Марлен Сьюзон - Полночный гость

Стивен дошел до края поля, развернулся. При виде его изуродованной спины у Мэг в который раз все перевернулось внутри. Конечно, раны уже затянулись и заметно посветлели, но эти страшные крест-накрест шрамы наверняка останутся на всю жизнь.

Через неделю начнется сбор урожая. А потом Стивен уйдет. Навсегда.

Что она будет без него делать? Мэг об этом даже думать не хотела. Предстоящее одиночество тяжким гнетом лежало на сердце.

Все так же ловко орудуя мотыгой, Стивен двинулся в ее сторону. Поглощенный работой, он не замечал скрытую в тени деревьев Мэг до тех пор, пока не оказался в каких-нибудь двадцати футах от нее. А заметив, тут же опустил мотыгу и поспешил навстречу. Лучезарная чувственная улыбка, осветив фиолетовую глубину его глаз, отозвалась дрожью в теле Мэг.

– Ничего не случилось, Мэган?

– Хочу попросить об одолжении.

Опершись на мотыгу, он снова одарил Мэг улыбкой:

– Для вас, Мэган Дрейк, – все, что угодно!

– Вообще-то... речь о Джоше. Ты ведь говорил, что знаешь несколько языков, да? И латынь тоже?

– Да. А что?

– Ты не мог бы позаниматься с Джошем? Он такой способный мальчик, по всем предметам успевал, а вот латынь ему ну никак не дается.

– Латынь в лесу ни к чему. Мэг опустила голову.

– Знаю... – со вздохом пробормотала она. – Только я никак не могу отказаться от надежды когда-нибудь отправить. Джоша учиться. Глупо и мечтать, конечно, но...

– У всех нас есть свои мечты, Мэган. – В его голосе ей почудилась странная тоскливая нотка. – А твоя мечта достойна только восхищения. Конечно, я помогу. Жаль вот, времени осталось не так много.

С тех пор как он предложил помочь с урожаем, Стивен впервые заговорил об уходе. От внезапной острой боли у Мэг перехватило горло, и вопрос ее прзвучал чуть сдавленно:

– А о чем ты сам мечтаешь?

Глаза Стивена сузились, стиснутые губы побелели.

– Возвратиться в Англию, вернуть все, что у меня отняли, и отомстить тому, кто это сделал.

«И я его больше никогда не увижу», – с горечью подумала Мэг.

Мрачная гримаса Стивена неожиданно сменилась дразнящей улыбкой. Господи, как же Мэг любила эту улыбку! Перебросив мотыгу в левую руку, правой он мгновенно сорвал чепец с ее головы и спрятал за спину.

– Прекрати! Раздался ее не слишком уверенный протест.

– Прекращу, когда ты прекратишь прятать свои великолепные волосы под этим уродством.

– Ты несешь ерунду! – Но в ответ на его комплимент на щеках Мэг расцвел довольный румянец. Неужели Стивен и впрямь считает, что у нее великолепные волосы?! Мэг попыталась заполучить чепчик обратно.

Стивен поднял руку над головой.

Мэг подпрыгнула – и снова неудачно. Чепец остался в руке Стивена, а вот ее нога попала на камень, подвернулась, и она чуть не упала.

Мотыга полетела на землю, и в последнее мгновение Стивен обхватил ее талию обеими руками.

Громкий стук сердца набатным боем звучал у нее в ушах.

Сейчас он ее поцелует. Так же, как тогда на ручье. Нужно его остановить... Нужно ли?.. И все равно уже слишком поздно.

И нет сил. Да пропади оно все пропадом! Жажда этого поцелуя была сильнее всех доводов разума!

Запах пота и натруженного мужского тела не отвращал, потому что это был запах Стивена, смешанный с только ему присущим ароматом корицы и солнца.

Его губы прикоснулись к ее губам сначала на один-единственный неуловимый миг – легкой лаской, шепотом... А потом горячий язык заскользил по ее нижней губе, и Мэг застонала, вне себя от чувственной дрожи.

– О, Мэган, Мэган... – обожгло ее рот дыхание Стивена.

Мэган... Только два человека на свете звали ее так – отец и Стивен.

Он привлек ее к себе, поцелуй из нежного стал жадным, настойчивым. Мэг обхватила его за шею, прижалась всем телом, возвращая его страсть, его нежность, его желание.

– Что ты делаешь со мной, Мэган... – глухо пробормотал он.

Оторвавшись от ее рта, губы Стивена скользнули вниз, проложив на ее шее дорожку из жарких, упоительных поцелуев. Мэг выгнулась, откинув назад голову. Боже, сделай так, чтобы это наслаждение длилось вечно!

– Мэг! Мэг! Ты где?

Звонкий голос ворвался в ее сознание сквозь опьяняющий туман поцелуев Стивена.

Мэг едва не повторила ругательство, сорвавшееся с его губ.

– Здесь! – с трудом выдавила она и, уронив руки, сделала шаг назад.

Джош бежал к ним по краю поля.

– Послезавтра Льюисы будут строить дом. Решили не ждать сбора урожая. Я сказал, что мы придем. – Джош повернулся к Стивену: – Я обещал, что ты тоже поможешь!

– Как это мило с твоей стороны, – сухо отозвался Стивен.

Но Мэг знала, что он не против. Даже после целого дня работы, падающий с ног от усталости, Стивен не отказывал в помощи соседям.

Возвращаясь вместе с братом к хижине, Мэг думала о том, чему едва не стал свидетелем Джош.

О господи! Одного прикосновения Стивена Уингейта достаточно, чтобы она превратилась в распутную женщину!

Или в такую же глупую, как ее мать.

Мэг стиснула кулаки; ногти вонзились в кожу. Ну, нет. Не будет этого. Она не выставит себя на посмешище из-за человека, который уже через неделю уйдет отсюда навсегда.

Стивен тщетно пытался игнорировать дразнящий шорох одежды, доносившийся из-за занавесок. Мэган переодевалась в своей импровизированной спальне, чтобы отправиться к Льюисам – сегодня там собирались все соседские фермеры возводить дом.

Какого черта она так Долго возится?! С ума хочет его свести, что ли?

Сам Стивен, в одних лишь бриджах оленьей кожи, брился за столом, перед единственным надтреснутым зеркальцем Мэган.

Оскорбительное замечание Мэган насчет его неспособности даже побриться самостоятельно до такой степени задело Стивена, что он таки научился бриться. Правда, первые два-три дня он выглядел так, словно вырвался из рук обезумевшего цирюльника. Зато теперь довольно прилично справлялся с этим делом.

Справлялся бы и еще лучше, если б не предательские звуки за занавесками.

Жара в последние дни стала невыносимой, и Мэган вместо охотничьей рубахи из оленьей кожи дала Стивену белую батистовую сорочку и брюки из черного плотного холста, оставшиеся от отчима.

Как и предыдущие, брюки оказались великоваты. Мэган хотела переделать их прямо на Стивене, но тот, с ужасом вспомнив свои прежние муки, наотрез отказался. Пропади пропадом вытачки или как там называются эти штуковины! Даже если штаны будут сваливаться с него на ходу, все равно он ни за что больше не подвергнет себя такой пытке!

В конце концов Стивен предложил ей ориентироваться по размеру бриджей.

– Джош, помоги-ка! – раздался из-за занавесок голос Мэган. – Я уже сто лет не надевала это платье и забыла, что у него крючки сзади. Самой никак не справиться.

– Джош во дворе, – отозвался Стивен. – А я здесь. И я с удовольствием тебе помогу.

– Не сомневаюсь, – едко парировала Мэган. – Но мне нужен Джош.

– Я-то чем хуже? – Стивен отодвинул занавеску. Мэган стояла спиной к нему, придерживая обеими руками лиф темно-синего платья. Она еще не заплела косу, и роскошные янтарные волосы окутывали ее плечи и спину.

– Не смей входить! – ахнула Мэган. – Я не одета.

Если бы! Взгляду Стивена была открыта лишь узкая полоска обнаженной спины. За свою жизнь он видел немало дам, прикрытых куда меньше, чем та, что сейчас стояла перед ним. Вот только вряд ли подобное признание пришлось бы по душе этой даме.

Блестящие густые волны так и манили зарыться в них пальцами... С трудом устояв перед искушением, Стивен осторожно разделил янтарные пряди на две части и перекинул ей на грудь.

Пока его пальцы ловко застегивали крючки платья, взгляд свободно скользил по изящной линии длинной шеи, отмечая прозрачную чистоту кожи, горделивую, истинно аристократическую посадку головы. Не прошло и двух минут, как платье было застегнуто. А он не возражал бы против еще хоть сотни крючков...

Только лучше бы не застегивать их, а... Стивен не позволил себе даже закончить мысль. Уж слишком быстро реагировало его тело на мечты о Мэган. Не дай бог такому случиться сейчас. В своих новых тугих штанах он умрет от мучений. И от стыда.

– Можно было сразу догадаться, что в подобных делах ты дока. Боюсь, правда, что тебе чаще приходилось не застегивать платье, а как раз наоборот!

На ее язвительную шпильку Стивен не обратил внимания. Тем более что все его внимание было приковано к прелестной шейке Мэган. Наклонив голову, он задел щекой шелковистую прядь волос.

Мэган вздрогнула, ощутив прикосновение теплых губ к шее. И тут же отпрянула:

– Не смей!

Стивен улыбнулся, нисколько не обескураженный ее протестом.

– Это плата за услуги. Согласись, я беру гораздо дешевле, чем горничные.

– Как сказать. На мой взгляд, гораздо дороже. – Повернувшись к нему лицом, Мэг отдернула и вторую занавеску.

Впервые Стивен увидел на Мэган что-то иное, кроме бесформенных платьев, в которых она работала в доме и в поле. Глаза его расширились от восторженного изумления.

Да, он догадывался, что под широкими платьями скрывается прекрасная фигура, но даже не представлял, как пропорционально она сложена, какая она хрупкая и изящная, точно мраморная статуэтка. Женственная, чуть покатая линия плеч, облитая тугим лифом, восхитительно высокая грудь и немыслимо тонкая талия, которую легко обхватить пальцами.

– Мне нужно побыть одной. Будь добр, выйди на пару минут. – Мэган прошла к зеркалу.

– Без награды – ни за что!

Стивен уже наклонил голову, чтобы оставить еще один поцелуй на нежной шейке, но Мэган неожиданно повернулась, и его губы встретились с теплыми, чуть шершавыми женскими губами. Страсть жидким огнем забурлила в венах. Он привлек было Мэган к себе, но та отпрянула.

– Мы уже опаздываем! – Ее голос дрогнул. – Нужно спешить.

Пришлось подчиниться. Стивен неохотно опустил руки. Проходя мимо комода с вещами Галлоуэя, он вновь вспомнил о пачке документов, перевязанной сиреневой ленточкой. В том, что Флинт использовал Галлоуэя и Бейлиса в качестве орудия мошеннической сделки с Эшли-Гроув, Стивен не сомневался. И документы эти интересовали его с точки зрения возможных доказательств обмана.

Не попросить ли Мэган показать ему бумаги? Подумав, он решил отказаться от этой мысли. Не дай бог, в душе Мэган затеплится надежда... а если ничего не выйдет? Разочарование будет сокрушающим. Нет, лучше потихоньку взглянуть на документы, пока Мэган будет занята какими-нибудь делами по хозяйству.

Перед тем как закрыть дверь, Стивен, не удержавшись, бросил еще один взгляд назад. Господи! Он сгорал от страсти, от желания прижать к себе это изящное хрупкое тело... хоть на краткий миг слиться с нею, стать частью Мэган.

Но не мог. Не имел права. Через неделю он исчезнет отсюда навсегда. Соблазнить ее – значит всю оставшуюся жизнь терзаться мыслью, не бросил ли он Мэган в этой глуши со своим еще не родившимся сыном.

Во взгляде Стивена на новехонький дом смешалось удивление и удовлетворение.

Удивление – потому что еще утром на этом месте ничего не было. Ему в жизни не приходилось видеть, как в считанные часы вырастает дом. А все благодаря общим усилиям живущих по соседству семей!

Удовлетворен же он был потому, что в результате совместного труда многих людей был вклад и его, Стивена Уингейта. Он еще никогда ничего не построил собственными руками. А как же это, оказывается, приятно!

Взглянув на свои жесткие, покрытые мозолями ладони, Стивен вспомнил о долгих часах тяжелого, изнурительного труда на ферме Дрейков. Он охотно исполнял все обязанности, потому что мечтал изменить не слишком лестное – мягко говоря – мнение о нем Мэган.

Стивен работал, чтобы заслужить ее одобрительную улыбку. И теперь добивался этой улыбки все чаще и чаще.

Пока он разглядывал новенький дом, на память пришли слова Мэган: «Что бы я только не отдала за нее... но здесь, на границе, люди живут очень бедно. Редко у кого есть отдельная спальня. Для многих это непозволительная роскошь».

Возможно, лишняя комната – редкость в здешних краях. Но так ли уж это невозможно устроить?

Стивен прикинул, каким образом он мог бы подарить Мэган отдельную спальню.

И представил, с каким наслаждением он разделил бы эту спальню с Мэган.

Но ведь осенняя страда скоро закончится. И ему нужно будет двигаться в путь, на север. Если бы объявился Джордж!

Стивен нахмурился.

К этому времени брат должен был бы уже получить письмо и подать о себе весточку. Так почему же Джордж молчит?

Всех, кто принимал участие в строительстве, ждал стол, накрытый во дворе, под могучими платанами-близнецами. Не стол даже, а громадный распиленный ствол дерева, установленный на нескольких высоких чурбаках. Угощение, насколько мог судить Стивен, было особенно обильным и праздничным – такой знаменательный день по местным обычаям было принято отмечать с размахом.