В рассеянном лунном свете вспыхнула его усмешка. Нужно было догадаться, что глупо ждать от необыкновенной женщины обычных поступков.

— Может быть, но тогда и ты ненормальная.

Он наклонился и выдернул ручку домкрата из ее пальцев.

Кристиана открыла было рот для протеста, но ее остановил шум в зарослях.

— Он приближается, — шепнула она.

— Не зная, что амазонка и ее напарник поджидают его в засаде, — закончил Рич, словно цитируя стих из драмы.

Кристиана тихонько рассмеялась и, не удержавшись, сама оставила на его губах легкий поцелуй.

— Иди, покончи с ним, напарник. А я пригляжу за своей жертвой.

Рич не сомневался, что она выполнит обещание и вообще сделает все, чтобы защнтить его и себя.

Кристиана, не сводя глаз с Динго, прислушивалась к тому, что происходило в непроницаемой темноте среди деревьев. Несколько минут спустя до нее донесся глухой стук, и почти одновременно кто-то коротко вскрикнул от боли. Она вся напряглась, пальцы еще сильнее сошлись на отвертке — на всякий случай, если из темноты вынырнет Ролло.

— Итак, оба готовы, — торжествующе провозгласил Рич.

Он возник из-за деревьев, волоча за воротник Ролло. Теперь уже два автомата были засунуты за пояс его брюк. — Теперь свяжем этих подонков и отправимся за помощью.

Кристиана поднялась с корточек, продемонстрировав ногу в разрезе разорванного платья. Удовлетворение от расправы с преступниками сменилось на лице Рича озабоченной морщинкой:

— Что с тобой?

Кристиана без сожаления оглядела изуродованный наряд.

— Я его сама разорвала. Попробовал бы походить в этой штуковине, я уж не говорю о том, чтобы шнырять по кустам в погоне за двумя вооруженными идиотами, -пробурчала она.

Рич только хмыкнул в ответ и, склонившись к Динго, обвязал его запястья своим ремнем. С галстуком он расстался еще раньше, когда связал бесчувственного Ролло.

— Тебе не пришлось бы шнырять по кустам, если бы ты меня послушалась.

— Последний раз, когда я кого-то послушалась — работа, конечно, не в счет, — мне было восемь лет. Кстати, тот командир тоже был мужского пола. Он хотел, чтобы я залезла на дерево, на котором самая нижняя ветка росла гораздо выше, чем он мог подпрыгнуть. Ну а поскольку я переросла его на добрую голову, мне и досталась сомнительная честь полезть за его котенком. Я упала с дерева и сломала руку, а этот маленький предатель потом отрицал все на свете и твердил, что понятия не имеет, с какой это стати я оказалась на дереве.

— Так тебе и надо. Не будешь слушаться кого попало, — не выразил сочувствия к этой давней истории Рич.

— Вот и я точно так же тогда решила. А последующие события окончательно укрепили меня в этом решении.

Рич посильнее затянул ремень и, выпрямившись, устремил взгляд на спокойное лицо Кристианы. От него не ускользнуло то, как привычно легло в ее ладонь ложе автомата.

— Твое поведение В этой схватке заинтересовало меня. Может быть, признаешься, кто ты такая?

— Ты и так знаешь.

— Похоже, я знаю лишь твое имя. Но вот чего я не знаю, так это с какой стати обыкновенная няня умеет применять подручные средства в качестве оружия, почему она ориентируется на незнакомой местности не хуже разведчика и почему держит автомат с таким видом, как будто это предмет домашнего обихода. Где страх, я тебя спрашиваю? Ты, черт побери, чересчур хладнокровна.

— А по-твоему, слезы и обморок были бы лучше? — вызывающе вскинула она подбородок.

— Не лучше. Но зато объяснимы. — Рич скрестил на груди руки в ожидании ответа.

Скрывать от него правду не было никакого смысла.

— Я прошла обучение на довольно-таки специфичных английских курсах. В наше время состоятельные люди и политики, как и их семьи, постоянно подвергаются опасности. Поэтому обычные няни им не подходят. Меня и моих сокурсниц обучили совмещать в себе качества няни, сиделки и телохранителя. Я умею водить любое транспортное средство. Смогу превратить в оружие все что угодно — палку, леску, булыжник. Мне известны почти все виды огнестрельного оружия и абсолютно все виды холодного, включая кухонные ножи. Впрочем, от последних я не в восторге. При такой работе опасность может угрожать с любой стороны. Поэтому я плаваю и ныряю значительно лучше среднего человека. Это тебе уже известно. Я — дипломированная медсестра и спасатель. Я поднялась на пару горных вершин — так, ради развлечения, а не ради работы.

Кристиана кокетливым жестом провела ладонями по платью, улыбаясь изумлению, написанному на лице Рича.

— А еще я прошла самую лучшую школу хороших манер. Впрочем, как и ножи, эта часть программы обучения меня в восторг не приводила. Ах да, я еще умею ездить на верблюде.

— Весьма полезное умение, — сухо заметил Рич.

— Еще какое полезное! В пустыне. Особенно если у тебя кончилась вода. Он, конечно, не самое красивое и быстрое животное, но зато всегда сможет найти в песках влагу.

— Странно, что Джош не рассказал мне об этих твоих талантах.

— Не думаю, что он о них подозревает. Пеппа не спрашивала, а я не упоминала, поскольку для этой работы мои особые рекомендации не требовались. — Пожав плечами, она опустила глаза на застонавшего Динго. — Кажется, оба приходят в себя.

Рич подтолкнул бандита носком ботинка в бок.

— Похоже на то.

Он склонился над Динго, помог ему подняться на ноги и дождался, пока его сообщник, качаясь и ошалело мотая головой, тоже выпрямился.

— Шагайте!

Толчок в спину подсказал им направление, и они поплелись к машинам.

Динго споткнулся и едва не рухнул лицом вниз. Рич удержал его и обернулся к Кристиане:

— Засунем их в машину, я поменяю колесо, пока ты за ними присмотришь, а потом отправишься в полицию. У их развалюхи вид вроде бы ничего, но я бы предпочел с ней не связываться.

— А что, если запереть их в багажнике до приезда полиции? Кажется, там хватит места для обоих. Да им и ждать-то недолго придется. Мы ведь не дальше чем в милях трех от поместья Лакков?

Рич покачал головой. Его губы дрогнули.

— Ты хоть когда-нибудь проявляешь слабость?

Кристиана подумала.

— Нет, — наконец решила она. — Моя мама часто повторяла, что во мне нет слабой или романтической жилки. Я никогда не плачу. Если мне угрожает опасность, я даю отпор — и никогда не сдаюсь.

Она сама не понимала, почему рассказывает ему все это. Должно быть, в этом была виновата темнота да чрезвычайные события этой ночи. Из опасной ситуации родились узы товарищества. И странная близость, которая должна была бы пугать ее, но почему-то не пугала.

— Настоящая амазонка.

— Меня называли и похуже. Кроме того, это прозвище подходит мне из-за моего роста.

— Напомни мне как-нибудь, чтобы я поделился с тобой своим мнением об амазонках.


— Кто бы ни был этот враг, он или она, определенно не намерен шутить. В нашем штате убийство карается смертной казнью, — тихо проговорила Пеппа, выразив вслух то, о чем думали все остальные.

После целого часа допросов полиция наконец покинула дом. Джош и Рич в общих чертах обрисовали полицейским ситуацию, ставшую, по их мнению, причиной нападения на Рича.

— Но мне очень не нравится, дорогой, что ты держал меня в неведении по поводу всего происходящего, — обернувшись к супругу, добавила Пеппа.

В ответ на ее пронизывающий взгляд Джош приподнял бровь и пожал плечами.

— У тебя и так было достаточно забот. Дети, поиски няни, да еще и сроки сдачи книги подпирают. Если честно, я просто не предполагал, что наша производственная проблема каким-то образом коснется моей личной жизни. Разумеется, больше я такой ошибки не повторю.

Пеппа внимательно изучала лицо мужа. Похоже, он понял ее намек. Удовлетворенная, она обратила взор на свою следующую мишень, Кристиану.

— Хотела бы я знать, почему специалист такой квалификации согласился работать в нашей семье? Вам у нас должно быть откровенно скучно.

Кристиана, улыбаясь, покачала головой.

— Скучно? Что угодно, только не это.

Но Пеплу не так-то просто было сбить с толку.

— Вы знаете, что я имею в виду, — упрямо сверкнув глазами, настаивала она.

Кристиана пожала плечами. В тот момент, когда она в присутствии Пеппы и Джоша выложила полиции все сведения о себе, она уже знала, что столкнется с этим вопросом.

— Я устала жить за границей, общаться на чужих языках. Я боялась, что вообще забуду, кто я и откуда. Вот и вернулась домой — во всяком случае, поближе к дому. Мари разрешила мне пожить у нее, пока я не устроюсь. В ее агентстве, как правило, такие, как я, не требуются, и я согласилась на ваше предложение.

— Вы могли бы найти выгодное место в Вашингтоне или в любом другом крупном городе, — возразила Пеппа.

— Джексонвилл тоже не маленький.

— А в данный момент еще и достаточно опасный, так что ваша квалификация как раз кстати, — уважительно добавил Джош. — Лично мне все равно, почему вы оказались у нас. Я просто рад, что вы можете позаботиться о безопасности моих детей. Если наш враг дошел до того, что готов был убить Рича и вас в придачу, значит, опасность угрожает любому из нас. — Взглянув на Пеппу, он прочитал в ее глазах согласие.

Пеппа вложила пальцы в его ладонь.

— Джош прав. Каковы бы ни были ваши мотивы, мы рады, что за близнецами присматриваете именно вы.

Кристиана облегченно выдохнула, надеясь, что никто этого не заметит. Вообще-то она не лгала о себе, но и не рассказала всей правды, и это ее беспокоило. Она испытывала к Пепле искреннюю симпатию, и ей не хотелось ничем омрачать добрых с ней отношений.

— Я за них отдам жизнь, — тихо и твердо произнесла она.

Джош стиснул пальцы Пеппы. Она поняла безмолвный сигнал мужа и встала:

— Не знаю, как вы, ая валюсь с ног. Спокойной всем ночи.

Кристиана тоже прекрасно уловила намек. Мужчинам нужно дать возможность обсудить ситуацию наедине.

— Я тоже ухожу.

Она посмотрела на Рича, точно зная, что встретит ответный взгляд. Его глаза, полные нежности и восхищения, начинали становиться для нее чем-то жизненно необходимым. С этой мыслью и с этим даром она и вышла из гостиной. Простившись с Пеппой у дверей ее спальни, Кристиана нырнула в темноту своей комнаты, чтобы наконец скинуть с себя испорченное платье и смыть всю грязь ночного происшествия.


Джош подошел к бару и налил себе второй бокал. Потом вернулся и со вздохом опустился на диван.

— Ну и что ты обо всем этом думаешь?

— Думаю, что ставки в погоне за нашим проектом еще выше, чем мы предполагали, — жестко заявил Рич. — И кто-то чувствует, что мы подобрались слишком близко к нему или к ней.

Он напряженно мерил шагами комнату. Свой ремень с запястий Динго он снял, но его рубашка и слаксы после прогулки по зарослям у дороги чистотой не отличались. Волосы спутались, словно он в гневе и растерянности ерошил их пальцами. Впрочем, так оно и было. Помятый и разорванный в нескольких местах галстук болтался у него на шее наподобие шарфа.

— Хотел бы я знать только одно — где и когда я поднял камень, а спрятавшуюся под ним гадюку пропустил?

— Я бы тоже хотел это знать. Не нравится мне, когда моя семья и друзья подвергаются опасности.

— Мне тоже. — Рич бросился в кресло и невидящими глазами уставился на Джоша. — Наблюдая, как Кристиана крадется за этим вооруженным типом, я узнал ощущение беспомощности. И когда она свалила его с ног, я не знал — целовать ее или же свернуть ей шею.

— Мне известно это чувство.

Рич с мрачной улыбкой пронзил друга взглядом.

— Ага, еще бы тебе не знать.

— Лучше тебе к нему привыкнуть. По-другому уже не будет.

— С чего вдруг такие мысли о постоянстве? Я — пас, тебе это известно не хуже меня.

— Кристиана может изменить твое решение.

Улыбка Рича мгновенно растаяла.

— Никоим образом. Хватит с меня трех раз. Сыт по горло.

— Они не считаются.

Рич снова поднялся.

— Брось. Нам есть о чем подумать и без этого. Например, как нам добраться до этого негодяя? И еще — когда и где он нанесет следующий удар?

Джош внимательно посмотрел на друга, чувствуя, что тот встретит в штыки и следующее его предложение.

— Я долго думал над этим. Сейчас ситуация такова: в нашей компании завелся некий крот. За исключением тебя и себя самого, больше я не доверяю никому. И если каждое утро не проводить во всех помещениях тщательную уборку, мы не можем быть уверены, что крот не сидит где-нибудь в углу. Мало того, всякий раз, ступая за ворота нашего поместья, мы подвергаемся опасности. Мне не нравится ни то, ни другое. И до тех пор, пока мы не узнаем, с какой стороны ожидать удара, мы так и будем беспомощно озираться в поисках безымянного неприятеля.

Рич сделал нетерпеливый жест, намереваясь прервать тираду друга. До сих пор Джош не сказал ничего нового.