Джил Лэндис - Полевой цветок

Горя желанием уехать как можно скорее Дэни в своей комнате спросила Геркулеса, почему он не поехал с Троем.

С унылым видом слуга ответил:

– Я хотел поехать с ним, миз Дэни. Бог свидетель, я умолял его взять меня с собой, но мистер Трой сказал «нет». Я говорю ему, позвольте мне сопровождать вас. Я вам пригожусь. А он сказал, что я должен оставаться здесь с вами.

– Я еду за ним, Лез!

– Если вы позволите, я поеду с вами. – Он широко улыбнулся, радуясь, что Дэни приняла такое решение.

– Но сначала я попрошу тебя сделать для меня кое-что. Поезжай в город и скажи Леверету Деверо, что я приеду завтра, чтобы поговорить с ним.

Она продиктовала Геркулесу записку для Деверо, записав которую, он отбыл. Дэни с нетерпением ожидала его возвращения. Возвратился Геркулес поздно вечером и сообщил, что Леверет Деверо находится в Новом Орлеане и вернется не раньше, чем через две недели. Им больше ничего не оставалось, как ждать.

Дэни глубоко вздохнула и огласила гостиную звонким пением. Она пела так уверенно, что ни Грейди, ни Лэйаль, которая аккомпанировала ей на пианино, не подозревали, что она думает совсем не о музыке. Леверет Деверо в конце концов вернулся в Батон-Руж, и самые долгие две недели в жизни Дэни подошли к концу. Ей так хотелось уехать, что, казалось, дни тянутся бесконечно.

Мысли о скором отъезде заставили ее разволноваться, и она приложила руку к груди, чтобы успокоить заколотившееся сердце. Этой ночью она и Геркулес планировали тайно съездить в Батон-Руж. Завтра они будут уже знать, куда отправился Трой, и, если все пройдет гладко, до заката уедут за ним.

Когда песня закончилась, Лэйаль кивнула Дэни из-за пианино и улыбнулась.

Прекрасно, дорогая. Спой теперь, пожалуйста, мою любимую. Ты помнишь слова?

Дэни наградила ее ослепительной улыбкой. Трудно было не любить эту старую женщину, которая в последнее время была так добра к ней. Серебристые волосы Лэйаль блестели в пляшущем свете свечей; ее длинные изящные руки в готовности замерли над клавишами. Она научила Дэни петь свою любимую песню «Зеленые рукава» и сказала, что песню эту поют уже много веков. Дэни тоже понравилась ее веселая мелодия и текст, особенно его вступительные строки, соответствовавшие ее настроению и теперешним обстоятельствам ее жизни. Она кивнула Лэйаль, улыбнулась Грейди, который уютно устроился в кресле с подголовником возле камина, и, глубоко вздохнув, запела:

Любимый, ты сделал больно мне, отвергнув так жестоко; ведь я давно любила тебя всей душой, и мне было так хорошо с тобой.

За последние две недели Дэни выучила не только эту песню: Лэйаль была полна решимости научить ее читать и занималась с ней каждый вечер. Вначале старая женщина заставила ее повторять алфавит, и Дэни обнаружила, что он не изменился с тех пор, как очень давно Джейк тоже пытался учить ее грамоте. Еще она обнаружила, что быстрее узнает буквы, если Лэйаль пишет их печатным шрифтом, а не своим мелким почерком. После того как Дэни выучила алфавит и научилась узнавать несколько простых слов, Лэйаль заставила ее писать и переписывать эти слова на листе бумаги.

Это работа, требовавшая большой сосредоточенности, показалась Дэни утомительной. Буквы, которые она выводила с таким усердием, норовили повернуться задом наперед или оказывались не на своем месте, но когда она пожаловались своей наставнице на головную боль и усталость, та заверила ее, что у нее все получится, и предположила, что ей нужны очки.

– Очки?! – вскричала Дэни так громко, что Лэйаль едва не упала со стула. – Как я буду ходить в очках? Этого мне только не хватало! Если я, случится, подерусь с кем-нибудь, они могут сломаться, и стекло попадет мне в глаза. Не нужны мне очки! Я очень метко стреляю. Знаете, мэм, я могу подстрелить белку на расстоянии выстрела. С глазами у меня все в порядке.

Эту тему они оставили, но занятия продолжались. Однако Дэни знала, что завтра ее учеба закончится, потому что до рассвета она покинет остров. В этот вечер она очень старалась вести себя непринужденно, чтобы Лэйаль и Грейди ничего не заподозрили.

Это было замечательно, Дэни, – вновь похвалила ее Лэйаль. – Ты такая прелесть!

От этих ласковых слов Дэни стало грустно, и чтобы скрыть свои чувства, она опустила глаза на носки своих шелковых туфель, выглядывающие из-под края ее темно-синего платья, глубоко вздохнула и попыталась проглотить подступивший к горлу комок. Когда она снова подняла глаза, Лэйаль стояла возле нее.

– С тобой все в порядке? – спросила старая женщина.

Дэни кивнула.

– Да, мэм. Просто я вспомнила одну вещь, которую мне сказал Трой.

Они какое-то время молчали, потом Лэйаль взяла ее за руку.

– Ты правильно делаешь, Дэни, что ждешь здесь известие от Троя.

– Прошло уже две недели, мэм. Вы в самом деле думаете, что он напишет нам?

Лэйаль спокойно посмотрела ей в глаза.

– Нет. Думаю, не напишет. Нам нужно дождаться его возвращения.

Если он вернется.

Хотя они обе подумали об этом, ни одна из них не осмелилась высказать ему мысль вслух.

Дэни прогнала навязчивые мысли и заставила себя улыбнуться.

– Я уже рассказывала вам об Ирландце Билли? – спросила она с озорным блеском в глазах.

Лэйаль покачала головой, а Грейди подался в кресле вперед и жестом показал Дэни, чтобы она стала в центре ковра перед камином.

– Нет, не рассказывала, – ответил он, – но я уверен, что рассказ будет занимательным.

Дэни упругой походкой прошла в середину комнаты.

– Это действительно интересная история, – сказала она. – Садитесь, мэм. – Она указала на кресло рядом с креслом Грейди.

В последние дни у нее вошло в привычку вечерами развлекать их рассказами об обитателях гор, которых она знала. Она изображала в лицах то, о чем рассказывала. Дэни подбоченилась и принялась покачиваться взад и вперед, собираясь с мыслями. Когда план повествования выстроился у нее в голове, она начала говорить с сильным ирландским акцентом, который так часто слышался в речи рыжеволосого траппера:

– Ирландец Билли любил женщин, но еще больше он любил виски…

Под покровом темноты Дэни, стараясь двигаться бесшумно, пошла по дорожке, ведущей к строению, где находилась кухня. Ночь была очень тихой. Ей приятно было вновь ощущать на себе кожаную одежду; каждая мышца ее тела ожила и трепетала в ожидании опасного путешествия, в которое она собиралась пуститься.

Мысль заглянуть в кухню возникла у нее под влиянием голода. Дэни так проголодалась, что у нее урчало в животе: она была слишком возбуждена, чтобы поесть как следует за обедом. Дэни медленно повернула ручку и толкнула дверь. Кухня была освещена оранжевым светом догорающего в камине огня. Она замерла и прислушалась. Слышалось лишь слабое шипение превращающихся в золу угольков. Она вошла в кухню и, двигаясь с беззвучным изяществом крадущейся кошки, нашла на столе недавно испеченную еще теплую буханку хлеба. Она отломила от буханки большой кусок, положила его в матерчатую сумку, которую захватила с собой, и оглядела комнату в надежде найти еще что-нибудь из съестного. Дэни замерла, когда в открытом дверном проеме увидела тощую, высокую фигуру Вениты.

Пламя догорающего огня падало на Вениту кроваво-красными отблесками. Сердце Дэни застучало; она молчала, ожидая, что скажет старуха.

– Вы уезжаете.

Дэни поняла, что это не вопрос.

– Да, уезжаю.

Старуха кивнула.

– Я делаю ованга – колдовство – и молюсь, чтобы вы не опоздали.

Эти слова заставили Дэни оцепенеть от ужаса. Чтобы не опоздала? Не опоздала куда? Она попыталась заговорить, но когда открыла рот, лишь хрип вырвался из ее горла.

– Что вы этим хотите сказать?

Венита только пристально посмотрела на нее сквозь полутьму кухни. Огонь в камине почти погас.

– Вы знаете, где он!

Голос Дэни вновь обрел силу, в то время как возбуждение ее возрастало. Она быстро обошла стол, полная решимости добиться от Вениты объяснений, но зацепилась сапогом за стоящий на полу тяжелый куль с рисом, потеряла равновесие и головой вперед выскочила на середину комнаты. Благодаря своей быстрой реакции, она смогла удержаться на ногах и удержать в руке сумку с хлебом, но когда, выпрямившись, она посмотрела на дверь, Вениты там уже не было.

– Черт! – пробормотала Дэни, потом быстро вышла из кухни и закрыла дверь.

Кухарки нигде не было видно, хотя за такое короткое время она не смогла бы добежать до своей хижины, стоящей на другом конце поляны. Дэни в отчаянии покачала головой и торопливо пошла к домику Геркулеса с двускатной крышей.

Он ждал ее на низеньком крыльце, прислонившись к одному из столбиков, поддерживающих нависающий выступ крыши. Рядом лежал небольшой узелок с его вещами, а также узел с одеждой Дэни и ее винтовка. Все эти вещи она тайно перенесла к нему за последние недели, когда они ждали возвращение Деверо.

– Ты видел Вениту? – спросила Дэни.

– Нет. Я давно уже не видел эту старую ворону. А почему вы спрашиваете?

– Я видела ее в кухне. Она знает, где Трой. Я уверена в этом. Она сказала, что ему грозит опасность!

– Ничего она не знает. Болтает только. – Испуганное выражение лица Геркулеса не вязалось с его уверенным тоном.

Дэни посмотрела в сторону кухни.

Может, нам стоит поискать ее?

Если даже Венита знает что-нибудь, она не скажет. Эта колдунья ни за что не скажет! – Дэни заметила, как слуга содрогнулся. – Она злая, миз Дэни.

Ну и пусть злая. Меня не пугают эти ее ованги. – Дэни всматривалась в темноту, взвешивая, стоит ли им тратить время на поиски Вениты, и в конце концов решила, что не стоит. Старуха знала остров, как свои пять пальцев, и им, вероятно, пришлось бы разыскивать ее слишком долго. – Пошли.

Геркулес молча поднял узлы, оставив винтовку Дэни, и первый пошел к реке.

В лодке, когда, взмахивая веслами, они плыли по спокойной воде, Геркулес вкратце изложил ей тщательно разработанный им план. Дэни переоденется, прежде чем они достигнут города. В Батон-Руже она сначала снимет деньги со своего счета в банке, а затем навестит Деверо в его офисе. Как только они получат необходимую информацию, они отправятся в путь. На словах все было очень просто.

Слишком просто!

Окруженные со всех сторон болотом, жмущиеся друг к другу деревья со свисающими над водой, покрытыми мхом ветвями были похожи на закутанных в траур людей, оплакивающих покойника. Пока Геркулес объяснял, что ей придется делать, Дэни не давала сомнениям закрасться ей в душу. Но когда он замолчал и сосредоточился на управлении их пирогой, плывущей по извилистому руслу, она забеспокоилась.

Она пожалела, что недостаточно внимательно слушала и наблюдала, когда Трой и Грейди снимали номер в гостинице и заказывали билеты на пароход. Беспокойство ее усиливалось по мере того, как они все ближе подплывали к Батон-Ружу.

– Лез! – Она повернула голову, продолжая грести.

– Миз Дэни?

– Честно говоря, я ни черта не знаю о том, что нужно делать и как вести себя в городе.

Она услышала раздраженный вздох гиганта.

– Миз Дэни, первое и самое главное – вы должны помнить, что леди не говорят «ни черта», «черт побери» и другие бранные словечки, которые вы любите повторять. Вы меня понимаете?

– Да, – ответила она кротко.

– И во-вторых – не беспокойтесь особенно о том, как вам вести себя в городе. Я знаю все, что нам нужно знать. Вы только наблюдайте за другими женщинами и делайте все так, как делают они. Остальное я беру на себя. Вы слышите?

– Да.

– И еще одно. Когда мы доберемся до города, вы не должны вести себя так, как будто я ваш лучший друг. Помните об этом. Вы юная леди, а я негр, к тому же такой большой. Потом вы поймете, что некоторым людям не нравится такая комбинация. Вы поняли меня, девочка?

– Да, – ответила она, хотя совсем не была уверена, что поняла его.

– Стучаться не обязательно. Входите сразу.

Геркулес слегка подтолкнул Дэни к двери офиса Леверета Деверо. Она подняла глаза я прочитала надпись над дверью:

– «Ад-во-кат». – Пожала плечами и спросила: – Ты уверен, что тебе нельзя войти со мной?

– Нельзя, – ответил он твердо. – Так не делают. Вы леди и пришли сюда по делу. Я хочу, чтобы вы вели себя так, как подобает в таких случаях.

Но каждый раз, когда я встречалась с этим человеком, он смотрел на меня, как койот на хромого зайца.

– Входите.

Лез… – взмолилась она.

Входите! Вы хотите найти мистера Троя или нет?

Она чертыхнулась вполголоса, и он укоризненно покачал головой. Этот человек был так же суров с ней, как Лэйаль во время занятий чтением.

Войдя в хорошо обставленную приемную Леверета Деверо, Дэни с удивлением подумала о том, как круто переменилась ее жизнь с тех пор, как она покинула горы, где все было просто и понятно. Теперь ее руки в перчатках сжимали небольшой ридикюль, наполненный деньгами, которые она только что получила в банке. Чувствуя себя беспомощной в длинном желто-розовом платье, она попыталась натянуть повыше на плечи мягкую кашемировую шаль. Без винтовки Дэни чувствовала себя беззащитной, и если бы не длинный нож, привязанный к ее бедру, она вообще не осмелилась бы ходить по улицам города. Одно дело – наряжаться в стесняющие движения юбки дома и совсем другое – сознавать, что любая твоя попытка бежать неизбежно окончится падением.