Воспоминания о событиях прошедшей ночи, доселе скрытые в укромных уголках подсознания, хлынули на новобрачную и моментально затопили. Она окунулась в них с головой. Эти воспоминания принесли с собой странное бодрящее тепло, которое тут же угнездилось внизу живота и под коленями.

У Патрика одеяло сползло до талии. Софи прикусила губу, отчетливо вспомнив себя, вцепившуюся в его плечи, изгибающуюся под ним, умоляющую, задыхающуюся, всхлипывающую.

Она осторожно села, чуть поддернув одеяло, чтобы оно прикрыло талию. У Патрика очень красивые плечи. При утреннем свете его кожа имела смугловато-золотистый оттенок, который еще ярче подчеркивал рельефность мускулов.

Он что-то тихо пробормотал во сне и перевернулся. При этом одеяло спустилось ниже бедра. Софи охнула и рефлекторно натянула свое, прикрыв им груди. Патрик спал, его дыхание оставалось глубоким и ровным. Сердцебиение Софи наконец успокоилось.

Она с восхищением разглядывала мужа. Что ни говори, он красивый. Темные ресницы, изящно изогнутые брови, мужественные черты лица, великолепная грудь.

Софи вспомнила ночные ласки и чуть не застонала. Неужели Патрик станет тут же искать другую женщину? Вряд ли. Во всяком случае, не в медовый месяц. Эта мысль позволила расслабиться Туго заведенной пружине, располагавшейся у нее где-то в области сердца.

Она подцепила пальчиком край одеяла — осторожно-осторожно. Вот она, та часть его тела, которая заслуживала особого внимания. Ей хотелось внимательно рассмотреть се при дневном свете, Когда Патрик не видит. «Разве не странно, — подумала Софи, — иметь где-то внизу орган, который постоянно болтается между ног. Наверное, при ходьбе это ужасно мешает».

Ей удалось оттянуть одеяло на несколько дюймов вверх. Она подалась вперед и заглянула, однако вскоре процесс изучения прервал сдавленный смех мужа. Надо же, а ведь он только что крепко спал. Софи и опомниться не успела, как оказалась на спине, а та самая часть тела, относительно которой она обнаруживала серьезное любопытство, сейчас находилась… хм, совсем в другом состоянии, чем за несколько секунд до этого. Поразительно!

Она встретилась со смеющимися глазами мужа.

— Ты давно проснулся?

Патрик наклонился и погладил губами губы Софи, заставив ее затрепетать от восторга.

— Достаточно давно, чтобы осознать, что моя несравненная жена пробудилась и почему-то натягивает на свои прекрасные груди это противное одеяло. — Он оживился. — Софи, дорогая, ты хотя бы знаешь, какая у тебя восхитительная грудь?

Софи посмотрела на свои розовато-жемчужные груди. На миниатюрном теле они казались несколько тяжеловатыми.

— Мне кажется, им идут платья во французском стиле, — нерешительно произнесла она. А что еще можно было сказать? О своих грудях она ведь никогда по-настоящему и не думала.

Когда же губы Патрика сомкнулись вокруг соска, ее тело непроизвольно выгнулось и прижалось к его телу. Софи застонала. Не прерывая ласки, он что-то проговорил и раздвинул коленом ее ноги.

Только много позднее, когда она отрешенно рассматривала валяющееся на полу смятое одеяло, ей пришло в голову поинтересоваться, что тогда сказал Патрик.

Софи повернулась на бок и лениво провела пальцем по груди мужа.

— Что ты такое сказал о моих грудях?

Патрик приподнял отяжелевшие веки. Он сейчас лежал и соображал, почему после занятия любовью с женой его охватывало какое-то странное умиление, близкое к слезам. «Наверное, от сознания, что с этой женщиной я останусь до конца жизни и никакой другой у меня больше не будет».

— Хм-м? — сонно пробормотал он, прижимая к себе Софи. Она робко повторила вопрос.

Патрик открыл один глаз.

— Мне кажется, я сказал, что они восхитительные. Верно?

Софи кивнула.

— А потом, после этих слов?

Патрик открыл оба глаза.

— Не могу вспомнить. — Его голос сейчас звучал глуховато. — Пожалуй, нужно освежить память.

Одним движением он опрокинул Софи на спину и принялся ласкать кремовые груди, любуясь их совершенством.

— Наверное, я сказал, что они похожи на невиданно крупные яблоки?

— Нет, — прошептала Софи.

— Да-да, ты права. Во-первых, таких яблок в природе не бывает, а во-вторых, они большей частью красные или зеленые, в то время как твои несравненные груди кровь с молоком. — Большие пальцы Патрика играли сосками, его дыхание обжигало кожу.

— А не сказал ли я, что на вкус они слаще вина? — По одной груди он проделал маленькую дорожку из поцелуев.

— Нет.

— На вкус они медовые. — Он продолжил поцелуи, приближаясь к соску.

— Нет, ты этого не говорил, — возразила Софи слегка срывающимся голосом.

— Я сказал, что твоя кожа мягче, чем… — Патрик не смог придумать подходящего сравнения и замолк, склонившись над нежно-розовым соском, а через несколько секунд с глухим стоном проглотил его губами.

Софи прерывисто задышала. Патрик поднял голову.

— А теперь… — его голос был хриплым от желания, — ты не считаешь, что теперь мы должны исследовать другую грудь?

— Хватит изысканий. Мне уже неинтересно, что ты тогда сказал, — прошептала Софи и, вцепившись в его плечи, потянула к себе.

На палубу «Ларка» Патрик и Софи Фоукс вышли, когда солнце уже стояло высоко в небе. И светило очень ярко, правда, воздух оказался неожиданно прохладным.

Над пенными волнами парили чайки.

— Мы уже в открытом море?

— Нет, — ответил Патрик. — Если много чаек, значит, берег где-то рядом. Мы так вдоль берега и пойдем. Обогнем мыс Корнуолл и остановимся в Уэльсе, где понравится.

Патрик хотел рассказать Софи об инспектировании укреплений, но передумал. Зачем в первый день свадебного путешествия заводить разговоры о деле?

— Жаль, конечно, что мы не смогли отправиться в Италию, как это в свое время сделали мои родители. — Его глаза озорно блеснули. — Насколько мне известно, ты ни разу не была за границей. Я прав?

Софи кивнула.

— Тогда, может быть, рискнем? А? Можно попытаться быстро пересечь пролив, а затем мы осторожно, на цыпочках, обогнем Францию, Испанию, Португалию и бросим якорь в Легорне.

— Нет уж, давай отложим до лучших времен. — Софи немного поразмышляла. — Послушай, ты сказал, бросим якорь в Легорне. Это значит — в Ливорно?

— Именно. — Патрик заулыбался. Откинувшись на поручень, он бросал беспокойно вскрикивающим чайкам апельсиновую кожуру. — Отсюда вывод: в школе ты изучала географию. Я угадал?

— Нет, — ответила Софи с легкой усмешкой. — В «Челтемледис скул», где я училась, географию не проходили. Видимо, не предполагалось, что девушки из лучших лондонских домов будут выезжать за пределы Англии.

— В таком случае откуда тебе известно итальянское название порта Легорн? — Глаза Патрика неотступно следили за слаженны ми действиями команды. Матросы оснащали гафель и устанавливали прямой парус.

Софи прикусила губу.

— Ой, не помню. Кажется, сказал кто-то из знакомых.

Но провести Патрика было не так-то легко.

— Ты говоришь по-итальянски?

Софи похолодела.

— Нет… конечно, нет. С чего ты взял?

«Какая же я идиотка, чуть себя не выдала. Надо срочно избавиться и от учебника турецкого. Не дай Бог он обнаружит!»

— Так, показалось. — Патрик ласково улыбнулся. — Вообще-то мне еще не приходилось встречать девушку из высшего общества, которая бы знала иностранные языки. Большинство юных леди, из тех кто посещает «Олмэкс», и своим-то родным языком владеют еле-еле. Но французскому, надеюсь, тебя матушка обучила.

Софи боялась открыть рот и потому только робко кивнула.

— А вот я в языках полный тупица. — Патрик отправил в рот несколько апельсиновых долек. — По-французски говорю очень слабо, а на других знаю всего по нескольку фраз. Кстати, попробуй догадаться, что это за фразы.

Софи усмехнулась.

— Где я могу найти констебля? — Ее знание языков было чисто академическим. Во всяком случае, представить себя в чужой стране она не могла.

Патрик удивился.

— Поверь мне, за границей от констеблей больше неприятностей, чем пользы.

— Как пройти к гостинице?:

— Нет. — Патрик придвинулся ближе и скормил ей несколько долек апельсина. — Так уж и быть, скажу. Вот она, ключевая фраза всех времен и народов: «О, благородная леди, прошу вас, примите этот недостойный подарок от меня лично и страны, которую я представляю».

Софи, смеясь, слизывала с губ апельсиновый сок.

— Веришь, я могу произнести эту фразу на четырнадцати языках, — гордо объявил Патрик, блестя глазами. — К сожалению, и в Уэльсе тоже. Так что все проблемы там нам придется решать по-английски.

Софи проглотила слюну. Признаваться, что она свободно говорит по-валлийски, было слишком поздно.

Патрик же ее гримасу ошибочно принял за обеспокоенность.

— Милая, не волнуйся, там все говорят по-английски. А если кто-то не может, пусть пеняет на себя. Надо было выучить. Впрочем, — проговорил он после непродолжительного молчания, — они могут выразить пожелание зубрить французский. Существует Мнение, что Наполеон может направить свои корабли из Бреста через Корнуолл в Уэльс. То есть вторгнется в Англию с тыла.

— Ох уж этот Бонапарт. — Софи было трудно сконцентрироваться на международной политике, поскольку Патрик очистил еще один апельсин, отделил половину и начал медленно выдавливать сок ей в рот. Острый цитрусовый аромат приятно щекотал ноздри.

— Тебе не следует его бояться, — успокоил Патрик. — Наш «Ларк» один из самых быстрых кораблей в океане. У Наполеона таких нет. Его плоскодонки нас никогда не догонят.

— Клипер «Ларк» построен в Балтиморе?

Патрик был приятно удивлен.

— Да. У него V-образный корпус и очень высокие мореходные качества. А откуда тебе известно о «Ларке»?

— Ты думаешь, я не умею читать? Об этом писали в «Тайме», и не раз.

— Не ожидал, что ты читаешь «Тайме». — Патрик рассеянно съел апельсиновую дольку, которую собирался скормить ей. — Я вообще смутно представляю образ жизни молодых английских леди.

— Мама умерла, когда я был еще совсем ребенком, а когда вырос… — он пожал плечами, — то в Англии проводил мало времени.

— Понимаю, — прервала его Софи. — Но разве, находясь здесь, ты не встречался с дамами?

Он коротко рассмеялся:

— Признаюсь, встречался. Но это были не леди. Вернее, не совсем леди.

Патрик поймал себя на том, что ему нравится с ней общаться, что эта загадочная девушка с острым язычком и грустными глазами, его молодая жена, хороша не только в постели. Он придвинулся ближе и прижал Софи спиной к поручню. Сейчас их тела походили на два правильно сложенных элемента складной картинки.

Софи задумчиво посмотрела ему в глаза.

— Значит, ты побывал в четырнадцати странах?

— По меньшей мере, — ответил Патрик.

— Доведись мне путешествовать, — мечтательно проронила Софи, — я бы первым делом отправилась на Восток.

— А чем в течение дня занимаются настоящие леди? — неожиданно спросил Патрик.

— Они… хм, они ходят в гости на чай.

— Могу представить, какая это скука. Что еще?

— Ну, ездят за покупками.

— Какими?

Он плотно прижал свои бедра к ее. Софи охнула.

— Патрик! Нас же могут увидеть.

— Можешь быть спокойна, здесь нас никто не увидит. — Он взялся обеими руками за поручень. — Итак, что же покупают настоящие леди?

— Ну, разное, — лениво протянула Софи. — В основном одежду. Шляпы, платья… — Эта тема ей уже начала надоедать. Лично она за покупками ездила редко, предпочитая приглашать к себе мадам Карэм.

Как будто прочитав ее мысли, Патрик вдруг серьезно посмотрел ей в глаза.

— Выходит, ты каждый день ездишь за покупками?

— Я — нет, — проговорила Софи, оправдываясь. А затем вспомнила, что Патрик повеса. И не важно, что он сейчас прикидывается, будто не знает, чем занимаются леди. Какая ерунда! Ведь наверняка все свое время он посвящает охоте за ними.

— В общем, настоящей леди есть чем заняться. — Она с вызовом посмотрела на Патрика. — Но главная ее работа — это заказывать себе новые туалеты.

— Вот как? — протянул Патрик и снова пустил в ход губы, вызывая в Софи нежную, растекающуюся по всему телу, мягкую теплоту.

Произнеся слово «работа», она внезапно почувствовала прилив горечи. Ради замужества ей пришлось отказаться от очень многого. Становиться матроной, основная работа которой заключалась в поездках на Бонд-стрит, не хотелось. Наряды ее, конечно, интересовали, но не меньший трепет вызывало увлекательное погружение в дебри чужого языка.

Выражение ее лица Патрика слегка озадачило. Чего это она приуныла?

— Не желает ли моя чрезвычайно достойная жена удалиться вниз и принять ванну? — Он легко чмокнул Софи в бровь. — Потому что ее чрезвычайно достойный супруг должен поговорить с капитаном.

Глаза Софи просияли.

— Это было бы замечательно, — ответила она совершенно искренне.