Я бросила пустой пакет из-под чипсов на тумбочку и проигнорировала все еще урчащий желудок. Положила голову на стену позади себя и закрыла глаза. Не хотела думать о прошлом, но оно продолжало напоминать о себе, отказываясь меня отпускать.

В моей голове мелькают образы: как я иду по сцене, чтобы получить диплом, как опознаю тела родителей в морге, как сдаю экзамен на адвоката, как провожу первые два безумных года в адвокатуре. Я уже почти уволилась. Безумные часы работы, ощущение, что тебя бросают на дно без спасательного жилета, практически невыносимы. Но мои родители были бы разочарованы – они так гордились, когда я сказала им, что собираюсь стать адвокатом, – и разочаровать их, даже если они мертвы, казалось невозможным.

Я выдержала и на третьем курсе начала работать в небольшой фирме, специализирующейся на семейном праве. Я наконец-то почувствовала себя на месте. Помогать женщине развестись с ее жестоким мужем, получать алименты от отцов-бездельников — это стало моим призванием, и я была чертовски хороша в этом.

До того, как я встретила ее.

Скрестила руки на груди и покачала головой.

Нет. Не думай о ней, это только расстроит тебя.

Да так и есть. Но было трудно не думать о ней, когда она стала причиной того, что я оставила работу, которую любила, и город, который считала своим домом, и убежала ночью, как трус.

«Ты не трус, Мэгс. Она безумна и опасна. Ты все сделала правильно – получила судебный запрет, поменяла замки и установила камеры слежения. И она все равно чуть не убила тебя. Исчезновение — твой единственный вариант».

Да, может быть. Но из-за студенческих кредитов, оплаты автомобиля и расходов на проживание у меня осталось немного наличных денег на руках. А это означало, что мне нужно срочно найти новую работу. Я больше не смогу работать в юридической фирме. Они повесят мою фотографию на своем сайте, объявляя, что я работаю у них, и если Руби будет следить за мной, если она попытается меня найти, я стану легкой мишенью

Желудок скрутило, и я вытерла слезы, которые начали стекать по лицу. Все мое время и усилия, и деньги, чтобы стать адвокатом оказались напрасны, ведь теперь я даже не могу больше этого делать.

Мне не хотелось плакать, но сдерживать слезы становилось все труднее. Может, моя жизнь и не идеальна, может, я слишком много работала, может, я действительно была одинока, но это моя жизнь, и потерять все это не по своей вине ужасно.

Я должна сидеть в своей маленькой, но уютной квартирке, смотреть плохое реалити-шоу и ждать, пока разогреется мой замороженный ужин в микроволновке. Вместо этого оказалась в каком-то отвратительном мотеле в глуши, голодная и одинокая, и слушала, как двое мужчин ругаются из-за дурацкого пульта от телевизора. Потеря того, что я когда-то имела, захлестнула меня волной сожаления и печали. Я уткнулась лицом в согнутую руку и горько заплакала.

Глава 2

Вайят

— Вайят, ты сегодня работаешь?

Я взял у Салли сумку и квитанцию за бензин.

— Только закончил.

Пожилая женщина прислонилась к стойке и уставилась в окно на падающий снег.

— Похоже, нас ждет адская метель.

— Именно это и говорят, — ответил я. Направился к двери и обернулся, когда Салли снова позвала меня по имени.

— Ты уверен, что не хочешь купить лотерейный билет? Пятьдесят миллионов на этой неделе.

Я отрицательно покачал головой.

— Нет, спасибо. У меня есть лучшие варианты, как потратить свои деньги.

Она улыбнулась мне, обнажив широкую щель между передними зубами.

— Ты ведь не очень-то любишь рисковать, Вайят? И никогда не любил.

— Спокойной ночи, Салли.

— Спокойной ночи, Вайят.

Выйдя на улицу, я направился к своему внедорожнику, припаркованному возле одной из двух бензоколонок. Воздух был морозным, а крупные снежинки — влажными и плотными, но я не потрудился захватить куртку, прежде чем идти заправляться. Погода могла быть холодной, но внутри у меня все горело. Ровно с тех пор, как я остановил «цветок магнолии» из-за перегоревшего заднего фонаря.

Одна только мысль о ней заставила мой член напрячься, и после быстрого взгляда на магазин, чтобы убедиться, что Салли не смотрит на улицу, я поправил его через джинсы. Дыхание с шипением вырвалось сквозь зубы от одного лишь моего прикосновения, и я тихо выругался.

Что со мной не так? Женщина, которую остановил сегодня ночью, вывернула меня наизнанку. Я захотел ее сразу, как она опустила стекло и уставилась на меня своими большими голубыми глазами. Ее темные волосы и бледная кожа, эти пухлые губы... черт, чего бы я только не сделал, чтобы увидеть их на своем члене.

Ее неуклюжие попытки флиртовать были даже отчасти милыми, но когда она бросила это занятие? Черт возьми, моя потребность в ней стала почти невыносимой. Она перестала разговаривать раздражающим голосом маленькой девочки и ее настоящий голос... низкий и дымчатый, звучащий с хрипотцой, сделал мои яйца тяжелыми от спермы, только я его услышал. Он был удивительно глубокий для женщины ее размера, и только мысль о том, как она произнесет им мое имя, когда будет кончать, заставляла мой член набухать и ныть.

Попробовал взять себя в руки, сделав глубокий вздох, от которого у меня пошел пар изо рта, стараясь не думать о мисс Магнолии Блоссом. Но с треском провалился. Никак не мог выкинуть ее из своей чертовой головы, что невероятно глупо. Я никогда больше не увижу ее, и мечтать о том, чтобы приковать ее наручниками к моей кровати, раздвинуть мягкие бедра и зарыться языком глубоко во влажную плоть, казалось смешно.

Конечно, это не помешает мне дрочить, представляя эту самую фантазию позже вечером. Прошло уже больше года с тех пор, как я занимался сексом, и не собирался отказывать себе в забавной маленькой фантазии, которая включала возможную женщину моей мечты.

Может быть, мне стоит зайти в бар Рена и посмотреть, смогу ли я найти кого-то, кто не заинтересован ни в чем, кроме ночи веселья. Не скажу, что обычно так делал, но не чувствовал, что моей собственной руки будет достаточно. Только не сегодня.

Нет. Если я не могу заполучить Магнолию, мне никто не нужен.

Я застыл, сжимая в руке ледяной бензонасос. Откуда, черт возьми, такие мысли?

Повесил насос, закрыл крышку бензобака и забрался в машину. Джуди, наш диспетчер, разговаривала по радио, и я несколько минут слушал, прежде чем присоединиться.

— Джуди, я правильно расслышал? В «Парк-Мотеле» стреляли?

Голос Джуди, потрескивающий из-за помех, вернулся.

— Да. Джерри и Роджер снова повздорили.

Я застонал. Джерри и Роджер прожили вместе тридцать с лишним лет, и хотя я не сомневался, что они искренне любили друг друга, но имели склонность выяснять отношения, как кошка с собакой.

— Почему они в мотеле, и когда, черт возьми, у них появился пистолет? — спросил я.

— Понятия не имею про пистолет, — ответила Джуди. — Но они живут в мотеле уже больше месяца, с тех пор как их выгнали из дома из-за жалоб на шум.

— Господи, — попросил я. — Скажи мне, что Роджер не стрелял в Джерри.

— Нет, они оба в порядке, но у них куча неприятностей. Роджер выстрелил в стену и чуть не убил какую-то женщину в соседней комнате. Приезжую.

Моя кровь застыла. Это не могла быть она. Даже если она решила остаться на ночь в нашем маленьком городке, я посоветовал ей пойти в «Бест Вестерн».

— Как ее зовут?

— Гм, не уверена, — от безразличия в голосе Джуди мне захотелось протянуть руку через рацию и придушить ее.

— Проверьте для меня, пожалуйста, — я постарался не выдать внезапно охватившую меня панику голосом.

— Подожди.

Целую вечность я ждал, когда Джуди вернется в эфир.

— О, ради всего святого, это не может быть правдой, — проворчала Джуди. — Не могу поверить, что Алекс уже два года служит в полиции и до сих пор не может понять, когда кто-то называет ему вымышленное имя.

Все мое тело замерло.

— Имя, Джуди. Что за имя?

— Цветок магнолии, — Джуди издала хриплый звук, слышимый отчетливо даже сквозь треск радио. — Нелепо.

Начинавшаяся паника накрыла меня с головой.

Сердце билось так быстро, что грозило выскочить из груди, как стадо носорогов, я включил фары и сирену и рванул с заправки.

* * * * *

— Вайят? — Алекс удивленно посмотрел на меня. — Что ты здесь делаешь? Я думал, ты уже закончил свою смену.

Я оглядел стоянку у мотеля. Три полицейские машины плюс моя припаркованы на полупустой стоянке, и я мог видеть Дженни и Марка, двух других наших помощников, разговаривающих с Джерри и Роджером.

— Где она? — спросил я.

— Кто? — не понял Алекс.

— Господи Иисусе, Алекс, — мое обычное терпение лопнуло, — эта женщина. Магнолия.

— О. Она все еще в своей комнате. Сидела на кровати, а пуля пролетела рядом с ее головой и застряла в дальней стене, — Алекс поднял вверх большой и указательный пальцы и соединил их, пока они не оказались всего в нескольких дюймах друг от друга. — Если бы она сидела хоть на дюйм правее, пуля попала прямо в голову, и мы бы разгребали самый настоящий гребаный беспорядок. Я пытался взять у нее показания, но она очень взволнована, поэтому решил дать ей пару минут.

— Ты оставил ее одну? — прорычал я.

Алекс бросил на меня еще один смущенный взгляд.

— Ты ее знаешь, Вайят?

— В какой комнате? — мне снова пришлось спрашивать.

— Прямо там, — Алекс указал на дверь позади нас, и я, не говоря больше ни слова, протиснулся мимо него и практически побежал к двери.

Легонько постучал, прежде чем открыть дверь и войти внутрь. В комнате было очень холодно, и я поспешил туда, где за маленьким столом сидела Магнолия. Она обхватила руками свое стройное тело и дрожала так сильно, что я слышал, как дребезжат свободные поручни на стуле.

Она смотрела на грязный ковер, нервно постукивая обутыми в кроссовки ногами. Я присел перед ней на корточки и позвал:

— Магнолия?

Она продолжала смотреть на ковер, и я слегка коснулся ее колена.

— Магнолия, посмотри на меня.

Она подняла голову, и я подавил желание обнять ее, когда увидел лицо. Исчезло нахальное выражение. На его месте я увидел ужасающую уязвимость, вызвавшую у меня желание упасть на колени и пообещать ей, что она никогда больше не будет так напугана и одинока. Что я всегда буду беречь ее и никогда не отпущу.

— Офицер Красавчик? — прошептала она. Замолчала, ее губы дрожали. — Я имею в виду, Рейнольдс?

— Магнолия, с тобой все в порядке? — глупый вопрос, она явно не в себе, но мой ужас от того, что она чуть не умерла, был живым, дышащим существом внутри меня, и я с трудом соображал.

— Я... Мэгги, — проговорила она.

— Что?

— Меня зовут Мэгги.

— Окей. Мэгги, есть кто-нибудь, кому я могу позвонить? Э, — я с трудом сглотнул, — бойфренд или муж?

Она покачала головой, и от облегчения, которое нахлынуло на меня, я почувствовал себя настоящим ублюдком.

— Нет, я... никого нет. Мои родители умерли, и я была единственным ребенком в семье.

— А как насчет подруги?

Она в недоумении уставилась на меня.

— Нет.

Я медленно протянул руку и заправил прядь ее темных волос за ухо.

— Все порядке. Все будет хорошо.

Она моргнула, ее зрачки так увеличились, что вокруг них виднелось лишь тонкое голубое кольцо.

— Я чуть не умерла.

Я поморщился.

— Знаю.

— Я чуть не умерла, — повторила она. Показала на кровать, и я уставился на дыру, пробившую выцветшие обои над изголовьем. — Пуля прошла сквозь стену прямо здесь. Я сидела там, и пуля прошла сквозь стену.

Ее лицо приобрело цвет падающего снаружи снега, и даже розовые губы побледнели.

— Мужчины спорили из-за пульта от телевизора. Я чуть не умерла из-за пульта от телевизора.

— Теперь ты в безопасности, — успокоил я.

Она удивила меня, когда, пошатываясь, поднялась на ноги. Я выпрямился, а она, слегка покачиваясь, проговорила:

— Я почувствовала, как пуля просвистела около моего лица, офицер Рейнольдс. Я... я почувствовала ее дуновение, и я... всего на дюйм вправо, и она оказалась бы у меня в голове. Мои... мои мозги разлетелись бы по всей стене.

Ее лицо сморщилось, и когда она начала плакать, я не смог сдержаться. Притянул к себе и прижал ее голову к своему жилету, целуя в макушку и поглаживая спину.

— Тсс, детка. Тсс, все в порядке. Теперь ты в безопасности. Я не позволю никому причинить тебе боль или напугать тебя снова, детка. Обещаю.

Она обняла меня тонкими руками за талию и прижалась ко мне, рыдая в жилетку. Я крепко держал ее и качал взад-вперед, потирая ей спину и пытаясь согреть своим теплом, пока она плакала.