На стоянке у пристани Игорь сразу увидел свою жену. Она сидела на капоте своего купе и покачивала ногой. На ее стройных лодыжках переливались блестящие черные сапоги-чулки, контрастировавшие с серебристым цветом машины и дополнявшие ее белое пальто с густым серебристым мехом и черной, глянцевой оторочкой. Игорь положил руки на капот по бокам от ее бедер и поцеловал ее.

- Я продала нашу квартиру и купила другую. Уложилась в три дня. Вчера перевезла мебель. Садись, поехали.

С каждым поворотом Игорь думал, что это их новый дом. Но Лада везла его все дальше. Наконец, она припарковалась у старой, кирпичной восьмиэтажки. Подъезд соответствовал всему облику дома. Игорь молча шел за женой на второй этаж. Прислушиваясь к своим первым ощущениям, он уже начинал готовить себя к чему-то более откровенно шокирующему, чем могло бы быть, заведомо зная, что всем этим делом занималась Лада. Она, казалось, не видела всего впечатления, которое производили на мужа все новые и новые подробности их будущего быта. Лада вытащила из кармана гремящую связку ключей и распахнула перед ним входную дверь. Это была однокомнатная квартира, слегка обновленная стараниями Лады: вчера мастера успели поставить новые стеклопакеты и наклеить непритязательные обои в бирюзовый цветочек, гармонично вписывающиеся в интерьер с аляпистыми мещанскими занавесками, будто купленными за бесценок у деревенской рукодельницы. Вдоль стен нагромоздилась все та же темная мебель и в этом тесном, замкнутом пространстве она выглядела устрашающе большой. Локки свернувшись кольцом спал в углу дивана и тихо зашипел, когда они вошли.

- Знаешь, та квартира слишком огромная. Я в ней чувствовала себя одиноко и неуютно. Здесь милее, - сказала Лада, открывая дверь в маленькую кухню.

- Если тебе здесь милей, то... то... ну, ладно я всегда знал, что у тебя своеобразный вкус. Зато, наверно, много денег осталось после обмена.

Лада замерла и странно посмотрела на него.

- Эти деньги я отправила в благотворительный фонд помощи больным детям. У меня ничего не осталось.

Игорь молча смотрел сквозь нее несколько секунд, затем прошел на кухню и встал, отвернувшись, к окну. Его поразила внезапная мысль - теперь они уже никогда не смогут вернуться в Москву. Он пока не знал - стоит ли переживать из-за этого, или им всегда будет хорошо в Калининграде, но эта мысль была как отправная точка чего-то большого и неведомого, того, что уже не сможешь изменить.

- Почему ты молчишь?! Что, недоволен? Ты - циник, - внезапно, выкрикнула Лада, - Я должна была это сделать! Я не могла жить с тем, что случилось с моим ребенком. Как ты не можешь понять, что это правильно! Я ненавижу тебя! Ты всегда был материалистом, всегда все продумывал и планировал. Но, подумай, жизнь вообще нелогичная штука. В ней нет никаких правил и установок.

- Лада, так тебе стало легче? - он обернулся к ней, его лицо было невозмутимо.

Девушка кивнула, удивленно посмотрев на него.

- Значит, все правильно, - он улыбнулся, но от нее не скрылся его задумчивый, отрешенный взгляд.

Рагнарек медленно пробирался к пристани, сотрясаемый штормовыми волнами. В этот раз все время штормило и им не удалось выловить много рыбы. Игорь был в рубке, когда моряки позвали его на палубу. Он выскочил, прихватив бинокль. Судно, шедшее параллельным с ними курсом, начало отставать и над его кормой протянулся вверх черный, как сажа, дым.

- Горят! - крикнул один из рыбаков.

- Разворачиваемся, - скомандовал Игорь и побежал обратно в рубку.

Через несколько минут, не сбавляя полного хода, они уже приближались к горящему траулеру. Моряки еще издалека узнали судно.

- Наши ребята! Одному хозяину деньги в карман кладем, - сказал Игорю Алексей с кривой усмешкой.

Ветер разметал черный дым над морем и они смогли увидеть, что происходит на палубе. Горели каюты, два моряка пытались потушить языки пламени, которые уже пробирались к моторному отсеку. Игорь помог морякам зацепить тросами горящую шхуну и подвел Рагнарек вплотную к пылающему борту. Задыхающиеся от дыма рыболовы, еле выдавливая какие-то звуки из охрипших глоток, жестами указали на каюты. Игорь схватил прикрепленный к стене в рубке топор и бросился туда. Запертые в тесном помещении моряки пытались выломать заклинившую дверь изнутри и она сухо трещала, упорно держась на петлях. Из щелей валил едкий дым, смешанный с запахом водки - нельзя было медлить ни секунды. Игорь сбил топором замок и резко распахнул ее. Испуганные люди, шатаясь, с трудом стали выбираться наружу. Ребята из команды Игоря уже стояли со смоченными полотенцами и сбивали островки огня вспыхивающие на их одеждах. Не теряя времени, Игорь приказал немедленно перебираться всем на Рагнарек и сам помог перелезть двум рыболовам. Они спешно отвязали канаты и судно резко отчалило. Рагнарек не успел отплыть и на сто метров, как огненный столп взвился над горящим траулером и водную поверхность устелили черные обломки.

В порту уже знали о несчастном случае (как это представлялось вначале) и судно на пристани встречали две машины скорой помощи. В связи со случившимся весь порт гудел, как разоренный улей, Игорь с ребятами рассказывали о событии снова и снова, то прибавляя, то приукрашивая некоторые подробности. В контейнере Рагнарека медленно таяла выловленная рыба и ее еле-еле успели разгрузить к полуночи, после того, как интерес к произошедшему слегка поутих.

Игорь шел к машине, устало прихрамывая. У форда стояла Лада. Словно испуганная птица она вспорхнула и быстро подошла.

- Что случилось? Как ты? Уже знает весь город! Я по радио услышала еще два часа назад. Поймала такси и сюда.

В матовой темноте ночи ее глаза ярко блестели как будто в них зажглись звезды.

- Все обошлось. Поведешь? Я слегка утомился, - он передал ей ключи от машины и сел на заднее сиденье.

Лада завела машину и на минуту задумалась, упираясь лбом в верхнюю половину руля. Затем, она вдруг обернулась. Игорь почувствовал тонкий аромат ее всколыхнувшихся от резкого движения волос - запах распустившегося, влажного от утренней росы шиповника. Она заглушила мотор и вылезла из машины. Игорь встал рядом, прислонившись к двери.

- Ты волновалась? - спросил он тихо.

Лада кивнула. Она провела рукой по его щеке, спустилась вниз по шее и зацепилась за ворот рубашки. Мягкими и влажными от ночного бриза губами она прикоснулась к его шее и медленно провела вдоль ключицы, расстегивая его рубашку и постепенно раскрывая плечи. Игорь прижал ее к себе и поцеловал, как только она вскинула голову, чтобы посмотреть на него. Они стояли так сильно прислонившись друг к другу, что порывы холодного ветра огибали их, прикасаясь к коже холодным шелком.

Через несколько часов рассвело. Было еще темно, но со стороны города уже поднималось предрассветное зарево, освещая еще дремавшее тихое море.

Лада проснулась от холода. Она спала, положив голову на плечо Игоря и укрывшись его курткой. Тихо открыв дверь, она выскользнула наружу. Утренний воздух сразу взбодрил ее. Девушка огляделась и пошла к пристани.

Безмятежное море темно-синей гладью раскинулось перед портовыми доками. Ни слабая волна, ни легкий ветер, ничто не нарушало идиллии зарождения нового дня. Вдали у горизонта, где терялись очертания и исчезали границы, море плавно переливалось в небо, а небо, пронзив простор сиреневой глубиной, смотрелось в зеркало спокойной воды и бросало вниз последние серебристые звезды, которые вспыхивали прощальным светом в морских глубинах.

- Тебе нравится море? - девушка услышала шаги позади.

Игорь поравнялся с ней и с каким-то странным восторгом засмотрелся на морской пейзаж.

- Не знаю, - ответила она, - Скорее, нет. Оно всегда одинаково и в штиль и в шторм. Нет красок, жизни.

- По-моему, наоборот. Его жизнь кипит.

- Ты, я вижу, полюбил море и свою работу?

- Сам никогда бы не поверил в это. Но, как ты можешь узнать, что тебе нравится, не испытав этого сначала? Раньше я думал, что машины - моя стихия и я всегда буду получать удовольствие от работы в автобизнесе. Теперь я понял - это была веха в моей жизни. Время изменилось и начался новый этап.

- Ты никогда не узнал бы этого, если бы мы не переехали сюда. Видишь - не все в жизни поддается планированию.

Игорь усмехнулся и кивнул. Лада внимательно посмотрела на него и вдруг поняла, насколько сильно он изменился. Он теперь носил джинсы и ветровки, а пара запасных кроссовок у него была и в машине и в каюте Рагнарека. Его лицо стало смуглым от прилипчивого морского загара, темно-русые волосы выгорели и стали соломенного цвета. Но это его не испортило. В его взгляде загорелся азарт путешественника и в облике появилось что-то неуловимое, одновременно привлекательное и пугающее.

Игорь с Алексеем стояли на пристани и курили. Они только что получили положенную выручку и теперь обсуждали плавание, из которого вернулись. Их внимание привлекла старушка, сидевшая на скамейке у склада; она плакала.

- Мать Егорова, - пояснил Алексей, - Помнишь того рыбака, которого мы последним вытащили из горящей каюты? Он сильно пострадал. До сих пор в больнице. А дома жена и трое детей. Живут на пенсию его старухи-матери.

- Бедные люди...

- Да... Она заходила к нашему начальству. Хотела выпросить аванс на лечение сына. Но кто ей даст хоть копейку? Всем ясно, что он теперь не скоро вернется на работу. Сколько он еще в больнице пролежит? А им за лечение нечем платить. Да и возьмут ли его опять работать. После...всего.

Игорь молча направился к ней. Он ласково поздоровался и спросил сколько ей нужно на лечение сына. Старушка назвала сумму. Игорь усмехнулся: раньше эта сумма не вызвала бы в нем никаких чувств, он получал каждый месяц больше. Он вытащил из кармана куртки только что полученную зарплату и протянул.

- Возьмите, пожалуйста. Хоть какая-то часть.

Алексей схватил его за руку и сказал женщине.

- Подождите минуту, я еще у наших соберу.

Он бегом направился в контору, где остальные рыбаки из их команды еще стояли в очереди за деньгами. Через десять минут он вернулся с необходимым остатком к названной сумме - моряки сдали кто половину кто четверть своего заработка.

- Спасибо, вам ребята. Только на вас и можно положиться теперь, - тихо произнесла старушка, сдерживая всхлипывания, - Мой Сереженька, он вам все вернет. Как сможет.

Дома Лада несколько оторопела, узнав, что он отдал все деньги.

- На что нам теперь жить? - она стояла подбоченившись и смотрела куда-то мимо него, - Я хотела мебель поменять. Уже внесла задаток.

- Я не мог иначе. Надо было помочь им.

Лада кивнула и молча прошла на кухню следом за ним.

- Я заработаю в мастерской. Нам хватит на пару недель, - внезапно, проговорился Игорь.

- В мастерской? - брови девушки подскочили дугой.

Игорь запнулся и, покраснев, посмотрел на нее. У него было лицо подростка, которого родители уличили в том, что он брал их машину.

- Я что-то не поняла. Где-где?

- В мастерской.

- Что ты там делаешь?

- Понимаешь, как капитан судна, я получаю немало. Но этого все равно не хватило бы, чтобы как-то компенсировать наши потери после Москвы. Я подрабатываю механиком в автосервисе. Ремонтирую двигатели, коробки передач и электронику. Заказов сейчас много. У меня постоянно есть работа.

- Почему я узнаю об этом только теперь?

Игорь промолчал, устало пожав плечами.

- Ты - вице-президент автосалона, работаешь мастером по ремонту каких-то развалюх?!

- Я - экс-вице-президент автосалона. С тех пор многое изменилось.

- Я знаю, что многое изменилось. Но как ты можешь... такая разница... - девушка запнулась и окончательно потеряла дар речи.

Они молча смотрели друг на друга, потом Лада немного успокоилась и заговорила снова:

- И почему ты мне ничего не говорил? Я должна была думать, что ты в море! А ты в это время копался в цилиндрах и поршнях. Я - твоя жена. Ты не находишь, что надо было меня поставить в известность?!

Игорь упрямо молчал.

- Это все твоя гордость! - продолжала девушка, - Из-за нее ты не стал мне говорить. Сам понимаешь всю нелепость этой ситуации, поэтому и стыдно было рассказать.

- Пусть так. Может быть, ты и права.

- Не то слово!

Лада постояла несколько секунд в задумчивости посреди комнаты, затем вытащила из буфета бутылку коньяка и поставила две рюмки.

- Ладно, такова жизнь. То в омут, то в небо, то в огонь, то в ледяную воду, - она налила себе и мужу и залпом выпила полный стакан.