Франсин Мандевилл - Полночь в Париже

Существует чертовски веская причина, почему парижане каждый год в конце июля — начале августа толпами покидают свой прекрасный город.

Жара.

Зной волнами плывет от векового камня Готических соборов, над узкими пешеходными тротуарами и широкими — деревья в три ряда бульварами. Искусная кладка фасадов величественных городских зданий впитывает и удерживает жар, прозрачная зеленая вода Сены, плавным изгибом обнявшей сердце города, отражает слепящие лучи солнца Давящая, душная жара при влажности в восемьдесят процентов — по меньшей мере.

Кендра Мартин вслед за своими подопечными шагнула на эскалатор, с трудом заставив себя расстаться с прохладой подземного мраморного вестибюля. Через несколько секунд эскалатор вынес их в стеклянную пирамиду — ослепительно-яркую, жаркую и душную. Это был тот самый знаменитый новый вход в Лувр, вокруг которого по-прежнему кипели споры.

Подопечные Кендры — двенадцать девочек-подростков от тринадцати до пятнадцати лет — учились в частной женской школе в ее родном городе Кармеле, штат Калифорния. Их родители были весьма обеспеченными, а порой и знаменитыми людьми, поэтому она ласково прозвала их «благородными девицами».

Эти семь дней с ними (из запланированной десятидневной поездки по Франции) позволили девушке заглянуть в мир роскоши и беззаботности. Она знала, что такой мир существует, но никогда не наблюдала его так близко. Мир, с которым сама она никогда не сталкивалась. И даже не предполагала, что придется, с иронической усмешкой думала она, причем не в иллюстрированных журналах, не в кино и не в собственном, весьма живом, воображении.

Кендра была старшей из четырех детей в дружной, крепкой семье среднего достатка. Она выросла на тихой улочке, где ее родители владели милым, хотя и скромным домом. А «благородные девицы» жили в дорогих районах — в особняках с бассейнами, теннисными кортами и коваными железными воротами. Кендра с сестрой работали по дому, их братья по субботам стригли газон. А у ее подопечных имелись для этого экономки и садовники.

Они с сестрой до сих пор покупали себе одежду по большей части на распродажах в небольшом универмаге их городка, а не ездили каждый месяц в лучшие специализированные магазины Сан-Франциско.

Кендра, вместе с сестрой и братьями, стремилась, окончив колледж, пробиться наверх и очень гордилась дипломом Калифорнийского университета в Сакраменто. Ее подопечные с первого дня после детского сада попадали в дорогие частные школы и, без сомнения, когда придет время, окажутся в столь же дорогих частных университетах.

Школьные каникулы Кендры были чередой двухнедельных поездок, когда вся семья загружалась в железнодорожный вагон и следовала до места назначения — например, в Большой каньон, Диснейленд или Йосмайтский национальный парк. А «благородные девицы» отправлялись во Францию в десятидневный тур с посещением музеев, соборов, дворцов и прочих памятников архитектуры. Они останавливались в роскошных гостиницах, ездили только первым классом и покупали одежду, подарки и сувениры на суммы, равные месячному жалованью Кендры.

Эти двенадцать девочек обладали тем естественным и непринужденным изяществом, которое в столь юном возрасте достигается только большими деньгами и ранним приобщением к роскоши. Вряд ли Кендра завидовала им, но провести несколько дней во Франции как «благородная девица» было интересно и приятно.

— Ну, куда теперь? — оглядела девушка свою группу. — В музей? В собор? По магазинам?

— Есть хотим! — ответил дружный хор голосов.

— Замечательная мысль. Эти маленькие палочки и сандвичи с камамбером, что мы ели в кафетерии музея, не вполне отвечают моим представлениям о сытной пище. — Кендра посмотрела на плоские маленькие золотые часики, которые пять лет назад получила в подарок от родителей за окончание колледжа, и покачала головой. — Для обеда в ресторане еще рано. Нам нужно что-нибудь типа закусочной, или кафе, или… Я поняла — «Au Pied de Cochon»!

— Ни за что. Я не буду есть в ресторане, который называется «Свиная нога»! — твердо сказала Мэри Ли Тейлор.

Умная, чуткая и доброжелательная, она по праву была лидером среди девочек в этой поездке. Кендра быстро поняла, что на нее можно положиться, не в последнюю очередь из-за неплохого, не хуже, чем у нее самой, французского.

— Но «Au Pied de Cochon» — это фирменный знак целого объединения, — объяснила Кендра. — Они открыты двадцать четыре часа в сутки и знамениты не только свиными окороками, но и другими блюдами, например французским луковым супом…

— И огромными старинными подносами с холодными скользкими устрицами, и морскими улитками, и множеством других жутких океанских тварей, которых надо есть сырыми, — закатила глаза Лайза Перретти под одобрительные смешки других девочек. — Старшая сестра мне все рассказала. Она там ела, когда ездила в Париж два года назад.

— Они делают замечательные профитроли — хрустящие слоеные пирожки, наполненные ванильным мороженым и политые теплым шоколадным соусом, — это на десерт, — соблазняла Кендра.

— Мы хотим поесть по-настоящему, — сказала Лили Уоррен. Самая младшая в этой группе — тринадцать лет — Лили, что называется, «рано расцвела». Сердцем, разумом и душою она была маленькая девочка, а фигурой — двадцатилетняя королева красоты. Ее знойная прелесть жгучей брюнетки в скором будущем обещала стать опасной. Кендра не раз помогала ей в напряженных ситуациях, когда надо было избавиться от непрошенного внимания мужчин вполне зрелых и явно имевших в виду нечто большее, чем просто флирт с маленькой девочкой.

Девушка посочувствовала своему боссу Бобу Уоррену: ему придется изрядно потрудиться, чтобы сохранить Лили в неприкосновенности до совершеннолетия.

— Кендра, ты только не обижайся, — сказала Эми Берк, дочь преуспевающего адвоката, — но мне очень хочется чего-нибудь нормального, без всяких «интересных» штучек…

— Без этих соусов, в которые чего только не намешано.

— Или каких-то непонятных органов животных, и неважно, что они считаются величайшим деликатесом! — Тиффани Льюис (ее мать владела шикарным магазинчиком романтического кружевного белья по астрономическим ценам) оказалась весьма привередливой в еде.

Кендра засмеялась глубоким грудным смехом, звук которого заставил двух французов, увлеченных беседой, повернуться к ней с восхищенной улыбкой, причем в глазах у обоих вспыхнул одинаковый оценивающий интерес.

— Ладно, ладно, вы победили. Так где вы хотите поесть?

— Где угодно, лишь бы подавали гамбургеры, — сказала Джули Грей.

— И жареную картошку, — добавила ее сестра-близняшка Дженни.

Кендра подавила ироническую усмешку: родители Джули и Дженни владеют тремя известными ресторанами мирового класса, а их дети в Париже жаждут получить гамбургер с жареной картошкой — скучно!

— На Елисейских полях должен быть «Макдональдс», — предположила Хезер Лоуренс, дочь сочинителя песен Тедди Лоуренса.

— Нет, — сказала Кендра. — Если вы хотите гамбургеров и жареной картошки, будь по-вашему, но мы пойдем есть их во французскую закусочную быстрого обслуживания. Место, которое я имею в виду, тоже на Елисейских полях, и мы можем пойти туда…

— Мы умрем, если пойдем еще куда-нибудь! — запротестовали несколько девочек.

— …или через сад Тюильри и потом по площади Конкорд…

— Пожалуйста, не надо достопримечательностей, пока мы не поедим!

— …или по улице Риволи, если вы хотите купить по пути еще сувениров.

— Помолчите, девочки, — сказала Мэри Ли. — Кендра при исполнении, ее задача — чтобы мы получили от этой поездки по максимуму, и, значит, мы не пропустим ничего из ее списка. Так что пошли. — И она проворно двинулась к Тюильри.

Высокие густолиственные каштаны отбрасывали пятнистую тень на усыпанные гравием дорожки, создавая иллюзию прохлады. Впереди возвышался шпиль Обелиска на площади Конкорд. Еще дальше на фоне подернутого дымкой неба вырисовывался силуэт Триумфальной арки, словно мираж, мерцающий в лучах позднего солнца. Слева от Триумфальной арки Кендра, поискав глазами, увидела Эйфелеву башню — символ Парижа.

Кендру окружали картины, звуки и запахи Парижа: характерный, на две ноты, звук полицейской сирены, выхлопные газы, потоки туристов, щелкающих фотоаппаратами и глазеющих на исторические памятники, вечный парад стройных, шикарных парижанок — их шелковые шарфы развевал слабый ветерок, возникавший при ходьбе, — то дуновение влекущих духов, то резкий запах или даже зловоние с Сены, текущей меньше чем в сотне ярдов отсюда.

И постоянно, повсюду — обрывки певучей, быстрой французской речи. Кендра глубоко вздохнула, не в силах подавить дрожь волнения, пробежавшего по жилам. Она в Париже — и она наслаждалась сознанием этого.

Работая в туристическом агентстве, в последние пять лет она очень много ездила — впрочем, в последние три поменьше, потому что была назначена помощником менеджера филиала агентства Боба Уоррена «Давайте путешествовать!» в Кармеле. Где она только не побывала! Но никакое другое место не могло сравниться для Кендры с Парижем — воплощением духа приключений, очарования и чистой романтики путешествий. Она всю жизнь мечтала побывать в Париже — и вот за последние четыре года она здесь уже второй раз!

Кедра даже не пыталась спрятать довольную улыбку, которая — она чувствовала — расцветала на лице. Она усердно работала и многого добилась. И склонна в полной мере насладиться плодами своего труда.

Эта поездка в Париж — одна из таких наград, несмотря на бесконечные часы, посвященные планированию и координированию деталей безупречного путешествия для двенадцати девочек-подростков. В самом деле она была при исполнении служебных обязанностей, а не на отдыхе, но этот факт ни на йоту не уменьшал удовольствия от пребывания в Париже. Даже чувство ответственности за девочек, не оставлявшее ее двадцать четыре часа в сутки, казалось легче в этом славном городе.

Она пережила все: от потери багажа до потери паспортов, от легких расстройств желудка до мощной аллергической реакции, когда Кэри Лайонс по неведению съела суп-пюре из даров моря, в состав которого входили креветки. Кендра гасила раздраженные перебранки, вызванные усталостью, осушала слезы тоски по дому и смягчала стресс от культурного шока. Она научилась быть терпеливой, твердой, вкрадчиво-льстивой, научилась защищать, поучать и прощать — в зависимости от того, чего требовала ситуация.

Положа руку на сердце, она не стала бы утверждать, что выполнила свои обязанности в этой поездке безупречно — многое можно и нужно было сделать лучше. Например, отговорить Лайзу Перретти от покупки нескольких трехсотдолларовых шелковых шарфов от Эрме, или уговорить Тиффани Льюис попробовать лягушачьи ножки по-провансальски — ей страшно этого хотелось, несмотря на насмешки и протесты других девочек. И ей еще предстоит убедить свою группу, что прогулка на речном трамвайчике по Сене на закате — это отнюдь не банальность, а отличный способ увидеть Париж в новом и интересном ракурсе.

Кендра гордо расправила плечи. Нет, работа выполнена не безупречно, но хорошо, без ложной скромности признала она, очень хорошая работа — их первая поездка во Францию получилась не только развлекательной, но и поучительной.

И если Боб Уоррен еще питает сомнения в том, что она сможет организовать в Монтеррее филиал «Давайте путешествовать!», то успешное выполнение этого поручения должно убедить его, что она полностью соответствует должности, которую надеется получить по возвращении.

«Я дам ответ, когда вы вернетесь», — вот все, что босс счел нужным пообещать ей, хотя казался очень довольным, когда она сделала формальное представление своей кандидатуры на должность, которая скоро должна возникнуть. Еще три дня, и она дома. Еще три дня, и она получит ответ.

Ответ — она почти уверена — будет положительным.

Улыбка Кендры стала шире. Да, и впрямь она прочно стоит на ногах. Она замедлила шаги и остановилась у ступенек, ведущих из сада Тюильри на площадь Конкорд. В улыбке появилось коварство.

— Кто-нибудь знает, что произошло там, внизу, на площади Конкорд? — невинно спросила Кендра, откидывая с лица тяжелую волну светлых, медового цвета волос.

Ответом ей было только невразумительное мычание и смешки.

— Во времена французской революции здесь стояла гильотина. — Кендра широко повела рукой, очерчивая этим жестом большую круглую площадь, забитую транспортом — начинался час пик. — Людовик XVI, Мария-Антуанетта и тысячи других были обезглавлены на этом самом месте.

На лицах девочек появился интерес.

— Огромные толпы собирались здесь, чтобы посмотреть, как потоками льется кровь, катятся головы, и поговорить о зловонии…