Рейчел рассеянно вытащила из ящика комода веер.

Нет, она не может допустить, чтобы Фанни погубила жизнь человека из-за своих капризов. Не так уж велик его проступок.

Ее размышления прервала Элеонора, воскликнув:

– О Боже, я забыла свой веер. Я схожу за ним и немедленно вернусь.

Рейчел кивнула с отсутствующим видом, продолжая размышлять над тем, как спасти конюха от мести разгневанной Фанни. Ей неожиданно пришло в голову, что, если она опередит Фанни и сама расскажет герцогу Уэстли сегодняшнюю историю, он сможет по достоинству оценить храбрость своего слуги. Ведь если оскорбленная Фанни успеет преподнести случившееся со своей точки зрения, то бедному парню несдобровать. Скорее всего, в гостиной такой возможности у Рейчел не будет. А не попытаться ли увидеть герцога прямо сейчас, прежде чем он спустится вниз к обеду?

Не теряя времени, Рейчел, повинуясь порыву, бросилась к покоям, которые занимал герцог. Она торопливо постучала в нужную дверь. Решимость ее иссякала с неимоверной быстротой.

Ей открыл высокий, подтянутый человек в отменного качества черном шелковом халате. Он выглядел безупречно, но несколько невыразительно и мрачновато.

Взглянув на бледное и тонкое лицо, Рейчел отпрянула, словно натолкнувшись на преграду. О! Этот человек выглядел так, словно его сердце, если оно вообще у него когда-нибудь было, давным-давно окаменело. Неудивительно, что Стивен его недолюбливал.

Мужчина вопросительно приподнял одну бровь, не произнося ни слова:

– Ваша светлость, я пришла...

– Я не герцог Уэстли, – холодно прервал он. – Я – его секретарь.

Рейчел вспыхнула от смущения. «Боже правый, если это – секретарь, то каков же сам герцог?» – подумала она. Пожалуй, ее миссия вряд ли будет иметь успех. Печально, но...

Она уже почти повернулась, чтобы убежать, но вдруг вспомнила: ведь от нее зависит судьба человека, и это не пустые слова. Если Фанни хорошенько постарается, то это будут не просто неприятности, а полное крушение. Простой человек без работы не выживет, он же не крестьянин – хозяйства нет, работы не будет: голод и смерть или разбой на большой дороге. Да чем она, собственно, рискует?!

– Немедленно проведите меня к герцогу! – заявила она, спеша осуществить свое решение.

Рейчел с недоумением заметила, как презрительно взглянул на нее секретарь, насмешливо скривив рот.

– К сожалению, это невозможно. Его светлость...

– Пусти ее, Питер! И оставь нас, – Приказал властный голос из глубины комнат. Голос показался Рейчел смутно знакомым, но она не стала задумываться над этим. Она до сих пор была несколько смущена тем, что перепутала слугу, пусть и весьма приближенного, с хозяином. Похоже, герцог слышал этот короткий разговор. Сейчас Рейчел лихорадочно искала способ исправить невольную ошибку, которую такой высокомерный человек, как Уэстли, мог счесть непростительным оскорблением.

Питер, явно удивленный приказанием, послушно сделал шаг в сторону, уступая ей дорогу. Секретарь вышел за дверь, молча прикрыл ее и оставил Рейчел наедине с герцогом. Она была приятно удивлена тем, что Уэстли отослал слугу. Что ж, надменность надменностью, а в определенном такте герцогу не откажешь. В присутствии сурового Питера ей было бы трудно ходатайствовать за столь ничтожную персону, как простой конюх.

Герцог молча стоял рядом с кроватью, видимо, ожидал, когда посетительница заговорит. Рейчел никак не удавалось оправиться от смущения. Она разглядывала богатую резьбу, балдахин из алой парчи. И наконец вовсе опустила глаза, так и не взглянув в лицо герцогу Уэстли.

Герцог подошел к ней, но ее взгляд по-прежнему оставался где-то на уровне его груди. Прекрасный халат из темно-синего, как ночное небо, атласа облегал его широкие плечи. К своему изумлению, Рейчел испытала то же самое необыкновенное чувство, которое родилось в ней, когда она впервые увидела того, из-за кого, собственно, и пришла сюда. Ну раз пришла, надо же когда-нибудь и начать.

– Ваша светлость, – тихо произнесла она, не поднимая глаз и от волнения еле выговаривая слова, – я пришла, чтобы рассказать вам о храбрости вашего...

– Я знаю, зачем вы пришли, – перебил он холодно и цинично. – Желаете засвидетельствовать свое почтение, опередив Софию.

Рейчел от удивления резко вскинула голову и взглянула на герцога.

В первое мгновение она не узнала этого человека, видимо, потому, что светлые волосы, висевшие еще недавно мокрыми прядями вдоль лица, были теперь аккуратно зачесаны и собраны в косичку на затылке. Но ни с чем невозможно было спутать голубые глаза, в эту минуту такие же холодные и презрительные, как тогда, когда она в первый раз взглянула в них на берегу реки.

Рейчел, обомлев, некоторое время молча смотрела на него.

– Вы?! – наконец выдохнула она, окончательно теряя чувство реальности.

– Надо же, как естественно вы изображаете удивление.

– Боже, что вы здесь делаете?!

Она почувствовала, как забилось ее сердце. Да что же, этот человек теперь всегда будет встречаться на ее пути и заставлять ее томиться от неисполнимых желаний.

– Поскольку вы имеете привычку путать слуг с их хозяевами, позвольте представиться. Герцог Уэстли, – с этими словами герцог слегка поклонился.

– А тот человек, которого вы спасли сегодня в полдень? Он-то действительно конюх или?.. – как будто все еще не до конца поверив в происходящее, спросила Рейчел.

– Ферри? Не волнуйтесь, он не маркиз, он самый настоящий конюх. Мой конюх.

– Нет, вы не герцог, – убежденно заявила она.

– Почему? Я что-то не совсем вас понимаю. – Теперь настала очередь герцога удивляться.

– Вы были так решительны и храбры, причем безрассудно храбры.

Он с трудом сдержал довольную улыбку.

– А разве герцог не может быть храбрым?

– Разумеется, может, но, уж конечно, не Уэстли, – она запнулась, – судя по тому, что о нем говорят, он бы никогда не стал рисковать своей жизнью ради спасения кого бы то ни было, тем более своего слуги.

– Думаю, вам легче будет признать ваше представление обо мне ошибочным, чем доказать всему свету, что я не герцог Уэстли. – Грустная улыбка тронула его чувственные губы. – А теперь давайте вернемся к тому, что на самом деле привело вас сюда.

Он неожиданно обнял ее и поцеловал.

Рейчел оцепенела от неожиданности, и, пока она приходила в себя, его губы жадно ласкали ее рот в сладостном, жарком поцелуе, от которого все ее существо наполнилось необычайным блаженством. Она и не предполагала, что поцелуй может быть настолько захватывающим и волнующим.

Никто никогда ее так не целовал. Трое из ее многочисленных поклонников предпринимали неудачные попытки – и только одному, сэру Уальду Флетчеру, удалось однажды коснуться уголка ее рта своими губами. Тогда Рейчел не почувствовала ничего, кроме стыда и отвращения.

Теперь же все было иначе. Какое-то чудесное, доселе неведомое ощущение разрасталось внутри ее, голова закружилась от восторга. Ноги отказывались держать ее. Как будто почувствовав вдруг охватившую Рейчел слабость, он обнял ее крепче, прижав к себе вплотную. Надо сказать, что это отнюдь не придало ей бодрости, напротив, все тело пронизала легкая дрожь, а колени просто подгибались. Она упала бы, если бы не его крепкие руки.

Он провел языком по ее губам, поглаживая их нежно, словно крылом бабочки, пробуя на вкус, как самый сладкий мед. Его теплое дыхание касалось ее щеки.

Это был чудесный поцелуй.

Нет, она просто не могла остаться равнодушной. Не имея никакого опыта, Рейчел решила следовать за своим искусным учителем. Она приоткрыла рот и чуть коснулась языком губ Джерома. Он застонал и, прервав поцелуй, тихо произнес:

– Я заранее полагал, что вы достаточно смелы, но и представить себе не мог, что настолько, моя дорогая.

Его слова озадачили Рейчел. Она не понимала, о чем он говорит. Как бы предупреждая лишние, на его взгляд, вопросы, Уэстли запечатал ей рот новым поцелуем, а рука его заскользила по горчичному шелку, поглаживая ее грудь.

Восхитительное удовольствие накатывало на нее жаркими волнами. Она даже не думала сопротивляться, хотя и осознавала бесстыдство и недозволенность его поведения. Но это вдруг показалось таким неважным, ненужным, да попросту кем-то выдуманным препятствием.

Рейчел прильнула к нему, начисто забыв о скромности и осторожности в сладостном порыве, который разрастался где-то в глубине ее души подобно смерчу – мощный и таинственный.

Слова Элеоноры: «Может быть, ты попытаешься его заинтересовать?» – эхом прозвучали в одурманенной голове Рейчел.

В разговоре с подругой девушка с возмущением отбросила эту идею, но сейчас она с каждой минутой убеждалась, что это разумный и добрый совет. Ни к одному из мужчин она не испытывала таких чувств, как к Уэстли. Она таяла в его объятиях. Когда он прикасался к ней, тело ее отзывалось небывалым восторгом.

Рейчел чувствовала, как его рука сжимает ей грудь, сладостное тепло его рук разливалось по всему телу, но вдруг она отчетливо поняла, что более не существует шелковой преграды между мужской ладонью и ее телом. Рейчел с трудом оторвалась от его так мучительно желанных губ. Рука герцога Уэстли свободно блуждала под складками плиссированной пелерины и нежно ласкала спрятанные под ней сокровища.

Рейчел стряхнула с себя оцепенение и попыталась оттолкнуть герцога.

– Оставьте меня! – воскликнула она, наконец осознав происходящее.

На секунду ей показалось, что он вовсе не намерен ее отпускать. Но потом, сделав над собой видимое усилие, герцог резко отошел в сторону.

– Черт бы вас побрал! – со злостью сказал он. Вид у герцога при этом был довольно обескураженный.

– Чем же я виновата? Почему вы сердитесь? – недоумевала Рейчел, придя в замешательство от такой неожиданной смены его настроения. Только что был нежен, и вдруг просто вулкан ярости. – Разве это...

– Ради Бога, избавьте меня от этого чудовищного притворства! – Уэстли махнул рукой. Чувствовалось, что он крайне раздражен.

Рейчел совершенно растерялась:

– Но вы же сами... – ее голос замер в смущении.

– Нет, это вы сами напросились ко мне! – Пронзительный взгляд его сделался холодным и бесстрастрым, хотя говорил он на повышенных тонах. – Вы так страстно желали поскорее заручиться моим расположением, что ворвались ко мне в спальню даже прежде, чем вас официально мне представили.

В его голосе было столько горького презрения, что Рейчел невольно вздрогнула, будто ее хлестнули кнутом.

– Послушайте! Что вы так кичитесь своим титулом? Право же, там, на реке, в роли конюха, вы выглядели куда лучше.

– Ах вот, значит, как? – Джером явно не привык лезть за словом в карман. – Так вы, значит, из тех дамочек, которые предпочитают конюхов, но не пропускают и герцогов.

«Да что это такое! – подумала Рейчел, уже совершенно запутавшись во всем. – Долго он намерен надо мной издеваться?» – но вслух негодующе произнесла:

– Я просто не понимаю, о чем вы говорите!

– Ну-ну... всякое притворство должно иметь границы, моя прелесть. Зачем же вы пришли ко мне в спальню?

– Ну уж, конечно, не для того, что вы тут затеяли! – возмутилась она. – Да как вам только такое в голову пришло?!

– Нет, вы ее только послушайте, а что же еще, к дьяволу, я должен думать? Насколько мне известно, на свете есть только одна причина, по которой леди желает остаться наедине с мужчиной в тишине его спальни.

– Ах, да, конечно... спальни... то есть... – Рейчел посмотрела на него, что-то соображая про себя. Она вдруг отчетливо вспомнила лицо секретаря. Какую мину он скорчил, пропуская ее к герцогу! Рейчел стояла ни жива, ни мертва. – Боже мой, это что же получается?.. Я...

В эту минуту никто не заподозрил бы Рейчел во лжи. Даже самая искусная актриса не смогла бы изобразить столь искренний испуг и смущение. Ее лицо сделалось таким же алым, как парчовый полог на его кровати.

Черт побери, да ведь она невинна, как младенец! Кто бы мог подумать! И это после, того, как она откровенно пожирала его глазами на берегу реки! После того, как дерзко ворвалась в его спальню!

Он подозревал все, что угодно, но такое?!

А их поцелуи! Она ответила ему с такой страстью, что при воспоминании об этом у него снова закипела кровь, и он едва сдержался, чтобы не схватить ее в объятья.

Как-то все запуталось и выглядело довольно нелепо. Когда Рейчел постучала в дверь, Джером подумал, что это опять явилась София. Эта блудливая лисица уже дважды пыталась прорваться к нему, но Питер стоял насмерть. «Скала, а не человек», – мимоходом подумал Джером, впрочем, не без удовольствия. Ну вот, конечно, он решил, что София вернулась в третий раз, чтобы все-таки добиться своего, но, к своему удивлению, услышал голос Рейчел. Кровь мгновенно ударила ему в голову.

Он распорядился впустить ее. Вот с этого все и началось. Какая глупость! Какая самонадеянность! Да, он рассчитывал на ее бесстыдство. Да, он решил, что она распутна, как все эти красотки. Ну и почему же не удовлетворить истомившее его желание. Такая, в сущности, простенькая история. С кем не бывает? А что получилось?!