Мэдлин Бейкер - Полет орла

Он приблизил к ней свое лицо и сказал:

— Для меня это имеет значение.

— Нет, не спала, но, по-моему, тебя моя личная жизнь не касается.

Боже, неужели это ревность? Сердце Синди согрела надежда. Значит, Этан по-прежнему к ней неравнодушен?

— Этан?..

Он шагнул к ней, но внезапно остановился. Дверь широко распахнулась, и в комнату ворвался Руди.

— Этан! Черт возьми, мы вас везде ищем! — Руди быстро окинул их взглядом. — У вас все в порядке?

— Все нормально, — ответил Этан. — Мисс Вагнер упала с лошади. Но ничего страшного, лишь ушибленная нога и шишка на голове. Однако я решил переждать дождь здесь.

Руди кивнул. Сняв свою шляпу, он стукнул ею о бедро, забрызгав каплями пол.

— Я взял с собой запасную лошадь. — Он снова надел шляпу. — Вы готовы ехать?

В ответ Этан кивнул.

Дорога назад была долгой. Глинистая тропинка скользила под копытами лошадей. Когда они приехали на ранчо, Синди почувствовала себя совершенно разбитой.

Этан спрыгнул с лошади и снял девушку с седла.

— Ты в порядке? — спросил он.

— Да.

— Тебе надо принять горячую ванну и отдохнуть.

— Этан…

— Мы поговорим позже.

Он велел Руди отвести Синди в дом и, сев на лошадь, напоследок произнес:

— Береги ногу. Тебе скоро принесут поесть.

Она улыбнулась в ответ и смотрела на него до тех пор, пока он не скрылся из виду.

На следующее утро, стоя во дворе возле загона, Этан думал совсем не о жеребце, которого предстояло объезжать, а о темноволосой девушке с голубыми, как небо, глазами. Синди… Когда он впервые увидел ее, она была юной и незрелой. Тогда он понимал: у них не может быть никаких отношений. А теперь… О боже, она превратилась во взрослую, невероятно красивую женщину… Он почувствовал возбуждение.

Пять лет назад Этан приказал себе забыть о ней, но сейчас… сейчас она была здесь, совсем рядом. Однако ничего не изменилось, подумал он. Он все такой же бедный, каким был и тогда, и ему нечего ей предложить.

Этан ударил кулаком по перекладине. Жеребец, испугавшись, отбежал в другой конец загона и остался там стоять, раздувая ноздри и прядая ушами.

Выругавшись про себя, Этан пролез сквозь жерди забора.

— Полегче, парень. — Он достал из кармана морковку и протянул жеребцу. — Иди ко мне.

Конь смотрел на него несколько секунд, затем подошел поближе. Этан почесал его за ухом. Когда конь ел морковку, Этан накинул на его шею повод уздечки и стал водить по кругу. Но даже тогда он не перестал думать о Синди.

Внезапно Этан вспомнил: сегодня он должен танцевать.

Придет ли она на концерт? Что бы мы сказали друг другу, если бы нам не помешал Руди?

Эта мысль не оставляла Этана целый день.

Сегодня вечером Этан должен выступать. Синди сказала себе, что плохое самочувствие — не причина оставаться дома. Она думала о нем всю ночь, вспоминая о времени, проведенном в охотничьем домике. Синди не видела Этана с утра, когда он заходил поинтересоваться ее здоровьем. Теперь ей осталось решить для себя: идти ли ей на концерт или ждать, когда он в очередной раз зайдет ее проведать.

Когда Синди вспоминала слова Этана, по ее телу проходила волна дрожи. Он звонил, он слал ей письма, он спрашивал о ней Салли… Но все это в прошлом. Как он относится к ней сейчас?

Синди встала и начала одеваться. Черные джинсы, черно-белая блузка с короткими рукавами. Она с особой тщательностью накрасилась и уложила волосы. Этану нравилось, когда ее локоны были зачесаны назад и спускались на спину шелковистыми волнами.

За Синди зашли Фло и Линда, все вместе они, поспешили к концертной площадке.

Они пришли раньше всех и заняли места в первом ряду. Синди все еще сомневалась, стоило ли ей сюда приходить. Не ждет ли ее еще один удар? Пять лет — долгий срок. И поцелуи Этана совсем не означают, что он хочет разделить с ней всю оставшуюся жизнь.

Когда застучали барабаны, сердце Синди наполнилось радостным ожиданием. Этан когда-то говорил ей: барабаны периодически прогревают над огнем, чтобы придать им более глубокое звучание. Он много рассказывал ей о старинных обычаях своего народа. Синди часто слышалась нотка сожаления в его голосе, словно он хотел бы жить в те далекие дни, когда индейцы свободно бродили по прериям, а белых людей и в помине не было на западе от Миссури. Этана легко представить воином, диким и свободным, не скованным условностями цивилизации.

И он и стал таким, когда занял место на сцене. Высокий и мощный, с орлиным пером в черных волосах, с полосками белой и черной краски на груди.

— Мой первый танец сегодня — танец скальпа, — произнес Этан. Он обращался к публике, но взгляд его был устремлен на Синди. — Скальп снимали не из кровожадности или чувства мести. Скальп был символом чести, материальным символом победы и самой жизни. Мой народ верил, что душа человека воплощается в человеческих волосах. Когда шаман прикреплял человеческие волосы к своей одежде, это означало: он молится за все племя. Родители, потерявшие ребенка, хранили прядь его волос. Воин часто показывал скальп убитого товарища его родственникам. В былые времена воины танцевали, чтобы отпраздновать свою победу. Мужчин окружали их матери и сестры, высоко поднимавшие скальпы на шестах. — Барабаны зазвучали все громче, ритмичнее. — В старину все участники танца раскрашивали лицо черной краской.

Этан начал танцевать. Он пригнулся к земле, согнув колени и высоко подняв голову. Его движения стали быстрыми и воинственными.

Другие танцы — танец войны, танец травы, традиционный танец — смешались в голове Синди. Она видела только Этана, одного Этана и движения его тела. Она вспомнила, как когда-то давно он попросил ее станцевать для него. Ее воспламенила эта идея, но она была слишком стеснительной, чтобы выполнить его просьбу.

Взгляд Этана снова и снова обращался к Синди, и она знала: он танцует только для нее. Когда-нибудь, сказал он, когда ты будешь уверена в своей любви, ты станцуешь для меня одного.

Синди почувствовала, как кровь прилила к ее щекам, когда она, взглянув на него, представила себя в его объятиях. Она увидела, как их тела сливаются в танце лишь для них двоих.

Перед самым последним танцем Фло склонилась к Синди и шепнула:

— Ты в порядке? У тебя, по-моему, жар.

— Все в порядке, — слегка охрипшим голосом ответила Синди.

Когда Этан покинул сцену, она почувствовала слабость в ногах. Барабанная дробь следовала за ней, пока она шла к своему дому. И с каждым шагом она гадала: пойдет ли Этан за ней, а если пойдет, то что это будет значить?

Этан собрал свою одежду и направился к своему дому. Когда он только начинал танцевать на ранчо, он сильно сомневался: поймут ли белые зрители танцы индейцев? Но со временем он понял: белым людям нравятся индейские танцы так же, как самим индейцам. К тому же это хорошая возможность приобщить к индейской культуре и обычаям белых людей, уменьшить разрыв между краснокожими и бледнолицыми. Теперь к Этану часто подходили дети, желающие узнать как можно больше о коренных народах Америки. Некоторых из них он научил простым движениям из индейских танцев.

Когда Этан поднялся на крыльцо. Волк тихо заворчал. Этан погладил собаку по голове и вошел в дом. Он зашел в ванную, чтобы смыть краску с лица и груди, и посмотрел на свое отражение в зеркале.

— Ну, — сказал он, глядя на себя, — и что теперь?

Перед мысленным взором Этана возникла Синди. Она сидела в первом ряду и не сводила с него восторженного взгляда. Ее восхищение передавалось ему, наполняло огнем, и он вкладывал в свои движения всю душу. Этан обращался к своим предкам, просил их придать ему силы, и ощущал, что их духи витают где-то совсем рядом. Барабан был для него живым существом, барабанная дробь — голосом.

Это почти божественное ощущение — танцевать для женщины, которую любишь.

— И что теперь? — повторил он.

Этан никогда не считал себя трусом, но эта маленькая женщина заставила его почувствовать себя слабым и беззащитным. Он не был уверен, что ему хватит сил и стойкости снова не отдать свое сердце в ее руки.

Не переставая думать об этом, Этан помылся, надел джинсы, футболку и прошелся расческой по волосам. Ощущая себя шестнадцатилетним маль-чишкой, собирающимся на свое первое свидание, он вышел из дома.

Синди выглянула в окно, затем вернулась к книге, которую читала, точнее, пыталась читать. Она ждала… ждала Этана.

Синди чуть не подпрыгнула на стуле, когда услышала стук в дверь. Это он, подумала она. Это должен быть он.

Сделав глубокий вдох, Синди отложила книгу в сторону, пригладила волосы, встала и пошла открывать.

Это был Этан. Он выглядел еще более красивым, чем днем. Сердце девушки чуть не выскочило из груди.

— Прекрасная ночь, — произнес Этан. — Не хочешь ли прогуляться?

Подумав о том, что, наверное, неразумно оставаться с ним вдвоем в доме, Синди быстро согласилась.

Они пошли по берегу реки. С каждым шагом напряжение между ними росло. Каждой клеточкой своего тела Синди ощущала близость Этана. Рядом с ним она чувствовала себя невероятно хрупкой и женственной. Когда его рука коснулась ее руки, по ее телу прошла волна дрожи.

— Ты пришла сегодня на меня посмотреть? — немного помолчав, спросил Этан. Синди кивнула.

— Мне всегда нравилось смотреть, как ты танцуешь. — Она взглянула на него. — Но сегодня все было по-другому.

— Что ты этим хочешь сказать?

— Я не знаю. Не знаю, как объяснить. Ты танцевал с такой силой и энергией, словно…

Он пронзительно взглянул на нее.

— Продолжай.

— Словно ты был не один.

Этан резко остановился. Неужели Синди почувствовала мощь Древних Предков, незримо присутствовавших рядом с ним?

Она тоже остановилась и смущенно улыбнулась.

— Мне кажется, звучит довольно глупо.

— Нет. — Он глубоко вздохнул, не зная, как выразить свои чувства.

— Этан… — Синди дотронулась до его руки. Пальцы ее дрожали. — Есть ли у нас шансы?

— Синди!

— Ты даже не знаешь, как я жалею о происшедшем! Я была так молода, так глупа!

— Ш-ш-ш, теперь все хорошо. Я верю тебе.

— Может, нам попытаться снова?

Этан вздрогнул.

Еще один шанс. Смогу ли я прожить без нее? Неужели я снова ее потеряю?

Он тихо прошептал ее имя и обнял ее за плечи.

— Ты уверена, что между тобой и этим любителем наживы все кончено?

— Я уверена. — Синди подняла голову, заглядывая в глаза Этана.

— Я думал о тебе все пять лет, — ответил он. Голос его срывался. — Я больше не хочу тебя терять.

Она, вздохнув, прижалась щекой к его груди.

— На этот раз у нас все будет хорошо, — прошептала Синди.

Этан не сказал ей еще, что любит ее, но обязательно скажет, подумала она.

Скажет! Слова ему никогда легко не давались, но как же мне хочется их услышать!

Этан поцеловал Синди, взял ее за руку, и они пошли по берегу. На их плечи падал лунный свет. Им столько нужно сказать друг другу, но сейчас… им достаточно того, что они вместе.

Позже, лежа в кровати, Синди не могла уснуть — она думала о своей жизни. Конечно, хорошо иметь богатых родителей, ни в чем никогда не нуждаться, не беспокоиться о доме и еде. И тем не менее деньги, машины, высшее образование, поездки по Европе и все, что дают ей деньги отца, никогда не приносило счастья. Она поняла это только тогда, когда рассталась с Этаном.

Он спрашивал Синди время от времени, как она будет себя ощущать, если, выйдя за него замуж, сможет покупать лишь необходимые вещи. Тогда она отвечала ему, мол, это не проблема, но он никогда ей не верил, да и она сама себе не верила.

Пол дарил Синди дорогие подарки, но они не радовали ее. Она наконец-то поняла, что имела в виду ее мать, когда говорила: Пол никогда не сделает тебя счастливой. Может, мать сама никогда не была счастлива с ее отцом? Она так радуется, когда он приходит с работы пораньше или когда проводит время с семьей. Время, наверое, самый лучший подарок, его нельзя купить.

Вздохнув, Синди повернулась на другой бок и натянула на голову одеяло, но вдруг раздался стук в дверь. Тихо застонав, она поднялась с кровати. Кто это может быть? Кто, кроме Этана? От одной лишь мысли о нем на ее лице расцвела улыбка. Надев на ноги шлепанцы, девушка пошла открывать.

— Доброе утро, Син.

Синди уставилась на стоящего на пороге мужчину. На нем была ковбойская рубашка с длинными рукавами, джинсы и пара идеально чистых ботинок. Она на секунду закрыла глаза, думая, что видит сон, но когда снова их открыла, то все поняла.