Она заставила свою лошадь подойти ближе к хижине, уверенная, что старик дома: он не мог никуда уйти без своих мулов. Дэни не радовала возможность сообщить Моузу, что Джейк отдал Богу душу. Насколько она помнила, они всегда были добрыми друзьями. И все же ей не хотелось, чтобы Моуз узнал эту новость от кого-то другого.

Приблизившись к хижине, она вновь позвала хозяина, считая, что даже к другу не следует входить без предупреждения.

– Эй, Моуз! Это я, Дэни. Выходи же, старый пустозвон!

Одна из тряпок, занавешивающих окно, закачалась. Дэни показалось, что она увидела в проеме лицо, и она энергично замахала рукой над головой. Ее удивило, что Моуз не вышел ее встречать. Обычно он встречал их перед хижиной громкими возгласами и приветствиями, с широкой беззубой улыбкой на заросшем длинной седой бородой лице. Она надеялась, что он не заболел. Обеспокоенная этими мыслями, Дэни дернула веревку, к которой были привязаны вьючные животные, и пустила своего пони вперед.

Эта старая хижина была ей так знакома, что она чувствовала себя здесь почти как дома. Бревна домика были замазаны глиной, которая в некоторых местах отвалилась. Видно было, что Моуз редко утруждал себя ремонтом. Дверь висела на петлях из кожи; как и у большинства других горных пристанищ, запор находился снаружи. Любой, кто проезжал мимо, мог воспользоваться этим домиком: таков был неписаный закон трапперов. В этот день дверь была незаперта.

– Эй! – снова крикнула Дэни, когда ее рыжий пони пошел через двор перед домиком, заваленный мусором.

Множество старых пней, торчащих из земли, свидетельствовало о том, что Моуз не пожелал ходить далеко за бревнами для своего скромного жилища. Повсюду валялись пустые бутылки из-под спиртного, оленьи рога и обрезки шкур. Дэни перекинула ногу через седло и соскочила с лошади. Ее мягкие подошвы ударились о землю почти без звука. Привязав лошадей к кривой жерди, врытой в землю, Дэни обошла стоящую перед домом деревянную раму для чистки шкур.

– Моуз! Выйдешь ты или нет, в конце концов?! – Ожидая ответа, она умоляла Бога, чтобы старый Моуз вышел к ней живым и здоровым.

Было слишком поздно убегать, когда она услышала зловещий металлический щелчок и поняла, что кто-то взвел курок пистолета.

– Стой там, парень, и не двигайся, если хочешь увидеть сегодняшний закат!

Голос был совсем не похож на голос Моуза.

Она застыла, взгляд ее скользнул к маленькому окну справа от двери. Из окна на нее смотрел ствол пистолета. Дэни похолодела от страха.

Черт! Что же теперь будет?!

– Где Моуз?

– Это не твое дело. Стой на месте и подними руки вверх.

Дэни подчинилась.

Дверь распахнулась, и изнутри на нее дохнуло запахом несвежей пищи и плесени. В дверях появилась темная сгорбленная фигура. Пистолет в окне по-прежнему был направлен в ее сторону – это говорило о том, что в доме было по крайней мере два человека.

Сутулый мужчина, шаркая ногами, вышел из хижины. Потрепанная красная клетчатая рубашка висела на его тощем теле, как на вешалке. Цветная ткань не могла скрыть сгорбленной спины, делающей его походку неуклюжей и вихляющей. У него были редкие и грязные волосы, через которые проглядывал блестящий лысеющий череп. Нос, длинный и изогнутый, как и его спина, напомнил Дэни клюв грифа. У него были неровные пожелтевшие зубы; тонкий рот изогнулся в кривой улыбке. Дэни содрогнулась.

– Забери у него пушку, Эд.

Мужчина, оставшийся в доме, хриплым голосом выкрикивал распоряжения, и сутулый коротышка быстро их выполнял. Сутулость делала его ростом с Дэни, и когда он приблизился к ней, она почувствовала его дыхание, насыщенное винными парами, и посмотрела в его мутные карие глаза. Он вытащил пистолет из-за ее пояса и протянул свою узловатую руку, чтобы снять с ее шеи рог для пороха и патронную сумку. Дэни наклонила голову, чтобы ему было легче это сделать, и затем отступила на шаг – подальше от его отвратительной злобной ухмылки.

Дэни продолжала молчать, не зная, что ей делать дальше. Пистолет, нацеленный на нее из окна, ограничивал ее возможности. Она подумала, что смогла бы справиться с горбуном, который с трудом держался на ногах, но что она сможет сделать против оружия? И какие еще сюрпризы ожидали ее внутри домика?

Если бы она могла протянуть время и не заходить в хижину, пока не вернется Моуз! Он выручил бы ее! Но когда он вернется и вернется ли вообще?

– Шевелись, парень! Заходи в дом. – Тощий горбун кивнул в сторону двери.

Желая оттянуть выполнение приказа, Дэни посмотрела в сторону холмов. Их склоны были пустынными. Она упрекнула себя в душе за надежду увидеть кого-нибудь на холмах…

– Шагай! – Мужчина подтолкнул ее вперед грязным пальцем.

Дэни осторожно вошла в дом и остановилась, чтобы дать своим глазам привыкнуть к полумраку. В нос ей сразу ударил резкий запах сырой шкуры и испорченной пищи. Пахло в хижине сильнее, чем в волчьем логове.

Сырой земляной пол имел свой особенный затхлый запах. Она знала, что эту лачугу, состоящую из одной комнаты, невозможно вычистить. Лишь огнем можно было уничтожить кишащих в ней вшей, клопов, тараканов и крыс. Моуз был им другом, но даже Джейк отказывался спать в его хижине, говоря, что они с Дэни предпочитают свежий воздух.

Мужчина, стоявший у окна, подошел ближе, чтобы получше рассмотреть ее. Он был значительно выше горбуна и представлял собой полную противоположность своему приятелю. Если первый был худым чуть ли не до истощения, то второй был дородным мужчиной с большим животом, выпячивающимся из-под красной майки, которая виднелась между бортами его не застегнутой куртки из оленьей кожи. Он не смог бы ее застегнуть, если бы даже захотел – уж слишком широким был его торс. Его маленькие, заплывшие жиром глаза блестели, как у крысы. Он был на целую голову выше Дэни и поэтому наклонился, чтобы лучше ее разглядеть. Она увидела блестящие капли пота на его высоким лысеющим лбу.

– Как тебя зовут, мальчик? – спросил он, шевеля толстыми губами.

– Какое ваше дело?! – ответила она с вызовом, стараясь произносить слова так, как это делали обитатели гор. – Где старина Моуз? Это его берлога!

– Была его. – Толстяк приблизился к ней и произнес с угрозой в голосе: – Ты скажешь мне свое имя или мне придется силой заставить тебя назвать его?

– Дэни меня зовут.

Она нагнула голову и опустила глаза на земляной пол под ногами. Толстяк смотрел на нее слишком внимательно. От его испытующего взгляда у нее по телу побежали мурашки, задрожали губы, и она прикусила их.

– Дэни, говоришь? Откуда ты приехал? С тобой был кто-нибудь?

– Я приехал из-за горного хребта.

Неожиданная мысль пришла ей в голову, Дэни вытянулась во весь рост и посмотрела ему прямо в глаза.

– Да, я приехал не один. Со мной были мои друзья. Я поехал вперед, чтобы найти Моуза. Вы когда-нибудь слышали о боевой группе Фонтейна? – Продолжая глядеть на него, она прищурилась.

Мужчина сплюнул и вытер подбородок тыльной стороной ладони. Она чувствовала движение горбуна у себя за спиной и услышала шарканье его ног, когда он закрыл дверь.

– Нет, я никогда не слышал о ней. Что это за группа такая?

– Боевая группа Фонтейна? – Она с большим удовольствием засмеялась ему в лицо. – В ней сорок самых жестоких и самых опытных охотников и профессиональных солдат в мире. Они умеют прятаться и наносят удар в тот момент, когда противник меньше всего ожидает этого. Я их разведчик.

Она надеялась, что ничего не забыла. Раз эта уловка удалась прошлой ночью Фонтейну, то, возможно, сработает и сейчас, – думала она. По крайней мере, она поможет ей выиграть какое-то время.

– А я – Джордж Вашингтон!

– Вы можете не верить мне, мистер. Дождитесь их и сами увидите.

– Эд! – Толстяк бросил взгляд на своего компаньона. – Выйди во двор и погляди вокруг. Заодно сними винтовку с его лошади. Я ни на йоту не верю этому юному лгуну, но проверить не помешает.

– Ой, но почему я, Абнер? Мне всегда приходится делать самую грязную работу! – заныл горбун.

Абнер обошел Дэни и схватил коротышку за ворот его слишком большой рубашки.

– Ты будешь делать то, что я говорю, потому что я здесь. Я знаю, что и когда нужно делать! А теперь иди.

Абнер открыл дверь мясистой рукой и вытолкнул Эда наружу.

– Посмотри, хорошо ли привязаны мулы и лошади. А то, не дай Бог, сбегут вместе с поклажей.

Абнер захлопнул за коротышкой дверь, вернулся и стал перед Дэни. Он выдвинул стул, стоявший у расшатанного деревянного стола, и указал на него рукой.

– Садись.

– Я лучше постою.

– Садись, черт возьми, пока я с тобой по-хорошему разговариваю!

Опустив тяжелую руку на плечо Дэни, он толкнул ее на стул и поставил свою ногу в кожаном сапоге на сиденье рядом с ее бедром.

– Что ты здесь делаешь?

– Я уже сказал. Я веду разведку для боевой группы Фонтейна. Мы прибыли сюда, чтобы найти старого Моуза.

– Смотри на меня, когда я разговариваю с тобой, парень!

Абнер сорвал с Дэни шляпу и бросил ее на стол. Потом наклонился к ней, опершись рукой на согнутую в колене ногу. Ее глаза находились прямо напротив уродливого бугра между его ног. Может быть, ей стоит рискнуть и стукнуть кулаком по этому самому уязвимому его месту? Сумеет ли она на время сделать его беспомощным и выбежать из дома?

Дэни подняла глаза и увидела, что он внимательно рассматривает ее лицо. Она посмотрела ему в глаза и сразу пожалела, что сделала это.

– Эй… – Голос его сделался скрипучим. – Что, черт возьми, здесь происходит?

Он сжал ее подбородок большим и указательным пальцем, наклонил ее голову к свету и повернул сперва в одну, а затем в другую сторону. Дэни свирепо посмотрела на него, но сдержала себя, ожидая подходящего момента для удара.

Но прежде, чем она успела что-либо сделать, он отошел от нее и рывком распахнул дверь.

– Эд! – заорал Абнер, выглянув во двор. – Эд, иди же сюда, черт возьми!

Абнер оставил дверь открытой и пошел к ней крадущейся походкой рыси, подбирающейся к своей жертве. Приблизившись к ней, он вытер свои толстые губы тыльной стороной ладони.

– Что случилось, Абнер? – Эд вбежал в дом с широко раскрытыми бегающими глазами.

Абнер вновь уставился на Дэни. Она беспокойно заерзала на стуле. Ее тревожило то, как всматривались в ее лицо его крысиные глазки. Он явно замышлял что-то.

– Ничего страшного, Эд, – сказал он вполголоса. – Более того, дела наши обстоят как нельзя лучше. У нас есть дом, и теперь у нас появилась женщина!

Дэни похолодела от ужаса. Она спросила себя, чем она выдала свою тайну, и не смогла ответить на этот вопрос. Он никак не мог быть уверен в том, что она женщина! Он даже не дотрагивался до нее!

– Посмотри внимательно на это лицо, Эд. Если, по-твоему, оно недостаточно красиво, чтобы быть женским, то меня оно устраивает. Как бы там ни было, мы с тобой сейчас позабавимся, и я первый проверю, женщина она или нет.

– Нет!

Неистовость собственного гнева удивила ее. Дэни встала, свалив стул на пол, и сжала кулаки. Мужчины несколько мгновений смотрели на нее с удивлением, прежде чем осознали, что она не сможет причинить им много вреда. Она не знала точно, что они хотели ей сделать, но и не собиралась долго задерживаться, чтобы выяснить их намерения.

– Обойди стол и стань сзади нее, Эд. Сбей ее с ног, если она попытается убегать. – Абнер медленно двинулся на нее, расставив руки.

Дэни отчаянно искала путь к бегству, но его не было. Между ней и дверью стоял толстяк. Наклонившись вперед и не сводя взгляда с лица Абнера, она поводила рукой по поверхности стола в поисках какого-нибудь оружия. Сзади послышалось шарканье ног подкрадывающегося к ней Эда.

– Попробуй схватить ее за руки, Эд!

Дэни продолжала отступать, стараясь следить за более опасным для нее Абнером и прислушиваясь к движениям Эда, который выбирал удобную позицию позади нее.

– Не бей ее этой штукой, Эд. Ты можешь изуродовать эту красотку.

Она резко повернула голову, чтобы посмотреть на Эда, и в этот момент Абнер бросился вперед, схватил ее за руки и прижал их к ее телу. Дэни слишком поздно поняла, что он произнес эти слова, чтобы отвлечь от себя ее внимание.

Дэни забилась, как рыба, пыталась выскользнуть из его рук. Он оторвал ее от земляного пола, она замахала ногами и один раз сильно ударила его по голени. На мгновение хватка его ослабла, но затем он сжал ее еще сильнее.

– Отпустите… меня! – закричала она, задыхаясь. – Помогите! Моуз! Помогите!

– Не стоит звать на помощь покойника. Его, наверное, уже волки съели.

Абнер прижал ее к своему громадному телу и затряс, как тряпичную куклу. У Дэни зарябило в глазах, она почувствовала, что прикусила нижнюю губу. Он продолжал ее трясти, лишив на мгновение самообладания. Она перестала сопротивляться и стала ждать, когда он перестанет ее подбрасывать. Наконец он отпустил ее настолько, что ноги ее ударились о пол, и Дэни воспользовалась этой возможностью. Она стукнула его коленом в пах, оттолкнула, когда он взвыл от боли, и бросилась к двери. Эд попытался задержать ее, но она легко сбила с ног тощего пьяницу, открыла дверь после нескольких отчаянных попыток и выбежала на двор, ярко освещенный солнцем. Ноги Дэни дрожали от страха, сердце колотилось в груди, она жадно хватала ртом чистый воздух.