его лоб рассекли две линии, прямо над прямыми бровями — выражение, которое я видела уже много раз.

— Ты хотела этого. Знала, чего я ожидал, еще до того, как согласилась на что-либо из этого. Ты тоже хотела этого. Теперь же ты считаешь, что можешь просто так изменить правила. Это моя гребаная игра. Или ты играешь по моим правилам, или проваливай нахрен.

— Почему так сложно поговорить со мной, Пэкстон?

— Скажи мне, где была, и я скажу все, что ты хочешь знать, — ответил он, понизив голос до несвойственного ему спокойствия.

Я закрыла глаза с глубоким вздохом. Вернулись к начальной точке. Это было безнадежно. Пэкстону застилала глаза пелена. Пелена, от которой он не хотел избавляться. По крайней мере, не ради меня. Я была вынуждена следовать его капризам. Без причины. Просто потому что. Потому что Пэкстон так сказал.

Бросив на него «пошел ты» взгляд и качнув бедрами, я вывернулась из его рук и склонилась. Затем медленно расстегнула застежку. Ты хочешь сабмиссива, ублюдок…? Получи.

Я не спешила, стоя попой кверху и намеренно выставляя все прелести. Звук расстегивающейся текстильной застежки усиливался с каждой новой полоской. Сантиметр за сантиметром я снимала его. Когда мне нечем больше было заняться, я встала, снова не спеша. Я даже выгнула спину для лучшего шоу.

Скинув рывком волосы с плеча, я обернулась на него, ожидая увидеть его враждебный взгляд. Нет. Даже и близко. Пэкстон стоял, раздвинув ноги и скрестив руки, улыбаясь. Ему было весело. Я его развеселила. Опустив руку к своей промежности, он схватил себя и подошел ко мне. И опять-таки он не сделал то, чего я ожидала. Мышцы моей шеи уже сжались, защищаясь в ожидании его руки.

Это была первая порка, по крайней мере, на моей памяти. Я не ожидала ее, учитывая положение его тела. Его грудь была прижата к моему левому плечу, а рука с громким хлопком встретилась с моей попкой. Мое тело отреагировало на удар.

— Продолжай в том же духе. У меня появилась идейка на потом, — произнес он с угрозой, касаясь губами моей шеи.

Мое сердце колотилось, а мозг пытался осознать происходящее. Рука Пэкстона успокаивала щипание на моей попке нежными поглаживаниями. Я ничего не делала. Ничего не говорила. Ничего не чувствовала. Ошарашенная, я не знала, как реагировать.

— Потом? — выпалила я, словно квакнула, не понимая, почему это сделала. Я ведь даже не думала об этом.

— Да, потом. Сначала мы должны пойти к Лейну и Кэндес.

— Ох, — и опять это все, что я смогла придумать. — Могу я теперь принять душ?

— Ты спросила. Хорошая девочка. Это меня радует, а член твердеет. Думаю, я трахну тебя позже, — прошептал он горячие слова возле моей шеи, затем возле губ.

Он рывком притянул мое обнаженное тело к своему, держа одну руку на пояснице, а другую — на слегка щиплющей попке. Я отчасти растаяла в его поцелуе. Не хотела приписывать сюда эмоции, это просто случилось. Я расслабилась, прижимаясь к нему грудью и медленно проводя пальцами по его руке. Пэкстон сделал два шага, ударяя меня о стену душевой. Его поцелуй был отчаянным, чувственным.

Я не знала, что и думать. Голова закружилась, когда эмоции овладели телом. Чувства, которые мне не нравились. Которых я не хотела.

Чем более отчаянным был Пэкстон, тем больше эмоций поглощало меня. Зажглась страсть, взорвавшись в моей сердцевине. Мое тело растворилось в нем, и я наклонила голову, моля о большем. Его губы жадно пробежались по моему горлу, посасывая кожу.

И на этом он остановился.

Пэкстон удивленно посмотрел на меня, словно на мгновение его охватил шок.

— Собирайся, — приказал он хрипло. Прочистив горло, он вышел из ванной.

Я уставилась на него, выглядя еще более потерянной. Что, черт возьми, только что произошло? Мне казалось, что я в ловушке.

Я использовала время в душе для раздумий о том огне, что на мгновение появился между нами. Нечто эйфорическое и дурманящее. Не простая страсть. Что-то большее. Я ощутила то же, что и под воздействием дилаудида в больнице. Легкая и парящая. Мои пальцы нежно коснулись шрама на затылке, пока я пыталась осознать, что только что произошло.

Я сделала глубокий вдох горячего пара и тяжело выдохнула, переключая мысли. Вернусь к этому позже, когда смогу сообразить что к чему. Я вспомнила свой сон — высокий билборд с мамой и сестрой и комнату с желтыми занавесками. Где это было? Где были мои мама и сестра? Они были реальны. Воспоминания были настоящие. Это я знала без сомнения. Чего я не понимала, так почему все остальные не знали их или что-либо о них. Почему?

Пэкстона уже не было, когда я вышла из ванной, завернутая в полотенце. Увидев на кровати оставленную для меня одежду, я выдохнула. Этот мужчина должен был контролировать все. Я поскакала к кровати, без аппарата. Мои пальцы перебирали кружевные трусики, сделанные в основном из полоски ткани, пока я размышляла о его выборе одежды. У него был неплохой вкус. Мне нравился наряд. Белые шорты и красный топ. И один розовый шлепок в пару к синему аппарату. Волновало меня то, что он выложил эту одежду для меня. Зачем? Неужели ему так нравилась власть?

Я оделась перед стеклянной дверью. Океан разливался вдалеке под ярко-голубым небом. Впервые с момента потери памяти я чувствовала себя хорошо. Не эмоционально. Физически. Боль в бедре, казалось, уменьшилась, и я могла ходить без костылей, к тому же я не принимала обезболивающее уже больше двенадцати часов. Оно мне даже не нужно было. Теперь же, если мозг возьмет пример и нагонит, мне будет о чем поговорить.

Я высушила волосы перед зеркалом в ванной и собрала их с помощью резинки и заколки. Накрутила два локона, которые намеренно оставила вне прически, и накрасила ногти красным лаком — более темным оттенком, чем цвет кофточки. Мне нравилось делать девчачьи дела. Нравилось чувствовать себя красивой. На короткое мгновение мне показалось, что за мной следят, словно я лезла к чужим вещам. Не моим. Дорогая косметика была аккуратно расставлена на среднем столике, все на своих местах. Помады и тени всех цветов, розовые и красные румяна, основы разных оттенков для каждого сезона. Мечта любой девушки.

Я закончила свой образ красной помадой. Сначала я попробовала розовую, но она слишком сливалась с кофточкой. Красная же не была слишком яркой, скорее малинового оттенка с намеком на пурпурный. Надев массивный аппарат, я проверила свой вид в зеркале. Если не считать крошечного шрама над левым глазом, шрама вокруг колена и глупого аппарата, я выглядела хорошо. На самом деле, я выглядела горячо. Дорогой бюстгальтер, который я выбрала сама, творил чудеса с моей грудью. Заправленные края кофточки тоже помогли с этим, натягивая тонкую ткань.

— Пояс, — крикнула я своему отражению. Я направилась к шкафу, думая о чем-то тонком и блестящем. Перенеся вес с больной ноги, я схватила несколько поясов. Хм, мне не нравились пояса. Выбор был невелик. По крайней мере, ничего, о чем я думала. В голову пришла идея, и я перевела взгляд на платья. — Ауч, — произнесла я, кривясь от внезапной боли в шее. Спустя мгновение поисков, мой взгляд опустился на идеальное платье. Без бретелек.

Запах бекона защекотал мне нос, как только я открыла дверь. Я точно знала, что не любила мясо. Эта вонь лишь раздражала мой желудок, и на секунду мне показалось, что мне стоит развернуться и вернуться в ванную. Открытая дверь слева сдержала меня от этого поступка. Комната Роуэн. Мои губы мгновенно изогнулись в улыбке, но только на секунду. Ее кровать была не заправлена и пуста. Хихиканье, доносящееся из соседней комнаты, вернуло улыбку.

Сначала я просунула голову в дверь, заметив их обеих под одеялом в горошек, смеющихся с плюшевым жирафом в руках.

— Доброе утро, девочки.

Роуэн и Офелия затихли и повернулись ко мне.

— Ты красиво выглядишь, мама, — прокомментировала Роуэн.

— Ах, спасибо, крошка, — сказала я, неуклюже направляясь к ним.

— Мне нравятся твои губы, — Офелия тоже сделала комплимент.

— Спасибо, Фи. Девочки, готовы забить пару хоумранов? — спросила я, садясь на край двуспальной кровати. Счастливицы. У меня не было кровати, пока я не переехала жить к миссис Портер.

Подождите. Что? Что еще за миссис Портер?

— Я собираюсь забить мяч в лунку.

— Ох, точно, молодежный гольф, — произнесла я, перебирая локоны на ее плече. Я была безоговорочно влюблена. — Давайте почистим зубки и начнем собираться. Папочка готовит завтрак.

— Мне не нравится папин завтрак, — призналась Роуэн.

Я засмеялась и похлопала ее по ноге.

— Не думаю, что я готовлю лучше, — предположила я.

— Нет, лучше, — убедила меня Офелия, кивая головой. — Намного лучше.

— Мне понадобится помощь, чтобы вспомнить, как это делается. — Обе девочки согласились помочь мне с готовкой, обнажая гордую улыбку и кивая головами. Я отправила их в ванную чистить зубы. Радость наполняла мое сердце. Несмотря на тот факт, что Пэкстон был придурком, и между нами происходило что-то неясное, чувствовала я себя прекрасно. И я была влюблена. Влюблена в самых замечательных девочек на земле.

Я выбрала милую маленькую голубую джинсовую юбочку и лиловую кофточку. Забавные вещички в разных цветах. На кофте розовыми буквами было написано «Навыворот». Понятия не имею, что это значило, но это было мило. Я засмеялась вместе с девочками, когда проходила мимо ванной, услышав, как Роуэн рассказывает шутку.

— Почему жвачка переходила дорогу?

— Потому что она приклеилась к ноге цыпленка, — ответила быстро и правильно Офелия. — Я уже знаю эту.

— Предатель.

Я вошла в комнату Роуэн, с легкостью поднимая плюшевого животного. Едва ли появилась какая-то боль. Я открыла шкаф и была застигнута врасплох. Не знаю, чего я ожидала. То есть, они ведь не были близнецами. Черт, у них даже матери были разные. Почему я ожидала увидеть их в одинаковой одежде? Ничто в шкафу Роуэн не походило на наряды Офелии, и это волновало меня. Но почему?

— Что ты делаешь? — спросил Пэкстон из-за двери.

Застигнутая врасплох, я перевела взгляд на него, на его лице читалось недоверие.

— Они играют сегодня. В униформах. Они на диване.

— О, да. Конечно.

— Ты использовала помаду?

— У меня ее много. Я предположила, что часто крашу губы.

— Нет. Никогда. Если только я не заставлю тебя.

— Ох, ну, тогда я пойду сотру ее лучше.

Пэкстон не смог скрыть свою реакцию. Он улыбнулся. Искренне. Я собственными глазами это видела. Широкими шагами он подошел ко мне, быстро сменив улыбку усмешкой. Даже за то короткое время, что я его знала, я видела разницу. Запах его одеколона достиг меня быстрее его тела. Пьянящий запах.

— Что это? — указал он на импровизированный пояс. Его пальцы легонько коснулись блестящих заклепок, а взгляд задержался на груди.

— Я взяла его с другого наряда. Сюда явно что-то требовалось.

— Мне нравится. Рад, что ты будешь со мной.

Я нахмурилась, замешательство читалось на моем лице.

— Что это значит?

— Ничего, это комплимент.

— Мама! Мама! Роуэн не отдает мне мою рубашку. Я пятый номер. Мама!

— Я разберусь. Пошли есть. Нам нужно ехать, — произнес Пэкстон рядом с моими губами, прежде чем поцеловать. С языком и так далее. Он отстранился, когда Офелия вновь закричала.

— Ты часто меня целуешь, — сказала я, выдерживая его взгляд.

Пэкстон ничего на это не ответил. Наградив меня специфическим взглядом, он ушел.

Я уставилась ему вслед. Ну, в основном на его зад. Пэкстону шли джинсы. Проклятье, он мог их носить не снимая. Я замотала головой, гадая, что, черт возьми, со мной происходило — помимо того факта, что с моим мозгом было что-то не так. Приводящие в замешательство эмоции смешались с жаждой, жаждой его. Было что-то между нами. Какое-то притяжение друг к другу, большее, чем считал Пэкстон. Не знаю, что я чувствовала по этому поводу.