— Давай просто уйдем, Руби, — повторила Мэгги. — Пожалуйста. Клянусь тебе, Вайят ничего для меня не значит. Ты не должна причинять ему боль, хорошо?

— О, милая, — мягко сказала Руби, — я не причиню вреда Вайяту. Я просто собираюсь его убить.

— Нет! — воскликнула Мэгги. Она раскачивалась на веревках и клейкой ленте, отчаянно пытаясь освободиться. — Руби, нет! Пожалуйста! Я умоляю тебя, давай просто уйдем. Ладно?

— Для человека, который говорит, что не любит его, ты ужасно беспокоишься о добром старине Вайяте. — Руби усмехнулась.

— Потому что я порядочный человек, который не хочет видеть, как кто-то умирает. Господи Иисусе, Руби! — закричала Мэгги. — В последний раз повторяю: он для меня ничего не значит, а я для него — никто. Давай просто уйдем!

— Успокойся, милая, — попросила Руби. — Никто не любит истеричных женщин. Дело в том, что ты можешь сколько угодно говорить мне, что не любишь его, но ты забыла, как хорошо я тебя знаю. — Она с нежностью посмотрела на Мэгги. — Ты ничего от меня не скроешь, милая. Ты любишь его, а он любит тебя. Это написано у него на лице.

Она подняла на меня глаза.

— Разве не так?

— Да, — сказал я. — Я люблю ее.

— Вайят, нет, — простонала Мэгги.

— Все в порядке, — проговорила Руби. — Я это знала, Мэгги. Всегда знала.

Она снова поцеловала Мэгги в макушку.

— Пора с ним попрощаться.

— Нет, — умоляла Мэгги, ее голос звучал на грани истерики. — Нет, Руби, пожалуйста, не надо.

— Тсс, — сказала Руби. — Так будет лучше для тебя.

— Нет! — закричала Мэгги. — Руби, черт возьми, нет!

Руби вздрогнула и заткнула одно ухо.

— Господи, Мэгги, как пронзительно. Вот что я тебе скажу, я люблю тебя, так что буду милой и позволю тебе поцеловать офицера Вайята в последний раз на прощание. Ладно?

— Пожалуйста, Руби. — Мэгги уже плакала, и Руби нежно вытирала слезы с ее лица.

— Тсс, милая, не плачь. Попрощайся с ним и подари ему самый лучший поцелуй. Это последнее, что он когда-либо получит.

Руби выпрямилась и направила пистолет на меня.

— Брось свой пистолет на середину кровати, пожалуйста, Вайят.

Я заколебался, и она устало посмотрела на меня.

— Или ты бросишь пистолет на кровать, и я позволю тебе попрощаться с Мэгги, или ты умрешь прямо сейчас. Твой выбор.

Бросил пистолет на середину кровати, наблюдая, как Руби пятится назад, пока не оказалась в самом дальнем углу комнаты. Держа пистолет направленный на Мэгги, она произнесла:

— А теперь иди вон в тот дальний угол, прямо за Мэгги, пожалуйста.

Я сделал то, о чем она просила. Расстояние между нами было слишком велико, чтобы я мог хотя бы попытаться отобрать у нее пистолет. Я прошел мимо Мэгги, которая все еще тихо плакала, и встал в углу, когда Руби подошла к моему месту перед дверью.

— Вот, — сказала она. — Разве я не умна, Вайят? Я смотрела много фильмов и знаю, что лучше не подпускать тебя близко к себе. Так и лишаются оружия. — Она засмеялась от удовольствия, прежде чем махнуть пистолетом. — Иди и поцелуй Мэгги на прощание.

Я подошел к Мэгги и присел рядом с ее стулом. Она бросила на меня полный отчаяния взгляд.

— Мне очень жаль, Вайят. Мне очень жаль. Я никогда не хотела, чтобы это случилось.

— Я знаю, детка. Тсс, все в порядке. Все будет хорошо.

— Это не так, — прошептала она. — Я не смогу... не смогу жить без тебя.

— И не будешь, — пообещал я. — Я еще не умер.

Она изучала меня, ее глаза блестели от слез.

— Я люблю тебя, Вайят, — призналась она таким тихим и мягким голосом, что я едва расслышал ее слова.

— Знаю, детка. — Я обхватил ладонями ее лицо. — Я люблю тебя.

Я поцеловал ее, ощущая на губах вкус холодного страха и соленых слез. Мое сердце бешено колотилось в груди, а по спине стекал пот. Отстранился и заставил себя снова улыбнуться Мэгги.

— Я люблю тебя, детка. Никогда не забывай об этом.

Я встал, и Мэгги издала громкий рыдающий крик, который разорвал мое сердце на части.

— Пожалуйста, Руби, — всхлипнула она, — Пожалуйста, не убивай его. Я сделаю все, что ты попросишь, просто оставь его в живых. Пожалуйста.

— Я не могу этого сделать, Мэгги, — сказала Руби, поднимая пистолет и направляя его на меня.

Мой взгляд метнулся к кровати, гадая, успею ли я нырнуть вперед и схватить свой пистолет, прежде чем она выстрелит в меня.

— Извини, Вайят, — проговорила Руби с легкой улыбкой. — На самом деле ничего личного...

Раздался глухой звук. Я недоверчиво наблюдал, как глаза Руби закатились, а шоколадное печенье пролетело мимо ее лица. Она рухнула ничком на пол, пистолет выпал из ее руки и с тяжелым стуком упал на пол.

Я молча, не веря своим глазам, уставился на бабушку, стоявшую перед нами. В одной руке она держала тяжелую керамическую тарелку, и я наблюдал, как печенье, цепляясь за гладкую поверхность, медленно соскользнуло с тарелки и приземлилось на спину Руби.

— Нана?

Она неуверенно улыбнулась мне, прежде чем протянуть тарелку.

— Я даже тарелку не разбила. — Она взглянула на распростертое тело Руби. — О боже, неужели я убила ее? Надеюсь, что нет. Я слишком хороша для тюрьмы.

* * * * *

— Шериф Робертс, вы уверены, что я не могу угостить вас печеньем? — Нана протянула мне пластиковый контейнер и мило улыбнулась моему боссу.

— Ну, может быть, только в этот раз. — Грант взял у нее печенье. — Спасибо, Марта.

— Всегда пожалуйста. — Она помахала рукой соседям, собравшимся на другой стороне улицы и беззастенчиво глазевшим на четыре полицейские машины, припаркованные на подъездной дорожке к дому Наны.

— Привет, Хелен! — закричала Нана.

Когда Алекс выехал на дорогу, я уставился на заднюю дверь. Из-за тонированных стекол я не мог разглядеть Руби, сидящую там со скованными за спиной руками и с чертовой шишкой, размером с гусиное яйцо на затылке, но я мог представить ее лицо. Наверное, пройдет много времени, прежде чем она перестанет мерещиться мне.

— Ты в порядке, Вайят? — спросил Грант.

— Да, — сказал я. — Я вернусь в участок и напишу...

— Не стоит, — покачал головой Грант, — это может подождать до завтра. Возьми отгул на остаток дня.

— Ты уверен?

— Да. Увидимся завтра.

— Ладно, спасибо.

Шериф и остальные мои коллеги ушли, оставив нас с Наной на подъездной дорожке. Соседи разошлись один за другим, и Нана улыбнулась мне.

— Ты должен пойти к ней, дорогой.

— Нана, ты уверена, что с тобой все в порядке?

— Я в порядке. Почему ты спрашиваешь об этом?

— Гм, потому что ты оглушила женщину тарелкой печенья? Женщину, которая собиралась застрелить твоего внука.

— Пфф, — фыркнула она, махнув рукой, — это ничего не значит. Ты забываешь, что я много лет тренировала школьную баскетбольную команду. Если могу справиться с кучей девочек-подростков, я в состоянии разобраться и с сумасшедшей преследовательницей с пистолетом.

Я затрясся от смеха.

— Да.

Она подошла ближе и взяла меня за плечи, глядя на меня снизу вверх.

— Ты в порядке, дорогой?

— Думаю, что да. Просто очень рад, что ты решила зайти с тарелкой печенья.

Она улыбнулась.

— Я тоже. Знаешь, твой дедушка всегда говорил, что мои печенья смертельно опасны, но на самом деле он понятия не имел насколько.

— Нет, пожалуй, нет.

Она внимательно посмотрела на меня, прежде чем обнять и крепко прижать к себе. Я обнял ее в ответ.

— Я люблю тебя, Нана. Спасибо.

— Я тоже люблю тебя, милый мальчик. Так сильно. А теперь иди к Мэгги. Я знаю, что она расстроена и нуждается в тебе. Вы оба можете прийти ко мне завтра вечером на ужин. Договорились?

— Договорились. — Я поцеловал ее в щеку, и она еще раз крепко сжала меня, прежде чем погладить по лицу.

— А теперь иди.

Она направилась к дому, а я пошел к гостевому домику. Вошел, снял ботинки и повесил куртку на крючки. Кухонный стул был возвращен на место, и я нахмурился, увидев кучу веревок и клейкой ленты на столе. Я решил, что отнесу их к костру и сожгу. Но сначала…

— Мэгги? Детка, где ты?

— Я в спальне. — Ее голос был приглушенным и далеким, несмотря на то, что дверь открыта.

Я вошел в комнату.

— Детка, ты... что ты делаешь?

Она вынырнула из шкафа, с руками, полными одежды. Небрежно бросила ее в открытый чемодан, захлопнула крышку и застегнула молнию.

— Собираю свои вещи.

— Почему?

Она посмотрела на меня так, словно думала, что это меня ударили по голове тарелкой с бабушкиным печеньем.

— Я не оставлю здесь свои вещи.

— Ничего страшного, если ты не хочешь оставаться в этом доме, детка. Но тебе не нужно сегодня все собирать. Просто возьми ко мне одежду на несколько дней, а потом мы вернемся и соберем все остальное.

Она остановилась в дверях шкафа, еще больше одежды запуталось в ее руках.

— К тебе домой? Я... Я не поеду к тебе, Вайят.

— Куда же ты тогда собираешься?

— Даже не знаю. — Она бросила еще одну кучу одежды во второй чемодан. — Я разберусь с этим позже.

— Магнолия, прекрати. — Я подошел к ней и заключил в объятия. — Почему ты уходишь?

— Почему я ухожу? — На ее лице застыло выражение недоверия. — Из-за меня ты чуть не погиб, Вайят. Ты чуть не умер, и твоя бабушка чуть не умерла, и это все моя вина.

— Технически, — сказал я с легкой усмешкой, — это моя вина, ведь я выписал тебе тот штраф.

— Это не смешно, — проговорила она. — Руби чуть не убила тебя, убила бы, если бы...

Ее лицо исказилось, и я прижал ее голову к своей груди, слегка покачивая взад-вперед.

— Тсс, детка. Все хорошо.

Она всхлипывала несколько минут, потом вытерла лицо и подняла голову, чтобы посмотреть на меня.

— Почему ты не испытываешь ненависти ко мне?

— Магнолия, я люблю тебя.

Еще больше слез потекло по ее лицу, и я поцеловал их.

— Это не твоя вина, детка.

— Так и есть, — сказала она. — Это я виновата.

— Нет, — я слегка встряхнул ее. — Ты не несешь ответственности за то, что Руби свихнулась. Ты меня слышишь? Ты сделала все правильно: прервала контакт, получила судебный запрет, и когда она все равно продолжила преследовать тебя, ты...

— Я убежала, — глухо сказала она. — Я сбежала, как трусиха, и...

— Ты оказалась именно там, где и должна быть. В моих объятиях, — закончил я. — Я люблю тебя и знаю, что ты тоже любишь меня.

— Да, — ответила она. — Я так тебя люблю.

— Тогда это все, что имеет значение, — сказал я.

— Думаешь? — В ее голосе прозвучала надежда.

— Да, — ответил я. — Ты моя девушка, Магнолия Блоссом, и я никогда тебя не отпущу.

Она одарила меня мягкой улыбкой.

— Я твоя девушка.

Больше книг на сайте - www.litlib.net