— Профессор, вы порезались, — взволновалась Гермиона.

— Не насмерть, мисс Грейнджер, не надейтесь, — холодно сказал Снейп, вытирая пальцы невесть откуда взявшимся белоснежным платком. Кровь пропитала тонкий батист.

— Волнера сементум, — прошептал он. Порезы затянулись. Ему послышался чей-то облегченный вздох.

— Incendio, — профессор махнул палочкой и платок мгновенно сгорел в воздухе. — Никогда не оставляйте вашу кровь врагам. Вы не представляете, какой это бесценный материал для зельев и заговоров, — будничным голосом сказал он.

— Итак, мы отвлеклись. Зелье, Концентрирующее Внимание. Всем здесь присутствующим оно явно не помешает.

«Особенно тебе, кретин. Этот флакон был с трещиной. Штукатурка упала случайно. Не надо все сваливать на девчонку. Она не могла это сделать!» — «Она это сделала», — возразил он сам себе. — «У тебя нет доказательств. Это просто совпадение!» — «Это именно то, о чем тебя предупреждал Альбус!»

Ученики согнулись над котлами. Профессор Снейп откинулся в кресле, просматривая доклады слизеринцев. О Мерлин, какая чушь. Какая к дементорам ртуть? Где-то должна быть ее работа. Вот и она. Красивый почерк, некстати подумал он. Он пробежал глазами текст. Слава Мерлину, вроде все по делу. Ни слова о ртути. «Наличие посторонних примесей», — прочитал он и поднял глаза, надеясь встретить ее взгляд, но она больше на него не смотрела.

Тереза стояла внимательно глядя в котел. Ее лицо было бледным и каким-то напряженным. Профессор посмотрел на ее тонкий изящный носик, прикушенную нижнюю губу, сосредоточенно сведенные у переносицы темные брови. «А она симпатичная», — мелькнула мысль.

«Ты сдурел? Тебе нужен выходной», — сказал внутренний голос. «Пей бром», — насмешливо посоветовал кто-то еще голосом Люциуса Малфоя. «Возьми себя в руки, идиот», — зло сказал третий голосом Снейпа-старшего.

— Ваше время истекло, — спокойно сказал Снейп, вставая из-за стола и подходя к котлам. — Итак, что мы здесь имеем? — он заглянул в котел к Лонгботтому: — Невилл, — простонал он, — тебе не надоело?

Лонгботтом стоял, пораженный громом. За пять лет учебы Снейп ни разу не назвал его по имени. Невилл был уверен, что Снейп даже не знает, как его зовут. Он растерянно моргал, нелепо улыбаясь. Ему было и хорошо и стыдно.

Профессор продолжил обход котлов.

— Переварено, Грейнджер. Минус пять баллов Гриффиндору, — он пошел дальше по проходу. Лонгботтом открыл рот. С него не сняли баллы за испорченное зелье!

— Мисс Бернар, что это, по-вашему? — спросил он, глядя на темно-зеленую жидкость.

— Зелье, Повышающее Концентрацию Внимания, — тихо ответила девушка.

— Контрацепцию, — хрюкнул кто-то.

— Крэбб сейчас выйдет и составит компанию Поттеру, — рявкнул Снейп, не глядя на Крэбба. — Итак, вы полагаете, это именно оно? Вы сами согласны его попробовать?

— Да, сэр, — Тереза глядела себе под ноги.

— И вы хотите сказать, что я ничем не рискую, попробовав это… — он пригляделся к поверхности зелья, — это… месиво? — он попытался поймать ее взгляд, но опять не преуспел.

— Нет. Ничем. Наверное, — торопливо прошептала Тереза, старательно отводя глаза.

— Ассио бокал, — негромко сказал Снейп, щелкнув пальцами. Класс притих.

Музыкально звякнули дверцы шкафчика. Хрустальный бокал на тонкой ножке, обвитый стеклянной змеей, подлетел к профессору. Тот поймал его отточенным движением и зачерпнул зеленую жидкость из котла Терезы.

— Ваше здоровье, мисс Бернар, — усмехнулся Северус Снейп.

— Не пейте! — вдруг жалобно выкрикнула Гермиона. Ее глаза блестели незнакомым ревнивым блеском.

Снейп насмешливо приподнял одну бровь: — Поздно, Грейнджер. Я уже отравлен.

— Неправда, сэр, — вспыхнула Тереза.

— Правда, мисс. — Что-то мелькнуло в его глазах и исчезло. Они опять превратились в пустые черные тоннели. — Это зелье сварено неправильно. Вреда в нем нет, но и пользы тоже, мисс Бернар. Все, урок окончен. Я вас больше не задерживаю.

*

Глава 2. Кто спас Северуса Снейпа?

Гарри и Гермиона стояли на Астрономической башне. Осеннее небо еще сияло пронзительной голубизной, солнце еще касалось земли ласковыми теплыми лучами, но в воздухе уже неуловимо разливалась тонкая беззвучная тоска увядающей природы. Гермиона посмотрела на Гарри. Его лицо казалось бледным и осунувшимся.

— Гарри, — Гермиона ласково коснулась его руки, — ты вообще по ночам спишь? У тебя круги под глазами. Опять Темный Лорд?

Гарри покачал головой.

— Лучше бы Темный Лорд, — с горечью сказал он, тоскливо глядя в дымчатую осеннюю даль.

— Перестань, Гарри. Не говори так.

— Он меня ненавидит. И правильно делает. Я сам себя ненавижу! Меня нельзя такого любить!

— Гарри, ну что ты несешь. Мы все тебя любим! Все, ну пойми, — Гермиона попыталась его обнять, но он отстранился.

— Мне не нужны все. Мне нужен он, — прошептал Гарри, невидяще глядя в холодное осеннее небо. — Я знаю, ему нравится новенькая девчонка. Он перед ней выделывается. Взглядом свечи тушил, без палочки. Пускал пальцами искры. Обивку поменял в гостиной Слизерина! Подушки! Он наколдовал этим слизням подушки и ковер у камина! — Гарри сплюнул вниз с башни. — И грибок со стен у них пропал, а раньше одна плесень… Чтоб эта гадючка не мерзла. Знаешь, я ее где-то раньше видел. У нее лицо знакомое.

— Где ты ее мог видеть? — удивилась Гермиона.

— Наверное, в серпентарии, — Гарри опять сплюнул. Внизу возился Филч, убирая мусор. Плевок не долетел.

— Гарри, мне кажется, ты все это надумал. Перестань туда ходить по ночам! Ты когда-нибудь попадешься!

— А правда, он выпил ее зелье? Он никогда за пять лет не пробовал, что мы варим!

«Попробуйте, профессор», — Гермиона вспомнила первый курс. Она простодушно несет Снейпу ложку с Мятным Ароматизатором. Он выглядит в точности, как в книге. «Угадайте, почему я еще жив, мисс Грейнджер», — кривится Снейп, отстраняясь от протянутой детской руки с ложкой.

— Да-да, за ее здоровье выпил. Мне Рон сказал. Небось потом всю ночь противоядие хлебал.

— Может, она какая-то знакомая или родственница Волде… Темного Лорда? — осторожно сказала Гермиона.

— Не смеши, Герми. У этого монстра нет родственников. Ни в Литтл-Хэнглтоне, ни где-либо еще. Снейпу просто нравятся гадюки.

— Почему сразу гадюка, Гарри?

— Есть вещи, которые мужчины чувствуют лучше, поверь мне, — авторитетно сказал Гарри.

— Не думаю, что она так уж ему нравится. Снейп просто очень любопытный. Хотя и старается этого не показывать.

— Ты права, — удивился Гарри. — Я знаю, что он любопытный. Издержки шпионажа… Наверное, я просто глупо ревную, — со вздохом признался он.

Гермиона глянула на него с жалостью. Она не сказала бы этого Гарри, но ей не верилось, что любовь мужчины к мужчине может быть так же сильна, как любовь мужчины и женщины. Весь прошлый год Гарри вел себя глупо, думала она. Неужели эта блажь не прошла за лето? Конечно, ей тоже нравится Северус Снейп, и Зелья ей нравятся, но не до такой степени, чтоб не спать ночами, а потом днем клевать носом на уроках, да и вдобавок плохо выглядеть.

— Ты выбрал неправильную тактику, Гарри, — сказала она. — Почему вы вечно грызетесь? Зачем ты ему все время хамишь?

Гарри вздохнул. Что ей сказать? Что это единственный способ привлечь к себе внимание? Единственный способ попасть на отработку? Да… И впрямь детский сад. В прошлом году ему было четырнадцать, еще простительно…

— Что ты предлагаешь? — спросил он. — Сказать ему прямым текстом? Пустить почитать мои мысли? Кстати, я за лето научился блокировать ментальное вторжение. Все равно было нечем заняться у Дурслей.

— Не падай духом, Гарри. Мы обязательно что-нибудь придумаем, — Гермиона накрыла его руку своей.

Со стороны они походили на влюбленных.

По крайней мере так казалось Северусу Тобиасу Снейпу, смотрящему на их прижавшиеся друг к другу фигурки на балконе Астрономической башни.

*

Гарри плелся по притихшему осеннему лесу. Ему хотелось побыть в одиночестве. Странно, он поймал себя на мысли, что иногда устает от людей. От лишних разговоров, ненужного внимания, людского любопытства. Наверное, сказываются последствия жизни под лестницей… Он медленно шел по тропинке, вдыхая запахи прелых листьев, грибов и увядающих трав.

«Гермиона предлагает пойти на курсы ораторского мастерства. Ну да, я и так знаю, что косноязыкий и не умею выражать свои мысли, — Гарри с досадой пнул ногой какой-то гриб. — К Мерлину, уметь красиво трепать языком, как Локхарт? Прийти и в стихах рассказать о своей любви? То-то профессор обхохочется. Если Снейп меня не любит, на кой ему нужно мое, пусть даже красивое, признание? Самосовершенствоваться — это, конечно, хорошая мысль, но… Разве это главное?»

Гарри вдруг подумал, что ему бы не хотелось, чтобы Снейп был совершенством. Ему бы не хотелось, чтобы тот стал умнее, красивее или моложе. Подумал, как он любит каждую его морщинку, каждый шрам, каждую клеточку его тела. Как влюблен в черные блестящие волосы, в которые так хочется запустить пальцы… Влюблен в его губы, говорящие холодные насмешливые слова… В эти черные глаза, в которых затаились горечь и сладость, яд и нектар, холод и страсть, тревога и покой… Глаза, в которых он каждый раз тонет, теряя дар речи. Тонет все глубже.

Гарри опустился на поваленное дерево. Он закрыл глаза и отдался мечтам. Лес потемнел и затих. Сквозь ажурные тонкие ветки виднелись далекие огни Хогвартса. Как далеко он забрел…

Неожиданно рядом послышался хлопок аппарации. Гарри так долго думал о Снейпе, что даже не удивился, увидев его почти рядом с собой.

— Ммерлин, — прохрипел Снейп и судорожно вцепился в поваленный ствол. Он тяжело дышал. Глаза на бледном лице показались Гарри совершенно черными и дикими.

Гарри бросился к нему. Он с ужасом увидел, что безупречная мантия профессора покрыта чем-то грязным и липким, и даже не сразу понял, что это кровь.

— Профессор, что… — он сдавленно всхлипнул и потерял способность говорить. Плечо Снейпа было абсолютно голым, и из него был вырван кусок плоти так, что обнажилась плечевая кость. В темноте кровь казалась черной.

— Поттер, какого черта ты тут делаешь, — голос Снейпа звучал глухо. Он привалился к дереву и прикрыл глаза.

— Круциатус? Не может быть, — Гарри опустился на колени перед профессором. Его руки тряслись.

— Новый гиппогриф Темного Лорда. Я не смог аппари … — его голова свесилась на плечо, слипшиеся от крови волосы упали на лицо.

Снейп был белым как мел. Глаза закрыты. Сознание ушло.

— Не-е-т! – крикнул Гарри. Красная вспышка магии озарила поляну, опалив сухую листву. Запахло горящими листьями. Гарри не видел ничего вокруг. Ему казалось, что его сердце сейчас разобьется о ребра.

— Вингардиум Левиоса!

Тело в разорванной мантии поднялось в воздух. Гарри видел, как вниз на траву капает густая темная кровь.

— Люмос! Люмос Максима!

То, чем было покрыто тело профессора, уже нельзя было назвать одеждой. Гарри разрезал оставшуюся ткань обычным карманным ножом, потому как не знал подходящего заклинания. Он старался действовать быстро и аккуратно, чтобы не причинить лишнюю боль, но учитель не подавал признаков жизни. Гарри в страхе пощупал пульс – тонкая ниточка жизни еще трепетала.

Внезапно истерика исчезла. Гарри был совершенно собран. Руки перестали дрожать. Он откуда-то знал, что делать. Из прошлой жизни. Из чужой жизни. Он не задумывался. Он чувствовал, как концентрируется в ладонях вся его магия и внутренняя сила.

— Resteto Flumen! — прозвенел его голос.

— Volnera Purifico! — Гарри вовремя вспомнил, какие грязные когти и клювы у гиппогрифов.

Гарри понял, что никогда раньше не видел таких травм. Он запретил себе думать, можно ли выжить после этого. Он знал, что для того чтобы помочь, — нужно прежде всего верить в себя. Он ощущал кожей ладоней, как пульсирует исцеляющая магия на кончиках его пальцев, как под ее воздействием сворачивается кровь и затягиваются раны.

— Volnera Cementum, — шептал Гарри, проводя ладонями над каждой раной. — Volnera Cementum… Conjuro et confirm Merlin…

Он чувствовал, будто вкладывает в заклинания всего себя. Без остатка и без сожаления.

Только живи, пожалуйста, живи!

Раны закрылись, не оставив даже шрамов. В голубоватом сиянии парящее тело казалось неправдоподобно белым. Гарри вдруг подумал, что таким был Адам, когда в него еще не вошло дыхание жизни.

— Finite Incantatem, — тихо сказал он.

Тело послушно и безжизненно опустилось на опавшую листву. Гарри коснулся тонкого холодного запястья. Пульс был едва уловим. Гарри показалось, что еще секунда — и пунктир жизни вот-вот оборвется… превратится в точку…

Кровь! Шок от кровопотери, понял Гарри. Он не знает заклинаний, переливающих кровь!