Мне понравилась Триша, понравилась Шейла, но я просто влюбилась в Кэндес. Не знаю почему. Мне казалось, что она понимает меня больше, чем двое других. Я не чувствовала себя фриком рядом с ней. Она не напоминала мне о вещах, которые я не любила до аварии. Если бы Шейла еще хоть раз сказала мне, что никогда раньше не видела у меня настолько открытую грудь, я бы ее ударила. У меня всего лишь было немного видно ложбинку. И все. У нее грудь вылезала больше, чем у кого-либо из присутствующих. Включая Офелию, бегающую без верха.

Мы вчетвером сидели в кругу, распивая вторую партию коктейлей. Должна признать, мой был вкуснее, чем у Кэндес. Она тоже это признала. Я пыталась объяснить ей, что замороженный апельсиновый сок не будет таким же. Хотя, было не так уж и плохо.

Парни играли в бадминтон с детьми. И двое из них не могли оторвать от меня взгляд. Одного я не понимала. Я отводила взгляд от Лейна каждый раз, когда замечала, что он пялится на меня. Возможно, я не хотела вспоминать его.

Шейла заняла место Пэкстона, когда тот отошел в ванную, и отправила волан прямо на крышу. Я воспользовалась отсутствием Пэкстона, чтобы налить себе еще выпивки. Вот только обвести его не получилось.

Пэкстон встал у меня за спиной, поцеловав в шею. Боже. Он быстро справлял нужду.

— Нужна помощь, миссис Пирс? — спросил он, обвивая мою талию рукой.

Я перевела взгляд на него и оценила его тело, наверно, с большим выражением надменности, чем требовалось.

— Конечно, волан застрял на крыше.

Он сердито посмотрел на меня, но его односложный ответ нес в себе недоумение.

— Что?

— Достань его.

Пэкстон поднял взгляд на пластиковый волан и усмехнулся.

— Забавно. Потеря памяти сделала из тебя шутницу. Продолжай. Мне это нравится.

— Мне страшно, — сказала я саркастично и переключилась на Роуэн, требующую внимания, чтобы показать, как она прыгает в бассейн пушечным ядром, как Коллин. И тогда я снова увидела, как Лейн пялился на меня. Что не так с этим парнем?

Пэкстон положил телефон перед нами, открывая приложение. Я сделала глоток и запаниковала.

Умные трусики!

— Нет, Пэкстон. Не смей! — предупредила я. Моя рука накрыла экран, но недостаточно быстро. Я почувствовала, как они завибрировали, возвращая к жизни мой бугорок. Вибрация была сильной. Невероятно сильной. Я напряглась, используя столик для поддержки.

— Все хорошо? — прошептал Пэкстон на ухо. Я чувствовала ухмылку у него на губах.

— Выключи, Пэкстон, — приказала я сквозь стиснутые зубы.

— Ни за что. Это так весело.

— Ахх, — вскричала я, когда он увеличил мощность. И да. Все взгляды снова были на мне.

— Я ненавижу щекотку, — сказала я, как идиотка. Они засмеялись и вернулись к игре. Все, кроме Лейна, который продолжал пялиться на меня. Почему? Почему этот парень не мог отвести от меня глаз?

— Иди в ванную.

Я поспешила прочь с одной лишь мыслью на уме. Расстояние. Эта вещь работала, как мой Bluetоoth, нужно было лишь отойти на шесть метров. У меня есть Bluetooth? Хм. И конечно, я оказалась права. Приложение потеряло контакт, как только я зашла за угол.

Через минуту Пэкстон закрыл за собой дверь ванной. Он толкнул меня назад, ударяя спиной о стену. Это снова произошло — это не был Пэкстон-засранец. Что-то другое. Горячее, пропитанное страстью. Наши губы встретились, и тела слились. Я запустила пальцы ему в волосы, при этом поднимая здоровую ногу и оборачивая ее вокруг его талии.

Он отстранился на долю секунды, сбитый с толку, но похоть победила его эго, и он снова поцеловал меня, страстно. Его пальцы проложили дорожку по моей ноге, задирая платье. Просунув руку между нами, я полезла сразу к шнурку его плавок.

— Габриэлла, остановись, — приказал он, но его голос был слаб, побежден. Пэкстон облажался. Раскрыл свою слабость. И, словно животное, я ее почувствовала.

Мой язык танцевал с его, и я оттолкнула его руку. Наклонив голову, я подставила ему шею, пока возилась с этим дурацким шнурком.

— Мы не будем делать этого здесь, — убедил он меня, обдавая горячим дыханием мое плечо.

Да!

Наконец, завязка поддалась, и он оказался у меня в руке. Все, что мне нужно было, — сжать его в кулак. Он отодвинул мои чертовы умные трусики в сторону и провел пальцами по моим влажным складочкам, я даже не осознавала, насколько мокрой я была, пока он не прикоснулся ко мне. Я застонала и обернула вторую ногу вокруг его талии. У него был выбор или держать меня, или уронить. Он держал.

— Трахни меня, Пэкстон, — взмолилась я ему в рот. Он грубо поцеловал меня, пытаясь отгородиться. Я слегка двинулась, направляя его. Поцелуй прервался, мы оба задыхались, глядя друг другу в глаза, пока я насаживала себя на него. Он вошел в меня сантиметр за сантиметром.

Я застонала, стараясь быть как можно тише.

Я ждала этого момента с первого дня, как увидела его, но не так. Я не была готова. Наша порочность и чувства, которые она вызвала, были взрывными, и я знала, что Пэкстон тоже это ощущал. Это было видно в том, как его взгляд пронзал меня, как его руки нежно исследовали мое тело, в любопытстве на его красивом лице. Словно это был наш первый раз.

— Я не хочу забеременеть, — прошептала я, качаясь на его члене. Не хотелось, чтобы он останавливался или доставал его.

Пэкстон фыркнул с полуулыбкой.

— Заткнись, — приказал он, сажая меня на раковину. Я едва заметила холодную поверхность под своей пятой точкой. Его губы ласкали мое плечо, пока сам он входил и выходил из меня.

И хоть я знала, что перехожу черту, я сделала бы это все равно. Я отстранилась, изучая его изумленное выражение лица, затем опустила взгляд на само действие. Раскрыв губы, я застонала, наблюдая за движениями Пэкстона. Он устроил небольшое шоу, вращая бедрами при этом полностью выходя из меня и толкаясь обратно. Я была совершенно не против. Мне нравилось его позерство.

— Быстрее, — задыхалась я.

— Тшш, молчи, — приказал Пэкстон, делая именно то, что я ему сказала. Он толкался быстрее, сильнее, глубже, пока я не изогнулась, достигнув вершины. Его рука заглушила мой крик, а тело задрожало глубоко внутри меня, испытывая свои волны удовольствия.

На долю секунды я почувствовала что-то в его взгляде. Транс с долей эмоционального притяжения не давал нам разорвать зрительный контакт, пока на него не нахлынуло осознание, словно к нему вернулись чувства или что-то такое.

— Поспеши. — Взяв меня за руку, он помог мне встать на пол и оставил меня одну.

— Господи Иисусе! — воскликнула я, повернувшись к зеркалу, поправляя спутанные от секса волосы своими пальцами. Что, черт возьми, это было?

Смывая его сперму со своего тела, я старалась выдавить всю ее из себя. Я не хотела ребенка от него. Точнее, не хотела больше детей. Очистившись, я вышла из ванны, все еще тяжело дыша.

— Ты какая-то красная, Гэбби. Все хорошо?

Я споткнулась, обернувшись, и встретилась взглядом с Лейном.

— Эм, да. Все хорошо. Спасибо.

— Эй, — произнес он, рукой хватая меня за кисть, когда я проходила мимо.

Стоя так близко, я увидела, что его глаза были грустные, а не расстроенные.

— Да?

— Ты не помнишь меня? Совсем?

— Прости. Нет. Знаю только, что ты — муж Кэндес.

Лейн шумно выдохнул и отпустил меня.

— Наверно, это и к лучшему.

Я не ответила. Нет. Не хотела знать. Я пошла к толпе. Пэкстон стоял в бассейне, подбрасывая Офелию в воздух. Остальные все еще играли в бадминтон. Никто не заметил наше отсутствие.

Кроме Лейна.

— Я вчера отправила тебе пять сообщений, — сказала Кэндес, улыбаясь, когда села слева от меня.

— Да? Я не проверяла телефон последние дни, — призналась я, оглядываясь в поисках сумочки. Конечно, она отправляла. Вот только мой телефон не звонил.

— Может на следующей неделе, — предложила она, пока я читала сообщения. Кэндес хотела пообедать вместе. Я почти сказала, что мне не разрешено, но сдержалась. Пэкстон не показывал эту сторону на публике. Лишь наедине, только со мной. После проведенного вместе времени я знала, что они мне завидовали. Завидовали нашим отношениям.

Если бы они только знали.

— Пэкстон сказал, что ты уже можешь водить. Сможем отвезти девочек в Bobos на следующей неделе.

— Bobos? — спросила я, ища в телефоне ответ. Ничего. У меня было одиннадцать контактов. Пэкстон — первый. Большинство других — дополнительные занятия девочек, номера соседей, дантист и педиатр. Вот и все. Моя жизнь ограничивалась девочками и мужем.

— Ты должна помнить Bobos. Ты ненавидишь это место. Офелия же его обожает. Ее любимое занятие.

— Что это?

— Игры. Глупые игры, где они выигрывают длинные ленты билетиков и глупые призы, в основном шумные.

Я засмеялась.

— Звучит весело. Я в деле.

— Вы о чем? — спросил Пэкстон, подойдя к нам, вытирая волосы полотенцем. Его мокрая грудь привлекла мое внимание, вызывая мгновенное желание у меня внизу живота. Я не могла понять этого. В этом не было смысла. Никакого. Он обращался со мной, как с собственностью, а я хотела его. Это явно должно быть связано с травмой головы.

— Bobos, — ответила Кэндес, закатывая глаза и улыбаясь.

— О, ужас, — поддразнил он, усмехаясь. Это странное умение читать его вводило меня в замешательство. Словно я всю жизнь делала это, пусть и не помнила. Я знала, что ухмылка была для меня, а не из-за глупых игр. Я не поеду в Bobos.

— Марк сказал, что ты должен пойти с нами, — перебила нас Роуэн, зевая. Я посмотрела на время на телефоне. Почти девять вечера. Она устала, пора было в кровать.

Пэкстон взял ее за руку и пошел за ней, спрашивая, куда она его вела. Роуэн ноющим тоном напомнила ему о бенгальских огнях, и он ушел с ней.

Шейла и Триша присоединились к нам, оставляя парней играть с детьми.

— На что похож секс, когда ты не знаешь, кто ты? Похож на первый раз? — спросила Шейла.

— Шей! — шикнула на нее Кэндес.

Я засмеялась, но удержалась от того, чтобы рассказать, что наш первый раз после аварии был у нее в ванной.

— Да, это похоже на первый секс, — призналась я.

— Хотелось бы мне повторить наш первый раз. Хотя нет. Наш первый раз был ужасен. У Марка даже не вставал, настолько пьян он был, — объяснила Шейла.

Звуковой сигнал телефона заставил меня опустить взгляд.


Пэкстон: Подойди сюда.

Габриэлла: Нет. Я разговариваю. Ты прекрасно меня видишь.

Пэкстон: Нет? Серьезно?


Воздух застрял в легких, когда вибрация между моих ног возобновилась, вызывая мгновенное желание.

— Что случилось? Ты в порядке? — спросила Кэндес, озабоченность читалась на ее лице.

— Да, просто нужно размяться немного.

— Спина? Могу я чем-то помочь? — Я осмотрела трех девушек, у всех глаза были наполнены волнением.

— Нет, нет. Все хорошо. Пойду, прогуляюсь к девочкам. Это поможет.

Мой взгляд встретился с Пэкстоном, на чьем лице сияла улыбка. На моем же, без сомнения, была написала злость и раздражение.

— Это моя девочка, — сказал он, обнимая меня за плечи и притягивая к себе, оставляя поцелуй на макушке.

— Выключи их, — приказала я сквозь стиснутые зубы.

— Пока рано. О чем вы говорили?

— Ни о чем. Выключи их, Пэкс. Я серьезно.

— Папочка, возьми меня? — попросила Офелия, подняв руки, когда ее огонь сгорел.

— Давай собираться. Пойдем, Роу-роу. Пора домой, — крикнула я, когда и ее огонек сгорел. Она заныла, прося еще один.

— Роуэн, сейчас же, — зарычал Пэкстон.

Одна оговорка, и настроение изменилось. То, что, мне казалось, я почувствовала между мной и Пэкстоном, исчезло. Он был взбешен. Едва даже попрощался с соседями.

— Позвони мне завтра. Больше никаких отговорок, что ты меня не помнишь, — приказала Кэндес. Она обняла меня на прощание, поцеловала обеих девочек и похлопала Пэкстона по спине. Между нами с Кэндес была связь. Я чувствовала ее.

Я шла за Пэкстоном обратно туда, откуда мы пришли, держась за руки.

— Пэкстон, прости. Я не специально. Я забыла.

— Слишком многое ты забываешь. Тшш, — сказал он. Он заткнул меня и закрылся. Почему я не могла называть его Пэксом? Или это из-за Роуэн. Я назвала ее Роу-Роу. Я не упомянула даже об умных трусиках. Чувствовала их, но молчала. Ходьба с больной ногой и вибратором на клиторе — задача не из легких.

Вместо того, чтобы сфокусироваться на нем, я думала обо всем другом, изо всех сил стараясь забыть о его существовании. Думала о друзьях, о том были ли они действительно моими друзьями. Думала о Кэндес и ее дочери. Шанс помогла мне вспомнить их последний концертный танец, протанцевав весь номер. Офелия присоединилась к ней буквально на две секунды. Клянусь, внимание этой девочки переключалось со скоростью белки в колесе. Я думала о Лейне, о его странном взгляде и нашей неловкой беседе.